У него случались
сильные приступы болей в спине после его падения на горных лыжах два года
назад, и добрый старина Хьюм выписал ему перкодан. Тад принимал эти пилюли
очень редко, поскольку они явно действовали на него как снотворное, и ему
было почти невозможно что-либо писать после их приема.
Наконец Таду удалось обнаружить пластмассовую упаковку с пилюлями
позади крема для бритья, которому было почти тысяча лет. Тад открыл
крышечку при помощи зубов н достал пилюлю на край раковины. Он подумал, не
взять ли еще одну, но решил, что не стоит. Они были слишком
сильнодействующими.
И, может быть, они уже испортились. Ты можешь закончить эту дикую
ночь в конвульсиях и отправиться в госпиталь, как насчет этого?
Но Тад решил попробовать. Ведь другого выбора не было - боль была
невыносимой. А насчет госпиталя... он посмотрел на рану и подумал:
"Вероятно, мне следует ее показать, но будь я проклят, если сделаю это. И
так слишком много людей смотрят на меня, как на безумца, в последние дни,
сокращая мне этим жизнь".
Он высыпал еще четыре пилюли и положил их в карман брюк, а саму
упаковку убрал в аптечку. Затем заклеил рану пластырем. Глядя на пластырь,
Тад подумал: "Он заманил меня в ловушку. В ловушку своего сознания, и я
попал прямо в нее".
Но что действительно произошло? Тад по-прежнему ничего не знал точно,
но был уверен лишь в одном: он больше не хочет повторять это
представление.
4
Когда Тад ощутил, что снова владеет собой - или хотя бы приблизился к
своему обычному состоянию - он положил дневник обратно в ящик стола,
выключил свет в рабочем кабинете и отправился наверх, в спальню. Он
прислушался, уже на втором этаже, все ли спокойно.
Близнецы тихо спали. Лиз тоже.
Перкодан, видимо, не столь уж устарел и начал свою работу. Боль в
руке понемногу отступала. Если руку ненароком задеть, то он наверняка
вскрикнет от боли, но если он будет внимателен, то все не столь уж плохо.
Ох, но как она будет болеть утром... и что ты собираешься рассказать
Лиз?
Он не знал точно, что именно он скажет. Вероятно, правду или хотя бы
часть ее. Лиз уже давно научилась распознавать, когда он говорить
неправду.
Боль уменьшилась, но послешоковый эффект - всех этих пережитых ранее
шоков - все еще оставался, и Таду подумалось, что у него уйдет немало
времени, пока ему удастся уснуть. Он спустился на первый этаж и взглянул
на патрульную машину с полицейскимиохранниками. Он смог заметить огоньки
двух сигарет внутри темной машины.
"Они там сидят, как пара холодных огурцов ночью, - подумал Тад. -
Птицы их никак не потревожили, так что, возможно, они действительно здесь
и НЕ находились, исключая лишь мою голову. Ведь этим парням платят деньги,
чтобы они беспокоились из-за меня".
Это была не очень-то правдоподобная идея, но ведь его кабинет
находится на другой стороне дома. Его окна не видны с площадки для стоянки
автомобиля. Не виден и сарай. Поэтому копы могли и не разглядеть птиц. По
крайней мере, когда те начали собираться.
Но как же объяснить, что их не заметили, когда они все взлетели? Уж
не хочешь ли ты сказать, что их нельзя было услышать? Ты сам увидел, их не
менее сотни, Тад, - а возможно и две-три сотни.
Тад вышел наружу. НЕ успел он только приоткрыть дверь, как оба
охранника выскочили из машины, по одному с каждой из ее сторон. Это были
два крупных парня, двигавшиеся с молчаливой скоростью оцелотов.
Он снова позвонил, мистер Бомонт? - спросил тот, кто вышел
из-за руля. Его звали Стивенс.
- Нет - ничего в этом роде, - сказал Тад. - Я писал в моем кабинете,
когда мне послышался шум множества птиц, взлетающих в небо. Это меня
немного ошеломило. Вы ничего не слыхали?
Тад еще не знал имени копа-напарника, вылезшего со стороны
пассажирского сиденья из патрульной машины. Это был молодой светловолосый
парень с тем круглым лицом, которые всегда излучают добродушие и
доброжелательность. - И слышали, и видели их, - ответил он. Полисмен
указал на ночное небо, где уже прошедшая свою первую четверть луна висела
над домом. - Они летели как раз на фоне луны. Воробьи. Целая стая. Они
вообще-то не летают по ночам.
- Откуда, вы думаете, они здесь появились? - спросил Тад.
- Ну, и не знаю, что сказать, - ответил круглолицый охранник. -
Просто не знаю. Я ведь не веду наблюдений за пернатыми.
Он засмеялся. Но другой охранник не присоединился к его смеху. - Вы
нервничаете сегодня вечером, мистер Бомонт? - спросил он.
Тад посмотрел на него задумчиво. - Да, - ответил он. - Я нервничаю
каждую ночь с недавнего времени.
- Можем ли мы что-нибудь сделать для вас теперь, сэр?
- Нет, - сказал Тад. - Думаю, нет. Я просто полюбопытствовал о том,
что услыхал сам, в кабинете. Спокойной ночи, ребята.
- Доброй ночи, - откликнулся круглолицый. Стивенс только кивнул. Его
глаза блестели с выражением легкого подозрения из-под краев козырька
фуражки.
"Этот малый считает, что я виновен, - подумалТад, возвращаясь с этой
ночной прогулки. - В чем? Он не знает. И даже, вероятно, не очень этого и
хочет. Но у него лицо человека, подозревающего всех в виновности в
чем-либо или когда-либо. Кто знает? Может, он даже и прав".
Он закрыл дверь и вернулся в гостиную, откуда снова выглянул наружу.
Круглолицый охранник залез обратно в машину, но Стивенс все еще стоял у
дверцы водителя, и в какой-то миг Таду показалось, что Стивенс смотрит ему
прямо в глаза. Этого, конечно, не могло быть, тем более, что кисейные
занавески опущены. Стивенс мог увидеть только неясный темный контур в
окне... если он вообще что-либо и заметил.
И все же это впечатление осталось.
Тад опустил драпировки поверх занавесок и подошел к бару. Он открыл
его и вынул бутылку "Гленливета", который всегда был его любимым виски. Он
долго смотрел на бутылку и затем снова убрал ее. Ему очень хотелось
выпить, но это было бы самым худшим временем для возобновления пьянства.
Тад прошел на кухню и налил себе стакан молока, стараясь не задеть
левую руку. Рана горела и саднила.
"Он был ошеломлен, - подумал Тад. - Это длилось недолго - он тут же
ощетинился и выдал этот рубец - но он был ошеломлен. Я полагаю, он спал.
Может быть, ему снилась Мириам, ноне думаю. То, во что я попал внутри его
сознания, слишком напоминает сон. Я думаю, что это его память. Видимо, это
подсознательный архив записей Джорджа Старка, где все записывается и
хранится на своей полочке. Я представляю, что когда ему удастся проникнуть
в мое подсознание - а может быть это уже случалось - он найдет примерно то
же самое".
Он проглотил молоко и взглянул на дверь в кладовую.
Интересно, смог бы я проникнуть в его ПРОБУЖДЕННЫЕ ОТ СНА мысли...
его сознательные мысли.
Тад подумал, что ответом здесь будет "да"... Но также подумал, что
вряд ли решится на повторение всего пройденного ужаса. А ведь в следующий
раз оружием может стать не карандаш в руке. В следующий раз им может
оказаться нож для вскрытия конвертов, который, на этот раз, вскроет шею
Тада.
Он не сделает этого. Я ему нужен.
Да, но он безумен. И безумцы не всегда действуют даже в своих же
интересах.
Могу ли я заставить его сделать что-то? Так же, как он заставляет это
делать меня?
Тад не знал, что здесь ответить. По крайней мере, сейчас. А один
неудачный опыт может убить его.
Он кончил пить молоко, сполоснул стакан и убрал его в сушилку для
посуды. Затем, он направился в кладовую. Там с правой стороны находились
полки для продуктов, а с левой - для бумаги и прочих канцелярских
принадлежностей. С тыльной стороны кладовой имелась дверь черного выхода,
откуда можно было попасть на широкую лужайку, которую Бомонты называли
задним двором. Тад открыл обе половинки двери и увидел столик для пикника.
Тад вышел на асфальтовую дорожку, шедшую вокруг этой части дома, которая
затем соединилась с более широкой, главной аллеей, перед зданием.
Дорожка блестели, как черное стекло под лунным светом. Он смог
увидеть на ней белые нашлепки через неправильные интервалы.
"Птичий помет, не слишком приятно будет в него вляпаться", - подумал
Тад.
Тад медленно прошел по дорожке пока не оказался прямо под окнами
своего кабинета. Мощный грузовик "Оринко" показался из-за горизонта и
свернул на дорогу 15 как раз около дома Тада. Свет от фар ярко осветил не
только дорожку, но и лужайку. При этой яркой вспышке Тад заметил тушки
двух мертвых птиц, лежащих на дорожке лапками кверху. Затем грузовик
исчез. При лунном свете тела мертвых птиц снова казались лишь какими-то
тенями - не более того.
"Они были настоящие, - снова подумал Тад. - Воробьи были живые. - Тот
слепой, безграничный ужас стал возвращаться в его сознание, заполняя его
чем-то грязным. Он машинально попытался сжать руки в кулаки, на что его
левая рука отозвалась резкой болью в ране. То небольшое облегчение от
перкодана уже прошло.
Они были здесь. Они были настоящие. Но как это возможно?
Он не знал.
Позвал ли я их или сам создал из воздуха?
Он и этого не знал. Но был теперь уверен в том, что эти сегодняшние
воробьи были лишь частицей всех возможных в этом мире воробьев. Может
быть, просто мельчайшей их частицей.
"Никогда снова, - подумал он. - Пожалуйста - никогда".
Но сам же Тад подозревал, что его желания здесь не играют особой
роли. Это был настоящий ужас, он коснулся одной из сторон какого-то
страшного паранормального таланта в себе самом, но не умел управлять им.
Да и сама мысль об управлении такими вещами казалась шуткой.
И он полагал, что еще до того, как все здесь для него закончится, они
снова возвратятся.
Тад содрогнулся и пошел обратно в дом. Он проскользнул внутрь, словно
грабитель, закрыл дверь и разобрал дрожащими руками постель. Перед тем как
лечь, Тад принял еще перкодан, запив пилюлю водой из кухонного крана.
Лиз спала, когда Тад лег рядом с ней. Через некоторое время он
забылся на какие-то три часа неспокойным и каким-то судорожным сном с
кошмарными видениями, кружащимися вокруг него, но до которых он никак не
мог добраться.

Глава 19. СТАРК ДЕЛАЕТ ПОКУПКУ
1
Пробуждение не походило на обычное. Он вообще всегда был словно во
сне, переходя от одного видения в другому. Этот сон был ночным кошмаром.
Он медленно просыпался, зная, что он фактически и не спал. Каким-то
образом Тад Бомонт сумел внушить ему эти мысли, сумел подавить его волю,
ненадолго. Сказал ли он какие-то вещи, открыл что-нибудь пока Тад Бомонт
контролировал его сознание? У него было такое ощущение, что он мог это
сделать... но он также знал, что Тад не сможет узнать, как
интерпретировать все это и как отличить то важное от того второстепенного,
что он сумел выяснить.
Он также проснулся от боли.
Он снимал двухкомнатную "площадь" в Ист Виллидже, как раз у авеню
"В". Когда он открыл глаза, то обнаружил, что сидит у покатого кухонного
стола с открытой записной книжкой перед собой. Струйка яркой крови стекала
по клеенке на столе и здесь не было ничего удивительного, потому что ручка
"Бик" торчала, воткнувшись в тыльную сторону его правой руки.
Теперь сон начал вспоминаться.
Тот сон был о том, как ему удалось вышвырнуть Бомонта из своего
сознания, о единственном способе, которым он сумел пробить ту трусливую
дерьмовую завесу, которую как-то воздвигли между ними. Трусливую? Да. Но
также и лукавую, и ему не следует забывать об этом. В самом деле, не
следует.
Старк неясно ощущал свои ночные видения о том, что Тад был с ним, в
его постели - они беседовали друг с другом, шептались и сперва это
показалось удивительно приятным и удобным - как беседовать со своим братом
после того, как свет уже выключен.
Но ведь они занимались не только разговором?
Они не просто разговаривали, а обменивались секретами, или, вернее,
Тад задавал вопросы, а Старк должен был отвечать. Отвечать было приятно и
удобно. Но было также и тревожно. Сперва тревогу вызвали птицы - почему
Тад спросил о них? Никаких птиц не было. Один раз, может быть... давно,
очень давно... но не более. Это было просто игра ума, пробная попытка
расколоть Старка. Затем, понемногу, его чувство тревоги начало все более н
более пробуждаться под воздействием очень сильно развитого инстинкта
самосохранения - это чувство росло и ощущалось все острее, пока Старк
пытался проснуться. Он чувствовал себя так, словно его погружают в воду и
тащат ко дну...
Поэтому, все еще полусонный Старк пошел на кухню, открыл записную
книжку и вынул шариковую ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73