ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА НЕ ПРЕКРАЩАЕТСЯ
СО СМЕРТЬЮ ЕГО ТЕЛА
1
Вся жизнь человеческая, от рождения и до смерти, похожа на один день
жизни от пробуждения и до засыпания.
Вспомни, как после крепкого сна просыпаешься поутру, как сначала не
узнаешь места, где ты, не понимаешь, кто стоит подле тебя, кто будит тебя, и
тебе не хочется вставать, кажется, что сил нет. Но вот понемногу
опоминаешься, начинаешь понимать, кто ты и где ты, разгуливаешься, начинают
в голове ходить мысли, встаешь и берешься за дела. То же самое или совсем
похожее на это бывает с человеком, когда он рождается и понемногу вступает в
жизнь, входит в силу и разум и начинает работать.
Разница только в том, что когда человек спит и пробуждается, то все это
делается накоротке и в одно утро, а когда человек рождается и возрастает, то
это делается месяцами, годами.
Похожа и дальше жизнь одного дня на всю жизнь человеческую.
Проснувшись, человек работает, хлопочет, и что дальше день, то он становится
все бодрее и бодрее, но дойдет дело до полдня - и чувствует человек уже не
такую бодрость, как с утра. А к вечеру и еще больше устает и хочется уже
отдохнуть. Совсем то же и во всей жизни.
В молодости бодрится, весело живет человек, но в середине жизни уже нет
той бодрости, а к старости уже чувствуется усталость и все больше и больше
хочется отдыха. И как после дня приходит ночь, и ложится человек, и начинают
в голове его мешаться мысли, и он, засыпая, уходит куда-то и не чует уже сам
себя, - то же и с человеком, когда он умирает.
Так что пробуждение человека - это маленькое рождение, день от утра до
ночи - маленькая жизнь, а сон - маленькая смерть.
2
Мы знаем, что когда гремит гром, то молния уже ударила, и потому гром
не может убить, а все-таки мы всегда вздрагиваем от громового удара. То же и
с смертью. Не разумеющему смысл жизни человеку кажется, что со смертью
погибает все, и он так боится ее и прячется от нее, как глупый человек
прячется от громового удара, тогда как удар этот уже никак не может убить
его.
3
Оттого, что один человек тихо шел от того места, с которого я вижу, до
того, где мне уж более не видно его, а другой прошел это место скоро, не
стану же я думать, что тот, кто шел медленно, тот больше живет, чем тот, кто
шел скоро. Я только одно знаю, - знаю то, что если я видел, как человек,
скоро ли или тихо - все равно, прошел мимо окна, - я знаю, что и тот и
другой были до того времени, когда я увидал их, и будут и после того. То же
и с жизнью людей, короткую или длинную жизнь которых я знал перед их
смертью.
4
Веру в бессмертие нельзя принять от кого-нибудь, нельзя себя заставить
верить в бессмертие. Чтобы была вера в бессмертие, надо понимать свою жизнь
в том, в чем она бессмертна.
5
Смерть - это изменение той оболочки, с которой соединен наш дух. Не
надо смешивать оболочку с тем, что вложено в нее.
6
Помни, что ты не стоишь, а проходишь, что ты не в доме, а в поезде,
который везет тебя к смерти. Помни, что тело твое только проживает или
доживает, а только один дух в тебе живет.
7
Хотя я и не могу ясно доказать этого, я все-таки знаю, что то разумное
и свободное, нетелесное начало, которое живет во мне, не может умереть.
Если бы я даже ошибался, полагая, что души бессмертны, я был бы
счастлив и доволен своей ошибкой; и пока я живу, ни один человек не будет в
силах отнять у меня эту уверенность. Уверенность эта дает мне спокойствие и
полное удовлетворение.
Цицерон
ЖИЗНЬ ИСТИННАЯ ВНЕ ВРЕМЕНИ, И ПОТОМУ ДЛЯ ИСТИННОЙ ЖИЗНИ НЕТ БУДУЩЕГО
1
Смерть есть разрушение тех органов единения с миром, которые дают нам
представление о времени. И потому вопрос о будущем не имеет смысла по
отношению к смерти.
2
Время скрывает смерть. Как только живешь во времени, то не можешь
представить себе его прекращение.
3
Причина, почему представление о смерти не оказывает того действия,
какое оно могло бы оказать, заключается в том, что мы, по своей природе, в
качестве деятельных существ, по-настоящему совсем не должны думать о смерти.
Кант
4
Вопрос о том, есть ли загробная жизнь или нет ее, есть вопрос о том,
есть ли время произведение нашего ограниченного телом способа мышления или
необходимое условие всего существующего?
То, что время не может быть необходимым условием всего существующего,
доказывается тем, что мы сознаем в себе нечто не подлежащее времени: свою
жизнь в настоящем. И потому вопрос о том, есть ли или нет загробная жизнь,
есть, собственно, вопрос о том, что из двух реально: наше представление о
времени или сознание нашей жизни в настоящем.
5
Если человек полагает свою жизнь в настоящем, то для него не может быть
вопроса об его жизни в будущем.
СМЕРТЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СТРАШНА ЧЕЛОВЕКУ,
ЖИВУЩЕМУ ДУХОВНОЙ ЖИЗНЬЮ
1
Смерть так легко избавляет от всех затруднений и бедствий, что
неверующие в бессмертие люди должны бы желать ее. Люди же, верующие в
бессмертие, ожидающие новой жизни, еще больше должны бы были желать ее.
Отчего же большинство людей не желают ее? А оттого, что большинство людей
живет телесной, а не духовной жизнью.
2
Страдания и смерть представляются человеку злом только тогда, когда он
закон своего плотского, животного существования принимает за закон своей
жизни. Только когда он, будучи человеком, спускается на степень животного,
только тогда для него становятся страшны страдания и смерть. И страдания и
смерть, как пугала, со всех сторон ухают на него и загоняют на одну открытую
ему дорогу человеческой жизни, подчиненной закону разума и выражающейся в
любви. Страдания и смерть есть только нарушение человеком закона своей
жизни. Если бы человек жил вполне духовной жизнью, для него не было бы ни
страданий, ни смерти.
3
Вот толпа людей в цепях. Все они приговорены к смерти, и каждый день
некоторых из них убивают на глазах у других. Те же, которые остаются, видят
эти убийства, ожидают своей очереди и ужасаются. Такова жизнь для людей,
если они не понимают смысла своей жизни. Если же человек понимает то, что в
нем живет дух божий и он может соединиться с ним, то для такого человека
смерть не только не может быть страшна, но для такого человека нет смерти.
4
Бояться смерти - все равно, что бояться привидений, бояться того, чего
нет.
5
Я люблю свой сад, люблю читать книжку, люблю ласкать детей. Умирая, я
лишаюсь этого, и потому мне не хочется умирать, и я боюсь смерти.
Может случиться, что вся моя жизнь составлена из таких мирских желаний
и их удовлетворения. Если так, то мне нельзя не бояться того, что прекращает
радости от удовлетворения таких желаний. Но если эти желания изменились во
мне и заменились другим желанием - исполнять волю Бога, отдаться Ему в том
виде, в котором я теперь, и во всех возможных видах, в которых могу быть, то
чем больше заменились мои телесные желания духовными, тем меньше страшна
становилась мне смерть. Если же совсем заменятся мои мирские желания одним
желанием - отдаться Богу, то и нет для меня ничего, кроме жизни, нет смерти.
Заменять мирское, временное вечным, это путь жизни и к ее благу.
6
Для человека, живущего для души, разрушение тела есть только
освобождение, страдания же - необходимые условия этого освобождения. Но
каково же положение человека, полагающего свою жизнь в теле, когда он видит,
что то одно, чем он живет, - его тело, разрушается, да еще и с страданиями?!
7
Животное умирает, не видя смерти и потому не страдая от страха ее. За
что же человеку дано видеть ожидающий его конец и почему он кажется ему так
ужасен, что раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя
от страха смерти? Не могу сказать, отчего это, но знаю, для чего: для того,
чтобы сознательный, разумный человек переносил свою жизнь из жизни телесной
в жизнь духовную. Перенесение это не только уничтожает страх смерти, но
делает ожидание смерти чем-то подобным чувству путника, возвращающегося
домой.
8
Жизнь не имеет ничего общего со смертью. Поэтому-то, вероятно, всегда и
возрождается в нас нелепая надежда, затемняющая разум и заставляющая
сомневаться в верности нашего знания о неизбежности смерти. Телесная жизнь
стремится упорствовать в бытии. Она повторяет, как попугай в басне, даже в
минуту, когда его душат: "Это, это ничего!"
Амиель
9
Тело - это стены, ограничивающие дух и мешающие ему быть свободным. Дух
не переставая старается раздвинуть эти стены, и вся жизнь разумного человека
состоит в раздвижении этих стен, в освобождении духа от плена тела. Смерть
совсем освобождает. И потому смерть не только не страшна, но радостна для
человека, живущего истинной жизнью.
10
Человек, как животное, противится смерти, но благодаря разуму он всегда
может заменить это противление не только покорностью, но и согласием.
11
Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в нас. Чем лучше
человек, тем меньше он боится смерти. Для святого нет смерти.
12
Ты боишься смерти, но подумай о том, что бы было с тобой, если бы ты
должен был вечно жить таким, каким ты есть?
13
Так же неразумно желать смерти, как и бояться ее.
14
Когда человека вылечили от смертельной болезни, и он опять живет, то
это похоже на то, как когда воз, которому надо ехать через трясину, вытащили
назад, на эту же, а не на ту сторону. Через трясину не миновать ехать.
15
Разумная жизнь подобна человеку, несущему далеко перед собой фонарь,
освещающий его путь. Такой человек никогда не доходит до конца освещенного
места, - освещенное место всегда идет впереди его. Такова разумная жизнь, и
только при такой жизни нет смерти, потому что фонарь не переставая освещает
до последней минуты, и уходишь за ним так же спокойно, как и во все
продолжение жизни.
16
Смерть может быть согласием и потому нравственным поступком. Животное
издыхает, человек отдает себя Богу.
Амиель
ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ЖИТЬ ТЕМ,
ЧТО В НЕМ БЕССМЕРТНО
1
Сын живет в отцовском доме всегда, а поденщик только на время. И потому
сын будет жить не так, как поденщик, будет заботиться об отцовском доме, а
не думать, как поденщик, только о том, чтобы получить свою плату. Если
человек верит, что жизнь его не кончается со смертью, то он будет жить, как
сын в доме отца. Если же жизнь только та, какая есть в этом мире, то он
будет жить как поденщик, стараясь воспользоваться всем, что можно в этой
жизни.
И всякому человеку надо прежде всего решить вопрос, сын ли он хозяина
или поденщик, совсем или не совсем он умирает со смертью тела. Когда же
человек поймет, что есть в нем то, что смертно, есть и то, что бессмертно,
то ясно, что и заботиться он будет в этой жизни больше о том, что
бессмертно, чем о том, что смертно, - будет жить не как работник, а как
хозяйский сын.
2
Верить в будущую жизнь может только тот, кто установил в своем сознании
то новое отношение к миру, которое не умещается в этой жизни.
3
Кончается ли наша жизнь с телесной смертью, это вопрос самой большой
важности, и нельзя не думать об этом. Смотря по тому, верим ли мы или нет в
бессмертие, и поступки наши будут разумны или бессмысленны.
Поэтому главная наша забота должна быть о том, чтобы решить вопрос,
совсем или не совсем умираем мы в плотской смерти, и если не совсем, то что
именно в нас бессмертно. Когда же мы поймем, что есть в нас то, что смертно,
и то, что бессмертно, то ясно, что и заботиться мы в этой жизни должны
больше о том, что бессмертно, чем о том, что смертно.
Голос, который говорит нам, что мы бессмертны, есть голос живущего в
нас Бога.
По Паскалю
4
Опыт учит нас тому, что многие люди, знакомые с учением о загробной
жизни и убежденные в ее существовании, тем не менее предаются порокам и
совершают низкие поступки, придумывая средства, как бы хитрее избежать
грозящих им в будущем последствий их поведения. И в то же время вряд ли
существовал когда-нибудь на земле хотя бы один нравственный человек, который
мог бы примириться с мыслью, что со смертью все кончается, и чей благородный
образ мыслей не возвысился бы до надежды на будущую жизнь. Поэтому мне
кажется более соответствующим человеческой природе и чистоте нравов
обосновывать веру в будущую жизнь на чувствах благородной души, чем,
наоборот, основывать ее благородное поведение на надежде на будущую жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93