Томас Лалл пытался понять причину такого внимания к себе со стороны американского правительства, пока джаваны и морские пехотинцы мрачно созерцали друг друга. Звуки сирен заполняли ночной город. У них над головой постоянно маячил вертолет.
Конвой промчался мимо нескольких разграбленных магазинчиков. Их стальные ставни были вырваны с корнем или вдавлены внутрь окон. Мимо проехал пикап «ниссан», забитый молодыми карсеваками. Ребята наклонились, чтобы повнимательнее разглядеть, кто сидит в посольском автомобиле. Их глаза полны ненависти. В руках у них тришулы, садовые вилы, какие-то старинные кинжалы. Водитель бросил на них злобный взгляд, нажал на педаль и поехал дальше, истошно сигналя. Повсюду запах гари и воды.
– А ведь Аж где-то там, – говорит Лалл.
Когда судно вошло в док, шел сильный дождь, смешавшийся с дымом, но горожане потихоньку вылезали на улицы, выглядывали из дверей, поспешно проскакивали мимо сожженных «марути» и разграбленных мусульманских магазинов. По широким магистралям сновали фатфаты. В любых условиях надо зарабатывать на жизнь. Город, на несколько часов задержавший дыхание, теперь позволил себе медленный судорожный выдох. Большая толпа спускалась по узким улицам к реке. С ручными тележками и целыми подводами, на перегруженных рикшах и в фатфатах, на сигналящих «марути», в такси и на пикапах мусульмане бежали из города. Томас Лалл и Лиза пробирались вперед среди бесчисленных уличных пробок. Многие, отчаявшись, бросали средства передвижения и тащились пешком с драгоценными пожитками: компьютерами, швейными машинками, токарными станками, громадными тюками с постельными принадлежностями и одеждой.
– Я встречался с Чандрой в университете, – сообщил Томас Лалл, когда они наконец пробрались сквозь массу брошенных рикш и вышли на гхаты, где у самого края реки несколько отдельных потоков беженцев слились в единую громадную ведическую орду. – Анджали и Жан-Ив работали в лаборатории, занимавшейся изучением возможности создания интерфейса «человек-сарисин». Говоря точнее, включением матриц с белковыми чипами в нейронные структуры, прямым соединением компьютера с мозгом…
Лиза Дурнау изо всех сил старается не потерять Лалла в толпе. Его ярко-голубая пляжная рубашка, словно маяк, мелькает среди тел и вещей. Стоит споткнуться на каменных ступеньках – и тебя растопчут.
– …Адвокат дал Аж фотографию. На ней она изображена после какой-то операции вместе с Жан-Ивом и Анджали. Я узнал местность, где был сделан снимок. Это Патна. А потом я кое-что вспомнил. Кое-что из того времени, когда я еще работал в пляжных клубах. Там было много эмотиков и людей, ими торговавших. Большая часть дури, конечно, привозилась из Бангалора и Ченнаи, но встретил я там и одного парня, который привез товар с севера, из зоны свободной торговли в Патне. Они продают там то же самое, что и в Бангалоре, но за четверть цены. Тот парень совершал поездки туда раз в месяц и как-то рассказал мне об одном то ли враче, то ли знахаре, который делает в Патне радикальные операции мужчинам и женщинам, не желающим быть мужчинами и женщинами. Я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да, делает из них ньютов, – кричит Лиза поверх множества человеческих голов.
Команда судна загородила и опечатала воротца, ведущие к пристани, а теперь принимает деньги из рук, просунутых сквозь решетку, и пропускает беженцев. Лиза прикидывает, что они находятся примерно на полпути к воротам, но она уже начинает уставать.
– Да-да, ньютов, – кричит Лалл. – Тут весьма отдаленная связь, но если я прав, это как раз и есть отсутствующее звено…
Звено чего? – хочется спросить Лизе Дурнау, но толпа теснит ее и несет дальше. С каждой секундой на судно набивается все больше и больше народу. Беженцы стоят по пояс в воде Ганга, протягивают матросам маленьких детей, но те без всякого снисхождения отталкивают их шестами.
Томас тянет Лизу к себе. Им удается пробиться в начало очереди. Стальные воротца открылись, стальные воротца закрылись… Человеческие тела теснятся у загородки.
– Зеленые есть?..
Лиза копается в сумочке и находит триста долларов в дорожных чеках. Лалл машет ими в воздухе.
– Доллары США! Доллары США!..
Стюард манит его. Команда отбрасывает от сходней теснящуюся толпу.
– Сколько вас?
Томас Лалл поднимает два пальца.
– Заходите быстрее!..
Они протискиваются сквозь щель, специально оставленную для них в воротцах, взбегают по трапу. Десять минут спустя до предела переполненное судно отходит от берега. Лиза Дурнау смотрит в окно, и толпа начинает напоминать ей большой комок запекшейся крови.
В битком набитом салоне она открывает перед Лаллом свою «Скрижаль». Он листает страницы с данными.
– Ну и как оно было в космосе?
– Душно. Утомительно. Большую часть времени не можешь прийти в себя. По сути, не видишь ничего интересного.
– Слегка напоминает рок-фестиваль. Значит, ты считаешь находку артефактом внеземной цивилизации? Но если Скинии семь миллиардов лет, почему же мы повсюду не видим инопланетян, ее создавших?
– Вариант парадокса Ферми: если инопланетяне существуют, то где они?.. Давай будем исходить из следующего: если мы предположим, что создатели Скинии распространялись по вселенной со скоростью одной десятой процента от скорости света, через семь миллиардов лет они колонизировали бы пространство до галактики в созвездии Скульптора.
– Не было бы ничего, кроме них…
– Но мы находим только маленький паршивенький астероид? Не думаю. И еще один дополнительный момент: если он действительно в два раза старше Солнечной системы…
– Откуда они знали, что через много миллиардов лет мы найдем их артефакт?..
– …и что это облако звездной пыли когда-нибудь породит тебя, меня и Аж… Мне кажется, мы можем отбросить теорию о пришельцах. Вторая гипотеза: мы имеем дело с посланием от Господа Бога.
– Ну, Лалл, прошу тебя!
– Могу поспорить, что за молитвой перед завтраком в Белом доме такой слушок настоятельно распространяется. Конец света близок.
– В таком случае нам придется отказаться от рационального взгляда на мир. И снова возвратиться в Эпоху Чудес.
– Совершенно верно. Мне бы не хотелось считать, что моя жизнь ученого была пустой тратой времени. Поэтому я склонен придерживаться теорий, которые сохраняют хоть толику рациональности. Третья гипотеза: другая вселенная.
– Подобная мысль и мне приходила в голову, – замечает Лиза Дурнау.
– Если кто-то и знает, что там, в Поливерсуме, творится, то это ты. Результатом Большого Взрыва стало не только расширение, но и разделение вселенной на ряд отдельных вселенных, и в каждой из них имеются свои физические законы, слегка отличающиеся от законов во всех остальных мирах. Существует определенная вероятность того, что есть по крайней мере еще одна вселенная с Аж, Лаллом и Дурнау.
– Увиденных семь миллиардов лет назад?
– Все дело в разных физических законах. Время движется быстрее.
– Гипотеза номер четыре…
– Четвертая гипотеза: все это – лишь игра. Точнее, имитация. В своей основе физическая реальность представляет собой некий набор правил и вариантов их применения – применения тех простых программ, из которых и возникает вся немыслимая сложность. Компьютерная виртуальная реальность выглядит точно так же… Всю свою жизнь я говорю о чем-то подобном, Лиза. Но здесь-то собака и зарыта. Мы оба – подделки. Повторные прогоны на конечном компьютере в Пункте Омега в конце пространства-времени. Всегда будут шансы в пользу того, что наша реальность всего лишь повторной прогон, а не оригинал.
– И в системе появились ошибки. Наш таинственный астероид возрастом в семь миллиардов лет…
– Некий новый поворот сюжета.
Мимо проходит продавец чая. Он покачивает электрическим самоваром из нержавеющей стали и распевает мантру: чай, кофе… Томас Лалл покупает у него чашку свежего чая.
– Не представляю, как ты можешь пить эту дрянь, – говорит Лиза.
– Гипотеза номер пять. Для загадочного артефакта внеземной цивилизации астероид несколько громоздок. Мне приходилось видеть более убедительные образцы вещей подобного сорта в «Городе и деревне».
– Мне кажется, я поняла, что ты хочешь сказать. Складывается впечатление, что мы могли создать нечто подобное, если бы хотели направить послание самим себе.
– Нечто такое, что никак нельзя проигнорировать. Астероид, который может столкнуться с Землей, но в самый последний момент сходит с опасной орбиты.
Лиза задумывается.
– Это что-то из нашего будущего.
– Думаю, из очень недалекого. Полагаю, нечто подобное будет вполне достижимо через какую-нибудь пару столетий.
– Значит, мы имеем дело с предупреждением?
– Зачем же еще отправлять что-либо назад? Только для того, чтобы изменить историю. Наши прапрапраправнуки столкнулись с чем-то таким, с чем они не в состоянии справиться. Но вот если бы им можно было вернуться на парочку столетий назад и кое-что изменить…
– Не могу себе представить, с чем таким неразрешимым могли столкнуться потомки, если они способны посылать подобные объекты в прошлое…
– А я могу, – перебивает ее Томас Лалл. – С последней страшной войной между людьми и сарисинами. К тому времени, о котором мы сейчас ведем речь, мы уже будем иметь дело с поколением десять, которое по своим возможностям в сто миллионов раз превосходит поколение три…
– Это значит, что они будут действовать на том же уровне, что и коды Вольфрама-Фридкина, которые лежат в основе нашей физической реальности, – говорит Лиза Дурнау. – А тогда…
– Они смогут непосредственным образом воздействовать на физическую реальность.
– Ты говоришь уже о настоящей магии. Боже, о магии!.. Господи, Лалл, у меня есть серьезные возражения. Во-первых, они ведь забросили его на семь миллиардов лет назад…
– Какая-то гравитационная аномалия превратила облако космической пыли в то, что сейчас является Солнечной системой. А пролетающая мимо черная дыра могла бы создать фикспойнт пространственно-временного туннеля. По крайней мере посылая свой артефакт так далеко во времени, потомки знали наверняка, что он нас найдет.
– Ну что ж, неплохо, Томас. Тогда попробуй ответить на это. Если данный артефакт рассматривать как послание, то оно, мягко говоря, несколько туманно. Почему бы просто не отправить нам нечто вроде «помогите, нас совсем затрахал Искусственный Интеллект, теперь по своим возможностям сравнимый с богами»?
– И каков, по-твоему, был бы результат? Нет, они рассчитывали на то, что к тому времени, когда мы сможем расшифровать послание, мы будем готовы действовать в соответствии с их пожеланиями.
– И все же ты не убедил меня, Томас. Даже при всем том, о чем мы сейчас говорим, при всех поколениях десять, пространственно-временных туннелях и при том, что, получив их послание, мы будем иметь фору перед ними, а они будут обречены, я все равно не могу понять самого главного: какое, черт возьми, отношение ко всему перечисленному имеем ты, я и восемнадцатилетняя девица, умеющая разговаривать с роботами?..
Томас Лалл пожимает плечами и широко улыбается, как бы говоря: не знаю, да это меня и не заботит. Подобная, столь характерная для него реакция всегда выводила Лизу из себя во время их бесчисленных дискуссий в прошлом.
Лалл демонстрирует на экране похищенные им изображения изнанки черепа Аж.
– Теперь твоя очередь.
– Хорошо. Но для меня здесь нет никакой тайны. Просто подтверждение. Тайна только в том, как девушке удалось остановить роботов авадхов. Итак, когда мы отбросим магию и Господа Бога, у нас останется чистая техника. И то, что там у нее внутри, тоже чистая техника, позволяющая человеческому мозгу вступать в непосредственный контакт с машиной. Она их просто «взломала».
– Никакого Бога, никаких богов, – повторяет Томас Лалл.
Лиза чувствует, как судно дрожит, замедляя ход и приближаясь к переполненным пристаням Патны. Сквозь стекло она видит безликие промышленные строения громадного города.
– Кстати, что она может видеть? Информационный ореол вокруг людей и предметов. Она видит птицу и тут же сообщает ее название и вид. Вообще-то это очень напоминает справочник «Птицы юго-западной Индии». На железнодорожной станции она говорит каким-то старикам, что их сын арестован, объясняет, на какой поезд нужно сесть, какого адвоката нанять, что, в свою очередь, очень похоже на уголовную хронику, на страницы ахмедабадской «желтой» прессы и на расписание мумбайской железной дороги. Другими словами, она очень смахивает на человека, мозг которого подключен к интернету.
Лиза легким движением касается призрачных изображений на «Скрижали».
– Вот в чем вся суть ее тайны. Я не знаю, кто она такая. Не знаю, каким образом Жан-Ив и Анджали впутались в эту историю, но знаю наверняка, что кто-то взял девушку и сделал из нее подопытного кролика, некую чудовищную экспериментальную модель для создания новой интерфейсовой технологии «человеческий мозг – машина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Конвой промчался мимо нескольких разграбленных магазинчиков. Их стальные ставни были вырваны с корнем или вдавлены внутрь окон. Мимо проехал пикап «ниссан», забитый молодыми карсеваками. Ребята наклонились, чтобы повнимательнее разглядеть, кто сидит в посольском автомобиле. Их глаза полны ненависти. В руках у них тришулы, садовые вилы, какие-то старинные кинжалы. Водитель бросил на них злобный взгляд, нажал на педаль и поехал дальше, истошно сигналя. Повсюду запах гари и воды.
– А ведь Аж где-то там, – говорит Лалл.
Когда судно вошло в док, шел сильный дождь, смешавшийся с дымом, но горожане потихоньку вылезали на улицы, выглядывали из дверей, поспешно проскакивали мимо сожженных «марути» и разграбленных мусульманских магазинов. По широким магистралям сновали фатфаты. В любых условиях надо зарабатывать на жизнь. Город, на несколько часов задержавший дыхание, теперь позволил себе медленный судорожный выдох. Большая толпа спускалась по узким улицам к реке. С ручными тележками и целыми подводами, на перегруженных рикшах и в фатфатах, на сигналящих «марути», в такси и на пикапах мусульмане бежали из города. Томас Лалл и Лиза пробирались вперед среди бесчисленных уличных пробок. Многие, отчаявшись, бросали средства передвижения и тащились пешком с драгоценными пожитками: компьютерами, швейными машинками, токарными станками, громадными тюками с постельными принадлежностями и одеждой.
– Я встречался с Чандрой в университете, – сообщил Томас Лалл, когда они наконец пробрались сквозь массу брошенных рикш и вышли на гхаты, где у самого края реки несколько отдельных потоков беженцев слились в единую громадную ведическую орду. – Анджали и Жан-Ив работали в лаборатории, занимавшейся изучением возможности создания интерфейса «человек-сарисин». Говоря точнее, включением матриц с белковыми чипами в нейронные структуры, прямым соединением компьютера с мозгом…
Лиза Дурнау изо всех сил старается не потерять Лалла в толпе. Его ярко-голубая пляжная рубашка, словно маяк, мелькает среди тел и вещей. Стоит споткнуться на каменных ступеньках – и тебя растопчут.
– …Адвокат дал Аж фотографию. На ней она изображена после какой-то операции вместе с Жан-Ивом и Анджали. Я узнал местность, где был сделан снимок. Это Патна. А потом я кое-что вспомнил. Кое-что из того времени, когда я еще работал в пляжных клубах. Там было много эмотиков и людей, ими торговавших. Большая часть дури, конечно, привозилась из Бангалора и Ченнаи, но встретил я там и одного парня, который привез товар с севера, из зоны свободной торговли в Патне. Они продают там то же самое, что и в Бангалоре, но за четверть цены. Тот парень совершал поездки туда раз в месяц и как-то рассказал мне об одном то ли враче, то ли знахаре, который делает в Патне радикальные операции мужчинам и женщинам, не желающим быть мужчинами и женщинами. Я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да, делает из них ньютов, – кричит Лиза поверх множества человеческих голов.
Команда судна загородила и опечатала воротца, ведущие к пристани, а теперь принимает деньги из рук, просунутых сквозь решетку, и пропускает беженцев. Лиза прикидывает, что они находятся примерно на полпути к воротам, но она уже начинает уставать.
– Да-да, ньютов, – кричит Лалл. – Тут весьма отдаленная связь, но если я прав, это как раз и есть отсутствующее звено…
Звено чего? – хочется спросить Лизе Дурнау, но толпа теснит ее и несет дальше. С каждой секундой на судно набивается все больше и больше народу. Беженцы стоят по пояс в воде Ганга, протягивают матросам маленьких детей, но те без всякого снисхождения отталкивают их шестами.
Томас тянет Лизу к себе. Им удается пробиться в начало очереди. Стальные воротца открылись, стальные воротца закрылись… Человеческие тела теснятся у загородки.
– Зеленые есть?..
Лиза копается в сумочке и находит триста долларов в дорожных чеках. Лалл машет ими в воздухе.
– Доллары США! Доллары США!..
Стюард манит его. Команда отбрасывает от сходней теснящуюся толпу.
– Сколько вас?
Томас Лалл поднимает два пальца.
– Заходите быстрее!..
Они протискиваются сквозь щель, специально оставленную для них в воротцах, взбегают по трапу. Десять минут спустя до предела переполненное судно отходит от берега. Лиза Дурнау смотрит в окно, и толпа начинает напоминать ей большой комок запекшейся крови.
В битком набитом салоне она открывает перед Лаллом свою «Скрижаль». Он листает страницы с данными.
– Ну и как оно было в космосе?
– Душно. Утомительно. Большую часть времени не можешь прийти в себя. По сути, не видишь ничего интересного.
– Слегка напоминает рок-фестиваль. Значит, ты считаешь находку артефактом внеземной цивилизации? Но если Скинии семь миллиардов лет, почему же мы повсюду не видим инопланетян, ее создавших?
– Вариант парадокса Ферми: если инопланетяне существуют, то где они?.. Давай будем исходить из следующего: если мы предположим, что создатели Скинии распространялись по вселенной со скоростью одной десятой процента от скорости света, через семь миллиардов лет они колонизировали бы пространство до галактики в созвездии Скульптора.
– Не было бы ничего, кроме них…
– Но мы находим только маленький паршивенький астероид? Не думаю. И еще один дополнительный момент: если он действительно в два раза старше Солнечной системы…
– Откуда они знали, что через много миллиардов лет мы найдем их артефакт?..
– …и что это облако звездной пыли когда-нибудь породит тебя, меня и Аж… Мне кажется, мы можем отбросить теорию о пришельцах. Вторая гипотеза: мы имеем дело с посланием от Господа Бога.
– Ну, Лалл, прошу тебя!
– Могу поспорить, что за молитвой перед завтраком в Белом доме такой слушок настоятельно распространяется. Конец света близок.
– В таком случае нам придется отказаться от рационального взгляда на мир. И снова возвратиться в Эпоху Чудес.
– Совершенно верно. Мне бы не хотелось считать, что моя жизнь ученого была пустой тратой времени. Поэтому я склонен придерживаться теорий, которые сохраняют хоть толику рациональности. Третья гипотеза: другая вселенная.
– Подобная мысль и мне приходила в голову, – замечает Лиза Дурнау.
– Если кто-то и знает, что там, в Поливерсуме, творится, то это ты. Результатом Большого Взрыва стало не только расширение, но и разделение вселенной на ряд отдельных вселенных, и в каждой из них имеются свои физические законы, слегка отличающиеся от законов во всех остальных мирах. Существует определенная вероятность того, что есть по крайней мере еще одна вселенная с Аж, Лаллом и Дурнау.
– Увиденных семь миллиардов лет назад?
– Все дело в разных физических законах. Время движется быстрее.
– Гипотеза номер четыре…
– Четвертая гипотеза: все это – лишь игра. Точнее, имитация. В своей основе физическая реальность представляет собой некий набор правил и вариантов их применения – применения тех простых программ, из которых и возникает вся немыслимая сложность. Компьютерная виртуальная реальность выглядит точно так же… Всю свою жизнь я говорю о чем-то подобном, Лиза. Но здесь-то собака и зарыта. Мы оба – подделки. Повторные прогоны на конечном компьютере в Пункте Омега в конце пространства-времени. Всегда будут шансы в пользу того, что наша реальность всего лишь повторной прогон, а не оригинал.
– И в системе появились ошибки. Наш таинственный астероид возрастом в семь миллиардов лет…
– Некий новый поворот сюжета.
Мимо проходит продавец чая. Он покачивает электрическим самоваром из нержавеющей стали и распевает мантру: чай, кофе… Томас Лалл покупает у него чашку свежего чая.
– Не представляю, как ты можешь пить эту дрянь, – говорит Лиза.
– Гипотеза номер пять. Для загадочного артефакта внеземной цивилизации астероид несколько громоздок. Мне приходилось видеть более убедительные образцы вещей подобного сорта в «Городе и деревне».
– Мне кажется, я поняла, что ты хочешь сказать. Складывается впечатление, что мы могли создать нечто подобное, если бы хотели направить послание самим себе.
– Нечто такое, что никак нельзя проигнорировать. Астероид, который может столкнуться с Землей, но в самый последний момент сходит с опасной орбиты.
Лиза задумывается.
– Это что-то из нашего будущего.
– Думаю, из очень недалекого. Полагаю, нечто подобное будет вполне достижимо через какую-нибудь пару столетий.
– Значит, мы имеем дело с предупреждением?
– Зачем же еще отправлять что-либо назад? Только для того, чтобы изменить историю. Наши прапрапраправнуки столкнулись с чем-то таким, с чем они не в состоянии справиться. Но вот если бы им можно было вернуться на парочку столетий назад и кое-что изменить…
– Не могу себе представить, с чем таким неразрешимым могли столкнуться потомки, если они способны посылать подобные объекты в прошлое…
– А я могу, – перебивает ее Томас Лалл. – С последней страшной войной между людьми и сарисинами. К тому времени, о котором мы сейчас ведем речь, мы уже будем иметь дело с поколением десять, которое по своим возможностям в сто миллионов раз превосходит поколение три…
– Это значит, что они будут действовать на том же уровне, что и коды Вольфрама-Фридкина, которые лежат в основе нашей физической реальности, – говорит Лиза Дурнау. – А тогда…
– Они смогут непосредственным образом воздействовать на физическую реальность.
– Ты говоришь уже о настоящей магии. Боже, о магии!.. Господи, Лалл, у меня есть серьезные возражения. Во-первых, они ведь забросили его на семь миллиардов лет назад…
– Какая-то гравитационная аномалия превратила облако космической пыли в то, что сейчас является Солнечной системой. А пролетающая мимо черная дыра могла бы создать фикспойнт пространственно-временного туннеля. По крайней мере посылая свой артефакт так далеко во времени, потомки знали наверняка, что он нас найдет.
– Ну что ж, неплохо, Томас. Тогда попробуй ответить на это. Если данный артефакт рассматривать как послание, то оно, мягко говоря, несколько туманно. Почему бы просто не отправить нам нечто вроде «помогите, нас совсем затрахал Искусственный Интеллект, теперь по своим возможностям сравнимый с богами»?
– И каков, по-твоему, был бы результат? Нет, они рассчитывали на то, что к тому времени, когда мы сможем расшифровать послание, мы будем готовы действовать в соответствии с их пожеланиями.
– И все же ты не убедил меня, Томас. Даже при всем том, о чем мы сейчас говорим, при всех поколениях десять, пространственно-временных туннелях и при том, что, получив их послание, мы будем иметь фору перед ними, а они будут обречены, я все равно не могу понять самого главного: какое, черт возьми, отношение ко всему перечисленному имеем ты, я и восемнадцатилетняя девица, умеющая разговаривать с роботами?..
Томас Лалл пожимает плечами и широко улыбается, как бы говоря: не знаю, да это меня и не заботит. Подобная, столь характерная для него реакция всегда выводила Лизу из себя во время их бесчисленных дискуссий в прошлом.
Лалл демонстрирует на экране похищенные им изображения изнанки черепа Аж.
– Теперь твоя очередь.
– Хорошо. Но для меня здесь нет никакой тайны. Просто подтверждение. Тайна только в том, как девушке удалось остановить роботов авадхов. Итак, когда мы отбросим магию и Господа Бога, у нас останется чистая техника. И то, что там у нее внутри, тоже чистая техника, позволяющая человеческому мозгу вступать в непосредственный контакт с машиной. Она их просто «взломала».
– Никакого Бога, никаких богов, – повторяет Томас Лалл.
Лиза чувствует, как судно дрожит, замедляя ход и приближаясь к переполненным пристаням Патны. Сквозь стекло она видит безликие промышленные строения громадного города.
– Кстати, что она может видеть? Информационный ореол вокруг людей и предметов. Она видит птицу и тут же сообщает ее название и вид. Вообще-то это очень напоминает справочник «Птицы юго-западной Индии». На железнодорожной станции она говорит каким-то старикам, что их сын арестован, объясняет, на какой поезд нужно сесть, какого адвоката нанять, что, в свою очередь, очень похоже на уголовную хронику, на страницы ахмедабадской «желтой» прессы и на расписание мумбайской железной дороги. Другими словами, она очень смахивает на человека, мозг которого подключен к интернету.
Лиза легким движением касается призрачных изображений на «Скрижали».
– Вот в чем вся суть ее тайны. Я не знаю, кто она такая. Не знаю, каким образом Жан-Ив и Анджали впутались в эту историю, но знаю наверняка, что кто-то взял девушку и сделал из нее подопытного кролика, некую чудовищную экспериментальную модель для создания новой интерфейсовой технологии «человеческий мозг – машина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96