Конечно, этого не произошло. Бабочка была неправдоподобно тяжелой.
Король снова уселся, скрестив ноги:
– Благодарю вас за потрясающе интересный рассказ, егерь Смит. Буду очень благодарен, если вы с графом продолжите наблюдение на ваших землях и будете немедленно мне докладывать обо всех… э-э… необычных явлениях, коли таковые обнаружатся.
Вандер Смит с видимым облегчением поклонился:
– Конечно, Ваше Величество. Для меня большая честь служить вам.
– Можно, мы оставим это у себя? – спросила Ларен, продолжая зачарованно разглядывать бабочку. В голосе ее слышалась легкая тревога.
– Конечно, мэм.
Егерь еще раз поклонился и отступил в сторону, дабы очередной проситель мог предстать перед королем.
Ларен наклонилась к стоявшему поблизости мальчику из Зеленой Ноги и прошептала:
– Проследи, чтобы это доставили в мою комнату.
Парнишка с готовностью кивнул и сорвался с места.
Горожанин средних лет добрался лишь до середины своего слезливого прошения – его сына упрятали в тюрьму за пьянство в общественном месте, когда у входа в Тронный Зал возник какой-то переполох. Оттуда доносились возмущенные голоса.
«Ну что еще там?» – с раздражением подумала Ларен. Двое мужчин довольно энергично проталкивались сквозь толпу, чтобы попасть в начало очереди.
– Дело государственной важности, – объяснял один из них. – Пропустите, у нас дело к королю.
– У меня у самого дело к королю! – возражал ему кто-то из очереди.
К немалому удивлению капитана, в одном из нарушителей она узнала своего Всадника. Этот высокий поджарый мужчина с копной черных волос, стянутых сзади в конский хвост, и седой щетиной на подбородке именовался Рысью – именно так он подписывал свои донесения на посыльной службе.
Задумчивый, немногословный человек, он вырос в полудиких северных землях и так и не привык к городской жизни. В столице он показывался только в случае крайней необходимости. С точки зрения Захария, это было просто отлично, ведь у него имелись особые планы в отношении Рыси. Например, секретная миссия наблюдения за границей.
В отличие от других Всадников, Рысь не носил зеленой формы, ей он предпочитал привычные для лесного жителя кожаные штаны. Точно так же вместо сабли пользовался охотничьим ножом и большим луком. Кроме того, по сведениям Ларен, при случае отлично умел метать топор. Единственное, что свидетельствовало о его принадлежности к Королевской Службе посыльных, было изображение крылатого коня, но и его Рысь носил не напоказ – о существовании золотой броши знали лишь его товарищи.
Интересно, что за «дело государственной важности» могло вытащить этого отшельника из северных лесов? Может, еще один окаменевший олень?
Его сопровождал худой, изможденный мужчина с болезненно-бледным лицом. Он прижимал правую руку к ребрам, будто испытывал боль при ходьбе.
Рысь наконец-то пробился сквозь толпу и отвесил неловкий поклон королю.
– Ваше Величество, – пробормотал он, – я принес вам срочную информацию.
Захарий сразу сориентировался. По его знаку Сперрен снова ударил посохом о пол.
– Публичная аудиенция завершена до дальнейших указаний.
Поднялся недовольный ропот, но никто не посмел сопротивляться, когда Клинки в черно-серебряных мундирах решительно оттеснили толпу за дверь. Массивные резные створки захлопнулись за спиной последнего посетителя.
– Приветствую тебя, Рысь, – произнес Захарий. – Что за срочные новости привели тебя сюда?
– Ваше Величество, – голос Рыси заставлял вспомнить о наждачной бумаге, – я привел с собой Даргана Аткинса, в прошлом жителя северных территорий, а ныне – беженца из провинции Д'Айвари.
Представленный Аткинс бросил быстрый взгляд на короля, и Ларен показалось, что в нем явственно читались гнев и ненависть.
– И для чего вы явились ко мне?
– Давай, – скомандовал Рысь, – рассказывай.
Тогда Аткинс – уже не скрываясь – посмотрел королю в глаза:
– Хорошо, я расскажу. Моя семья вынуждена была искать прибежище в провинции Д'Айвари. Дело в том, что наша деревня на северной границе неоднократно подвергалась нападению громитов. После того, как мы потеряли родственников и лучших бойцов, способных защищать деревню, стало ясно: надо отходить в охраняемые границы. Поверьте, нам нелегко далось это решение. Мы не хотели покидать родной дом, который построили своими руками и так долго защищали.
Сначала мы попытались найти место для временного дома: какую-нибудь поляну или пустующее поле. Это было очень трудно, ведь среди нас имелись и раненые. И повсюду нас гнали и оскорбляли, даже простой народ плевал нам вслед и обзывал бродягами.
Мы предлагали свои рабочие руки в обмен на убежище, но оказались не нужны.
Землевладельцы наняли шайку головорезов, чтобы выкинуть нас прочь. Так мы действительно превратились в бездомных бродяг. В дороге на нас нападали бандиты, хотя подозреваю, их тоже подослали помещики. Мы лишились всего, что увезли с собой из дому. Наших юношей избивали, а наших дочерей… – тут он умолк, безумный взгляд блуждал по сторонам.
Захарий и остальные присутствующие боялись произнести хоть слово, они ждали, пока мужчина соберется с духом. Хотя на лице короля застыло отсутствующее выражение, Ларен видела, как лютая ярость, подобно горячему белому пламени, разгорается внутри него.
– В конце концов мы прибились к другим таким же отщепенцам, – снова заговорил Аткинс. – Они стояли лагерем посреди поля, вернее сказать, грязного болота. Там было очень тесно для сотен людей, но солдаты, которые стояли по периметру поля, не позволяли нам выбраться.
– Солдаты? – переспросил Захарий. – О каких солдатах вы говорите? Ведь у Д'Айвари нет ополчения.
Дарган уже не скрывал своей ненависти:
– Да точно такие, как здесь, у вас. Солдаты в черно-серебряной форме.
«Сакорийские солдаты? Это невозможно», – подумала Ларен.
В Тронном Зале воцарилась гробовая тишина. Стало трудно дышать, будто из комнаты разом выкачали весь воздух. Непроницаемая маска спала с лица Захария, теперь он не прятал свой гнев.
– Скажи им остальное, – подтолкнул Аткинса Рысь.
Из груди того вырвалось нечленораздельное ворчание.
– Однажды к нам заявился землевладелец собственной персоной. Он рассматривал нас, будто мы какой-то скот, выставленный на продажу. Лорд Нестер – кажется, так его звали. Он отобрал для себя некоторых женщин и девочек, и солдаты уволокли их прочь. Больше они не вернулись… и моя… моя девятилетняя дочь была среди них.
Ларен почувствовала, как волосы у нее поднимаются дыбом. До нее доходили слухи о лорде Нестере и его аппетитах, но доказать ничего не удавалось. Еще бы, ведь развратника защищал его сводный брат – лорд-губернатор Д'Айвари!
– Затем этот самый лорд снова появился и зачитал нам королевский указ. Якобы, все беженцы должны быть возвращены обратно на границу.
Захарий порывисто поднялся со стиснутыми руками.
– И они повели нас, – продолжал Аткинс; голос его упал до болезненного шепота. – Гнали до самой границы. Слабых и больных добивали по дороге, чтобы не замедлять передвижение. На ночь нас сгоняли в такую тесную кучу, что даже лечь было невозможно. Еды давали мало – ровно столько, чтоб мы продолжали переставлять ноги. Те женщины, что не глянулись лорду Нестеру, пошли на утеху солдатам. Моя жена…
И он уставил обвиняющий перст на короля:
– Это ты довел нас до такого! Твои солдаты, твои слова!
Не помня себя от гнева, Аткинс кинулся к трону. Но двое телохранителей были начеку и мгновенно скрутили его. Так он стоял перед Захарием: глаза бешеные, руки за спиной, а грудь вздымается от бессильной ярости. И он плюнул под ноги королю.
«О Боги, как такое могло произойти», – думала Ларен. Ведь ее внутренний компас утверждал, что Д'Айвари не лгал, когда обещал не вредить беженцам.
«Неправда», – возразил внутренний голос, хоть капитан его и не спрашивала.
«Что? »
Несмотря на потрясение, она отвлеклась на Захария, который медленно спустился по ступеням трона и встал рядом с Аткинсом. Гнев на его лице сменился печалью.
– Это были не мои солдаты, – тихо сказал он. – И я не издавал указ о возвращении беженцев на границу. Хотя, что это меняет? Простите, простите меня…
Но Аткинс оставался непоколебим.
– Никакие извинения не воскресят наших мертвых. И не вернут мою дочь.
– Эллин, – решительно обратился король к одному из Клинков. – Проследи, чтобы мастера Аткинса разместили в гостевых покоях. Пусть мажордом отнесется внимательно ко всем его пожеланиям. Ну и, конечно же, попросите заглянуть врача.
– Я не нуждаюсь в вашем гостеприимстве, – прорычал Аткинс.
Захарий печально посмотрел на него.
– Мы договорим позже, – просто сказал он.
На этом разговор прервался. Двое телохранителей вывели Аткинса из Тронного Зала.
– Все, что он рассказал, чистая правда, – хриплым голосом подтвердил Рысь. – Я видел этих солдат, но мне показалось: они специально переоделись, чтобы выдать себя за королевских стражников. Я пытался объяснить все Даргану, но он не желал слушать. Что поделать? Я ведь видел горы трупов, остававшихся за этим страшным маршем… разговаривал с другими несчастными. Так что не мне винить Даргана. Он один согласился прийти сюда. Думаю, для того чтобы взглянуть в глаза королю, который навлек столько несчастий на свой народ.
На лице Захария гнев боролся с недоверием. Он сорвал с себя королевскую мантию и швырнул ее на трон. Начал в волнении расхаживать по залу.
– Мне казалось, что я вполне ясно дал понять Д'Айвари свое отношение к беженцам.
Хотя слова не адресовались прямо Ларен, она почувствовала, как упрек пронзил насквозь ее душу.
– Вы мне еще понадобитесь, Всадник, – произнес король. – А сейчас отправляйтесь, поешьте и отдохните. Мы продолжим, когда Аткинс будет готов.
Несмотря на явный приказ, Рысь все же медлил.
– У вас что-то еще, Всадник?
– Да, сир. Это не имеет отношения к беженцам, но, по-моему, тоже важно. В лесу неспокойно. Дикие звери… они напуганы. Чувствуют, как что-то темное проходит через лес, но не понимают, что именно.
Захарий вздохнул. Талант Рыси заключался в умении общаться с животными – не то, чтобы разговаривать… Скорее, чувствовать их мысли и эмоции. И не только чувствовать, но и понимать.
Наконец Всадник ушел. Захарий в задумчивости покачал головой, проворчал:
– Сначала каменный олень, теперь перепуганные звери… И все же, думаю, это может подождать. Ситуация с беженцами куда важнее.
Он кликнул мальчика-посыльного.
– Разыщи генерала Харборо. Передай, чтобы явился немедленно.
– Что вы собираетесь делать? – забеспокоился Колин.
– То, что надлежит сделать, – отрезал король и рывком повернулся к Ларен. – Капитан, потрудитесь объяснить, почему вы решили, что Д'Айвари можно доверять?
Она судорожно сжала брошь. «Неправда », – заявил ее внутренний голос. Но почему, почему он это сделал?
– Я…
«Правда ».
– В тот день вы использовали свои особые способности или нет?
– Конечно, я ведь знала, как важно вам знать правду.
«Неправда ».
Пальцы Ларен сами потянулись к шраму на щеке.
– Я не знаю, как так получилось.
– Зато я знаю!
Захарий резко отвернулся и снова принялся шагать взад-вперед. Затем остановился и снова повернулся к ней.
– Лорд Д'Айвари солгал нам тогда. Он нанял мерзавцев, чтобы издеваться над беженцами. Мало того, придал им вид сакорийских солдат! Он использовал этот факт, чтобы заставить северян ненавидеть меня. Еще бы им не ненавидеть! Ведь они избиты, изнасилованы! Подумайте, капитан, девять лет… Этот мерзавец Нестер забрал девятилетнюю девочку! И как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?
Ненависть, прозвучавшая в его словах, потрясла Ларен – она отпрянула. Капитан пыталась совладать с собой, найти всему объяснение… и не могла. Ведь тогда она совершенно ясно прочитала в душе Д'Айвари.
«Правда ».
Ей хотелось заткнуть этот издевательский голос, принадлежавший ее особой способности. Ларен попыталась ограничить его, возвести барьеры, но не смогла. Голос ускользал от нее, как вертлявая рыбка из рук.
Захарий отвернулся и заговорил с Колином и Сперреном. Но все равно он оставался напряженным и невнимательным, будто все силы уходили у него на то, чтобы обуздать свой гнев.
Ларен закрыла глаза. Ей никогда не забыть, как король смотрел на нее. И его слова: «Подумайте, капитан, девять лет… Как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?»
Это она во всем виновата. Побои, смерть, насилие… Все это тяжким грузом легло на ее плечи.
«Правда ».
Внутренние голоса
Олтон смотрел на пустынное поле, где совсем недавно кипела жизнь веселого многоголосого лагеря. Теперь здесь не осталось ни разноцветных палаток, ни менестрелей с их лютнями, ни разбитных, предприимчивых торговцев, зазывающих покупателей. Исчезли благородные дамы, которые раньше стояли живописными группками возле каждого навеса и обсуждали последние новости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Король снова уселся, скрестив ноги:
– Благодарю вас за потрясающе интересный рассказ, егерь Смит. Буду очень благодарен, если вы с графом продолжите наблюдение на ваших землях и будете немедленно мне докладывать обо всех… э-э… необычных явлениях, коли таковые обнаружатся.
Вандер Смит с видимым облегчением поклонился:
– Конечно, Ваше Величество. Для меня большая честь служить вам.
– Можно, мы оставим это у себя? – спросила Ларен, продолжая зачарованно разглядывать бабочку. В голосе ее слышалась легкая тревога.
– Конечно, мэм.
Егерь еще раз поклонился и отступил в сторону, дабы очередной проситель мог предстать перед королем.
Ларен наклонилась к стоявшему поблизости мальчику из Зеленой Ноги и прошептала:
– Проследи, чтобы это доставили в мою комнату.
Парнишка с готовностью кивнул и сорвался с места.
Горожанин средних лет добрался лишь до середины своего слезливого прошения – его сына упрятали в тюрьму за пьянство в общественном месте, когда у входа в Тронный Зал возник какой-то переполох. Оттуда доносились возмущенные голоса.
«Ну что еще там?» – с раздражением подумала Ларен. Двое мужчин довольно энергично проталкивались сквозь толпу, чтобы попасть в начало очереди.
– Дело государственной важности, – объяснял один из них. – Пропустите, у нас дело к королю.
– У меня у самого дело к королю! – возражал ему кто-то из очереди.
К немалому удивлению капитана, в одном из нарушителей она узнала своего Всадника. Этот высокий поджарый мужчина с копной черных волос, стянутых сзади в конский хвост, и седой щетиной на подбородке именовался Рысью – именно так он подписывал свои донесения на посыльной службе.
Задумчивый, немногословный человек, он вырос в полудиких северных землях и так и не привык к городской жизни. В столице он показывался только в случае крайней необходимости. С точки зрения Захария, это было просто отлично, ведь у него имелись особые планы в отношении Рыси. Например, секретная миссия наблюдения за границей.
В отличие от других Всадников, Рысь не носил зеленой формы, ей он предпочитал привычные для лесного жителя кожаные штаны. Точно так же вместо сабли пользовался охотничьим ножом и большим луком. Кроме того, по сведениям Ларен, при случае отлично умел метать топор. Единственное, что свидетельствовало о его принадлежности к Королевской Службе посыльных, было изображение крылатого коня, но и его Рысь носил не напоказ – о существовании золотой броши знали лишь его товарищи.
Интересно, что за «дело государственной важности» могло вытащить этого отшельника из северных лесов? Может, еще один окаменевший олень?
Его сопровождал худой, изможденный мужчина с болезненно-бледным лицом. Он прижимал правую руку к ребрам, будто испытывал боль при ходьбе.
Рысь наконец-то пробился сквозь толпу и отвесил неловкий поклон королю.
– Ваше Величество, – пробормотал он, – я принес вам срочную информацию.
Захарий сразу сориентировался. По его знаку Сперрен снова ударил посохом о пол.
– Публичная аудиенция завершена до дальнейших указаний.
Поднялся недовольный ропот, но никто не посмел сопротивляться, когда Клинки в черно-серебряных мундирах решительно оттеснили толпу за дверь. Массивные резные створки захлопнулись за спиной последнего посетителя.
– Приветствую тебя, Рысь, – произнес Захарий. – Что за срочные новости привели тебя сюда?
– Ваше Величество, – голос Рыси заставлял вспомнить о наждачной бумаге, – я привел с собой Даргана Аткинса, в прошлом жителя северных территорий, а ныне – беженца из провинции Д'Айвари.
Представленный Аткинс бросил быстрый взгляд на короля, и Ларен показалось, что в нем явственно читались гнев и ненависть.
– И для чего вы явились ко мне?
– Давай, – скомандовал Рысь, – рассказывай.
Тогда Аткинс – уже не скрываясь – посмотрел королю в глаза:
– Хорошо, я расскажу. Моя семья вынуждена была искать прибежище в провинции Д'Айвари. Дело в том, что наша деревня на северной границе неоднократно подвергалась нападению громитов. После того, как мы потеряли родственников и лучших бойцов, способных защищать деревню, стало ясно: надо отходить в охраняемые границы. Поверьте, нам нелегко далось это решение. Мы не хотели покидать родной дом, который построили своими руками и так долго защищали.
Сначала мы попытались найти место для временного дома: какую-нибудь поляну или пустующее поле. Это было очень трудно, ведь среди нас имелись и раненые. И повсюду нас гнали и оскорбляли, даже простой народ плевал нам вслед и обзывал бродягами.
Мы предлагали свои рабочие руки в обмен на убежище, но оказались не нужны.
Землевладельцы наняли шайку головорезов, чтобы выкинуть нас прочь. Так мы действительно превратились в бездомных бродяг. В дороге на нас нападали бандиты, хотя подозреваю, их тоже подослали помещики. Мы лишились всего, что увезли с собой из дому. Наших юношей избивали, а наших дочерей… – тут он умолк, безумный взгляд блуждал по сторонам.
Захарий и остальные присутствующие боялись произнести хоть слово, они ждали, пока мужчина соберется с духом. Хотя на лице короля застыло отсутствующее выражение, Ларен видела, как лютая ярость, подобно горячему белому пламени, разгорается внутри него.
– В конце концов мы прибились к другим таким же отщепенцам, – снова заговорил Аткинс. – Они стояли лагерем посреди поля, вернее сказать, грязного болота. Там было очень тесно для сотен людей, но солдаты, которые стояли по периметру поля, не позволяли нам выбраться.
– Солдаты? – переспросил Захарий. – О каких солдатах вы говорите? Ведь у Д'Айвари нет ополчения.
Дарган уже не скрывал своей ненависти:
– Да точно такие, как здесь, у вас. Солдаты в черно-серебряной форме.
«Сакорийские солдаты? Это невозможно», – подумала Ларен.
В Тронном Зале воцарилась гробовая тишина. Стало трудно дышать, будто из комнаты разом выкачали весь воздух. Непроницаемая маска спала с лица Захария, теперь он не прятал свой гнев.
– Скажи им остальное, – подтолкнул Аткинса Рысь.
Из груди того вырвалось нечленораздельное ворчание.
– Однажды к нам заявился землевладелец собственной персоной. Он рассматривал нас, будто мы какой-то скот, выставленный на продажу. Лорд Нестер – кажется, так его звали. Он отобрал для себя некоторых женщин и девочек, и солдаты уволокли их прочь. Больше они не вернулись… и моя… моя девятилетняя дочь была среди них.
Ларен почувствовала, как волосы у нее поднимаются дыбом. До нее доходили слухи о лорде Нестере и его аппетитах, но доказать ничего не удавалось. Еще бы, ведь развратника защищал его сводный брат – лорд-губернатор Д'Айвари!
– Затем этот самый лорд снова появился и зачитал нам королевский указ. Якобы, все беженцы должны быть возвращены обратно на границу.
Захарий порывисто поднялся со стиснутыми руками.
– И они повели нас, – продолжал Аткинс; голос его упал до болезненного шепота. – Гнали до самой границы. Слабых и больных добивали по дороге, чтобы не замедлять передвижение. На ночь нас сгоняли в такую тесную кучу, что даже лечь было невозможно. Еды давали мало – ровно столько, чтоб мы продолжали переставлять ноги. Те женщины, что не глянулись лорду Нестеру, пошли на утеху солдатам. Моя жена…
И он уставил обвиняющий перст на короля:
– Это ты довел нас до такого! Твои солдаты, твои слова!
Не помня себя от гнева, Аткинс кинулся к трону. Но двое телохранителей были начеку и мгновенно скрутили его. Так он стоял перед Захарием: глаза бешеные, руки за спиной, а грудь вздымается от бессильной ярости. И он плюнул под ноги королю.
«О Боги, как такое могло произойти», – думала Ларен. Ведь ее внутренний компас утверждал, что Д'Айвари не лгал, когда обещал не вредить беженцам.
«Неправда», – возразил внутренний голос, хоть капитан его и не спрашивала.
«Что? »
Несмотря на потрясение, она отвлеклась на Захария, который медленно спустился по ступеням трона и встал рядом с Аткинсом. Гнев на его лице сменился печалью.
– Это были не мои солдаты, – тихо сказал он. – И я не издавал указ о возвращении беженцев на границу. Хотя, что это меняет? Простите, простите меня…
Но Аткинс оставался непоколебим.
– Никакие извинения не воскресят наших мертвых. И не вернут мою дочь.
– Эллин, – решительно обратился король к одному из Клинков. – Проследи, чтобы мастера Аткинса разместили в гостевых покоях. Пусть мажордом отнесется внимательно ко всем его пожеланиям. Ну и, конечно же, попросите заглянуть врача.
– Я не нуждаюсь в вашем гостеприимстве, – прорычал Аткинс.
Захарий печально посмотрел на него.
– Мы договорим позже, – просто сказал он.
На этом разговор прервался. Двое телохранителей вывели Аткинса из Тронного Зала.
– Все, что он рассказал, чистая правда, – хриплым голосом подтвердил Рысь. – Я видел этих солдат, но мне показалось: они специально переоделись, чтобы выдать себя за королевских стражников. Я пытался объяснить все Даргану, но он не желал слушать. Что поделать? Я ведь видел горы трупов, остававшихся за этим страшным маршем… разговаривал с другими несчастными. Так что не мне винить Даргана. Он один согласился прийти сюда. Думаю, для того чтобы взглянуть в глаза королю, который навлек столько несчастий на свой народ.
На лице Захария гнев боролся с недоверием. Он сорвал с себя королевскую мантию и швырнул ее на трон. Начал в волнении расхаживать по залу.
– Мне казалось, что я вполне ясно дал понять Д'Айвари свое отношение к беженцам.
Хотя слова не адресовались прямо Ларен, она почувствовала, как упрек пронзил насквозь ее душу.
– Вы мне еще понадобитесь, Всадник, – произнес король. – А сейчас отправляйтесь, поешьте и отдохните. Мы продолжим, когда Аткинс будет готов.
Несмотря на явный приказ, Рысь все же медлил.
– У вас что-то еще, Всадник?
– Да, сир. Это не имеет отношения к беженцам, но, по-моему, тоже важно. В лесу неспокойно. Дикие звери… они напуганы. Чувствуют, как что-то темное проходит через лес, но не понимают, что именно.
Захарий вздохнул. Талант Рыси заключался в умении общаться с животными – не то, чтобы разговаривать… Скорее, чувствовать их мысли и эмоции. И не только чувствовать, но и понимать.
Наконец Всадник ушел. Захарий в задумчивости покачал головой, проворчал:
– Сначала каменный олень, теперь перепуганные звери… И все же, думаю, это может подождать. Ситуация с беженцами куда важнее.
Он кликнул мальчика-посыльного.
– Разыщи генерала Харборо. Передай, чтобы явился немедленно.
– Что вы собираетесь делать? – забеспокоился Колин.
– То, что надлежит сделать, – отрезал король и рывком повернулся к Ларен. – Капитан, потрудитесь объяснить, почему вы решили, что Д'Айвари можно доверять?
Она судорожно сжала брошь. «Неправда », – заявил ее внутренний голос. Но почему, почему он это сделал?
– Я…
«Правда ».
– В тот день вы использовали свои особые способности или нет?
– Конечно, я ведь знала, как важно вам знать правду.
«Неправда ».
Пальцы Ларен сами потянулись к шраму на щеке.
– Я не знаю, как так получилось.
– Зато я знаю!
Захарий резко отвернулся и снова принялся шагать взад-вперед. Затем остановился и снова повернулся к ней.
– Лорд Д'Айвари солгал нам тогда. Он нанял мерзавцев, чтобы издеваться над беженцами. Мало того, придал им вид сакорийских солдат! Он использовал этот факт, чтобы заставить северян ненавидеть меня. Еще бы им не ненавидеть! Ведь они избиты, изнасилованы! Подумайте, капитан, девять лет… Этот мерзавец Нестер забрал девятилетнюю девочку! И как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?
Ненависть, прозвучавшая в его словах, потрясла Ларен – она отпрянула. Капитан пыталась совладать с собой, найти всему объяснение… и не могла. Ведь тогда она совершенно ясно прочитала в душе Д'Айвари.
«Правда ».
Ей хотелось заткнуть этот издевательский голос, принадлежавший ее особой способности. Ларен попыталась ограничить его, возвести барьеры, но не смогла. Голос ускользал от нее, как вертлявая рыбка из рук.
Захарий отвернулся и заговорил с Колином и Сперреном. Но все равно он оставался напряженным и невнимательным, будто все силы уходили у него на то, чтобы обуздать свой гнев.
Ларен закрыла глаза. Ей никогда не забыть, как король смотрел на нее. И его слова: «Подумайте, капитан, девять лет… Как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?»
Это она во всем виновата. Побои, смерть, насилие… Все это тяжким грузом легло на ее плечи.
«Правда ».
Внутренние голоса
Олтон смотрел на пустынное поле, где совсем недавно кипела жизнь веселого многоголосого лагеря. Теперь здесь не осталось ни разноцветных палаток, ни менестрелей с их лютнями, ни разбитных, предприимчивых торговцев, зазывающих покупателей. Исчезли благородные дамы, которые раньше стояли живописными группками возле каждого навеса и обсуждали последние новости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89