Рослая, стройная девушка в светлом шелковом халате поверх ночной сорочки. Широкий рукав распорот, ткань потемнела и набухла от крови. Корвита прижимала к груди раненную руку, замотав ее шелковой полой.
Хорошо держится, паршивка. Ни истерики, ни испуга.
– Кто ты? – спросила Корвита.
Я хрипнула невнятно и сплюнула желчью. В потолочной балке, над головой леди Корвиты, торчал меч. Из-под лезвия свисал какой-то обрывок. Бедная моя Ската…
– Посади ее, Фраго.
Северянин, не отводя лезвия, ухватил меня кольчужной перчаткой за плечо и рывоком усадил, привалив к ножке кровати. Я закрыла глаза, пережидая головокружение.
– Отвечай. Кто ты?
– Где… твоя мать, Вороненок?
Девушка тряхнула черной гривой. Нахмурилась. Слепое пятно прятало серебро в ее волосах и яркую белизну кожи. Северяночка-полукровка, очень хорошенькая, но как Моран она выглядела лучше. Странно это, должно быть, жить под личиной, скрывая от людей замечательную свою красоту.
– Какое тебе дело до моей матери, двоедуха?
Забавно. Ведьмой я была, навьей и марой тоже, теперь двоедуха. Так в приграничных с Найгоном деревнях называли оборотней.
– Я буду разговаривать только с ней.
Второй корвитин охранник потеребил валявшегося на полу слугу с залитым кровью лицом, добился еле слышного мычания, пожал плечами и поднялся.
– Оглушен, госпожа.
– Шут с ним. – Дочь Каланды снова тряхнула волосами и смерила меня взглядом: – Или ты отвечаешь на вопросы, или я отдаю тебя перрогвардам, двоедуха. Мои люди подтвердят, что ты оборачивалась. Ты одержима бесами.
Я захихикала, поперхнулась и раскашлялась.
– Это ты, кхе-кхе, одержима бесами. Это в тебе, кхе-кхе, полуночная тварь сидит. Кхе-кхе! Сердце мрака!
– Что? – Девушка шагнула ближе. – Хм… У тебя нет доказательств, а у меня есть. Так что, отправишься к своему хвостатому дружку. Перрогварды говорили, с драконом какая-то пакость летала. Вот я их и обрадую.
Ага, прекрасная леди уже наслышана о явлении горгульи.
– Где принцесса Мораг?
– Это Мораг тебя натравила?
– Где она?!
– М-м-м… – Корвита покивала, подняв бровь. – Вот в чем дело! Кстати…
Она огляделась. Прошлась, хрустя осколками, по разгромленной комнате, открыла один из сундуков и принялась там рыться. Выпрямилась, показала мне флакон с желтовато-розовым маслом внутри. Улыбнулась многозначительно.
Мне не надо было рассматривать и нюхать розовую дрянь, чтобы признать «венену тинту» – редкий, но известный яд, разрушающий почки. Приняв его, человек умирает не сразу, смерти предшествуют двое-трое суток беспамятства и жара, очень похожие на скоротечную лихорадку. Маленькая копия этого флакона валялась сейчас на полу вместе с содержимым аптекарской шкатулки, растоптанная в пыль. Но у милейшей леди Корвиты оказался впечатляющий запасец.
– Принеси кувшин вина, – обратилась Корвита ко второму охраннику. – Лучше всего хесера. Но можно любого. Она пьет любое, лишь бы одуряло. Ну как, дорогая моя, будем говорить?
– Сука! – заорала я хрипло. – Сука, сука, сука! Мораг твоя сестра! Родная твоя сестра! Где Каланда?
Корвита кивнула северянину, и тот кольнул меня в грудь мечом. Боли я не ощутила, но острие пропороло ткань и на платье расплылось пятно. Он меня убьет без малейших колебаний. Достаточно кивка госпожи – и эта чертова железка окажется у меня внутри.
– Привлекать внимание не в твоих интересах, двоедуха.
– Почему это не в моих интересах?
А вот сейчас как начну вопить! Пусть народ сбежится. Со сколькими ты справишься, стерва?
– В твоих интересах назвать мне три причины, по которым я не убью тебя прямо сейчас.
– На хвосте горгульи яд, ты умрешь от гангрены!
– От гангрены? – Тонкая бровь приподнялась и изогнулась. – Ты лекарка? Постой-ка… – Корвита прищурилась. – Не о тебе ли мои шпионы докладывали? Не тебя ли вся Амалера разыскивает? Ведьма в белом платье…
Я закусила губу. Если открыть карты, она меня грохнет или нет? И так, и эдак получается – грохнет. Как и Мораг. Вся надежда только на любопытство.
Снаружи простучали сапоги, дверь распахнулась. Ворвался охранник Грейн, посланный за вином.
– Миледи! Госпожа Аманда здесь! Только что приехала.
– Мама?
Рука у Корвиты дрогнула, чуть не выронив флакон.
– Ей сказали, что принцесса Мораг в доме, и она сразу пошла туда, к ней. В подвал.
Пауза.
Каланда здесь. Каланда! Здесь! Пошла к Мораг?
Корвита очнулась быстрее меня.
– Так. Грейн, со мной. Ты… – она скользнула взглядом по мне, посмотрела на северянина, снова на меня: – Ты… двоедуха, тварь забавная, но попалась не вовремя. Фраго, она мне больше не нужна, позаботься, чтобы тут было чисто.
Грейн отступил в коридор, Корвита Клест, придерживая раненную руку здоровой, вышла прочь. Дверь захлопнулась.
– Фраго, – начала я, – Прокляну! Фраго…
Меч блеснул, отходя в замах, что-то свистнуло, я попыталась отшатнуться и завалилась на бок, а сверху на меня рухнуло что-то огромное и тяжелое, словно срубленная сосна.
Оно еще несколько мгновений дергалось, пока я извивалась под ним, потом сползло в сторону и я узрела над собой пеплову озабоченную физиономию.
– Жива?
– Пепел! Откуда ты взялся?
– В окно влез. Слышал разговор. – Он начал стаскивать с меня тяжелого мертвеца. – Сейчас, потерпи немножко, освобожу тебя.
– Чем ты его? – Даже горгулья не смогла порвать северянскую броню! – Он мертв?
Мертв, и отвечать не надо… По голове, что ли, получил?
Пепел перешагнул труп и опустился на колени, помогая мне сесть. Через его плечо я увидела обтянутую кольчугой спину охранника. Под левой лопаткой, аккуратно пропоров стальные кольца и почти полностью уйдя в плоть, торчал маленький нож.
Не узнать его было невозможно, хоть я видела сейчас только кончик рукоятки.
Маленький нож в форме птичьего пера.
Нож, которым убивают чудовищ.
Или вырезают дудочки из тростника.
Перо Нальфран.
– Аааа… – выдавила я. – Ирис…
Он осторожно посадил меня, привалив к чему-то спиной. Слепое пятно таяло как снег в тумане, нарочито медленно, нехотя. Просветлело лицо, открылось бледным ночным цветком в темной траве. Волосы, черные, с сизым голубиным блеском затенили лоб, упали на плечи… целая чаща, не только рука – взгляд заблудится.
Брови длинные как листья осоки.
Глаза цвета сумерек, очи души моей.
– Ирис!
– Увы, – сказал он. – Увы, моя прекрасная госпожа. С подсказкой не считается. Это я виноват, но другого оружия у меня на было.
Он протянул руку, выдернул из трупа перо Нальфран. Обтер лезвие о подол своей обтерханной рубахи – крови было всего ничего. Легкое движение, каким смахивают пыль – толстая коноплянная веревка у меня на лодыжках лопнула.
– С подсказкой? Ирис, с какой подсказкой?
– Оказалось, не так просто узнать меня в облике смертного, правда, Лессандир? Я думал, задача проще некуда. Я думал, ты узнаешь меня хоть в облике старика, хоть в облике пса, каким бы я не явился. Это же так просто, видеть суть, когда сердце зряче. Правда, прекрасная моя?
Я ничего не могла ответить. Только разевала рот.
Он нагнулся совсем близко, щекой коснулся щеки. Сунул руку мне за спину, нащупывая веревки. Я ткнулась носом ему в волосы. Не узнала! Не узнала…
Веревка лопнула, я обняла сокровище свое, словно охапку сирени, полную росы. Полузабытый сладковатый травяной запах мешался со знакомым запахом дыма, пыли и пота. Так пахло от Пепла.
– Я должен уйти, Лесс. Сейчас.
Отстранился, придерживая меня за плечи.
– Нет, – сказала я. – Нет.
– Таково условие Королевы . Случилось так, что я стал должен ей, и она потребовала, чтобы я отказался от поручительства. Я просил ее отпустить меня вместе с тобой, я ведь на службе у нее, и просто так уйти не мог. Она сказала: хорошо, иди, но с условием – ты примешь смертный облик и будешь носить его, покуда твоя подружка не узнает тебя. Если узнает – сможешь вернуться сам и вернуть ее. Но не вздумай ни прямо, ни косвенно подсказывать ей, иначе договор нарушится, и тебе придется вернуться ни с чем.
– Ирис… я бы узнала! Я бы узнала! Я почти узнала!
– Да, – кивнул он. – Да. Наверное. Но получилось как получилось. Давай, я помогу тебе вылезти отсюда и… мне пора.
Он начал меня поднимать, я в него вцепилась.
– Не уходи!
– Увы, прекрасная госпожа. – Он улыбнулся ободряюще, но глаза были грустными. – Я давал Королеве слово, придется выполнять. Теперь твоя очередь за мной бегать. Поднимайся, а то сейчас сюда толпа нагрянет.
– А… Ирис… Погоди, мне надо остаться. Здесь Каланда. И Мораг.
– Тебя только что собирались убить.
– Теперь нет. Здесь Каланда.
– Ну… хорошо. Делай как знаешь.
– Спасибо тебе, если бы не ты…
– Видишь, оно того стоило. Не вешай нос. – Он отступил, склонив голову – волосы тяжелыми крыльями упали ему на грудь – снова вскинул взгляд. – До встречи.
– Я приду. Я ведь волшебница. Я приду к тебе.
– Моя прекрасная.
Быстро нагнувшись, поцеловал меня в лоб между бровей, затем повернулся и направился к двери. Боже мой, у него была пеплова узкая спина, обтянутая пепловой затасканной рубахой. Босые ноги забрызганы грязью. Только Ирис был выше ростом и черная роскошная грива заметала ему плечи. Но походка…. но наклон головы…
Он задержался на пороге, но не обернулся, только рукой махнул. И будь я проклята, если за дверью не шелестела камышами ночь той стороны , не всплескивала волной река Ольшана, не горели в черном небе нездешние звезды. Ночь раскололась золотистой щелью – и сомкнулась, оставив меня одну.

* * *
В комнате царил разгром. Наверное, надо было выйти и попробовать поискать Каланду, но я сидела на краю постели, заваленной рухнувшим балдахином, и тупо смотрела на дверь. Я бы просидела так до утра, и до полудня, и до следующего вечера, но из коридора донеслись быстрые шаги и голоса. Один из них был корвитин:
– …все вверх дном, даже сесть не на что, я бы предложила…
Дверь распахнулась. Темная фигура на пороге вскинула руки, сложила ладони раструбом, развернув его в комнату. Знакомый жест. Я не почувствовала ничего, с вялым интересом разглядывая вошедшую.
Каланда.
Уже не грациозная девушка-охотница, но и не сорокалетняя матрона. Зрелая женщина в расцвете красоты – лет тридцать, не больше. Волосы подобраны под гребень, пара локонов выбилась на лоб. Мужской дорожный костюм лишен украшений и изрядно запылен. Перчатки за поясом, хлыст за голенищем, плащ она уже сняла. Она посмотрела на меня, на труп, снова на меня. В темных глазах отражалось пламя светильника.
– Каланда, – поздоровалась я. – Мы тебя искали. Хорошо, что ты пришла.
– Фьють! – присвистнула у нее над головой принцесса Мораг. – Это же малявка! Откуда ты здесь взялась?
Каланда, хрустя осколками, подошла ко мне. Красивые брови сошлись, над переносицей возникла складочка. Скульптурное лицо. Сильное. Строгое. На ней не было личины – она мало походила на себя прежнюю.
– Араньика?
– Привет, Каланда. Ты очень вовремя.
Одна за другой вошли в комнату ее дочери. Сперва старшая, похожая на чумазый ночной кошмар в разорванной, кое-где окровавленной одежде. Она подошла к нам и потыкала мертвеца носком сапога.
– Каррахна! Неплохо тут повесилились! Даже завидно.
Младшая шастнула в дальний угол и там застыла у стены, сверкая глазами и баюкая перевязанную руку. Охранник, войдя последним, хлопнул себя по пустым ножнам и выхватил длинный кинжал.
– Убери нож, Грейн. – Каланда даже не обернулась. – Я знаю эту девочку. Леста. Леста, это ведь ты? Тебя давно похоронили.
– Тебя тоже, моя королева.
– Я больше не королева.
– И я больше не девочка.
– Вижу. – Каланда кивнула на труп. – Бедный Фраго Эврон. Твоя работа?
– Моя.
– Ты ее знаешь? – Корвита осторожно приблизилась, держась, однако, подальше от Мораг. – Она оборотень, мама. Тебе известно, что она оборотень?
– М? – удивилась та. – Ты научилась оборачиваться, араньика?
– Я много чему научилась. Каланда, разве ты не боишься своей старшей дочери? Ты стоишь совсем близко. Я думала, ты сбежала из Амалеры из-за нее.
Моя бывшая королева впервые улыбнулась. Печально улыбнулась, взглянула на Мораг и покачала головой.
– Теперь не боюсь. Но ты права. Я сбежала из-за нее. Больше двадцати лет боялась не то что взглянуть, на милю приблизиться. Все не настолько страшно оказалось. Я уже говорила девочкам, и тебе скажу – нам нельзя прикасаться к Мореле и нельзя применять волшебство… насколько далеко надо отойти, я пока не представляю. Но бегать и прятаться нам больше нет нужды.
У Каланды и голос стал другим. Она говорила без акцента, вернее с малюсеньким акцентом – но не с андаланским, а с найльским. Сколько лет, холера… все меняется, даже волшебники.
– Грейн, прибери тут. И позови слуг, пусть поставят стол и принесут стулья. Нам надо побеседовать, девочки. И поесть. Я страшно устала, гоняясь за собственной дочерью. Но прежде ты, араньика, и ты, Мореле, умойтесь, а то глаз не видно за грязюкой. Вита, у тебя есть вода?
– Есть, – кивнула Корвита Клест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104