Определено, как он может разводиться с женой, как содержать
своих детей, каких считать законными, каких незаконными, и кому и как
наследовать и передавать свое имущество. Определено, за какие нарушения
законов как и кем он судится и наказуется. Определено, когда он сам должен
явиться в суд в качестве присяжного или свидетеля. Определен возраст, при
котором он может пользоваться трудами помощников, работников, и даже число
часов, которое может работать в день его помощник, пища, которую он должен
давать ему. Определено, когда и как он должен прививать предохранительные
болезни своим детям; определены меры, которые он должен принимать и которым
должен подвергаться при такой-то и такой-то болезни, постигшей его или его
семейных и животных. Определены школы, в которые он должен посылать своих
детей. Определены размеры и прочность дома, который он может строить.
Определено содержание его животных: лошадей, собак; как он может
пользоваться водой и где может ходить без дороги. Определены наказания за
неисполнение всех этих и еще многих других законов. Нельзя перечислить всех
законов на законах и правил на правилах, которым он должен подчиняться и
незнанием которых (хотя и нельзя их знать) не может отговариваться человек
самого либерального государства.
При этом человек этот поставлен в такое положение, что при всякой
покупке потребляемых им предметов: соли, пива, сукна, железа, керосина, чая,
сахара и многого другого, он должен отдавать большую часть своего труда для
каких-то неизвестных ему дел и для уплаты процентов за долги, которые
свершены кем-то во времена его дедов и прадедов. Должен отдавать также часть
своего труда и при всяком переезде с места на место, при всяком получении
наследства или какой бы то ни было сделки с ближним. Кроме того, за ту часть
земли, которую он занимает или своим жилищем, или обработкой поля, с него
требуют еще более значительную часть его труда. Так что большая часть его
труда, если он живет своим трудом, а не чужим, вместо того чтобы
употребляться на облегчение или улучшение положения его и положения его
семьи, уходит на эти подати, пошлины, монополии.
Мало и этого: человеку этому в одних, в большинстве государств, велят,
как только он войдет в возраст, поступать на несколько лет в военное самое
жестокое рабство и идти воевать; в других же государствах: в Англии и
Америке, он должен нанимать людей для этого же дела.
И вот люди, поставленные в такое положение, не только не видят своего
рабства, но гордятся им, считая себя свободными гражданами великих
государств Британии, Франции, Германии, России, гордятся этим так же, как
лакеи гордятся важностью тех господ, которым они служат.
6
Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, а уже потом
подданными. Нежелательно воспитывать в себе уважение к закону такое же, как
к добру. Закон никогда не делает людей более справедливыми, а, напротив,
вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями
несправедливости.
Торо
7
Понятно, что коров, лошадей, овец стерегут люди. Люди знают, что нужно
скотине и как лучше пасти ее. Но лошади, коровы, овцы не могут сами пасти
себя, потому что они все одинаковы по своей природе. Так же одинаковы и
люди. Почему же одни люди могут повелевать другими и заставлять их жить так,
как это им кажется лучше? Все люди одинаково разумные существа, и управлять
ими может только то, что выше их. Выше же их только одно: тот дух, который
живет во всех их, то, что мы называем совестью. И потому людям нужно
повиноваться только своей совести, а не людям, которые назовут себя царями,
палатами, конгрессами, сенатами, судами.
8
Американские индейцы жили так, что у них не было никакой власти,
никаких законов, никакого правительства. Слушались они только заведенного
обычая и своей совести. Те, кто поступали противно обычаю и совести, тех
изгоняли из общества, или когда случалось что-нибудь важное, как убийство,
то наказывали убийство те, кто пострадал от него. И среди американских
индейцев было гораздо меньше преступлений, чем среди наших государств с
властями, тюрьмами и судьями. Где будет больше зла: там ли, где нет никаких
законов, как было у диких американских индейцев, или там, где их слишком
много? Я думаю, что верно можно сказать, что там, где слишком много законов.
Овцы наверное будут счастливее, если они сами будут заботиться о себе, а не
будут отданы на попечение о них волкам.
По Джеферсону
9
Гораздо естественнее представить себе общество людей, управляемое
разумными, выгодными и признаваемыми всеми правилами, чем те общества, в
которых живут теперь люди, подчиняясь никто не знает кем установленным
государственным законам.
ОПРАВДАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
1
Не утешай себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты мучаешь и
убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель,
не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги,
которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания - не
перед людьми (перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а перед своей
совестью.
2
Говорят, что государственное устройство справедливо, потому что оно
установлено большинством голосов. Но это, во-первых, неверно, -
государственное устройство установлено не большинством голосов, а силой. А
если бы даже оно и было поддерживаемо большинством голосов, то и это не
делало бы его справедливым.
Не только один человек не имеет права распоряжаться многими, но и
многие не имеют права распоряжаться одним.
3
"Когда среди 100 человек один властвует над 99 - это несправедливо, это
деспотизм; когда 10 властвуют над 90 - это также несправедливо, это
олигархия; когда же 51 властвует над 49 (и то только в воображении - в
сущности же опять 10 или 11 из этих 51) - тогда это совершенно справедливо
это свобода".
Может ли быть что-нибудь смешнее такого рассуждения, а между тем это
самое рассуждение служит основой деятельности всех улучшателей
государственного устройства.
4
Цель государства в том, чтобы установить порядок, такой же, какой бы
был среди людей, если бы все люди были руководимы справедливостью. Но если
бы государство и достигло своей цели, то все-таки была бы не только разница,
но полная противоположность между внешней справедливостью, достигнутой
государством, и тем состоянием, в котором были бы люди, руководимые желанием
справедливости. В обществе, руководимом желанием справедливости, никто не
хотел бы творить несправедливостей; в самом же лучшем государственном
устройстве было бы так, что никто не хотел бы терпеть несправедливостей. Так
что одна и та же цель достигается двумя противоположными средствами. Так
хищный зверь в наморднике столь же безвреден, как и травоядное. Дальше же
этого предела государство не может идти: государство не может даже дать нам
понятия о том, какая бы стала жизнь людей при взаимной благожелательности их
между собою.
По Шопенгауэру
5
Говорят, что государство всегда было и что поэтому нельзя жить без
государства. Во-первых, государство не всегда было, а если и было и есть
теперь, то это не показывает того, что оно всегда должно быть.
ХРИСТИАНИН НЕ ДОЛЖЕН ПРИНИМАТЬ УЧАСТИЕ
В ДЕЛАХ ГОСУДАРСТВА
1
К правительствам, как к церквам, нельзя относиться иначе, как или с
благоговением, или с омерзением. До тех пор, пока человек не понял того, что
такое правительство, так же как и того, что такое церковь, он не может
относиться к этим учреждениям иначе, как с благоговением. Пока он
руководится ими, ему нужно думать, для его самолюбия, что то, чем он
руководится, есть нечто самобытное, великое и святое. Но как только он
понял, что то, чем он руководится, не есть нечто самобытное и священное, а
что это только обман недобрых людей, которые, под видом руководительства,
для своих личных целей пользовались им, - так он не может тотчас же не
испытать к этим людям отвращения.
2
Всякий истинный христианин при предъявлении к нему требования
государства, противного его сознанию, может и должен сказать: я не могу
доказывать ни необходимости, ни вреда государства; знаю только одно то, что,
во-первых, мне не нужно государство, а во-вторых, что я не могу совершать
все те дела, которые нужны для существования государства.
3
Я живу, живу нынче еще; завтра очень может быть, что меня не будет, что
я навсегда уйду туда, откуда пришел. Пока Я живу, я знаю, что если я в любви
с людьми, мне хорошо, спокойно, радостно, и потому пока я живу, я хочу
любить и быть любимым. И вдруг приходят люди и говорят: пойдем с нами
обирать, казнить, убивать, воевать, тебе будет от этого лучше, а если не
тебе, то государству. - Что такое? Какое такое государство? Что вы говорите?
- ответит всякий неошалевший, разумный человек. - Оставьте меня в покое. Не
говорите таких глупостей и гадостей.
4
Когда человеку приходится выбирать между тем, что велит Бог и что велит
власть, и он делает то, что велит власть, то он поступает так, как поступил
бы человек, слушаясь не того хозяина, у которого он живет, а того первого
человека, которого он встретил на улице.
5
Мне говорят: "Давай столько-то денег какому-то тому, кто называется
правительством". Этот же кто-то велит мне идти в солдаты и обещаться
убивать, кого он велит. Я спрашиваю: "Кто этот кто-то?" Мне говорят:
"Правительство". - Кто такое правительство? - Люди. - Кто же такие эти люди,
особенные какие-нибудь? - Нет, такие же, как и все. - Зачем же мне делать
то, что они велят мне. Еще добро бы все, что они велят, были бы дела добрые,
а то они прямо велят мне делать злое. Не хочу я этого. Оставьте меня в
покое. Вот что должны были бы сказать все люди, если бы они не были так
одурены лжеучением государства.
6
Учение Христа всегда было противно учению мира. По учению мира,
властители управляют народами и, чтобы управлять ими, заставляют одних людей
убивать, казнить, наказывать других людей, заставляют их клясться в том, что
они во всем будут исполнять волю начальствующих, заставляют их воевать с
другими народами. По учению же Христа, ни один человек не может не только
убивать, но насиловать другого, даже и силою сопротивляться ему, не может
делать зла не только ближним, но даже врагам своим. Учение мира и учение
Христа были и всегда будут противны друг другу. И Христос знал это и
предсказывал своим ученикам, что за то, что они будут следовать Его учению,
их будут предавать на мучения и убивать и что мир будет их ненавидеть, как
он ненавидел Его, потому что они будут не слугами мира, а слугами Отца.
И все сбылось и сбывается так, как предсказал Иисус, если ученики
Христа исполняют Его учение.
7
"Если бы мои солдаты начали думать, ни один не остался бы в войске",
говорил король Фридрих II.
8
Анархисты правы во всем: и в отрицании существующего и в утверждении
того, что при существующих нравах ничего не может быть хуже насилия власти:
но они грубо ошибаются, думая, что анархию можно установить революцией.
Анархия может быть установлена только тем, что будет все больше и больше
людей, которым будет не нужна защита правительственной власти, и все больше
и больше людей, которые будут стыдиться прилагать эту власть.
9
Анархия не значит отсутствие учреждений, а только отсутствие таких
учреждений, которым заставляют людей подчиняться насильно. Казалось, иначе
бы не могло и не должно бы быть устроено общество существ, одаренных
разумом.
10
Нельзя допустить, чтобы человек, истинный христианин, был членом
общества, имеющего армию и военные учреждения.
Неужели он может согласиться на то, чтобы признаваемый им глава
правительства командовал бы армией и флотом и водил братьев его убивать
братьев же иноплеменников?
Не может христианин признавать такого сановника и участвовать в его
выборе, не может, присягая именем Бога, обязываться делать дела убийства и
насилия.
Как безобразно, нелогично оказывается возражение в пользу участия в
делах мира сего и как бессмысленно оказывается по .поверке то, что с первого
взгляда казалось последним словом здравого смысла.
Конгресс уполномочивает объявить войну. Мои представители
уполномочивают делать это злодеяние от моего имени и по своему произволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
своих детей, каких считать законными, каких незаконными, и кому и как
наследовать и передавать свое имущество. Определено, за какие нарушения
законов как и кем он судится и наказуется. Определено, когда он сам должен
явиться в суд в качестве присяжного или свидетеля. Определен возраст, при
котором он может пользоваться трудами помощников, работников, и даже число
часов, которое может работать в день его помощник, пища, которую он должен
давать ему. Определено, когда и как он должен прививать предохранительные
болезни своим детям; определены меры, которые он должен принимать и которым
должен подвергаться при такой-то и такой-то болезни, постигшей его или его
семейных и животных. Определены школы, в которые он должен посылать своих
детей. Определены размеры и прочность дома, который он может строить.
Определено содержание его животных: лошадей, собак; как он может
пользоваться водой и где может ходить без дороги. Определены наказания за
неисполнение всех этих и еще многих других законов. Нельзя перечислить всех
законов на законах и правил на правилах, которым он должен подчиняться и
незнанием которых (хотя и нельзя их знать) не может отговариваться человек
самого либерального государства.
При этом человек этот поставлен в такое положение, что при всякой
покупке потребляемых им предметов: соли, пива, сукна, железа, керосина, чая,
сахара и многого другого, он должен отдавать большую часть своего труда для
каких-то неизвестных ему дел и для уплаты процентов за долги, которые
свершены кем-то во времена его дедов и прадедов. Должен отдавать также часть
своего труда и при всяком переезде с места на место, при всяком получении
наследства или какой бы то ни было сделки с ближним. Кроме того, за ту часть
земли, которую он занимает или своим жилищем, или обработкой поля, с него
требуют еще более значительную часть его труда. Так что большая часть его
труда, если он живет своим трудом, а не чужим, вместо того чтобы
употребляться на облегчение или улучшение положения его и положения его
семьи, уходит на эти подати, пошлины, монополии.
Мало и этого: человеку этому в одних, в большинстве государств, велят,
как только он войдет в возраст, поступать на несколько лет в военное самое
жестокое рабство и идти воевать; в других же государствах: в Англии и
Америке, он должен нанимать людей для этого же дела.
И вот люди, поставленные в такое положение, не только не видят своего
рабства, но гордятся им, считая себя свободными гражданами великих
государств Британии, Франции, Германии, России, гордятся этим так же, как
лакеи гордятся важностью тех господ, которым они служат.
6
Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, а уже потом
подданными. Нежелательно воспитывать в себе уважение к закону такое же, как
к добру. Закон никогда не делает людей более справедливыми, а, напротив,
вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями
несправедливости.
Торо
7
Понятно, что коров, лошадей, овец стерегут люди. Люди знают, что нужно
скотине и как лучше пасти ее. Но лошади, коровы, овцы не могут сами пасти
себя, потому что они все одинаковы по своей природе. Так же одинаковы и
люди. Почему же одни люди могут повелевать другими и заставлять их жить так,
как это им кажется лучше? Все люди одинаково разумные существа, и управлять
ими может только то, что выше их. Выше же их только одно: тот дух, который
живет во всех их, то, что мы называем совестью. И потому людям нужно
повиноваться только своей совести, а не людям, которые назовут себя царями,
палатами, конгрессами, сенатами, судами.
8
Американские индейцы жили так, что у них не было никакой власти,
никаких законов, никакого правительства. Слушались они только заведенного
обычая и своей совести. Те, кто поступали противно обычаю и совести, тех
изгоняли из общества, или когда случалось что-нибудь важное, как убийство,
то наказывали убийство те, кто пострадал от него. И среди американских
индейцев было гораздо меньше преступлений, чем среди наших государств с
властями, тюрьмами и судьями. Где будет больше зла: там ли, где нет никаких
законов, как было у диких американских индейцев, или там, где их слишком
много? Я думаю, что верно можно сказать, что там, где слишком много законов.
Овцы наверное будут счастливее, если они сами будут заботиться о себе, а не
будут отданы на попечение о них волкам.
По Джеферсону
9
Гораздо естественнее представить себе общество людей, управляемое
разумными, выгодными и признаваемыми всеми правилами, чем те общества, в
которых живут теперь люди, подчиняясь никто не знает кем установленным
государственным законам.
ОПРАВДАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
1
Не утешай себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты мучаешь и
убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель,
не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги,
которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания - не
перед людьми (перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а перед своей
совестью.
2
Говорят, что государственное устройство справедливо, потому что оно
установлено большинством голосов. Но это, во-первых, неверно, -
государственное устройство установлено не большинством голосов, а силой. А
если бы даже оно и было поддерживаемо большинством голосов, то и это не
делало бы его справедливым.
Не только один человек не имеет права распоряжаться многими, но и
многие не имеют права распоряжаться одним.
3
"Когда среди 100 человек один властвует над 99 - это несправедливо, это
деспотизм; когда 10 властвуют над 90 - это также несправедливо, это
олигархия; когда же 51 властвует над 49 (и то только в воображении - в
сущности же опять 10 или 11 из этих 51) - тогда это совершенно справедливо
это свобода".
Может ли быть что-нибудь смешнее такого рассуждения, а между тем это
самое рассуждение служит основой деятельности всех улучшателей
государственного устройства.
4
Цель государства в том, чтобы установить порядок, такой же, какой бы
был среди людей, если бы все люди были руководимы справедливостью. Но если
бы государство и достигло своей цели, то все-таки была бы не только разница,
но полная противоположность между внешней справедливостью, достигнутой
государством, и тем состоянием, в котором были бы люди, руководимые желанием
справедливости. В обществе, руководимом желанием справедливости, никто не
хотел бы творить несправедливостей; в самом же лучшем государственном
устройстве было бы так, что никто не хотел бы терпеть несправедливостей. Так
что одна и та же цель достигается двумя противоположными средствами. Так
хищный зверь в наморднике столь же безвреден, как и травоядное. Дальше же
этого предела государство не может идти: государство не может даже дать нам
понятия о том, какая бы стала жизнь людей при взаимной благожелательности их
между собою.
По Шопенгауэру
5
Говорят, что государство всегда было и что поэтому нельзя жить без
государства. Во-первых, государство не всегда было, а если и было и есть
теперь, то это не показывает того, что оно всегда должно быть.
ХРИСТИАНИН НЕ ДОЛЖЕН ПРИНИМАТЬ УЧАСТИЕ
В ДЕЛАХ ГОСУДАРСТВА
1
К правительствам, как к церквам, нельзя относиться иначе, как или с
благоговением, или с омерзением. До тех пор, пока человек не понял того, что
такое правительство, так же как и того, что такое церковь, он не может
относиться к этим учреждениям иначе, как с благоговением. Пока он
руководится ими, ему нужно думать, для его самолюбия, что то, чем он
руководится, есть нечто самобытное, великое и святое. Но как только он
понял, что то, чем он руководится, не есть нечто самобытное и священное, а
что это только обман недобрых людей, которые, под видом руководительства,
для своих личных целей пользовались им, - так он не может тотчас же не
испытать к этим людям отвращения.
2
Всякий истинный христианин при предъявлении к нему требования
государства, противного его сознанию, может и должен сказать: я не могу
доказывать ни необходимости, ни вреда государства; знаю только одно то, что,
во-первых, мне не нужно государство, а во-вторых, что я не могу совершать
все те дела, которые нужны для существования государства.
3
Я живу, живу нынче еще; завтра очень может быть, что меня не будет, что
я навсегда уйду туда, откуда пришел. Пока Я живу, я знаю, что если я в любви
с людьми, мне хорошо, спокойно, радостно, и потому пока я живу, я хочу
любить и быть любимым. И вдруг приходят люди и говорят: пойдем с нами
обирать, казнить, убивать, воевать, тебе будет от этого лучше, а если не
тебе, то государству. - Что такое? Какое такое государство? Что вы говорите?
- ответит всякий неошалевший, разумный человек. - Оставьте меня в покое. Не
говорите таких глупостей и гадостей.
4
Когда человеку приходится выбирать между тем, что велит Бог и что велит
власть, и он делает то, что велит власть, то он поступает так, как поступил
бы человек, слушаясь не того хозяина, у которого он живет, а того первого
человека, которого он встретил на улице.
5
Мне говорят: "Давай столько-то денег какому-то тому, кто называется
правительством". Этот же кто-то велит мне идти в солдаты и обещаться
убивать, кого он велит. Я спрашиваю: "Кто этот кто-то?" Мне говорят:
"Правительство". - Кто такое правительство? - Люди. - Кто же такие эти люди,
особенные какие-нибудь? - Нет, такие же, как и все. - Зачем же мне делать
то, что они велят мне. Еще добро бы все, что они велят, были бы дела добрые,
а то они прямо велят мне делать злое. Не хочу я этого. Оставьте меня в
покое. Вот что должны были бы сказать все люди, если бы они не были так
одурены лжеучением государства.
6
Учение Христа всегда было противно учению мира. По учению мира,
властители управляют народами и, чтобы управлять ими, заставляют одних людей
убивать, казнить, наказывать других людей, заставляют их клясться в том, что
они во всем будут исполнять волю начальствующих, заставляют их воевать с
другими народами. По учению же Христа, ни один человек не может не только
убивать, но насиловать другого, даже и силою сопротивляться ему, не может
делать зла не только ближним, но даже врагам своим. Учение мира и учение
Христа были и всегда будут противны друг другу. И Христос знал это и
предсказывал своим ученикам, что за то, что они будут следовать Его учению,
их будут предавать на мучения и убивать и что мир будет их ненавидеть, как
он ненавидел Его, потому что они будут не слугами мира, а слугами Отца.
И все сбылось и сбывается так, как предсказал Иисус, если ученики
Христа исполняют Его учение.
7
"Если бы мои солдаты начали думать, ни один не остался бы в войске",
говорил король Фридрих II.
8
Анархисты правы во всем: и в отрицании существующего и в утверждении
того, что при существующих нравах ничего не может быть хуже насилия власти:
но они грубо ошибаются, думая, что анархию можно установить революцией.
Анархия может быть установлена только тем, что будет все больше и больше
людей, которым будет не нужна защита правительственной власти, и все больше
и больше людей, которые будут стыдиться прилагать эту власть.
9
Анархия не значит отсутствие учреждений, а только отсутствие таких
учреждений, которым заставляют людей подчиняться насильно. Казалось, иначе
бы не могло и не должно бы быть устроено общество существ, одаренных
разумом.
10
Нельзя допустить, чтобы человек, истинный христианин, был членом
общества, имеющего армию и военные учреждения.
Неужели он может согласиться на то, чтобы признаваемый им глава
правительства командовал бы армией и флотом и водил братьев его убивать
братьев же иноплеменников?
Не может христианин признавать такого сановника и участвовать в его
выборе, не может, присягая именем Бога, обязываться делать дела убийства и
насилия.
Как безобразно, нелогично оказывается возражение в пользу участия в
делах мира сего и как бессмысленно оказывается по .поверке то, что с первого
взгляда казалось последним словом здравого смысла.
Конгресс уполномочивает объявить войну. Мои представители
уполномочивают делать это злодеяние от моего имени и по своему произволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93