- Форма - это ерунда. Они убивают учеников и напяливают их форму
только ради того, чтобы легче было приблизиться к следующей жертве. Прежде
чем напасть на Город, они должны организоваться и набраться решимости... и
похоже, что это вот-вот случится, если еще не случилось.
- Никогда не поверю, что они представляют для нас большую угрозу.
- Может, и нет. Но не забывай, что тебе повезло.

Назавтра они вышли с рассветом и спешили изо всех сил. За весь день
они ни разу не позволили себе остановится дольше, чем на три-пять минут.
Шрамы от шпал и сама колея вернулись к норме, и путников подхлестывала
мысль, что идти осталось час, самое большее полтора...
Далеко за полдень они достигли поворота - полотно плавно огибало
вершину высокого холма, взбегало по склону... И, добравшись вместе с
колеей до седловины, они увидели Город, недвижимый в широкой долине внизу.
Оба замерли как вкопанные.
Город изменился, в его облике появилось что-то новое. И это что-то
заставило Гельварда бросится вниз напрямик, не разбирая дороги.
С высоты было видно, что вокруг Города, как обычно, суетится
множество людей: позади него четыре путевые бригады выкорчевывали старые
рельсы, впереди еще больше народу ставили быки через реку, преграждавшую
Городу дальнейший путь. Преобразился сам Город - вся южная часть была
изуродована, обуглена...
Охраняли Город еще строже, чем раньше; Гельварда и Джейза остановили
и потребовали назвать свои имена. Они кипели от негодования - ведь ясно,
что с Городом случилось какое-то несчастье, а их тут задерживают... Но
пришлось ждать, пока из Города не пришлют подтверждение на их счет, а тем
временем Гельвард выяснил у старшего стражника, что за последние мили
туземцы дважды ходили в атаку. Вторая атака была яростнее первой. Убиты
двадцать три стражника, а в самом Городе потерям несть числа.
Радость возвращения в одно мгновение сменилась отрезвляющей горечью.
Дождавшись подтверждения, Гельвард и Джейз продолжали путь в молчании.
Ясли сгорели дотла; большую часть погибших составляли именно дети.
Эта тягостная новость была не единственной - почти на всех уровнях Города
видны были какие-то удручающие перемены, но Гельвард уже не мог
реагировать на каждую из них. Новые и новые горькие вести оттесняли
зрительные впечатления. Время обдумывать все наступило значительно позже.
Во-первых, Гельвард узнал, что отца нет в живых: не прошло и
нескольких часов с минуты их расставания, как его сердце остановилось.
Сообщил Гельварду об этом Клаузевиц - и тот же Клаузевиц объявил
ученичество законченным.
Во-вторых, Виктория родила ребенка, мальчика, но он оказался в числе
тех, кто погиб при пожаре.
В-третьих, Виктория подписала документ, расторгающий их брак. Теперь
она живет с другим и ожидает нового ребенка.
И в-четвертых, - эта новость была, несомненно, связана со всеми
остальными событиями, но оттого она не стала менее неожиданной.
Центральный календарь поведал Гельварду о том, что за время его отсутствия
Город переместился на семьдесят три мили, и, несмотря на это, находится в
настоящий момент в восьми милях позади оптимума. А ведь по своей
собственной, субъективной оценке Гельвард отсутствовал никак не дольше
трех миль.
Он воспринял все это как бесспорные, хоть и жестокие факты. Пережить
их предстояло потом, а сейчас Город готовился к отражению новой неизбежной
атаки.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1
Долина была погружена во мрак и тишину. Вдалеке, на северном берегу
реки, дважды подряд мигнул красный фонарь - и вновь воцарилась тьма.
Но вот секунд десять спустя где-то глубоко в недрах Города заурчали
моторы лебедок, и его исполинская туша медленно, дюйм за дюймом поползла
вперед. Звук моторов раскатился по долине громовым эхом.
Я и еще два десятка горожан затаились в густом подлеске, укутавшем
весь склон холма. На время переправы, одной из самых драматических за всю
историю Города, меня сызнова зачислили в стражники. Третья вылазка
туземцев ожидалась с минуты на минуту, - но если только Город достигнет
северного берега, сам характер окружающей местности позволит ему
защищаться достаточно успешно для того, чтобы успеть дотянуть путь до
прохода сквозь холмы на севере. А там, у холмов, Город займет опять-таки
выгодную для обороны позицию и выстоит до завершения следующего этапа
путевых работ.
По нашим сведениям, где-то тут во мраке долины скопились полторы
сотни туземцев, и все с ружьями. Грозный враг, особенно если учесть, что
Город располагал лишь двенадцатью ружьями, захваченными в предыдущих
стычках. К тому же патроны все до последнего расстреляны при отражении
второй атаки. Оставалось рассчитывать только на арбалеты - в ближнем бою
их стрелки разили насмерть - да еще на точность разведывательных данных.
Именно разведчики надоумили наших командиров выделить резерв для внезапной
контратаки, и меня отрядили в него.
Еще несколько часов назад, как только спустились сумерки, мы заняли
эту позицию, господствующую над долиной. Главные оборонительные порядки,
три ряда арбалетчиков, были развернуты вокруг Города. Как только Город
вкатится на мост, им предписывалось начать отступление и создать надежный
заслон у насыпи на южном берегу. Туземцы, естественно, сосредоточат огонь
на арбалетчиках, тут-то мы и ударим по нападающим из засады.
Впрочем, если повезет, до контратаки может и не дойти. Да, разведка
доложила, что туземцы готовятся к новой вылазке, но мостостроители
справились со своей задачей раньше, чем предполагалось, и была надежда,
что Город благополучно переправится под покровом темноты на другую
сторону, прежде чем противник сообразит, что к чему.
Но в тишине долины вой лебедок разнесся на многие мили вокруг.
Головные башни Города только-только вползли на мост, как послышались
первые выстрелы. Я взвел арбалет, зарядил его стрелой и положил руку на
предохранитель.
Ночь выдалась облачная, видимость оставляла желать лучшего. По
ружейным вспышкам я догадался, что туземцы расположились неправильным
полукольцом примерно в ста ярдах от наших оборонительных порядков.
Ружейный огонь становился все гуще. Туземцы, по-видимому, наступали.
Город вкатил на мост уже половину своей неподъемной туши - и упорно
двигался вперед.
Откуда-то издали раздалась команда:
- Свет!..
И внезапно над южной оконечностью Города вспыхнуло восемь
солнц-прожекторов. Их лучи прошли над головами арбалетчиков и озарили всю
окрестную равнину. Туземцы, застигнутые врасплох, не успели спрятаться и
были видны как на ладони.
Первый ряд стражников разрядил свои арбалеты в цель и пригнулся,
закладывая новые стрелы. То же самое сделали стражники второго, а затем
третьего ряда. Только понеся тяжелые потери, нападающие догадались
распластаться на земле и открыть стрельбу по силуэтам защитников Города,
ясно различимым на фоне прожекторов.
- Потушить свет!..
Тьма показалась кромешной, и под ее прикрытием арбалетчики рассеялись
и сменили позицию. Через полминуты свет вспыхнул вновь, и они произвели
новый залп. Маневр опять застал нападавших врасплох, и они снова понесли
потери. Как только свет выключили, защитники Города вернулись на прежние
позиции. Маневр повторился еще и еще раз.
Внизу послышался предупреждающий крик, и когда прожекторы зажглись
вновь, мы увидели, что туземцы пошли в атаку. А Город тем временем уже
въехал на мост целиком.
Внезапно что-то оглушительно взорвалось, и по борту Города полыхнули
языки пламени. Мгновением позже еще один взрыв раздался на самом мосту, и
пламя принялось жадно пожирать сухую древесину настила.
- Резерв, к бою!
Я поднялся в ожидании следующего приказа. Страха я не чувствовал,
напряжение долгих часов, проведенных в засаде, куда-то улетучилось.
- Вперед!..
Прожекторы над Городом осветили нам всю картину сражения. В
большинстве своем туземцы схватились со стражниками врукопашную, но
несколько стрелков залегли и стали вести по Городу прицельный огонь. Им
удалось поразить два прожектора, и те со звоном погасли.
Пожар на мосту, да и в самом Городе разгорался с каждой секундой все
ярче.
У самого берега я вдруг заметил туземца, сжимавшего в отведенной для
броска руке металлический цилиндр. Меня отделяли от злоумышленника
какие-нибудь двадцать ярдов. Я прицелился и пустил стрелу... она вонзилась
ему в грудь. Зажигательная бомба взорвалась в двух шагах от убитого,
опалив все вокруг клубами пламени.
Наша контратака, как и предполагалось, оказалась для противника
полной неожиданностью. Нам удалось сразить еще троих туземцев, но тут они
дрогнули и пустились наутек, один за другим исчезая в ночной тени на
западе.
На какое-то время в наших собственных рядах возникло замешательство.
Город горел, да и на мосту были два крупных очага пожара - один под самым
Городом, другой чуть позади. Надо было бы немедля броситься сбивать пламя,
но кто мог поручиться, что враги отступили все до последнего?
Лебедки продолжали упрямо тянуть Город дальнему берегу, однако настил
местами прогорел насквозь, и доски, взметая на лету фонтаны искр,
срывались в воду.
Порядок удалось восстановить довольно быстро. Командир стражников
отдал приказ, и люди разделились на два отряда. Один отряд занял оборону у
въезда на мост, другой, к которому примкнул и я, был послан воевать с
огнем.
Впервые горожане столкнулись с зажигательными бомбами еще при
предыдущей атаке, и тогда же под днищем Города были установлены пожарные
гидранты. К несчастью, ближайший из них сорвало взрывом, и струя воды без
толку хлестала вниз, в реку. Второй гидрант уцелел, мы размотали короткий
шланг и принялись за дело. Однако пожар на мосту так неистовствовал, что
мы оказались почти бессильны с ним справиться. Правда, основная часть
Города уже миновала самый опасный участок, но задним парам ведущих колес
еще предстояло пройти через пламя; действуя в густом дыму среди языков
огня, я заметил, что рельсы предательски оседают и вот-вот не выдержат.
С оглушительным ревом сорвался и рухнул вниз целый прогоревший
пролет. Дым был слишком густым, и мы задыхаясь, были вынуждены выбраться
из-под днища, так ничего и не добившись.
Пламя, лизавшее стены Города, тоже еще не угасло, но городские
пожарные команды, кажется, справлялись со своей задачей успешнее нашего.
Лебедки натужно выли - и Город потихоньку сползал с моста на более
безопасный северный берег.

2
Наутро Город стал считать свои раны. Людей мы потеряли в общем-то
немного. В перестрелке были убиты три стражника и еще пятнадцать ранено.
Внутри Города серьезно пострадал лишь один человек - его изуродовало при
взрыве зажигательной бомбы.
Зато материальные убытки оказались очень серьезными. Целая секция
административного квартала сгорела дотла, многие квартиры, поврежденные
огнем и водой из пожарных шлангов, стали непригодны для житья.
Больше всего пострадало днище. Стальная рама - опора всех семи
уровней - конечно же, уцелела, но к ней крепились деревянные балки и
конструкции - и от некоторых из них просто ничего не осталось. Ведущие
колеса на правом внешнем пути сошли с рельсов, а одно даже раскололось.
Заменить его было нечем, пришлось попросту снять с оси и выбросить.
Пламя на мосту продолжало бушевать и после того, как Город переполз
на северный берег. Мост погиб безвозвратно, а с ним - сотни ярдов
драгоценных рельсов, скрученных и деформированных огнем.

Я провел два дня вне Города с путевыми бригадами, снимающими
уцелевшие звенья рельсов на южном берегу реки, затем меня вызвал
Клаузевиц.
В сущности, я не бывал в стенах Города очень давно, час-другой по
возвращении из экспедиции не в счет - и даже не успел доложить
руководителям гильдии о своих наблюдениях. Насколько я мог судить,
чрезвычайное положение перечеркнуло все формальности, и конца ему пока не
предвиделось: атаки туземцев повели к серьезным задержкам, оптимум
отодвигался все дальше и дальше, - в общем, я никак не ожидал, что меня
отзовут с путевых работ по какой-либо причине.
У тех, кто работал на путях, состояние безумной спешки сменялось
безысходным отчаянием. Звено за звеном рельсы вытягивались на север, к
проходу между холмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40