Или я тебя неправильно понял?
— Я имела в виду, что мне недоставало опыта, но я не была глупой!
— Да никому и в голову не приходило называть тебя глупой. — И не дав ей ответить, Гирайз продолжал: — Я не забыл Таинственный Саквояж, Фирму Фабек, Зеленый Комитет, я только три назвал. Каждый раз, как только я подавал голос протеста, твое упорство во сто крат возрастало. Иногда казалось, что тебе доставляет удовольствие демонстрировать полное презрение к тому, что я думаю.
Не к тому, что ты думаешь, а к твоему авторитарному отношению ко мне. Мне этого хватило в доме Его чести, и я не хотела больше терпеть это, тем более от тебя. Но тогда ты совсем этого не понимал, подумала Лизелл. Шесть лет назад она видела только то, что он хочет защитить ее в классическом стиле бывших Благородных. Его покровительственность и самонадеянность могли спровоцировать только бунт, хотя его намерения были, несомненно, благими. Сейчас она уже выросла и может позволить себе некоторую терпимость. Проглотив обычную колкость, она ответила с не свойственной ей мягкостью:
— Ну, это было так давно, и не стоит затевать по этому поводу новую ссору. Тем более, что я начала разговор со слов благодарности тебе.
— Да, ты права. Давай поставим точку во всех наших ссорах, тем более что они бессмысленны сейчас.
Она кивнула и улыбнулась. Улыбка выражала радость, но она почувствовала, как его последние слова кольнули ее грустью.
— Ну что, я ставлю следующую мишень? — спросил он тоном, за которым должен последовать только утвердительный ответ.
— Не здесь. Солнце светит мне прямо в глаза. Пойдем на другую сторону.
Он поднял сумку с пустыми бутылками, она опустила пистолет в карман, и вместе они пошли по палубе в поисках более удобного места, стараясь говорить на нейтральные темы. Когда они останавливались у перил посмотреть на морскую гладь, разговор повисал в воздухе. «Ривенэ» как раз проплывал мимо Башни Азуре, самой известной достопримечательности Жемчужных островов. Из воды отвесно поднимался знаменитый сверкающий прожилками слюды утес. Блестящие камни образовывали ярусы, напоминающие башню, величественно устремленную к небу. Слюдяной утес был покрыт роскошными узорами голубого липкого ила, который еще называли «ложный небосвод». Ил служил питательной средой для громадных колоний голубых аэннорвермис — сапфирных червей Жемчужных островов. Червям не сиделось в щелях и норках, наверное, миллионы их выползли на поверхность. Они усиленно пожирали ил, их тела покрывали утес от основания до вершины, как блестящая синяя мантия.
Лизелл внимательно рассматривала достопримечательность Жемчужных островов, сдерживая некоторое отвращение. Было нечто завораживающее в безостановочных волнообразных движениях аэннорвермис . В каком-то смысле это было даже красиво. И она не могла оторвать глаз от шевелящейся сини, да и не хотела. Очень скоро зрение расфокусировалось, и стало казаться, что колышущаяся синь моря слилась с колышущимся голубым утесом в одно целое.
Голос Гирайза вывел ее из состояния легкого транса.
— Случалось, что люди прыгали за борт и плыли к утесу, соблазненные такой роскошной приманкой.
Лизелл поразилась нахлынувшей на него веселости. Щеки ее вспыхнули. Не ответив, она медленно отошла от перил, он последовал за ней. Вскоре они натолкнулись на Бава Чарного, развалившегося в шезлонге с неизменной фляжкой, прижатой к груди.
— О! — Чарный зло сверкнул на нее глазами. — Кого я вижу: стрелок, бьющий без промаха . Хвасталась, что с оружием не расстается, а сама тренируется каждый день и не может попасть в сарай с расстояния пяти шагов.
С высоко поднятой головой Лизелл гордо и молча прошла мимо.
— Не могу дождаться, когда мы ступим на землю и избавимся от этого разаульского пьяницы, — чуть слышно простонала она, когда Чарный остался позади. — Он сверлит меня своим дьявольским глазом каждый раз, как мы встречаемся. Он смотрит так, как будто хочет разорвать меня на части.
— Так оно и есть, наверное, — ответил Гирайз. — За что ты его винишь? Насколько я помню, это ты угрожала ему пистолетом.
— Он заслужил этого.
— Кто знает, может быть, господин Чарный имеет на этот счет иное мнение.
— Разве ты бы не попробовал применить силу, чтобы остановить его тогда, будь у тебя оружие?
— Как ты можешь знать, что я могу, а что нет?
— О да, ты бы не стал этого делать. Это не в твоем стиле.
— Ты все еще считаешь, что знаешь мой стиль?
— Звучит как вызов.
— Ты хочешь, чтобы это был вызов?
— Я готова принять любой ваш вызов, маркиз в'Ализанте.
— Вы так самонадеянны. А хватит смелости попробовать? Ты же уверена, что можешь читать меня, как открытую книгу. Для тебя стопроцентно очевидно, что такой консервативный, рациональный, абсолютно предсказуемый человек, как я, не может и помышлять об оружии. Никоим образом. Ну что, заключим пари?
— Пари? Я просто выразила свое мнение, и ты бы не предлагал пари, если бы не знал наверняка, что выиграешь. Совершенно очевидно, что у тебя должно быть оружие. А если его и нет, то ты пользуешься случаем, чтобы убедить меня в его наличии. Ты же знаешь, что я не верю в очевидность. И, поймав меня именно на этой слабости, ты пытаешься подтолкнуть меня к неверным предположениям. Если бы ты не знал, что я подумаю, что ты меня дурачишь, и…
— Не кажется тебе, что это слишком сложно? И не вполне точно отражает мой ход мыслей?
— О, я не позволю тебе связать мои мысли в морской узел. Ты блефуешь, Гирайз.
— Я?
— Ты, но тебя нетрудно разгадать.
— Ну так раскрой мой обман. Давай заключим пари.
— Отлично! Сколько ставим?
— Ну, чтобы не было так скучно, давай десять тысяч новых рекко…
— Сколько?
— Или же честный ответ на вопрос, который я задам тебе по своему усмотрению.
— Какой вопрос?
— Любой, какой я захочу задать. Ты в нерешительности. Страшно?
— Вовсе нет. А как насчет господина маркиза? Если я выиграю, то никаких праздных вопросов, я хочу получить десять тысяч новых рекко, желательно банкнотами среднего достоинства. Вы готовы заплатить?
— В соответствии с законным требованием.
— Очень хорошо. Принимаю пари. Утверждаю, что у вас нет оружия. Если я не права, докажите это сейчас же.
В ту же секунду он вынул из кармана своего пиджака пистолет, почти такой же, как и у нее.
— А, ясно. — Все-таки он одержал верх. Лицо залила краска. Она чувствовала себя последней дурой, но все же нашла в себе силы предельно равнодушно спросить: — Это «креннисов»?
— Модель ФК29. Немного тяжелее твоего ФК6, и дальность прицела больше. — Гирайз спрятал пистолет в карман.
— М-м-м. Да. Ну… В общем, ты выиграл. И я боюсь, у меня нет десяти тысяч. — Несмотря на искреннюю досаду, она все же не была расстроена. Выиграй она, Гирайз в'Ализанте безболезненно заплатил бы проигрыш, но потеря им такой крупной суммы не доставила бы ей радости. По какой-то причине, которую она вряд ли бы могла объяснить, Лизелл чувствовала, что поступила бы низко. Но проиграла она, и деньги не замарают их рук, ей нужно ответить лишь на какой-то маленький вопрос. Она понимала с едва уловимым внутренним трепетом, что не имеет ни малейшего представления, о чем он собирается ее спросить. Более того — она и представить не могла, что такой воспитанный, такой во всех отношениях замечательный человек, которого, как ей казалось, она знала так хорошо, действительно может иметь пистолет. Неужели он так сильно изменился за последние годы? Или она никогда его не знала?
— Ну, тогда ты должна мне честный ответ на один вопрос.
— На какой именно?
— Вопрос следующий, — он выпрямился, приглашая ее тем самым последовать его примеру. Глядя ей прямо в лицо, спросил: — Почему ты не сделала ни одной попытки ответить мое письмо, которое я тебе написал тогда, шесть лет назад? — Она молчала, и он добавил: — Ты помнишь то письмо?
Нехотя она кивнула головой. Она не просто помнила то письмо. Письмо до сих пор лежало в ее комнате в Ширине, в потайном ящичке ее шкатулки для драгоценностей. Плотная почтовая бумага потерлась на сгибах и стала мягкой от частых прикосновений.
— Мой посыльный заверил меня, что письмо было доставлено лично тебе в руки за день до твоего отъезда на Лактикхильский Ледяной Шельф. И все же ты уехала, не написав и слова. Я никогда не мог понять почему.
— Ты легко поймешь, когда узнаешь, что я уехала на следующее утро, так и не прочитав твоего письма.
— Понимаю. Ты решила полностью прекратить наше общение.
— Не совсем так. Это было больше… — она запнулась, но нашла в себе силы продолжить. Ведь она, в конце концов, обещала быть честной. — Я не стала читать письмо в тот вечер, когда его получила, потому что я боялась прочитать там нечто такое, что заставило бы меня изменить мои планы — отложить или даже отменить поездку. Я не хотела искушать судьбу, по этому не вскрыла письмо. Сдержаться было очень трудно. Я до сих пор помню, как покалывало кончики пальцев от желания оторвать кромку конверта. Но я заставила себя положить письмо на дно чемодана, сверху наложила массу своих вещей, а потом застегнула молнию и закрыла все замки. Я не открывала чемодан, пока не оказалась в открытом море, откуда не могла уже повернуть назад.
— И только тогда ты прочитала его?
— Только тогда.
— И до сих пор не нашла возможности ответить.
— Я не могла ответить. Я собиралась, я хотела, но я не могла найти слов. Ты знаешь, я пыталась ответить.
— Нет, я не знаю.
— Много раз, и всегда письмо превращалось в груду клочков бумаги. Я не могла сказать то, что хотела; может быть, мне что-то мешало, я не знаю точно, что — я была слишком взволнована, слишком смущена и слишком молода. — К ее удивлению, у нее вырвалось: — Прости меня.
Он тут же кивнул. Она ничего не могла прочитать по его смуглому лицу. Минуту спустя он медленно пошел по палубе, она следом. Молчание затянулось. Наконец он лениво спросил:
— Когда ты в итоге прочла мое письмо, его содержание подтвердило твои страхи?
— Страхи?
— Ты нашла там что-нибудь такое, что могло заставить тебя изменить твои планы?
— Я думаю, твоя победа дала тебе право только на один вопрос. Сейчас твоя очередь отвечать.
— Моя очередь? Почему? Я не помню, чтобы обещал нечто подобное.
— Не обещал, — она улыбнулась, давая понять, что настроение поднялось. — Считай это великодушием бывших Благородных.
— Но ведь манеры бывших Благородных в прошлом, и ты не устаешь напоминать мне об этом. Так что ты хочешь спросить?
— Почему ты решил принять участие в Великом Эллипсе? Ты обещал в Хурбе, что расскажешь мне, когда мы будем на борту в открытом море.
— Помню, упоминал об этом. Но мы как-то неопределенно, расплывчато говорили на эту тему.
— Она такая же скользкая, как те голубые червяки, и недостойна Вашей светлости, такой вывод я должна сделать?
— Еще одной иллюзии суждено разбиться.
— Ну, давай же, Гирайз, разбей ее на мелкие осколки!
— Поскольку ты так любезно просишь…
Знакомая фигура в импозантных одеждах, усыпанная жемчугами, возникла у них на пути. Раздался знакомый голос:
— А, парочка участников из Вонара, такие неразлучные. Мне нужно вас бояться? — спросил занудно общительный Поб Джил Лиджилл.
— Может, нам всем нужно друг друга бояться? — Лизелл подхватила его веселый тон, скрывая за этим свое разочарование. Уже несколько дней она упорно стремилась добиться от Гирайза ответа, но он каждый раз отражал все ее попытки. Снова и снова он уходил от ответа, да так ловко, что все его увертки казались случайностью. Сегодня ей удалось почти подвести его к краю откровения, и только вторжение — так чудовищно не вовремя — лантийского торговца снова все расстроило.
— Я думаю, что мы друг другу не угрожаем, пока находимся на борту одного и того же судна, — улыбка пряталась в уголках губ Гирайза. — Особенно если нам так повезло с отсутствием грейслендского элемента. Упоминая о нем, господин Джил Лиджилл, я бы хотел услышать, как вам удалось перехитрить наших любящих требуху друзей. Как я могу догадаться, закрытие порта не удержало вас.
— Оно и не могло, сэр. — Поб Джил Лиджилл явно заважничал. — Оно и не могло. В моем родном городе Ланти Уме, будьте уверены, у меня всегда найдутся запасные варианты.
— Другого я и не ожидал услышать. Хотя лантийское сопротивление, которое так хотело помочь своему соотечественнику, не смогло найти вас. Джил Лиджилл просто растворился в прозрачном воздухе. Как вам удалось совершить такой волшебный трюк?
— Никакого волшебного трюка, сэр, всего лишь маленькое старомодное средство, приправленное щепоткой смелости, — откровенничал Джил Лиджилл. — Я объясню. Вы помните суматоху в порту в тот день, когда мы прибыли в Ланти Уму? Ну так вот, до того как «Карвайз» встал на якорь, я был готов…
Лизелл подавила вздох скуки. Она уже знала сказку странствий Поба Джила Лиджилла. Выйдя на берег, он легко прошел через лантийскую таможню и направился в самый захудалый район города, где обитают самые отчаянные местные контрабандисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Я имела в виду, что мне недоставало опыта, но я не была глупой!
— Да никому и в голову не приходило называть тебя глупой. — И не дав ей ответить, Гирайз продолжал: — Я не забыл Таинственный Саквояж, Фирму Фабек, Зеленый Комитет, я только три назвал. Каждый раз, как только я подавал голос протеста, твое упорство во сто крат возрастало. Иногда казалось, что тебе доставляет удовольствие демонстрировать полное презрение к тому, что я думаю.
Не к тому, что ты думаешь, а к твоему авторитарному отношению ко мне. Мне этого хватило в доме Его чести, и я не хотела больше терпеть это, тем более от тебя. Но тогда ты совсем этого не понимал, подумала Лизелл. Шесть лет назад она видела только то, что он хочет защитить ее в классическом стиле бывших Благородных. Его покровительственность и самонадеянность могли спровоцировать только бунт, хотя его намерения были, несомненно, благими. Сейчас она уже выросла и может позволить себе некоторую терпимость. Проглотив обычную колкость, она ответила с не свойственной ей мягкостью:
— Ну, это было так давно, и не стоит затевать по этому поводу новую ссору. Тем более, что я начала разговор со слов благодарности тебе.
— Да, ты права. Давай поставим точку во всех наших ссорах, тем более что они бессмысленны сейчас.
Она кивнула и улыбнулась. Улыбка выражала радость, но она почувствовала, как его последние слова кольнули ее грустью.
— Ну что, я ставлю следующую мишень? — спросил он тоном, за которым должен последовать только утвердительный ответ.
— Не здесь. Солнце светит мне прямо в глаза. Пойдем на другую сторону.
Он поднял сумку с пустыми бутылками, она опустила пистолет в карман, и вместе они пошли по палубе в поисках более удобного места, стараясь говорить на нейтральные темы. Когда они останавливались у перил посмотреть на морскую гладь, разговор повисал в воздухе. «Ривенэ» как раз проплывал мимо Башни Азуре, самой известной достопримечательности Жемчужных островов. Из воды отвесно поднимался знаменитый сверкающий прожилками слюды утес. Блестящие камни образовывали ярусы, напоминающие башню, величественно устремленную к небу. Слюдяной утес был покрыт роскошными узорами голубого липкого ила, который еще называли «ложный небосвод». Ил служил питательной средой для громадных колоний голубых аэннорвермис — сапфирных червей Жемчужных островов. Червям не сиделось в щелях и норках, наверное, миллионы их выползли на поверхность. Они усиленно пожирали ил, их тела покрывали утес от основания до вершины, как блестящая синяя мантия.
Лизелл внимательно рассматривала достопримечательность Жемчужных островов, сдерживая некоторое отвращение. Было нечто завораживающее в безостановочных волнообразных движениях аэннорвермис . В каком-то смысле это было даже красиво. И она не могла оторвать глаз от шевелящейся сини, да и не хотела. Очень скоро зрение расфокусировалось, и стало казаться, что колышущаяся синь моря слилась с колышущимся голубым утесом в одно целое.
Голос Гирайза вывел ее из состояния легкого транса.
— Случалось, что люди прыгали за борт и плыли к утесу, соблазненные такой роскошной приманкой.
Лизелл поразилась нахлынувшей на него веселости. Щеки ее вспыхнули. Не ответив, она медленно отошла от перил, он последовал за ней. Вскоре они натолкнулись на Бава Чарного, развалившегося в шезлонге с неизменной фляжкой, прижатой к груди.
— О! — Чарный зло сверкнул на нее глазами. — Кого я вижу: стрелок, бьющий без промаха . Хвасталась, что с оружием не расстается, а сама тренируется каждый день и не может попасть в сарай с расстояния пяти шагов.
С высоко поднятой головой Лизелл гордо и молча прошла мимо.
— Не могу дождаться, когда мы ступим на землю и избавимся от этого разаульского пьяницы, — чуть слышно простонала она, когда Чарный остался позади. — Он сверлит меня своим дьявольским глазом каждый раз, как мы встречаемся. Он смотрит так, как будто хочет разорвать меня на части.
— Так оно и есть, наверное, — ответил Гирайз. — За что ты его винишь? Насколько я помню, это ты угрожала ему пистолетом.
— Он заслужил этого.
— Кто знает, может быть, господин Чарный имеет на этот счет иное мнение.
— Разве ты бы не попробовал применить силу, чтобы остановить его тогда, будь у тебя оружие?
— Как ты можешь знать, что я могу, а что нет?
— О да, ты бы не стал этого делать. Это не в твоем стиле.
— Ты все еще считаешь, что знаешь мой стиль?
— Звучит как вызов.
— Ты хочешь, чтобы это был вызов?
— Я готова принять любой ваш вызов, маркиз в'Ализанте.
— Вы так самонадеянны. А хватит смелости попробовать? Ты же уверена, что можешь читать меня, как открытую книгу. Для тебя стопроцентно очевидно, что такой консервативный, рациональный, абсолютно предсказуемый человек, как я, не может и помышлять об оружии. Никоим образом. Ну что, заключим пари?
— Пари? Я просто выразила свое мнение, и ты бы не предлагал пари, если бы не знал наверняка, что выиграешь. Совершенно очевидно, что у тебя должно быть оружие. А если его и нет, то ты пользуешься случаем, чтобы убедить меня в его наличии. Ты же знаешь, что я не верю в очевидность. И, поймав меня именно на этой слабости, ты пытаешься подтолкнуть меня к неверным предположениям. Если бы ты не знал, что я подумаю, что ты меня дурачишь, и…
— Не кажется тебе, что это слишком сложно? И не вполне точно отражает мой ход мыслей?
— О, я не позволю тебе связать мои мысли в морской узел. Ты блефуешь, Гирайз.
— Я?
— Ты, но тебя нетрудно разгадать.
— Ну так раскрой мой обман. Давай заключим пари.
— Отлично! Сколько ставим?
— Ну, чтобы не было так скучно, давай десять тысяч новых рекко…
— Сколько?
— Или же честный ответ на вопрос, который я задам тебе по своему усмотрению.
— Какой вопрос?
— Любой, какой я захочу задать. Ты в нерешительности. Страшно?
— Вовсе нет. А как насчет господина маркиза? Если я выиграю, то никаких праздных вопросов, я хочу получить десять тысяч новых рекко, желательно банкнотами среднего достоинства. Вы готовы заплатить?
— В соответствии с законным требованием.
— Очень хорошо. Принимаю пари. Утверждаю, что у вас нет оружия. Если я не права, докажите это сейчас же.
В ту же секунду он вынул из кармана своего пиджака пистолет, почти такой же, как и у нее.
— А, ясно. — Все-таки он одержал верх. Лицо залила краска. Она чувствовала себя последней дурой, но все же нашла в себе силы предельно равнодушно спросить: — Это «креннисов»?
— Модель ФК29. Немного тяжелее твоего ФК6, и дальность прицела больше. — Гирайз спрятал пистолет в карман.
— М-м-м. Да. Ну… В общем, ты выиграл. И я боюсь, у меня нет десяти тысяч. — Несмотря на искреннюю досаду, она все же не была расстроена. Выиграй она, Гирайз в'Ализанте безболезненно заплатил бы проигрыш, но потеря им такой крупной суммы не доставила бы ей радости. По какой-то причине, которую она вряд ли бы могла объяснить, Лизелл чувствовала, что поступила бы низко. Но проиграла она, и деньги не замарают их рук, ей нужно ответить лишь на какой-то маленький вопрос. Она понимала с едва уловимым внутренним трепетом, что не имеет ни малейшего представления, о чем он собирается ее спросить. Более того — она и представить не могла, что такой воспитанный, такой во всех отношениях замечательный человек, которого, как ей казалось, она знала так хорошо, действительно может иметь пистолет. Неужели он так сильно изменился за последние годы? Или она никогда его не знала?
— Ну, тогда ты должна мне честный ответ на один вопрос.
— На какой именно?
— Вопрос следующий, — он выпрямился, приглашая ее тем самым последовать его примеру. Глядя ей прямо в лицо, спросил: — Почему ты не сделала ни одной попытки ответить мое письмо, которое я тебе написал тогда, шесть лет назад? — Она молчала, и он добавил: — Ты помнишь то письмо?
Нехотя она кивнула головой. Она не просто помнила то письмо. Письмо до сих пор лежало в ее комнате в Ширине, в потайном ящичке ее шкатулки для драгоценностей. Плотная почтовая бумага потерлась на сгибах и стала мягкой от частых прикосновений.
— Мой посыльный заверил меня, что письмо было доставлено лично тебе в руки за день до твоего отъезда на Лактикхильский Ледяной Шельф. И все же ты уехала, не написав и слова. Я никогда не мог понять почему.
— Ты легко поймешь, когда узнаешь, что я уехала на следующее утро, так и не прочитав твоего письма.
— Понимаю. Ты решила полностью прекратить наше общение.
— Не совсем так. Это было больше… — она запнулась, но нашла в себе силы продолжить. Ведь она, в конце концов, обещала быть честной. — Я не стала читать письмо в тот вечер, когда его получила, потому что я боялась прочитать там нечто такое, что заставило бы меня изменить мои планы — отложить или даже отменить поездку. Я не хотела искушать судьбу, по этому не вскрыла письмо. Сдержаться было очень трудно. Я до сих пор помню, как покалывало кончики пальцев от желания оторвать кромку конверта. Но я заставила себя положить письмо на дно чемодана, сверху наложила массу своих вещей, а потом застегнула молнию и закрыла все замки. Я не открывала чемодан, пока не оказалась в открытом море, откуда не могла уже повернуть назад.
— И только тогда ты прочитала его?
— Только тогда.
— И до сих пор не нашла возможности ответить.
— Я не могла ответить. Я собиралась, я хотела, но я не могла найти слов. Ты знаешь, я пыталась ответить.
— Нет, я не знаю.
— Много раз, и всегда письмо превращалось в груду клочков бумаги. Я не могла сказать то, что хотела; может быть, мне что-то мешало, я не знаю точно, что — я была слишком взволнована, слишком смущена и слишком молода. — К ее удивлению, у нее вырвалось: — Прости меня.
Он тут же кивнул. Она ничего не могла прочитать по его смуглому лицу. Минуту спустя он медленно пошел по палубе, она следом. Молчание затянулось. Наконец он лениво спросил:
— Когда ты в итоге прочла мое письмо, его содержание подтвердило твои страхи?
— Страхи?
— Ты нашла там что-нибудь такое, что могло заставить тебя изменить твои планы?
— Я думаю, твоя победа дала тебе право только на один вопрос. Сейчас твоя очередь отвечать.
— Моя очередь? Почему? Я не помню, чтобы обещал нечто подобное.
— Не обещал, — она улыбнулась, давая понять, что настроение поднялось. — Считай это великодушием бывших Благородных.
— Но ведь манеры бывших Благородных в прошлом, и ты не устаешь напоминать мне об этом. Так что ты хочешь спросить?
— Почему ты решил принять участие в Великом Эллипсе? Ты обещал в Хурбе, что расскажешь мне, когда мы будем на борту в открытом море.
— Помню, упоминал об этом. Но мы как-то неопределенно, расплывчато говорили на эту тему.
— Она такая же скользкая, как те голубые червяки, и недостойна Вашей светлости, такой вывод я должна сделать?
— Еще одной иллюзии суждено разбиться.
— Ну, давай же, Гирайз, разбей ее на мелкие осколки!
— Поскольку ты так любезно просишь…
Знакомая фигура в импозантных одеждах, усыпанная жемчугами, возникла у них на пути. Раздался знакомый голос:
— А, парочка участников из Вонара, такие неразлучные. Мне нужно вас бояться? — спросил занудно общительный Поб Джил Лиджилл.
— Может, нам всем нужно друг друга бояться? — Лизелл подхватила его веселый тон, скрывая за этим свое разочарование. Уже несколько дней она упорно стремилась добиться от Гирайза ответа, но он каждый раз отражал все ее попытки. Снова и снова он уходил от ответа, да так ловко, что все его увертки казались случайностью. Сегодня ей удалось почти подвести его к краю откровения, и только вторжение — так чудовищно не вовремя — лантийского торговца снова все расстроило.
— Я думаю, что мы друг другу не угрожаем, пока находимся на борту одного и того же судна, — улыбка пряталась в уголках губ Гирайза. — Особенно если нам так повезло с отсутствием грейслендского элемента. Упоминая о нем, господин Джил Лиджилл, я бы хотел услышать, как вам удалось перехитрить наших любящих требуху друзей. Как я могу догадаться, закрытие порта не удержало вас.
— Оно и не могло, сэр. — Поб Джил Лиджилл явно заважничал. — Оно и не могло. В моем родном городе Ланти Уме, будьте уверены, у меня всегда найдутся запасные варианты.
— Другого я и не ожидал услышать. Хотя лантийское сопротивление, которое так хотело помочь своему соотечественнику, не смогло найти вас. Джил Лиджилл просто растворился в прозрачном воздухе. Как вам удалось совершить такой волшебный трюк?
— Никакого волшебного трюка, сэр, всего лишь маленькое старомодное средство, приправленное щепоткой смелости, — откровенничал Джил Лиджилл. — Я объясню. Вы помните суматоху в порту в тот день, когда мы прибыли в Ланти Уму? Ну так вот, до того как «Карвайз» встал на якорь, я был готов…
Лизелл подавила вздох скуки. Она уже знала сказку странствий Поба Джила Лиджилла. Выйдя на берег, он легко прошел через лантийскую таможню и направился в самый захудалый район города, где обитают самые отчаянные местные контрабандисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103