– Ну и что? Она и выглядит на свои сто. Я видела столетних старух в трезвом уме, а это…
Мораг покачала головой. Принцесса тоже была разочарована.
Старуха, что-то бормоча, снова запустила свое веретено.
– Миледи, с ней явно что-то произошло… Я помню ее красивой мол о дой женщиной, а ей тогда уже было за семьдесят. Может, смерть Каланды оказалась для нее непосильным уд а ром, и она потеряла разум.
Мораг пожала плечами. Не ответила.
– Миледи, я знаю одного волшебника, которому минимум триста лет. У него все в п о рядке с головой. Я… как-нибудь познакомлю вас, сама ув и дишь! – Старуха подняла голову на наше шушуканье и я поспешила обратиться к ней: – А я и не знала, что ты умеешь прясть, Ама Райна.
Она взглянула на меня, хитро прищурившись:
– Э-э, глупый паушонок, рашве ты не видишь, што эта нить волшебная? Я шплету иж этой нити шеть и поймаю хитрого вороненка! Ха-ха! Поймаю, как только он шюда прилетит!
Мораг оскалилась и мученически закатила глаза. Я поерзала, чувствуя, что катастр о фически тупею. Я не понимала, как надо разговаривать с мара з матиками. Зашла с другой стороны:
– Ама Райна, ты знаешь, мы тут… с Каландой говорили об обряде…
– Тшшш! – Старуха прижала узловатый скрюченный палец к губам. – Обряд будет пошле швадьбы. Пошле! Шейчас молщите, не дай бог кто у ш лышит…
– Но нам хотелось бы знать…
– Ни шлова не шкажу. А будете болтать – яжыки ушлом завяшу, б е жображнишы!
Мораг откашлялась:
– Я хочу почитать эту… книгу. Которая «Облачный сад».
Старуха остановила веретено. Подумала.
– Ну, щитайте, бог ш вами. Тут щитайте, при мне.
Она поднялась, кряхтя и постанывая, прошаркала мимо нас к свале н ной в углу постели и принялась в ней рыться. Мы с принцессой переглян у лись. Я показала ей большой палец – молодец, мол, что про книгу догад а лась.
Ама Райна выкопала в тряпье большой сверток. Бережно развернула платок и добыла толстенную инкунабулу в темной коже, с золочеными з а стежками. Мораг, не выдержав, вскочила и выхватила книгу из старушечьих рук.
– Не торопись, шладкая моя. Я покажу, где щитать…
– Что за черт? – сказала Мораг. – Малявка, взгляни!
Она повернула книгу ко мне. С украшенной тиснением и вычурными накладками о б ложки на нас смотрела крусоль, серебряная, в чешуе облезшей позол о ты.
Я нахмурилась. Не то, чтобы я хорошо помнила, как выглядел "Ве р хель кувьэрто", но вот что делает на обложке магического трактата солнечный крест?
– Открывай ее, миледи. Наверное, ее переплели заново, для консп и рации…
Щелкнули застежки. Зашуршали листы. Я сунула нос.
Мораг зашипела:
– Каррахна! Это Книга Книг! Чтоб мне провалиться, если это не так!
Текст был на андалате. Замелькали пестрые картинки, святые с нимбами, распятие, окруженное пламенным кольцом, горящее каштановое древо с примотанным к нему цепями пророком Альбереном, ангельская лестница, святой Карвелег с чашей для прича с тия…
– Листай, листай, может ее вшили в середину… Дай, я поищу…
Мораг отдала мне книгу. Старуха тем временем беззаботно уселась на место и запу с тила веретено. По ее мнению, все было в полном порядке.
Я пролистала книгу раз, и еще раз… Книга Книг, без каких-либо п о сторонних вставок. Что за ерунда?
– Ама Райна, покажи, где нам читать?
– А вот не шлушаетещь, бешображницы, шовшем от рук отбилищь! Ну што там, давай покажу…
Она аккуратно умостила книгу на костлявых коленях, открыла где-то в середине, пр о листала пару страниц. Корявый палец проехался по листу, уперся в какую-то главку.
– Вот, отщюда щитай. Вшлух.
Я забрала книгу. Смутно знакомые буквы прыгали перед глазами.
– Ну что там? – Мораг толкнула меня локтем.
– Э… Да тут вроде притчи какой-то. Сейчас… сейчас переведу. Ну, что-то вроде "…и сказал ворон льву, волку и… " Ама Райна, что такое "ад и ва"?
– Шакал это, шладкая моя. Шакал, жверь такой, вроде шобаки дикой.
– "…сказал ворон льву, волку и шакалу так: "Свирепа и ужасна добыча сия, не по с и лам она мне, но знаю я, где ее дом. Вам, могучим, кровь и плоть ее, а мне, хитроумному – очи ее светлые, и больше ничего". Ама Ра й на, это не та книга. Это не «Верхель кувьэрто»!
– Ошлепла, негодниша? – вознегодовала старуха и даже веретено свое отбросила. – Б у дешь мне еще укажывать, что должно щитать двум глупым ущенишам? Твое дело не пер е щить, а принимать ш благодарноштью мудрошть эхишерох! А то штупай обратно на швою к о рягу, к водяным паукам, араньика!
– Заткни хайло, старуха! – немедленно взбеленилась Мораг. Сбросила мою руку со страниц и с треском захлопнула книгу. – Она нам тут голову морочит, Леста. Мне еще ста р ческого маразма не хватало для полного сч а стья.
Бабка свела косматые брови. Темные как болото глаза вдруг бликанули стеклянным птичьим блеском:
– Молщи, Каланда! Жа тобой идет охота, дурища, щаш не время гонор покажывать!
Я схватила Мораг за руку, останавливая.
– Ама Райна! Откуда ты узнала про охоту?
– Отщюда! – Кривой желтый ноготь забарабанил по переплету. – Ждещь все напиш а но, нэнаш тонтош! Шлушайте штарую Райнару!
– Идиотство… – буркнула Мораг.
– Погоди. Она что-то знает. Ты же не будешь отрицать – охота в ра з гаре!
– Нашла новость! Об этом весь замок языки уже истрепал. – Мораг отвернулась.
– Ама Райна, кто охотится на Каланду?
Старуха перевела на меня раздраженный взгляд. Веки у нее были отвисшие и восп а ленные, в одном глазу лопнул сосудик, и кровь расплылась бурым пятном.
– Я же шкажала – ворон. Ворон, вороненок, я плету щеть, штоб сл о вить его, дурошки. Его ждещь нет, вороненка, он ждет, когда лев и волк убьют добыщу! Вше же яшно как белый день!
Я оглянулась на принцессу:
– Скажешь, не похоже? Мы ведь сами только что говорили, что убийца гребет жар ч у жими руками!
Мораг аж зубами скрипнула.
– Малявка, ты головой соображаешь или задницей? Последняя половая тряпка дод у малась бы, что убийца не попер сюда сам, а прислал подручного. Потому как они все так д е лают, ага? Нет, еще немного, и я рехнусь тут с в а ми обеими, третьей буду!
– Но почему – ворон?
– Потому что этой …ной книге написано умное слово «ворон»! А было бы написано «крыса», она бы тут мышеловки из проволоки гнула! – При н цесса вскочила. – Все ясно, пошли в библиотеку.
– Постой! Я хочу знать, почему именно ворон? Не орел, не цапля – ворон?
– Тогда сиди тут и сворачивай мозги, маму твою холеру через семь гробов в мертвый глаз! – плюнула Мораг. – А мне своих загибов хватает!
Она двумя шагами пересекла комнатку и с грохотом захлопнула за собой дверь. С темного потолка что-то посыпалось.
– Шовшем одишала в этой вашей Амалере… – Старуха поджала дряблые губы, мне п о казалось, она вот-вот заплачет. – Я ж для нее штараюшь, ночей не шплю, вше для нее, только для нее, для девоньки моей, дошеньки ненаглядной, шолнышка моего яшного… – Пригор ю нившись и обняв себя руками, госпожа Райнара покачалась немного из стороны в сторону. Потом посмотрела на меня из-под седых ведьминских бровей. – А ты, Лешта, шмотри жа ней, глаж не шпушкай. Шмерть ее ищет, крашавишу нашу.
Я уныло кивнула. Ворон, ворон… Вран … Неужели?
Не может быть.
– Расскажи мне о вороне, Ама Райна. Что это за ворон, откуда он?
– Шернокрылый ворон, что сидит вышоко на дереве и шмотрит, как охотники идут по шледу. Погибнет лев, на шлед штанет волк. Погибнет волк – выйдет шакал…
Чернокрылый!
Ну, даже если это он – то почему он вернул принцессу живой? Она же была у него в руках! Зачем пытаться ее убить, чтобы потом отпустить восвояси? Правда, по словам Мораг, он то ли вынул у нее что-то, то ли добавил лишнее… Может, ему не смерть принцессы нужна была? Не смерть, а это что-то?
Высокое небо! Разве можно понять логику нечеловека, да еще во л шебника?
– Ама Райна, а кто он, этот ворон? Он человек или нет?
– Как шудить о видении, араньика? – Тихо и как-то очень разумно ответила старуха, распутывая рыхлую нить. – Я видела ворона, а кто он по ш у ти – шкрыто от глаж моих. Ворон, араньика, ворон шернокрылый. Гладкое перо, бойкий нрав, коварный ум. Хитрый ворон, не подлетающий ближко.
Кстати, если Вран получил от Мораг что хотел, покушения должны прекратиться. Стоп. Это человеческая логика. А Вран не человек. Может, его забавляет эта игра. Ведь ни одно покушение не увенчалось успехом. А их уже было три. Три! Не мало… Если так, то эти покушения и не были всерьез. Холера черная! Итог-то не смешной – одна смерть и двое с у масше д ших…
Не смешно, Вран! Совсем не смешно.
Да что там! Разве его смутит чья-то гибель? Чей-то выжженый разум?
– Вран! Это ловушка?
– Если ты так считаешь, то да.
– Что мне делать?
– Плати. Ты же согласилась.
Я-то согласилась. Согласилась заплатить. А вот Мораг? Ты спрашивал ее, согласна она или нет? Спрашивал?
Надо поговорить с Амаргином. Каррахна, надо срочно поговорить с Амаргином!
Я в смятении поглядела на Райнару, вернее на то, что от Райнары осталось. Старуха прилежно пряла.
– А как ты собираешься поймать ворона, Ама Райна?
– Этой шетью, шладенькая, этой шетью.
– Ты же сама говоришь – ворон не подлетает близко.
– Подлетит, араньика. Когда шеть готова будет, шпрячу Каланду, а шама шкажу – погибла она. Умерла. Пушть тогда ворон прилетает, уж я его вштрешу, гоштя дорогого!
А это идея. Если только охотник – не Вран, а человек. Вран не клюнет, а вот кто другой…
– А как же так, Ама Райна? Скажут – Каланда исчезла, если тела не окажется. Искать ее будут. Ворон не поверит.
– Будет тело! – старуха хихикнула. – Уж поверь мне, я шделаю вше как надо. Шистенько, комар носа не подтошит.
– Куклу что ли? – догадалась я. – Муляж?
– Увидишь! – пообещала старуха.
Ух. Надо мне это все переварить. Сегодня уже вряд ли что-то серьезное случится, а вот Амаргина я, может, еще добуду.
Так. Вопрос – как добыть Амаргина? Искать его бесполезно, надо ждать, когда сам придет. А приходит он, только когда я выполняю то, что он от меня хочет. Чтобы дать новое задание. А что он от меня хочет сейчас? Сейчас он хочет, чтобы я находилась рядом с мантикором и помогала ему. Если я найду Малыша, Амаргин объявится. Может быть. А может быть и нет.
В любом случае, мне надо отправиться на поиски Малыша. А Мораг… Мораг пока подождет. Пусть копается в библиотеке, расспрашивает слуг, ей есть чем заняться. А покушения, будут они продолжаться или не будут – мое присутствие вряд ли что изменит.
Прежнюю версию нельзя убирать со счетов. Вполне вероятно, что все эти разговоры о вороне – натуральный старушечий маразм. Действительно, вычитала в Книге Книг (и при чем тут «Облачный сад»?) какую-то левую притчу, приклеила к ней сплетни про покушения, плюс некоторое совпадение имен – и пожалуйста, глупая араньика растопырила уши и благодарно внимает мудрости эхисерос.
Амаргин мне мозги прояснит. Больше некому.
– Что же, Ама Райна, спасибо тебе за беседу. Пойду я.
Старуха подняла голову, моргая воспаленными глазами. А ведь она и впрямь ночей не спит, прядет свои нити. Вон, в углу, накрытые вылинявшим платком – пушистые валики готовой пряжи, словно великанские катышки серой пыли.
– Иди, шладкая, иди к Каланде. Пришматривай жа ней. Ты же любишь нашу Каланду, араньика?
– Конечно.
– Ошень любишь?
– Очень, Ама Райна.
– А ешли понадобитша жа нее жижнь отдать, отдашь?
– Я постараюсь защитить ее по мере сил, Ама Райна. Если придется за нее драться – что ж, буду драться. А там как получится.
Старуха нахмурилась и погрозила мне пальцем:
– Она доштойна иштинной любви. Иштинной, и никакой другой. Инаще тебе не быть ш ней рядом! Жапомни это, араньика.
– Да, – сказала я. – Да, конечно.
Печально. Бабка живет тем, что прошло безвозвратно. Любит ту, кого уже нет. Требует от других той же любви. Безоглядной, нерассуждающей.
Бедняга.
Впрочем, почему – бедняга? Любить лучше, чем ненавидеть, и уж гораздо лучше, чем не чувствовать вообще ничего. А что объект неблагодарен… ну так что же? Любовь держит на плаву не только того, кого любят. Гораздо больше она поддерживает любящего.
И выходит так, что сумасшедшей этой старухе стоит позавидовать.
Запахнув поплотнее плащ и натянув капюшон, я спустилась из райнариной скворечни. Прошла сквозь весь Бронзовый Замок. Никто не попытался меня задержать.
А на улице уже смеркалось. Ветер изменился и дул теперь с севера, с моря. Полнеба затянуло тучами. Горизонт был только чуть-чуть подсвечен алым – садящееся солнце скрыли облака. Река потеряла синеву и сделалась серой, пасмурной. Опять будет дождь?
Узкие улицы до самых крыш наполнила тень. Под нависшими верхними этажами, в провалах арок, в тесных переулках ворочалась ночь. Сменились запахи; дневная вонь ушла на задний план, и в сыроватом воздухе потянулся аромат торфяного дымка, речной свежести, готовящейся пищи. Зажглись окошки, люди потихоньку разбредались по домам, и только у распахнутых дверей трактиров царило оживление. Лавки все, конечно, были закрыты.
Хм. Похоже, мы с Кукушонком остались без еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104