Она наклонилась, чтобы ласково потрепать пса.
– Похоже, наш приятель отличает вас среди прочих, – рассмеялся Захарий. – Редкий случай: обычно он очень разборчив. Ну что ж, это доказывает отличный вкус Старины Брексли.
Рука девушки застыла в воздухе. Замечание короля застало ее врасплох, и Кариган боялась даже пошевелиться, чтобы неосторожным словом или жестом не обнаружить свои чувства. Скорее всего его слова ничего не значат, и тогда…
Захарий выпрямился в кресле, и напряженность спала. Теперь он, казалось, задумался о чем-то своем.
– Я действительно очень благодарен вам за совет… – сказал он, – тем более ценный сейчас, когда Ларен нет рядом со мной.
Помолчав, он с горечью добавил, как бы про себя:
– А она не хочет разговаривать со мной, сколько бы я ни просидел под ее дверью.
Для Кариган оказалось новостью, что король приходил к капитану, но тем больше, по ее мнению, он достоин уважения.
– Возможно, теперь я чаще буду обращаться к вам, – его улыбка казалась такой искренней.
Кариган подумала: все ее заботы, связанные с самоустранением Мэпстоун от дел, ничто, по сравнению с переживаниями Захария. Ведь он лишился не просто капитана, а верного, испытанного друга. К тому же разве сравнится ее мера ответственности с королевским бременем – ведь он отвечает за целую страну и ее народ! Оробевшая Кариган не знала, что ответить.
В этот момент в дверь тихонько постучали.
– Войдите, – откликнулся Захарий.
На пороге возник глава канцелярии Уэлдон Спурлок. Он скромно поклонился:
– Ваше Величество, у меня документы, требующие вашей подписи.
– Минуточку.
Захарий встал с целой пачкой писем. Обогнув стол, он подошел к девушке:
– Эти послания необходимо отправить сегодня днем. Все они, за исключением одного, к лордам-губернаторам. Пожалуйста, пусть ваши Всадники поторопятся с ними. А вот это, не столь важное, надо передать мэру Чилдри.
Кариган с поклоном приняла бумаги, но прежде чем она собралась уйти, король положил ей руку на плечо.
– Сегодня вы хорошо потрудились, – сказал он. – Буду с нетерпением ждать новых встреч.
Его улыбка была слишком теплой. Или, может, ей только показалось, привычно усомнилась девушка. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу; Кариган эти секунды показались вечностью. Ей так не хотелось, чтобы Захарий убирал руку.
Раздалось осторожное покашливание – Уэлдон Спурлок напоминал о своем присутствии. Еще раз поклонившись, девушка вышла из кабинета в сад. Сомнения и страх, как никогда, смущали ей душу.
* * *
Стоя у конюшни, Кариган смотрела вслед Гарри, который поскакал в провинцию Эрей. Таким образом, она отправила все королевские депеши, кроме письма мэру Чилдри. Больше свободных Всадников не было. В замке оставались только они с Марой да Эфрам, который умудрился сегодня утром поскользнуться в конюшне и повредить голеностопный сустав.
«Не так уж плохо». Ей наконец предоставлялась возможность хоть на время сбежать отсюда – от бесконечной круговерти повседневных дел, от привидений и целого вороха проблем. Какое счастье снова хоть на время стать простым Всадником, ощутить восторг скачки, когда ветер бьется в волосах, а впереди расстилается простор дороги! Наверняка, Кондор обрадуется встрече.
К тому же Кариган ощущала необходимость побыть вдали от короля, разобраться в тех сложных чувствах, что он будил в ее душе.
– Да… Боюсь, у нас нет другого выбора, – мрачно промолвила Мара, ознакомившись с положением дел. – Ты-то как, готова ехать?
Кариган согнула-разогнула руку. Там, где раньше была острая стреляющая боль, сейчас осталось лишь легкое покалывание.
– Более чем.
– Смотри! В противном случае я сама могла бы отправиться с письмом…
– Что? И бросить меня на съедение этим волкам?
– Удачной тебе дороги, – улыбнулась Мара. – Скачи и помни: я погибаю за нас обеих на очередной встрече с конюшими.
Напевая себе под нос, Кариган поспешила в казарму, чтобы собраться в дорогу.
Уже подъезжая к крепостным воротам, она повстречала сержанта регулярной армии. Уставший и оборванный, он опрометью проскакал на изнуренном коне под опускной решеткой и направился к главному входу в замок. Девушка отметила, что какие-то срочные и неприятные дела привели его к королю, но дорога звала вперед, и Кариган пустила коня во весь опор.
Вторая Империя
– Вот и все, – сержант Акстон закончил свой рассказ в колеблющемся пламени масляной лампы, которое освещало его лицо неверным светом. – Жив или нет молодой лорд, я не могу сказать. Зато знаю наверняка, что Блэквейл жив.
– Надеюсь, королю вы представили другой отчет? – спросила Мадрин.
– Конечно, – вскинул возмущенные глаза Акстон. – Ему я рассказал, что лорд Олтон упал сам , но в остальном старался придерживаться реальных событий.
Ох, уж эта Мадрин, раздраженно подумал Уэлдон Спурлок. Она настолько дрожит за свою шкуру, что не в состоянии оценить два поистине замечательных известия, которые доставил им Акстон. Во-первых, Олтон Д'Йер вышел из игры, а во-вторых, Блэквейлский лес жив. Теперь надо решить, что делать с этой информацией. Возможно, разумнее пока припрятать ее – до лучших времен, когда поступят более конкретные новости из леса. Пожалуй, разумнее выждать. Сейчас общество Второй Империи настолько запугано и помешано на секретности, что сообщи им благую весть о проснувшемся Блэквейле, и они впадут в ступор. Может, в ближайшее время появится какой-то недвусмысленный знак…
– Отличная работа, сержант, – похвалил Спурлок сержанта.
– Это было нелегко, – проворчал тот.
Вся группа молча стояла в темной, обшарпанной комнате. Заброшенные подземелья – сущая находка для тех, кто хочет спрятать свои тайны от любопытных глаз. Но в то же время Спурлок ощутимо тяготился этим местом. Порой ему чудилось какое-то бормотание, либо же, проходя темным коридором, он ловил краем глаза неуловимое движение на грани освещенного круга. Он убеждал себя, что это нормально. Старые помещения – как речь пожилых дам – всегда изобилуют непонятными звуками.
«Наверняка, просто где-то капает вода, – твердил про себя Уэлдон. – Или же эхо моих шагов разносится по коридору».
А как же с непонятными движениями? Просто игра света и тени… Или крыса промелькнула.
Однако самые худшие сигналы поступали от осязательной системы. Иногда Спурлок совершенно явственно ощущал, как что-то прикасается к нему – будто по коже пробегали чужие холодные пальцы. Расстроенное воображение, внушал он себе, продиктованное первобытным страхом темноты. Но никакие объяснения не помогали – его по-прежнему бросало в дрожь.
– Прежде чем мы расстанемся, я хотел бы коснуться еще одного вопроса, – произнес Спурлок, с удовольствием прислушиваясь к собственному голосу. – А именно – что делать с Г'лейдеонами?
– Да ничего, – тут же откликнулся кузнец Роббс. – Их род не принесет нам ничего, кроме разочарований.
Многие из присутствующих поддержали его.
– Я склонен с вами согласиться, – кивнул Спурлок. – Если судить по тем записям, которые находятся в моем распоряжении, их линия давно уже забыла о своем славном прошлом – настолько, что временами мы даже теряли их из виду. Долгое время представители Г'лейдеонов вели неприметное существование на Черном Острове, промышляя рыбной ловлей, прозябая в нищете и невежестве. Лишь сравнительно недавно благодаря успехам Стевика Г'лейдеона возникло семейное торговое дело. Затем – вот уж совершенно неожиданно! – его дочь появляется здесь, в замке, но уже в качестве Зеленого Всадника.
Это название вызвало возмущенный ропот и шипение в группе. Еще бы, ведь Всадники были среди тех, кто когда-то помогал сокрушить их предков.
– Пока наши братья и сестры в Корсе решили, что Стевик Г'лейдеон им не подходит – слишком он горяч и своеволен. Но они возлагают определенные надежды на младшую Г'лейдеон. Лично я считаю, из этого ничего не выйдет: дочь является точной копией своего отца. К тому же беззаветно преданна королю.
У Спурлока встала перед глазами недавняя встреча в кабинете Захария. Он вспомнил, как солнце играло на лице девушки и как эти двое смотрели друг на друга.
В их взгляде присутствовало нечто большее, чем простая преданность. Это можно будет использовать в будущем. Тогда Спурлок сделал себе зарубку на память и, как обычно, отложил дело до лучших времен.
– По моему убеждению, – заключил он, – девушка совершенно бесполезна для нашей организации.
– Честно говоря, я вообще не вижу, о чем тут говорить, – влезла Мадрин. – Их линия проклята.
– Конечно, Мадрин, – воздел глаза Акстон. – Неоднократно проклята нами.
– Итак, решено, – подытожил Спурлок, – я буду аккуратно следить за девушкой. На данный момент ни отец, ни дочь не представляют угрозы для нашего общества. Но если обстоятельства изменятся, мы вместе с нашим отделением в Корсе должны быть готовы уничтожить их. Думаю, пока клан Г'лейдеонов не подозревает о своем наследии, трогать их не следует.
– Не понимаю, зачем ждать, когда что-то случится? – пробурчал Роббс. – Почему бы не убить их, как лорда Олтона?
– Отличный вопрос, – кивнул Уэлдон. – Отвечаю: мы не можем действовать поспешно. А если, проявив неосторожность, мы обнаружим себя? Боюсь, что убийство Стевика Г'лейдеона и его наследницы привлечет нежелательное внимание. Лично я – за осторожность. Никаких неоправданных поступков! У кого-нибудь есть возражения?
Все промолчали. Спурлок вновь ощутил холодные руки на своем горле, под ухом раздавалось невнятное бормотание.
«Тысяча чертей!» – Желудок сжался, а сердце зашлось от страха, когда необъяснимый холод проник внутрь него. Скорее бы покинуть эту комнату!
– Давайте заканчивать. Слава Морнхэвену.
– Слава Морнхэвену, – откликнулись все хором.
Они вскинули вверх руки, подставляя ладони свету, и Спурлок произнес последнюю фразу на языке Империи:
– Лео диам франте клиос…
Большинство этих людей даже не подозревали о присутствии призраков, которые возбужденно проносились вокруг и сквозь них. Вторая Империя завершила свое собрание исполнением древнего ритуала.
Дневник Адриакса эль Фекса
Недавно вернулись из кровавого рейда в северные территории. Боже, как я устал! Сколько лет все это уже длится? Я почти сбился со счета. Мы, аркозийцы, раса долгожителей, и это дает нам определенные военные преимущества. В то время как местные жители рождаются, стареют и умирают, мы сохраняем свою молодость и способность сражаться.
В ходе минувшей кампании мы подвергли децимации не одну деревню. Все они слились в моей памяти в сплошную безликую вереницу. Как отличить одно стадо рабов от другого? Как запомнить лица тех, кого убил? Мужчины, женщины, дети… К детям, кстати, отношение особое. Они, по словам Алессандроса, будущие родители наших врагов, поэтому мы безжалостно истребляем их, никого не оставляя в живых. Ну, разве только кому-то приглянется молоденькая смазливая мордашка, и он пожелает оставить себе ребенка в качестве раба.
В маленькой стране с названием Кмерн Алессандрос снова использовал Черную Звезду. Эффект был поразительный: людей будто выкосило; большинство их массивных каменных башен сровняло с землей. Надо сказать, жители Кмерна славились своим мастерством каменщиков, они возводили защитные сооружения, непреодолимые для наших войск. Больше они ничего не построят.
С тех пор, как мы перестали получать пополнение из Аркозии, приходится использовать пленных в качестве дармовой военной силы. Нам посчастливилось обнаружить в глубине Равнин Ванда странный народ – эти существа более напоминают животных: тупоумные и звероподобные, они живут в норах из глины и грязи. Покорив их племя, Морнхэвен провел над ними серию экспериментов. В новом, трансформированном, обличье эти люди превратились в умелых и безжалостных убийц.
Увы, Сыны Рхова сочли за благо объединиться с враждебными нам кланами, ибо тоже боятся аркозийского вторжения в их земли. Кроме того, имеются свидетельства, что проживающие к северу элт также решили выступить против нас. Однако Алессандрос не унывает, он уверен, что разобьет их так же, как в свое время разбил Арджентайн.
Не могу отделаться от мысли, что святотатственные опыты Алессандроса повлияли на его психику. Не знаю, в чем тут дело, но принц стал еще мрачнее в своих мыслях. Такое впечатление, будто постоянное использование этерии загрязняет и отравляет его душу. Мне известно, что многие остаются рядом с Алессандросом лишь из страха. Хотя есть и такие, которые приветствуют подобные изменения и извлекают из них выгоду.
Я стараюсь гнать от себя черные мысли… но не могу не высказать догадку: этерия, конечно, это божий дар, но платой за нее является безумие. Возможно, именно такая болезнь и подтачивает Алессандроса.
Сторожевой холм
Городок Чилдри лежал в полудне езды на восток от Сакора. Поскольку Кариган выехала после обеда, у нее был выбор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Похоже, наш приятель отличает вас среди прочих, – рассмеялся Захарий. – Редкий случай: обычно он очень разборчив. Ну что ж, это доказывает отличный вкус Старины Брексли.
Рука девушки застыла в воздухе. Замечание короля застало ее врасплох, и Кариган боялась даже пошевелиться, чтобы неосторожным словом или жестом не обнаружить свои чувства. Скорее всего его слова ничего не значат, и тогда…
Захарий выпрямился в кресле, и напряженность спала. Теперь он, казалось, задумался о чем-то своем.
– Я действительно очень благодарен вам за совет… – сказал он, – тем более ценный сейчас, когда Ларен нет рядом со мной.
Помолчав, он с горечью добавил, как бы про себя:
– А она не хочет разговаривать со мной, сколько бы я ни просидел под ее дверью.
Для Кариган оказалось новостью, что король приходил к капитану, но тем больше, по ее мнению, он достоин уважения.
– Возможно, теперь я чаще буду обращаться к вам, – его улыбка казалась такой искренней.
Кариган подумала: все ее заботы, связанные с самоустранением Мэпстоун от дел, ничто, по сравнению с переживаниями Захария. Ведь он лишился не просто капитана, а верного, испытанного друга. К тому же разве сравнится ее мера ответственности с королевским бременем – ведь он отвечает за целую страну и ее народ! Оробевшая Кариган не знала, что ответить.
В этот момент в дверь тихонько постучали.
– Войдите, – откликнулся Захарий.
На пороге возник глава канцелярии Уэлдон Спурлок. Он скромно поклонился:
– Ваше Величество, у меня документы, требующие вашей подписи.
– Минуточку.
Захарий встал с целой пачкой писем. Обогнув стол, он подошел к девушке:
– Эти послания необходимо отправить сегодня днем. Все они, за исключением одного, к лордам-губернаторам. Пожалуйста, пусть ваши Всадники поторопятся с ними. А вот это, не столь важное, надо передать мэру Чилдри.
Кариган с поклоном приняла бумаги, но прежде чем она собралась уйти, король положил ей руку на плечо.
– Сегодня вы хорошо потрудились, – сказал он. – Буду с нетерпением ждать новых встреч.
Его улыбка была слишком теплой. Или, может, ей только показалось, привычно усомнилась девушка. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу; Кариган эти секунды показались вечностью. Ей так не хотелось, чтобы Захарий убирал руку.
Раздалось осторожное покашливание – Уэлдон Спурлок напоминал о своем присутствии. Еще раз поклонившись, девушка вышла из кабинета в сад. Сомнения и страх, как никогда, смущали ей душу.
* * *
Стоя у конюшни, Кариган смотрела вслед Гарри, который поскакал в провинцию Эрей. Таким образом, она отправила все королевские депеши, кроме письма мэру Чилдри. Больше свободных Всадников не было. В замке оставались только они с Марой да Эфрам, который умудрился сегодня утром поскользнуться в конюшне и повредить голеностопный сустав.
«Не так уж плохо». Ей наконец предоставлялась возможность хоть на время сбежать отсюда – от бесконечной круговерти повседневных дел, от привидений и целого вороха проблем. Какое счастье снова хоть на время стать простым Всадником, ощутить восторг скачки, когда ветер бьется в волосах, а впереди расстилается простор дороги! Наверняка, Кондор обрадуется встрече.
К тому же Кариган ощущала необходимость побыть вдали от короля, разобраться в тех сложных чувствах, что он будил в ее душе.
– Да… Боюсь, у нас нет другого выбора, – мрачно промолвила Мара, ознакомившись с положением дел. – Ты-то как, готова ехать?
Кариган согнула-разогнула руку. Там, где раньше была острая стреляющая боль, сейчас осталось лишь легкое покалывание.
– Более чем.
– Смотри! В противном случае я сама могла бы отправиться с письмом…
– Что? И бросить меня на съедение этим волкам?
– Удачной тебе дороги, – улыбнулась Мара. – Скачи и помни: я погибаю за нас обеих на очередной встрече с конюшими.
Напевая себе под нос, Кариган поспешила в казарму, чтобы собраться в дорогу.
Уже подъезжая к крепостным воротам, она повстречала сержанта регулярной армии. Уставший и оборванный, он опрометью проскакал на изнуренном коне под опускной решеткой и направился к главному входу в замок. Девушка отметила, что какие-то срочные и неприятные дела привели его к королю, но дорога звала вперед, и Кариган пустила коня во весь опор.
Вторая Империя
– Вот и все, – сержант Акстон закончил свой рассказ в колеблющемся пламени масляной лампы, которое освещало его лицо неверным светом. – Жив или нет молодой лорд, я не могу сказать. Зато знаю наверняка, что Блэквейл жив.
– Надеюсь, королю вы представили другой отчет? – спросила Мадрин.
– Конечно, – вскинул возмущенные глаза Акстон. – Ему я рассказал, что лорд Олтон упал сам , но в остальном старался придерживаться реальных событий.
Ох, уж эта Мадрин, раздраженно подумал Уэлдон Спурлок. Она настолько дрожит за свою шкуру, что не в состоянии оценить два поистине замечательных известия, которые доставил им Акстон. Во-первых, Олтон Д'Йер вышел из игры, а во-вторых, Блэквейлский лес жив. Теперь надо решить, что делать с этой информацией. Возможно, разумнее пока припрятать ее – до лучших времен, когда поступят более конкретные новости из леса. Пожалуй, разумнее выждать. Сейчас общество Второй Империи настолько запугано и помешано на секретности, что сообщи им благую весть о проснувшемся Блэквейле, и они впадут в ступор. Может, в ближайшее время появится какой-то недвусмысленный знак…
– Отличная работа, сержант, – похвалил Спурлок сержанта.
– Это было нелегко, – проворчал тот.
Вся группа молча стояла в темной, обшарпанной комнате. Заброшенные подземелья – сущая находка для тех, кто хочет спрятать свои тайны от любопытных глаз. Но в то же время Спурлок ощутимо тяготился этим местом. Порой ему чудилось какое-то бормотание, либо же, проходя темным коридором, он ловил краем глаза неуловимое движение на грани освещенного круга. Он убеждал себя, что это нормально. Старые помещения – как речь пожилых дам – всегда изобилуют непонятными звуками.
«Наверняка, просто где-то капает вода, – твердил про себя Уэлдон. – Или же эхо моих шагов разносится по коридору».
А как же с непонятными движениями? Просто игра света и тени… Или крыса промелькнула.
Однако самые худшие сигналы поступали от осязательной системы. Иногда Спурлок совершенно явственно ощущал, как что-то прикасается к нему – будто по коже пробегали чужие холодные пальцы. Расстроенное воображение, внушал он себе, продиктованное первобытным страхом темноты. Но никакие объяснения не помогали – его по-прежнему бросало в дрожь.
– Прежде чем мы расстанемся, я хотел бы коснуться еще одного вопроса, – произнес Спурлок, с удовольствием прислушиваясь к собственному голосу. – А именно – что делать с Г'лейдеонами?
– Да ничего, – тут же откликнулся кузнец Роббс. – Их род не принесет нам ничего, кроме разочарований.
Многие из присутствующих поддержали его.
– Я склонен с вами согласиться, – кивнул Спурлок. – Если судить по тем записям, которые находятся в моем распоряжении, их линия давно уже забыла о своем славном прошлом – настолько, что временами мы даже теряли их из виду. Долгое время представители Г'лейдеонов вели неприметное существование на Черном Острове, промышляя рыбной ловлей, прозябая в нищете и невежестве. Лишь сравнительно недавно благодаря успехам Стевика Г'лейдеона возникло семейное торговое дело. Затем – вот уж совершенно неожиданно! – его дочь появляется здесь, в замке, но уже в качестве Зеленого Всадника.
Это название вызвало возмущенный ропот и шипение в группе. Еще бы, ведь Всадники были среди тех, кто когда-то помогал сокрушить их предков.
– Пока наши братья и сестры в Корсе решили, что Стевик Г'лейдеон им не подходит – слишком он горяч и своеволен. Но они возлагают определенные надежды на младшую Г'лейдеон. Лично я считаю, из этого ничего не выйдет: дочь является точной копией своего отца. К тому же беззаветно преданна королю.
У Спурлока встала перед глазами недавняя встреча в кабинете Захария. Он вспомнил, как солнце играло на лице девушки и как эти двое смотрели друг на друга.
В их взгляде присутствовало нечто большее, чем простая преданность. Это можно будет использовать в будущем. Тогда Спурлок сделал себе зарубку на память и, как обычно, отложил дело до лучших времен.
– По моему убеждению, – заключил он, – девушка совершенно бесполезна для нашей организации.
– Честно говоря, я вообще не вижу, о чем тут говорить, – влезла Мадрин. – Их линия проклята.
– Конечно, Мадрин, – воздел глаза Акстон. – Неоднократно проклята нами.
– Итак, решено, – подытожил Спурлок, – я буду аккуратно следить за девушкой. На данный момент ни отец, ни дочь не представляют угрозы для нашего общества. Но если обстоятельства изменятся, мы вместе с нашим отделением в Корсе должны быть готовы уничтожить их. Думаю, пока клан Г'лейдеонов не подозревает о своем наследии, трогать их не следует.
– Не понимаю, зачем ждать, когда что-то случится? – пробурчал Роббс. – Почему бы не убить их, как лорда Олтона?
– Отличный вопрос, – кивнул Уэлдон. – Отвечаю: мы не можем действовать поспешно. А если, проявив неосторожность, мы обнаружим себя? Боюсь, что убийство Стевика Г'лейдеона и его наследницы привлечет нежелательное внимание. Лично я – за осторожность. Никаких неоправданных поступков! У кого-нибудь есть возражения?
Все промолчали. Спурлок вновь ощутил холодные руки на своем горле, под ухом раздавалось невнятное бормотание.
«Тысяча чертей!» – Желудок сжался, а сердце зашлось от страха, когда необъяснимый холод проник внутрь него. Скорее бы покинуть эту комнату!
– Давайте заканчивать. Слава Морнхэвену.
– Слава Морнхэвену, – откликнулись все хором.
Они вскинули вверх руки, подставляя ладони свету, и Спурлок произнес последнюю фразу на языке Империи:
– Лео диам франте клиос…
Большинство этих людей даже не подозревали о присутствии призраков, которые возбужденно проносились вокруг и сквозь них. Вторая Империя завершила свое собрание исполнением древнего ритуала.
Дневник Адриакса эль Фекса
Недавно вернулись из кровавого рейда в северные территории. Боже, как я устал! Сколько лет все это уже длится? Я почти сбился со счета. Мы, аркозийцы, раса долгожителей, и это дает нам определенные военные преимущества. В то время как местные жители рождаются, стареют и умирают, мы сохраняем свою молодость и способность сражаться.
В ходе минувшей кампании мы подвергли децимации не одну деревню. Все они слились в моей памяти в сплошную безликую вереницу. Как отличить одно стадо рабов от другого? Как запомнить лица тех, кого убил? Мужчины, женщины, дети… К детям, кстати, отношение особое. Они, по словам Алессандроса, будущие родители наших врагов, поэтому мы безжалостно истребляем их, никого не оставляя в живых. Ну, разве только кому-то приглянется молоденькая смазливая мордашка, и он пожелает оставить себе ребенка в качестве раба.
В маленькой стране с названием Кмерн Алессандрос снова использовал Черную Звезду. Эффект был поразительный: людей будто выкосило; большинство их массивных каменных башен сровняло с землей. Надо сказать, жители Кмерна славились своим мастерством каменщиков, они возводили защитные сооружения, непреодолимые для наших войск. Больше они ничего не построят.
С тех пор, как мы перестали получать пополнение из Аркозии, приходится использовать пленных в качестве дармовой военной силы. Нам посчастливилось обнаружить в глубине Равнин Ванда странный народ – эти существа более напоминают животных: тупоумные и звероподобные, они живут в норах из глины и грязи. Покорив их племя, Морнхэвен провел над ними серию экспериментов. В новом, трансформированном, обличье эти люди превратились в умелых и безжалостных убийц.
Увы, Сыны Рхова сочли за благо объединиться с враждебными нам кланами, ибо тоже боятся аркозийского вторжения в их земли. Кроме того, имеются свидетельства, что проживающие к северу элт также решили выступить против нас. Однако Алессандрос не унывает, он уверен, что разобьет их так же, как в свое время разбил Арджентайн.
Не могу отделаться от мысли, что святотатственные опыты Алессандроса повлияли на его психику. Не знаю, в чем тут дело, но принц стал еще мрачнее в своих мыслях. Такое впечатление, будто постоянное использование этерии загрязняет и отравляет его душу. Мне известно, что многие остаются рядом с Алессандросом лишь из страха. Хотя есть и такие, которые приветствуют подобные изменения и извлекают из них выгоду.
Я стараюсь гнать от себя черные мысли… но не могу не высказать догадку: этерия, конечно, это божий дар, но платой за нее является безумие. Возможно, именно такая болезнь и подтачивает Алессандроса.
Сторожевой холм
Городок Чилдри лежал в полудне езды на восток от Сакора. Поскольку Кариган выехала после обеда, у нее был выбор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89