Вспышка света. «Том Хэнкс» стоит у двери. Голоса стали четче. Кто-то зовет, что-то спрашивает, другой отвечает. Спичка гаснет, но Томасу Лаллу кажется, что он видит, как из-под двери пробивается другой свет, скорее всего от фонаря. Он вынимает чип. Зажигается следующая спичка. Дверь открыта, «Том Хэнкс» разговаривает с каким-то полицейским. Тот, второй, стоит в коридоре, и его не видно.
– Что происходит? На Варанаси совершено нападение? – спрашивает Томас Лалл.
Вопрос повисает в воздухе. Догорает еще одна спичка.
Лалл вынимает чип памяти из собственного палма. Несколько ловких движений – и он поменял чипы. Разглядывая внутренность черепа Аж, он увидел и других призраков, которые могут подтвердить его подозрения по поводу того, что с ней сделали и почему.
– Ваша спутница сбежала, – говорит «Том Хэнкс», направляя луч света прямо в лицо Лаллу.
Тем временем руки профессора завершают работу с палмом.
– И как же ей удалось?.. – спрашивает он.
– А я надеялся, что вы мне это объясните…
– Все время я находился здесь, перед вами.
– Отключены все системы, – говорит «Том Хэнкс». Со ртом у него происходит нечто невообразимое. – Нам неизвестен даже масштаб отключения. По крайней мере электричества нет во всем нашем районе.
– И она просто так взяла и ушла?
– Да, – отвечает полицейский. – Думаю, вы понимаете, что мы должны задержать вас для дальнейшего расследования.
Он взрывается потоком слов на хинди: любитель покачаться на стуле вскакивает и закрывает дверь. Томас Лалл слышит, как со стуком задвигается старый засов.
– Эй!.. – кричит он в полной темноте.
Взрослый мужчина, почти что пожилой, запертый в темной комнате для допросов в полиции… Его подозрения, его домыслы и предположения разрастаются, деформируются, превращаются в кошмары, толпящиеся вокруг него, давящие на него, душащие его. Нос для дыхания, рот для бесед. А ум для устрашающих фантазий. Калки… Она – Калки, последняя аватара. Единственное, что ему нужно сейчас, – это доказательство, которое он увидел на сканерной распечатке.
Спустя бесконечно длинный промежуток времени, который на самом деле – судя по настенным часам – составил всего десять минут, свет снова зажигается. Открывается дверь, «Том Хэнкс» отступает в сторону и впускает темнокожего человека в мокром плаще, по которому сразу же становятся ясны национальность и род занятий его владельца.
– Профессор Томас Лалл?
Лалл кивает.
– Я Питер Пол Роудз из консульства Соединенных Штатов. Пожалуйста, пойдемте со мной.
Он протягивает руку. Томас Лалл нерешительно пожимает ее.
– Что это значит?
– Сэр, приказ о вашем освобождении под мою ответственность выдан департаментом юстиции Бхарата на основании вашего дипломатического статуса в ведомстве иностранных дел.
– Иностранных дел?.. – Томас Лалл понимает, каким идиотом он выглядит… да, настоящим придурком, словно только что расколовшийся мелкий воришка. – Сенатору Джо О'Мэлли известно, что я нахожусь в отделении полиции в Бхарате, и он желает меня отсюда вызволить?..
– Совершенно верно. Я вам все объясню. Пожалуйста, пройдемте со мной.
Томас Лалл сует свой палм в карман и выходит за дверь. «Том Хэнкс» провожает их с Роудзом по коридору. Первый кабинет забит до отказа полицейскими. Кроме них, там сидит какая-то женщина. Она встает с деревянной скамьи. У ее ног лужица дождевой воды. Вся одежда женщины промокла, волосы тоже мокры, лицо блестит от влаги. Она сильно похудела и немного постарела, но Лалл мгновенно узнает ее. Это вполне в духе безумия, начавшегося в комнате для допросов.
– Лиза Дурнау?..
43
Тал, Наджья
Восьми с половиной тысяч рупий достаточно, чтобы подкупить чаукидара. Он тщательно пересчитывает банкноты, проворно шевеля смуглыми пальцами, а Наджья Аскарзада тем временем проходит в фойе студии из стекла и мрамора. Затем чаукидар пропускает ее и ньюта сквозь большие стеклянные двери.
– Я не мог поверить, что это ты, Тал-джи, – кричит им вслед Панде, охранник, засовывая пачку денег, переданных ему Наджьей, в нагрудный карман своей куртки с высоким стоячим воротником. – В наше время ведь можно сделать любую фотографию…
– Они в меня стреляли, знаешь?.. – кричит Тал, направляясь к лифту.
Стеклянный лифт спускается, подобно яркой жемчужине, а Наджья Аскарзада думает: в кино так никогда не бывает. В кино они должны были бы пробиваться, отстреливаясь и отбиваясь руками и ногами, используя все возможные и невозможные приемы единоборств, существующих в мире. Идеальная киногероиня не стала бы звонить родителям в Швецию с просьбой срочно переслать ей деньги на подкуп. Больше всего реального экшна было в том, как охранник Панде пересчитывал свое щедрое вознаграждение. И все равно у них получился весьма странный маленький заговор. Больше похожий на Болливуд, чем на Голливуд.
Потоки дождя струятся по стеклянным стенам «метамыльного» отдела. Все началось с того момента, как такси, в котором они скрывались целый день, прибыло ко входу в студию «Индиапендент продакшнс». Автомобильная стоянка представляла собой настоящие трущобы из каких-то хижинок из кирпича и картона, в которых укрывались группки поклонниц телесериальных звезд.
Тал быстро ведет Наджью мимо темных кабинок для индивидуальной работы к самому дальнему столу. Ньют пододвигает два стула, входит в систему, открывает панорамный экран, и они оказываются в Брампуре, городе, в котором происходят все события сверхпопулярного сериала студии «Индиапендент».
Тал проводит ее по улицам и гали, гхатам и торговым зонам виртуального города. Наджья потрясена. Мегаполис проработан до мельчайших подробностей, вплоть до реклам, объявлений и каждого фатфата на улице. В Брампуре сейчас так же, как и в Варанаси, ночь и идет дождь. Муссон пришел не только в реальный, но и в воображаемый город. Наджья гордится тем, что ей удалось посмотреть целую серию из «Города и деревни», но, даже не являясь большим знатоком сериала, она понимает, что в этом фантастическом городе есть целые районы, которые никогда не представали перед зрителем, и тем не менее они тщательно выстроены и постоянно поддерживаются дополнительными информационными мощностями – только для того, чтобы скреплять сюжетную логику бесконечного сериала.
Тал взмахивает своими изящными ручками, и их полет над городом иллюзий завершается перед стареньким разрушающимся хавели, расположенном на берегу. Здание кажется настолько реальным, что у Наджьи возникает ощущение, будто она может потрогать отваливающуюся штукатурку. Еще один взмах руками – и они проникают сквозь стены в обширный холл хавели Надьядвала.
– Ух ты! – восклицает Наджья Аскарзада.
На низких кожаных диванах различимы даже мелкие трещинки.
– О, это не настоящий Брампур, – объясняет Тал. Еще один элегантный жест, и они переносятся вперед во времени. – «Актеры» полагают, что он и есть настоящий, но мы называем его «Брампур-Б». Здесь метагород, в котором развивается действие метасериала. Сейчас мы переносимся вперед на бракосочетание Чавла-Надьядвалы.
Наджья зачарована призраками будущих сюжетных линий, мелькающими в тихой комнате. День и ночь проносятся перед ее взором. Тал взмахивает рукой – и время замедляет свой ход. Теперь она видит отдельных людей, быстрым шагом проходящих по элегантному прохладному мраморному холлу. Ньют еще больше замедляет ход времени, и холл внезапно расцвечивается разноцветными занавесями. Тал взмахивает раскрытой ладонью, и время застывает.
– Вот, вот.
Ньют нетерпеливо щелкает пальцами. Наджья протягивает свой палм. Не отрывая взгляд от экрана, Тал переносит данные с него в свой компьютер. В середине холла открывается отверстие, которое заполняется фигурой Эн Кей Дживанджи. Изящным движением пальцев Тал приближает картинку, пока у нее не возникает четкого соответствия с фоном, затем останавливает, выделяет драпировки, удаляет их из мира Дживанджи и переносит в фантастический Брампур. Даже Наджье Аскарзаде видно абсолютное сходство.
– Все это должно произойти через шесть месяцев по нашему метасериальному времени, – поясняет Тал, а объектив тем временем перемещается по комнате вокруг застывших гостей в шикарных нарядах, вокруг симулякров реальных репортеров из глянцевых журналов, ожидающих прибытия виртуального жениха на белом коне. – Они существуют в нескольких временных фреймах одновременно.
Наджья вспоминает фантастический павильон Лал Дарфана – летающий слон, парящий высоко над Гималаями. Можем ли мы доверять своим воспоминаниям? – задавал он ей вопрос. Она занималась софистикой с актером-сарисином, но Тал играет в более изощренную игру, в мета-мета-игру.
Наджья помнит старую детскую сказку, которую ей однажды темным зимним вечером рассказала няня. Опасную, страшную сказку, какими бывают только настоящие сказки. Няня рассказывала, что волшебные царства находятся одно в другом, как матрешки. Каждое новое царство меньше того, в котором оно находится, и так далее – до тех пор, пока, оказавшись в самом центре, вы должны будете уже протискиваться сквозь совсем маленькую дверцу, меньше горчичного зернышка, но и там находятся целые вселенные – и так до бесконечности.
– Мы подробнейшим образом расписываем все события на восемь месяцев вперед. Разве что погодой не занимаемся. Есть субсарисин, который предсказывает ее на ближайшие двадцать четыре часа, а затем сам все организует. Специальный сарисин, занимающийся новостями, разрабатывает тематику сплетен, предсказывает спортивные результаты и тому подобное. Главные персонажи находятся дальше на своих временных линиях, чем второстепенные, поэтому мы работаем сразу в нескольких временных измерениях.
– Это все безумно и странно…
– А мне нравится безумное и странное. Но суть заключается в том, что никто за пределами «Индиапендент» не имеет доступа к материалам, которые мы только что просмотрели.
– Значит, Сатнам?..
Тал хмурится.
– Сомневаюсь, что он может управлять системой. Ладно, держитесь. Перейдем к полному просмотру. Я подключаю вас.
Тал надевает хёк – пластик плотно прилегает к изгибу черепа ньюта – и помогает Наджье сделать то же самое. Пальцы у ньюта ловкие, легкие и очень мягкие. Девушка могла бы даже замурлыкать от восторга, если бы не понимала, что в данный момент занимается взламыванием закрытой информационной системы вместе с ньютом, которого ищут все спецслужбы и который, возможно, станет причиной скорого падения правительства. С тем самым ньютом, которого она спасла сегодня утром на вокзале от убийцы.
– Сейчас я войду в базу конфигурации системы. Вполне вероятно, что это вызовет у вас дезориентацию.
Наджья Аскарзада чуть было не опрокинулась на своем стуле. Она оказалась в самом центре огромной сферы, наполненной штрихами и тире регистровых кодов поверх темной комнаты и изгиба жидкого экрана, где по толстому синему стеклу к тому же льются потоки дождевой воды. Она – центр галактики данных. Куда она ни взглянет, от нее в разные стороны разбегаются бесчисленные коды. Тал энергично работает руками, и, повинуясь им, вращается вся сфера, а в поле зрения Наджьи адресные линии сливаются с данными. Ей становится дурно, голова кружится, девушка хватается за подлокотники кресла.
– Господи!..
– Ничего, привыкнете. Если кто-то влезал в мою очаровательную свадебку, он не мог не оставить следов в системном реестре, и именно их я и ищу. Самые недавние вводы находятся в центре, более давние отходят на периферию. А, вот…
Тал указывает на что-то малопонятное. Коды расплываются, как звезды при плохой видимости. Наджье кажется, что она чувствует особый информационный ветер у себя в волосах. И вдруг девушка застывает перед излучающим зеленое свечение участком кода. Сфера из мерцающих адресов файлов выглядит неизменной. Центр повсюду, окружность – нигде. Как вселенная…
Тал выделяет участок кода.
– А вот это действительно безумно странно.
– Вам ведь нравится все безумное и странное, – замечает Наджья.
– Сейчас как раз нет. Кто-то залез в мои проектные файлы, но я не узнаю кода. Такое впечатление, что этот кто-то проник изнутри…
– Какая-то другая часть программного обеспечения получила доступ к вашим файлам?
– Больше похоже на то, как будто актеры сами переписывают свой сценарий. Я вхожу внутрь. Если у вас кружится голова, закройте глаза.
Наджья решает глаза не закрывать, и ее чуть не выворачивает наизнанку, когда вселенная из медленно плававших кодов вдруг делает рывок, деформируется и начинает вращаться вокруг нее. Если бы у девушки в желудке оставалась еще какая-нибудь еда, она обязательна оказалась бы сейчас на полу. Тал совершает невероятные прыжки с одного кластера кодов на другой.
– Очень, очень странно. Это действительно сделано изнутри, но не нашими актерами. Вот посмотрите. – Тал собирает охапку кодов и размещает их на решетке в пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96