Ничего удивительного. Сознание этого человека было подобно
печи для обжига.
А сейчас - Иисус Христос! Вот оно! Вышедшее из-под его собственной
ладони! Милостивый Боже!
- Ты думаешь, что можешь повредить меня этой штукой, сестренка? -
спросил я ее. - Позволь мне сказать тебе кое-что - это не самая удачная
мысль. А ты знаешь, что происходит с теми, кто теряет счастливые мысли,
ведь так? Слезы теперь бежали по ее щекам.
Что не так, Джордж? Ты потерял некоторые из своих счастливых мыслей?
Нет ничего удивительного, что это остановило бессердечного сукина
сына на какой-то момент, когда Тад произнес эти слова. Ведь сам Старк их
произносил перед убийством Мириам.
Я проник в его сознание во время убийства - я БЫЛ там. Вот почему я
сказал ему эту фразу во время разговора по телефону в магазине.
Перед ним предстал Старк, заставляющий Мириам звонить Таду,
набирающий сам за нее номер, поскольку она от ужаса забыла его, хотя
бывали многие недели, когда она ежедневно звонила по полдюжине раз. Тад
нашел эту забывчивость и понимание Старком ее причин равно ужасающими и
убедительными. А сейчас Старк взялся за бритву, чтобы...
Но Тад не хотел читать это, и он не будет этого делать. Он вскинул
руку вверх и вытянул ладонь, словно на ней был свинцовый груз. Нарушилась
та бесчувственность, которая существовала при контакте между пальцами,
карандашом и бумагой. Тад ощутил боль в пальцах, особенно в указательном,
на котором сильно опухла и покраснела подушечка и внутренняя сторона.
Он продолжал смотреть на исписанную страницу, полный ужаса и
изумления. Меньше всего в мире ему хотелось снова браться за карандаш,
чтобы замкнуть эту дикую связь между Старком и собой, но ведь он не взялся
за все это только чтобы читать написанный самим Старком отчет с
совершенном им убийстве Мир Коули, ведь так?
Предположим, что птицы вернутся?
Но нет. Птицы сыграли свою роль. Цепь, которую он создал, еще цела и
действует. Тад не знал, откуда он это действительно знает.
"Где ты, Джордж? - подумал он. - Как так получается, что я тебя не
чувствую? Это потому ли, что ты не уверен в моем присутствии здесь, как и
я - в твоем? Или что-то еще? Где, черт побери, ты есть?"
Он попытался выдвинуть эту мысль на передний план своего сознания,
стараясь сделать ее видимой, словно яркий неоновый знак. Затем он снова
схватил карандаш и начал подносить его к тетради.
Как только кончик карандаша коснулся бумаги, рука Тада сама прижала
лист и распрямила его, чтобы удобнее было писать. Карандаш написал:
- Не в этом дело, - сказал Мэшин Джеку Рэнгли. - Все места одинаковы.
- Он остановился. - За исключением, может быть, дома. И я это буду знать,
когда попаду туда.
"Все места одинаковы". - Он сразу узнал эту строчку, а затем весь
кусок текста. Он был из первой главы первого романа Старка - "Путь
Мэшина".
Карандаш остановил свой собственный аккорд на какое-то время. Тад
поднял его и посмотрел на строки, словно нацарапанные и колючие. "За
исключением, может быть, дома. И я это буду знать, когда попаду туда".
В "Пути Мэшина" этим домом служила Флэтбуш-авеню, где Алексис Мэшин
провел свое детство, чистя бильярдную, которую держал его страдающий
алкоголизмом отец. А где дом в этой истории?
"Где дом?" - подумал Тад и медленно опустил карандаш к бумаге.
Карандаш сделал целый ряд водянистых м-образных линий. Затем снова
задвигался в руке Тада.
Дом - там, где находится старт
написал карандаш пониже изображенных им птиц.
Каламбур. Что он может означать? Был ли еще теперь контакт в силе или
Тад начал сам себя дурачить? Он наверняка не дурачил себя с птицами и во
время написания первой порции текста, он знал это точно, но ощущение тепла
и принуждения явно уменьшилось. Его рука еще чувствовала онемелость,
потому что он с огромной силой сжимал карандаш и этому также
свидетельствовала большая вмятина на указательном пальце Тада. Но не читал
ли он сам в этой статье, что люди нередко дурачат сами себя сеансами
автоматической записи, поскольку их руками повелевает не дух, а
собственные подсознательные мысли и желания?
"Дом там, где находится старт". - Это все еще Джордж Старк, и если
это что-то еще и значило, то только, что - здесь, в этом доме, ведь так?
Потому что Джордж Старк родился здесь.
Вдруг отрывок из той чертовой статьи в журнале "Пипл" всплыл в
сознании Тада.
"Я заправил лист бумаги в мою пишущую машинку... и затем вытянул его
назад. Я печатал на машинке все мои книги, но Джордж Старк, очевидно, не
принадлежал к поклонникам машинописи. Может быть, потому, что они не
проходили курсов машинописи в тех каменных отелях, где он коротал свое
время".
Хитро. Очень хитро. Но это ведь всего двоюродное родство по отношению
к реальным фактам. Вообще-то это далеко не первый случай, когда Тад
рассказывал истории, весьма далекие от истины, и он полагал, что далеко и
не последний случай - поскольку жизнь его еще не была окончена. Это было
просто смешение реальных и выдуманных эпизодов и фактов, и Тад не знал ни
одного писателябеллетриста, пишущего романы или рассказы н повести, кто бы
не делал этого. Вы это делаете даже не для того, чтобы казаться лучше, чем
на самом деле, поскольку чаще, наоборот, случается, что вы выглядите куда
глупее и смешнее, чем это свойственно вам в повседневной жизни. Главным
мотивом здесь служит именно то, как заявил один газетчик: "Когда вы имеете
выбор между правдой и легендой, печатайте легенду".
То, что является грязным и аморальным для документального репортажа,
может послужить базой для чудесной беллетристики. Перехлест каких-то
искажений и преувеличений всегда сопровождает любое жизнеописание подобно
привычному кашлю после многих лет курения.
Факты, связанные с рождением Старка, на самом деле были совершенно
отличны от изложенных в версии "Пипл". Не было никакого мистического
решения писать романы Старка от руки, хотя со временем это действительно
превратилось в ритуал. А когда это превращается в ритуал, авторы делаются
столь же суеверными, как спортсмены. Игроки в бейсбол могут носить годами
один и те же носки или кроссовки, если в них они уже побеждали ранее; то
же самое делают и добившиеся успеха писатели, только повторяют они свой
удачный опыт не одеждой или обувью, а самими рабочими процедурами.
Привычка Старка писать карандашом возникла лишь потому, что Тад забыл
захватить ленты для пишущей машинки в свой маленький кабинет в летнем доме
в Кастл Роке. А поскольку его идея романа была слишком горяча и не терпела
долгих ожиданий, он яростно схватил подвернувшиеся под руку тетрадь и
карандаш, которые случайно оказались в ящиках письменного стола, и...
В те дни мы выехали в наше местечко у озера несколько позднее, чем
обычно летом, потому что мне пришлось вести этот трехнедельный блок-курс,
как он назывался? Методы творчества. Идиотский предмет. Это было в позднем
июне в тот год, и я помню, как не смог найти ни одной нормальной ленты для
машинки в летнем доме. Черт побери, я помню, что Лиз жаловалась, что там
не осталось даже коф е...
"Дом там, где находится старт".
Беседуя с Майком Дональдсоном, парнем из журнала "Пипл", и
рассказывая ему полувымышленную историю рождения Джорджа Старка, Тад
передвинул само это место из летнего дома в свой основной дом в Ладлоу,
даже не подумав особо на эту тему. Это было сделано потому, полагал Тад,
что в Ладлоу он написал намного больше из всего ранее им напечатанного и,
если вы решили что-то придумать, то Ладлоу больше подходил к этой
придуманной вами сцене, чем еще что-либо другое. Это привычно для писателя
романов заранее придумать сцену. Но Джордж Старк дебютировал совсем не
там, хотя позднее он действительно вместе с Тадом создал большую часть
романов в Ладлоу, и именно здесь они жили своей странной двойной жизнью.
"Дом там, где находится старт".
В этом случае, таким домом служит Кастл Рок. Кастл Рок, который также
является местом, где расположено кладбище Хоумленд, а именно оттуда,
говорило сознание Тада, если не сознание и Алана Пэнборна, должен был
впервые появиться на свет Джордж Старк в своем убийственном физическом
воплощении примерно две недели тому назад.
Затем, по закону естественного развития всего существующего в мире,
другой вопрос возник в голове Тада. Этот вопрос был столь естествен, и все
это произошло настолько спонтанно, что Тад даже услышал самого себя,
бормочущего, словно вопрос задал робкий поклонник маститого писателя на
званом вечере в честь своего кумира: "Почему вы хотите снова вернуться к
написанию романа?"
Тад опустил карандаш к бумаге.
Еще раз его рука автоматически перевернула и разгладила страницу в
тетради... но на этот раз запись началась далеко не сразу после
соприкосновения карандаша с бумагой. Тад подумал уже, что, возможно,
контакт нарушился, но затем карандаш в руке дернулся, словно он был живо
й... но тяжело ранен. Он дергался несколько раз, оставляя какие-то кривые
линии, но затем написал
Джордж Старк Джордж Джордж Старк там нет птиц Джордж Старк
перед тем как остановиться, словно дышащий с присвистом уже списанный
механизм.
Да. Ты умеешь писать свое имя. И ты можешь отрицать существование
воробьев. Очень хорошо. Но почему ты хочешь вернуться к написанию романа.
Почему это столь важно? Настолько важно, что надо убивать людей?
Если я не буду писать, я умру
вывел карандаш.
- Что это означает? - пробормотал Тад, и он почувствовал, как дикая
надежда овладевает его головой. Неужели все так просто? Он предполагал,
что это возможно, особенно для писателя, у которого нет другого дела.
Боже, в мире достаточно настоящих писателей, которые не могут
существовать, если не занимаются творчеством или чувствуют, что не могут
уже творить... и, в случаях с людьми типа Эрнеста Хемингуэя, они
действительно приходят к столь печальному концу, это верно?
Карандаш дрогнул, затем провел долгую ломаную линию ниже последней
фразы. Она сильно смахивала на голосовой отпечаток.
- Продолжай, - прошептал Тад. - Что ты хочешь еще сказать?
Распадаюсь НА ЧАСТИ
написал карандаш. Буквы были корявые и сопротивлялись при выведении
их на бумаге. Карандаш дергался и скользил между пальцев, которые были
бело-воскового цвета.
"Если я нажму еще сильнее, - подумал Тад, - это все просто
развалится".
Теряешь
теряешь необходимую связь
Там нет птиц. ТАМ НЕТ ЧЕРТОВЫХ ПТИЦ
Ох ты сукин сын вылезай из моей головы!
Вдруг рука Тада отдернулась. В то же время карандаш подпрыгнул и
выскочил из пальцев словно под влиянием гипнотизера, и Тад схватил его
ладонью, как кинжал.
Он опустил его вниз - Старк опустил его вниз - и вдруг карандаш снова
скрылся уже в левой руке, в мягкой ладони между большим и указательными
пальцами. Кончик графитного стержня, частично стертый за время записи
мыслей Старка, выскочил и прошел сквозь ладонь Тада почти наружу. Карандаш
устремился за графитом и треснул. Лужица крови вдруг заполнила
образовавшееся углубление в карандаше на месте графита, пропитала весь
корпус - и вдруг та сила, которая все это сделала, ушла. Резкая боль
пронзила руку Тада, из которой, наконец, выпал окровавленный карандаш.
Тад закинул голову назад и с стиснул зубы, чтобы удержаться от
отчаянного воя, который раздирал ему горло, стараясь вырваться наружу.
3
У кабинета была оборудована маленькая ванная комната и, когда Тад
смог передвигаться, он прошел туда, чтобы осмотреть свою рану под ярким
верхним светом флюоресцентной лампы. Рана выглядела словно пулевая -
абсолютно круглая дыра, окаймленная обгорелыми кромками. Потемнелость
напоминала скорее порох чем графит. Тад перевернул ладонь у увидел ярко
красную точку, размером с головку спички на тыльной стороне. Кончик
карандаша.
"Как же близко он дошел до конца своего пути", - подумал Тад.
Он лил холодную воду, пока его рука не окоченела, а потом взял из
аптечки бутылочку с перекисью водорода. Он не мог держать ее в кулаке и
прижимал к себе средней частью руки, пока другая рука вытаскивала из
бутылочки пробку. Затем он залил дезинфектант в рану, наблюдая, как
жидкость начинает забеливаться и пениться, со стиснутыми от боли зубами.
Тад поставил перекись на место, а затем перебрал еще несколько
пузырьков с медицинскими составами, изучая их наклейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
печи для обжига.
А сейчас - Иисус Христос! Вот оно! Вышедшее из-под его собственной
ладони! Милостивый Боже!
- Ты думаешь, что можешь повредить меня этой штукой, сестренка? -
спросил я ее. - Позволь мне сказать тебе кое-что - это не самая удачная
мысль. А ты знаешь, что происходит с теми, кто теряет счастливые мысли,
ведь так? Слезы теперь бежали по ее щекам.
Что не так, Джордж? Ты потерял некоторые из своих счастливых мыслей?
Нет ничего удивительного, что это остановило бессердечного сукина
сына на какой-то момент, когда Тад произнес эти слова. Ведь сам Старк их
произносил перед убийством Мириам.
Я проник в его сознание во время убийства - я БЫЛ там. Вот почему я
сказал ему эту фразу во время разговора по телефону в магазине.
Перед ним предстал Старк, заставляющий Мириам звонить Таду,
набирающий сам за нее номер, поскольку она от ужаса забыла его, хотя
бывали многие недели, когда она ежедневно звонила по полдюжине раз. Тад
нашел эту забывчивость и понимание Старком ее причин равно ужасающими и
убедительными. А сейчас Старк взялся за бритву, чтобы...
Но Тад не хотел читать это, и он не будет этого делать. Он вскинул
руку вверх и вытянул ладонь, словно на ней был свинцовый груз. Нарушилась
та бесчувственность, которая существовала при контакте между пальцами,
карандашом и бумагой. Тад ощутил боль в пальцах, особенно в указательном,
на котором сильно опухла и покраснела подушечка и внутренняя сторона.
Он продолжал смотреть на исписанную страницу, полный ужаса и
изумления. Меньше всего в мире ему хотелось снова браться за карандаш,
чтобы замкнуть эту дикую связь между Старком и собой, но ведь он не взялся
за все это только чтобы читать написанный самим Старком отчет с
совершенном им убийстве Мир Коули, ведь так?
Предположим, что птицы вернутся?
Но нет. Птицы сыграли свою роль. Цепь, которую он создал, еще цела и
действует. Тад не знал, откуда он это действительно знает.
"Где ты, Джордж? - подумал он. - Как так получается, что я тебя не
чувствую? Это потому ли, что ты не уверен в моем присутствии здесь, как и
я - в твоем? Или что-то еще? Где, черт побери, ты есть?"
Он попытался выдвинуть эту мысль на передний план своего сознания,
стараясь сделать ее видимой, словно яркий неоновый знак. Затем он снова
схватил карандаш и начал подносить его к тетради.
Как только кончик карандаша коснулся бумаги, рука Тада сама прижала
лист и распрямила его, чтобы удобнее было писать. Карандаш написал:
- Не в этом дело, - сказал Мэшин Джеку Рэнгли. - Все места одинаковы.
- Он остановился. - За исключением, может быть, дома. И я это буду знать,
когда попаду туда.
"Все места одинаковы". - Он сразу узнал эту строчку, а затем весь
кусок текста. Он был из первой главы первого романа Старка - "Путь
Мэшина".
Карандаш остановил свой собственный аккорд на какое-то время. Тад
поднял его и посмотрел на строки, словно нацарапанные и колючие. "За
исключением, может быть, дома. И я это буду знать, когда попаду туда".
В "Пути Мэшина" этим домом служила Флэтбуш-авеню, где Алексис Мэшин
провел свое детство, чистя бильярдную, которую держал его страдающий
алкоголизмом отец. А где дом в этой истории?
"Где дом?" - подумал Тад и медленно опустил карандаш к бумаге.
Карандаш сделал целый ряд водянистых м-образных линий. Затем снова
задвигался в руке Тада.
Дом - там, где находится старт
написал карандаш пониже изображенных им птиц.
Каламбур. Что он может означать? Был ли еще теперь контакт в силе или
Тад начал сам себя дурачить? Он наверняка не дурачил себя с птицами и во
время написания первой порции текста, он знал это точно, но ощущение тепла
и принуждения явно уменьшилось. Его рука еще чувствовала онемелость,
потому что он с огромной силой сжимал карандаш и этому также
свидетельствовала большая вмятина на указательном пальце Тада. Но не читал
ли он сам в этой статье, что люди нередко дурачат сами себя сеансами
автоматической записи, поскольку их руками повелевает не дух, а
собственные подсознательные мысли и желания?
"Дом там, где находится старт". - Это все еще Джордж Старк, и если
это что-то еще и значило, то только, что - здесь, в этом доме, ведь так?
Потому что Джордж Старк родился здесь.
Вдруг отрывок из той чертовой статьи в журнале "Пипл" всплыл в
сознании Тада.
"Я заправил лист бумаги в мою пишущую машинку... и затем вытянул его
назад. Я печатал на машинке все мои книги, но Джордж Старк, очевидно, не
принадлежал к поклонникам машинописи. Может быть, потому, что они не
проходили курсов машинописи в тех каменных отелях, где он коротал свое
время".
Хитро. Очень хитро. Но это ведь всего двоюродное родство по отношению
к реальным фактам. Вообще-то это далеко не первый случай, когда Тад
рассказывал истории, весьма далекие от истины, и он полагал, что далеко и
не последний случай - поскольку жизнь его еще не была окончена. Это было
просто смешение реальных и выдуманных эпизодов и фактов, и Тад не знал ни
одного писателябеллетриста, пишущего романы или рассказы н повести, кто бы
не делал этого. Вы это делаете даже не для того, чтобы казаться лучше, чем
на самом деле, поскольку чаще, наоборот, случается, что вы выглядите куда
глупее и смешнее, чем это свойственно вам в повседневной жизни. Главным
мотивом здесь служит именно то, как заявил один газетчик: "Когда вы имеете
выбор между правдой и легендой, печатайте легенду".
То, что является грязным и аморальным для документального репортажа,
может послужить базой для чудесной беллетристики. Перехлест каких-то
искажений и преувеличений всегда сопровождает любое жизнеописание подобно
привычному кашлю после многих лет курения.
Факты, связанные с рождением Старка, на самом деле были совершенно
отличны от изложенных в версии "Пипл". Не было никакого мистического
решения писать романы Старка от руки, хотя со временем это действительно
превратилось в ритуал. А когда это превращается в ритуал, авторы делаются
столь же суеверными, как спортсмены. Игроки в бейсбол могут носить годами
один и те же носки или кроссовки, если в них они уже побеждали ранее; то
же самое делают и добившиеся успеха писатели, только повторяют они свой
удачный опыт не одеждой или обувью, а самими рабочими процедурами.
Привычка Старка писать карандашом возникла лишь потому, что Тад забыл
захватить ленты для пишущей машинки в свой маленький кабинет в летнем доме
в Кастл Роке. А поскольку его идея романа была слишком горяча и не терпела
долгих ожиданий, он яростно схватил подвернувшиеся под руку тетрадь и
карандаш, которые случайно оказались в ящиках письменного стола, и...
В те дни мы выехали в наше местечко у озера несколько позднее, чем
обычно летом, потому что мне пришлось вести этот трехнедельный блок-курс,
как он назывался? Методы творчества. Идиотский предмет. Это было в позднем
июне в тот год, и я помню, как не смог найти ни одной нормальной ленты для
машинки в летнем доме. Черт побери, я помню, что Лиз жаловалась, что там
не осталось даже коф е...
"Дом там, где находится старт".
Беседуя с Майком Дональдсоном, парнем из журнала "Пипл", и
рассказывая ему полувымышленную историю рождения Джорджа Старка, Тад
передвинул само это место из летнего дома в свой основной дом в Ладлоу,
даже не подумав особо на эту тему. Это было сделано потому, полагал Тад,
что в Ладлоу он написал намного больше из всего ранее им напечатанного и,
если вы решили что-то придумать, то Ладлоу больше подходил к этой
придуманной вами сцене, чем еще что-либо другое. Это привычно для писателя
романов заранее придумать сцену. Но Джордж Старк дебютировал совсем не
там, хотя позднее он действительно вместе с Тадом создал большую часть
романов в Ладлоу, и именно здесь они жили своей странной двойной жизнью.
"Дом там, где находится старт".
В этом случае, таким домом служит Кастл Рок. Кастл Рок, который также
является местом, где расположено кладбище Хоумленд, а именно оттуда,
говорило сознание Тада, если не сознание и Алана Пэнборна, должен был
впервые появиться на свет Джордж Старк в своем убийственном физическом
воплощении примерно две недели тому назад.
Затем, по закону естественного развития всего существующего в мире,
другой вопрос возник в голове Тада. Этот вопрос был столь естествен, и все
это произошло настолько спонтанно, что Тад даже услышал самого себя,
бормочущего, словно вопрос задал робкий поклонник маститого писателя на
званом вечере в честь своего кумира: "Почему вы хотите снова вернуться к
написанию романа?"
Тад опустил карандаш к бумаге.
Еще раз его рука автоматически перевернула и разгладила страницу в
тетради... но на этот раз запись началась далеко не сразу после
соприкосновения карандаша с бумагой. Тад подумал уже, что, возможно,
контакт нарушился, но затем карандаш в руке дернулся, словно он был живо
й... но тяжело ранен. Он дергался несколько раз, оставляя какие-то кривые
линии, но затем написал
Джордж Старк Джордж Джордж Старк там нет птиц Джордж Старк
перед тем как остановиться, словно дышащий с присвистом уже списанный
механизм.
Да. Ты умеешь писать свое имя. И ты можешь отрицать существование
воробьев. Очень хорошо. Но почему ты хочешь вернуться к написанию романа.
Почему это столь важно? Настолько важно, что надо убивать людей?
Если я не буду писать, я умру
вывел карандаш.
- Что это означает? - пробормотал Тад, и он почувствовал, как дикая
надежда овладевает его головой. Неужели все так просто? Он предполагал,
что это возможно, особенно для писателя, у которого нет другого дела.
Боже, в мире достаточно настоящих писателей, которые не могут
существовать, если не занимаются творчеством или чувствуют, что не могут
уже творить... и, в случаях с людьми типа Эрнеста Хемингуэя, они
действительно приходят к столь печальному концу, это верно?
Карандаш дрогнул, затем провел долгую ломаную линию ниже последней
фразы. Она сильно смахивала на голосовой отпечаток.
- Продолжай, - прошептал Тад. - Что ты хочешь еще сказать?
Распадаюсь НА ЧАСТИ
написал карандаш. Буквы были корявые и сопротивлялись при выведении
их на бумаге. Карандаш дергался и скользил между пальцев, которые были
бело-воскового цвета.
"Если я нажму еще сильнее, - подумал Тад, - это все просто
развалится".
Теряешь
теряешь необходимую связь
Там нет птиц. ТАМ НЕТ ЧЕРТОВЫХ ПТИЦ
Ох ты сукин сын вылезай из моей головы!
Вдруг рука Тада отдернулась. В то же время карандаш подпрыгнул и
выскочил из пальцев словно под влиянием гипнотизера, и Тад схватил его
ладонью, как кинжал.
Он опустил его вниз - Старк опустил его вниз - и вдруг карандаш снова
скрылся уже в левой руке, в мягкой ладони между большим и указательными
пальцами. Кончик графитного стержня, частично стертый за время записи
мыслей Старка, выскочил и прошел сквозь ладонь Тада почти наружу. Карандаш
устремился за графитом и треснул. Лужица крови вдруг заполнила
образовавшееся углубление в карандаше на месте графита, пропитала весь
корпус - и вдруг та сила, которая все это сделала, ушла. Резкая боль
пронзила руку Тада, из которой, наконец, выпал окровавленный карандаш.
Тад закинул голову назад и с стиснул зубы, чтобы удержаться от
отчаянного воя, который раздирал ему горло, стараясь вырваться наружу.
3
У кабинета была оборудована маленькая ванная комната и, когда Тад
смог передвигаться, он прошел туда, чтобы осмотреть свою рану под ярким
верхним светом флюоресцентной лампы. Рана выглядела словно пулевая -
абсолютно круглая дыра, окаймленная обгорелыми кромками. Потемнелость
напоминала скорее порох чем графит. Тад перевернул ладонь у увидел ярко
красную точку, размером с головку спички на тыльной стороне. Кончик
карандаша.
"Как же близко он дошел до конца своего пути", - подумал Тад.
Он лил холодную воду, пока его рука не окоченела, а потом взял из
аптечки бутылочку с перекисью водорода. Он не мог держать ее в кулаке и
прижимал к себе средней частью руки, пока другая рука вытаскивала из
бутылочки пробку. Затем он залил дезинфектант в рану, наблюдая, как
жидкость начинает забеливаться и пениться, со стиснутыми от боли зубами.
Тад поставил перекись на место, а затем перебрал еще несколько
пузырьков с медицинскими составами, изучая их наклейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73