- Возможно, так, - согласился Джек.
- Хочешь позавтракать? - она вытаскивала из комода чистую одежду:
блузку, нижнее белье. - Я приготовлю яйца с беконом - прекрасной
консервированной датской ветчиной. - Поколебавшись, она добавила: - Еда из
деликатесов, которые поставляет Арни. Но они действительно хороши.
- Мне стало гораздо лучше, - сказал Джек.
- После того, как мы легли спать вчера вечером, я долго не могла
заснуть, гадая, что сделает Арни. Я имею ввиду - с нами. Думаю, что это
будет твоей задачей, Джек. Тебе следует нажать на мистера И, чтобы он
отозвал тебя отсюда. Ты должен подготовиться к мести Арни. Мы оба должны.
Конечно же, Арни выгонит меня, это обязательно. Но меня это не беспокоит -
у меня есть ты.
- Да, это так, я у тебя есть, - автоматически произнес Джек.
- Вообще-то Арни Котт - человек достаточно гуманный, - сказала Дорин,
- и поэтому все не так страшно. Я предпочитаю иметь дело с ним, а не с
Манфредом, я действительно не могу находиться рядом с этим ребенком.
Вчерашняя ночь была ужасной. Я чувствовала, как отвратительные, холодные,
плоские щупальца двигаются по комнате и в моем мозгу... какие-то грязные,
злые мысли, которые, казалось, находились не во мне или рядом со мной, но
где-то неподалеку. Я знаю, откуда они приходили. - Слегка помедлив, она
сказал: - Этот ребенок. Это его мысли.
Пока девушка жарила бекон и разогревала кофе, Джек накрывал на стол,
а затем они сели завтракать. Он чувствовал себя на много лучше, видя,
пробуя и обоняя пищу, которая вкусно пахал, и осознавая, что рядом с ним
находится прекрасная девушка с длинными, тяжелыми, отливающими рыжими
волосами, перехваченными позади яркой ленточкой.
- Твой сын похож на Манфреда? - спросила она.
- Ах, черт! Конечно нет.
- Он останется с тобой или...
- С Сильвией? - подсказал Джек. - Он останется с матерью.
- Он хорошенькая?
- Я бы сказал - да.
- Знаешь, Джек, прошлой ночью, когда я лежала без сна и размышляла...
то подумала, что, вероятно, Арни не станет возвращать Манфреда в лагерь.
Для чего еще можно использовать это несчастное создание? У Арни богатое
воображение. План купить землю в горах Рузвельта провалился... Возможно,
он будет искать совершенно новое применение пророческому дару Манфреда. То
же самое произошло со мной. Возможно, он будет искать контакта с Манфредом
через Гелиогабала, своего дрессированного бликмана. - Дорин замолчала, и
они стали завтракать, уткнувшись в свои тарелки.
- Наверное, ты права, - сказал Джек. Ему стало дурно от ее слов. Они
прозвучали так верно, так правдоподобно.
- Ты никогда не общался с Гелио, - продолжала Дорин. - Он самая
циничная и жестокая личность, которую я когда-либо встречала. Он
злорадствует вместе с Арни и ненавидит всех на свете. Он действительно
крайний эгоист.
- Это я попросил Арни взять мальчика? Или это была его идея?
- Он сам предложил. Ты, поначалу, не соглашался. А оптом стал вдруг
таким инертным, замкнутым. Было поздно, и мы здорово напились - ты помнишь
это?
Он кивнул.
- Арни предпочитает "Джек Дэниельс" с черной этикеткой. Я выпила пять
стаканов... - она грустно покачала головой. - Ни у кого на Марсе нет таких
прекрасных напитков, как у Арни, по крайней мере, я не встречала.
- Я не знаток по этой части, - сказал Джек.
- Я знаю. Ладно. Я не рассчитываю на тебя. Фактически, ни на кого
нельзя положиться. Прошлой ночью все произошло так быстро. В какой-то
момент мы все были заодно: ты, я Арни - а потом, как бы внезапно, стало
ясно, что мы - на противоположных сторонах, что мы никогда не будем снова
вместе, во всяком случае, не будем друзьями. Печально. - Она потерла глаз.
Слеза скатилась по щеке. - Боже, я плачу, - сердито сказала она.
- Если бы мы могли вернуться обратно и пережить прошлую ночь...
- Мне бы не хотелось ничего менять, - сказала она. - Я ни о чем не
жалею. И тебе не следовало бы.
- Спасибо, - сказал он. И взял ее за руку. - У меня будет самое
лучшее - ты. Как говорится, все, что имею - ношу с собой.
Она улыбнулась и быстро закончила завтрак.
Стоя за прилавком своего магазина, Анна Эстергази заворачивала
бандероль для отправки по почте. Когда она начала писать адрес, какой-то
мужчина широкими шагами вошел в магазин. Анна оторвалась от своего занятия
и посмотрела на него - высокий, стройный, в огромных очках. Ей стало
тошно, когда она узнала доктора Глоба.
- Миссис Эстергази, - сказал он, - мне хотелось бы поговорить с вами,
если позволите. Сожалею о нашей ссоре - я вел себя недостойным,
оскорбительным образом и прошу прощения.
- Что вам угодно, доктор? - довольно холодно сказал - миссис
Эстергази. - Я занята.
Понижая голос, доктор забормотал монотонной скороговоркой:
- Миссис Эстергази, это имеет отношение к Арни Котту и проекту,
который он осуществляет при помощи взятого из лагеря аномального мальчика.
Я хочу, чтобы вы применили ваше великое усердие в целях человеколюбия и
повлияли на мистера Котта, чтобы не допустить несправедливую жестокость по
отношению к невинному, замкнутому, шизоидному субъекту, который, по
причине своих способностей, оказался втянутым в планы мистера Котта. Этот
человек...
- Подождите, - перебила она, - я ничего не понимаю. - Она кивком
головы пригласила его в подсобное помещение магазина, где никто из
вошедших не мог бы их подслушать.
- Этот человек, Джек Болен, - заговорил доктор Глоб еще быстрее, чем
прежде, - постепенно может превратиться в неврастеника из-за мстительности
Котта, и я прошу вас, миссис Эстергази... - Глоб упрашивал ее, не
переставая.
"Ах, какая жалость, - подумала она. - Впрочем, он хочет втравить меня
в новые хлопоты - а не достаточно ли у меня и без того забот?"
Тем не менее, она выслушала, так как не было иного выбор. Это было в
ее натуре.
Постепенно из монотонного бормотания доктора Глоба она стала
понимать, что тот пытался объяснить. Совершенно ясно, что он имел зуб на
Арни. Но, кроме этого, было что-то еще.
"Доктор Глоб представляет собой странную смесь идеализма и ребячьей
зависти: удивительный род людской", - слушая его речь, думала Анна
Эстергази.
- Да, - заметила она, - это похоже на Арни.
- Я думал обратиться в полицию... - вдруг заявил Глоб, - или к
властям ООН, а затем вспомнил о вас, и вот - я здесь. - Он смотрел на нее
заискивающе и одновременно решительно.
В десять утра того же дня Арни Котт переступил порог офиса И-компании
в Банчвуд-Парке. Долговязый смышленый китаец лет сорока подошел к нему и
спросил о цели визита.
- Меня зовут мистер И.
Они пожали друг друг руки.
- Я хочу поговорить о Болене, которого вы ко мне направили.
- Конечно, конечно. Ведь он высококвалифицированный специалист?
Естественно. - Мистер И заговорил с истинной китайской осторожностью.
- Он мне так понравился, что я хочу взять его к себе на работу. -
Арни достал чековую книжку. - Сколько это будет стоить?
- Ох, мы так дорожили услугами мистера Болена... - всплескивая
руками, запротестовал мистер И. - Нет, сэр, мы можем только временно
откомандировать его к вам, но ни за что на свете не расстанемся с ним.
- Назовите мне цену, - сказал Арни и про себя добавил: - "Ты тощая
продувная бестия".
- Расстаться с мистером Боленом? Но нам некем заменить его!
Арни терпеливо ждал.
Учитывая настойчивость пришедшего, мистер И наконец сказал:
- Полагаю, что возможно поднять наши записи. Но потребуется
длительное время, чтобы оценить даже приблизительную стоимость мистера
Болена.
Арни продолжал молчать с чековой книжкой в руках.
Купив трудовой контракт Джека Болена, Арни Котт полетел в Левистоун
домой. Он обнаружил Гелио вместе с Манфредом в гостиной, где бликман
громко вслух читал мальчику книжку.
- Что значат ваши ритуальные заклинания? - спросил Арни.
Опуская книжку на колени, Гелио ответил:
- У ребенка задержка речи, с которой я борюсь.
- Дубина! - сказал Арни. - Тебе не справиться с этим. - Он снял
пальто и протянул его Гелио. Помедлив, с явной неохотой, бликман отложил
книжку, принял пальто и отправился повесить его в платяной шкаф.
Казалось, уголком глаза Манфред наблюдал за Арни.
- Как дела, малыш? - сказал Арни дружелюбно. Он похлопал мальчика по
спине. - Послушай, хочешь обратно в дурдом, в этот отвратительный лагерь?
Или хочешь остаться со мной? Даю тебе десять минут на размышление.
Про себя же Арни думал: "Ты останешься со мной, не имеет значения,
что ты сам решишь. Ты - всего лишь сумасшедший немой "фрукт", постоянно
танцующий на цыпочках, не разговаривающий и никого не замечающий. И ты
обладаешь талантом предвидения будущего, он заключен в твоих растительных
мозгах, и ты вчера ночью это убедительно доказал".
Вернувшийся Гелио сказал:
- Он хочет остаться с вами, Господин.
- Конечно, хочет, - сказал Арни с удовольствием.
- Его мысли, - продолжал Гелио, - также ясны и понятны для меня, как
мои - для него. Мы оба - заключенные на враждебной земле, Господин.
Арни долго и громко смеялся в ответ на речи бликмана.
- Истина всегда забавляет невежду, - философски произнес Гелио.
- Хорошо, - согласился Арни, - пусть я - невежда. Я только что
получил пинок от тебя, похожего на этого "повернутого" ребенка, вот и все.
Не обижайся. Так ты чувствуешь нечто сходное с ним? Неудивительно. - Он
подобрал книгу, которую читал Гелио. - Паскаль, "Письма провинциала".
Клянусь распятием, какой смысл в чтении этой книги? Ты понимаешь, что
здесь написано?
- Ритмы, - терпеливо объяснил Гелио. Великая проза написана
размеренной речью, которая привлекает ребенка и удерживает его рассеянное
внимание.
- Почему оно рассеянное?
- От ужаса.
- Ужас чего?
- Смерти, - ответил Гелиогабал.
Арни помрачнел и сказал:
- Его смерти? Или смерти вообще?
- Мальчик осознает себя глубоким стариком, полуживым, находящимся в
доме для престарелых, в заведении, которое он безумно ненавидит. Здесь он
проводит долгие, пустые, утомительные годы, прикованный к постели, как
объект, а не как личность, оставаясь живым благодаря дурацким законам.
Пытаясь остановить свой взгляд в настоящем, он почти сразу бывает поражен
ужасной картиной будущего.
- Расскажи мне об этом доме престарелых, - попросил Арни.
- Его должны скоро построить, - сказал Гелио. - Не для этой цели, а
как огромную ночлежку для иммигрантов на Марс.
- Да, - понимающе произнес Арни. - В горах Рузвельта.
- Люди прибудут, - сказал Гелио, - поселятся, будут жить там и
выгонят диких бликманов из их последнего пристанища. В отместку бликманы
наложат проклятье на землю и без того бесплодную. Земные переселенцы
потерпят неудачу, и их здания будут разрушаться год за годом. Колонисты
вернутся на Землю еще быстрее, чем прибыли. Наконец зданию найдут другое
применение, оно станет домом для престарелых, для бедных, для дряхлых и
немощных.
- А почему он не говорит? Объясни.
- Чтобы избежать ужасного видения, он возвращается к более счастливым
дням свой жизни внутри материнского тела, где еще ничего не было - ни
изменений, ни времени, ни страданий. Внутриутробная жизнь. Он стремится к
единственному счастью, которое ему известно, он отказывается покинуть
дорогое для него место.
- Понимаю, - сказал Арни, только наполовину веря бликману.
- Его страдания похожи на страдания других людей. Но в нем они
проявляются сильнее, благодаря его сверхзнанию, которого мы лишены. Не
удивительно, что он потемнел изнутри.
- Да, он такой же темный, как и ты, - сказал Арни, но не с внешней
стороны, а как ты говоришь, с внутренней. Как ты можешь общаться с ним?
- Я все могу, - сказал бликман.
- Знаешь, что я думаю? - сказал Арни. - По-моему, он больше, чем
просто видит сквозь время. Полагаю, он его контролирует.
Глаза бликмана стали непроницаемы. Он пожал плечами.
- Так? - настаивал Арни. - Послушай, Гелиогабал, ты, черный ублюдок!
Ребенок не зря болтался здесь прошлой ночью. Я знаю. Он видел будущее и
пытался вмешаться в него. Не пытался ли он сделать так, чтобы ничего не
случилось? Он пробовал остановить время?
- Возможно, - сказал Гелио.
- Потрясающий талант, - сказал Арни. - Возможно, он мог бы
отправиться в прошлое, как сам того желает, и изменить настоящее. Ты
можешь поработать с ним? Послушай, Дорин Андертон не приходила, не звонила
сегодня утром? Я хочу поговорить с ней.
- Нет.
- Думаешь, я идиот? По поводу того, что я воображаю о способностях
ребенка?
- Вами управляет ярость, Господин, - сказал бликман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40