- Мы теперь долго не увидимся. Желаю удачи, сынок.
- Вы куда-нибудь уезжаете?
- Я-то остаюсь здесь. А вот ты уезжаешь. Будь осторожен и поразмысли
над тем, что увидишь.
Прежде чем Гельвард успел найти ответ, меновщик скрылся в конюшне.
Гельвард чуть было не бросился за ним, но инстинктивно понял, что это
бесполезно. Наверное, Коллингс и так сказал больше, чем полагалось.
Со смятенным сердцем Гельвард направился по туннелю дальше, к лифту,
и вызвал кабину. Когда она появилась, он сразу же поднялся на четвертый
уровень и стал искать Викторию. Дома ее не оказалось, он спустился на
фабрику синтеза. Ее беременность уже насчитывала восемнадцать миль, но она
заявила, что будет продолжать работу до последней возможности.
Завидев мужа, Виктория встала со своего рабочего места, и они вместе
вернулись в комнату. До свидания с Клаузевицем оставалось еще два часа,
которые прошли в разговорах о пустяках. Правда, когда открыли дверь на
площадку, они провели какое-то время на воздухе.
В назначенный час Гельвард поднялся на седьмой уровень и был допущен
в штаб-квартиру верховных гильдий. Ему доводилось бывать здесь и раньше,
однако достаточно редко, чтобы не испытывать в этом святилище старших
гильдиеров и навигаторов благоговейного трепета.
Клаузевиц поджидал его в кабинете, отведенном для разведчиков
будущего. Когда Гельвард появился на пороге, глава гильдии тепло
приветствовал его и предложил вина.
- Вы неплохо зарекомендовали себя, ученик Манн.
- Благодарю вас, сэр.
- Готовы ли вы к тому, чтобы вступить в наши ряды?
- Да, сэр.
- Хорошо... У гильдии нет возражений против вашей кандидатуры. Вы
заслужили о себе весьма лестные отзывы.
- Если не считать стражников, - заметил Гельвард.
- Пусть это вас не тревожит. Стиль жизни стражников не всякому по
вкусу.
Гельвард вздохнул с облегчением: отношения, сложившиеся у него со
стражниками, внушали ему опасение, что те не преминут наябедничать на него
разведчикам.
- Цель настоящей встречи, - продолжал Клаузевиц, - в том, чтобы
сообщить вам о дальнейшем. Вам еще предстоит трехмильная практика в вашей
собственной гильдии, но, насколько я могу судить, для вас это пустая
формальность. Прежде вам придется покинуть Город. Это входит в программу
подготовки гильдиеров. Возможно, ваша отлучка будет довольно длительной.
- А разрешите узнать, насколько длительной? - осведомился Гельвард.
- Трудно сказать. Не менее десяти миль. Вернее, бывает по-разному:
одни возвращаются через десять-пятнадцать миль, другие отсутствуют миль
сто, а то и больше.
- Но Виктория...
- Да, мне известно, что она ожидает ребенка. Когда это произойдет?
- Миль через девять.
Клаузевиц нахмурился.
- Боюсь, что в это время вы будете в отсутствии. Говоря по правде, у
нас с вами нет выбора.
- Неужели нельзя подождать до родов?
- К сожалению, нельзя. Вам поручается определенное задание, и его
надо выполнить. Вам уже известно, что время от времени Город вынужден
пользоваться услугами женщин со стороны. Мы взяли за правило отпускать их
как можно раньше, но и при этом условии они живут здесь не менее тридцати
миль. Один из пунктов заключаемых нами сделок гласит, что мы обязуемся
вернуть их в целости в родные поселения. Вошло в обычай поручать
сопровождение этих женщин ученикам, тем более что такое поручение
представляется важной частью их подготовки. Сегодня у нас есть три
женщины, выразившие желание вернуться домой.
За месяцы практики Гельвард волей-неволей приобрел известную
уверенность в себе.
- Сэр, моя жена ожидает своего первого ребенка. Я должен остаться с
ней.
- Об этом не может быть и речи.
- А что если я откажусь?
- Вам предъявят копию принесенной клятвы, и вы понесете
предусмотренное ею наказание.
Гельвард открыл было рот, чтобы возразить, - и все же сдержался. Для
споров о том, сохраняет ли клятва буквальную силу, минута выдалась явно
неподходящая. Клаузевиц, по-видимому, с трудом сдерживал себя: едва
Гельвард стал отказываться от слепого повиновения, лицо главного
разведчика побагровело и он опустился в кресло, положив ладони на край
стола. Гельвард проглотил почти сорвавшуюся с языка фразу и вместо нее
задал вопрос:
- Сэр, могу ли я апеллировать к вашему сердцу?
- Апеллировать вы можете, только это ничего не изменит. Вы поклялись,
что интересы безопасности Города будете ставить превыше личных забот.
Неукоснительное выполнение программы вашей подготовки входит в интересы
безопасности Города, вот и все.
- Но ведь отъезд наверняка можно и отсрочить! Как только родится
ребенок, я выполню любой приказ.
- Нет. - Клаузевиц повернулся и вытащил большой лист бумаги, на нем
были карта и какие-то столбцы цифр. - Женщин надо доставить в их родные
поселения. Через девять миль, когда ваша жена разрешится от бремени, эти
поселения отодвинутся от нас слишком далеко. Они и так уже находятся более
чем в сорока милях к югу от Города. Факт остается фактом: настала ваша
очередь, и выполнить поручение должны именно вы и никто другой.
- Это ваше последнее слово, сэр?
- Последнее.
Гельвард отставил нетронутый стакан вина и направился к двери.
- Подожди, Гельвард!..
Он задержался на пороге.
- Если я должен уехать, я хочу по крайней мере проститься с женой.
- У тебя еще будет время. Ты отправляешься через полмили.
Пять дней - это почти ничего.
- Ну?.. - буркнул Гельвард, не ощущая более потребности выказывать
собеседнику освященное традициями почтение.
- Садись, сделай милость. - Гельвард неохотно подчинился. - Не
обвиняй меня в бесчеловечности: по иронии судьбы предстоящее путешествие
как раз и покажет тебе, отчего обычаи Города подчас кажутся
бесчеловечными. Таков наш жребий, и мы его себе не выбирали. Понимаю, что
ты тревожишься за... Викторию, и тем не менее ты отправишься в прошлое.
Поверь, для тебя самого нет лучшего способа разобраться в тех
обстоятельствах, в каких находится Город. Именно то, что ты увидишь на
юге, раскроет тебе подоплеку клятвы, подоплеку нашей кажущейся жестокости.
Ты же образованный человек, Гельвард... Было ли в истории хоть одно
цивилизованное общество, на время выменивавшее себе женщин ради
единственной незамысловатой цели - осчастливить его одним ребенком?
- Нет, сэр. - Гельвард замялся. - Кроме разве...
- Кроме примитивных кочевых племен, для которых разбой и насилие были
средством существования? Ну что ж, мы, может, ненамного лучше их. Наши
меновые сделки преследуют одностороннюю выгоду, пусть внешне это вроде бы
и не так. Мы выдвигаем свои условия, платим установленную цену и
продолжаем путь. Приказ должен быть выполнен. Ты покинешь свою жену в дни,
когда она нуждается в тебе более всего, хоть это и бесчеловечно, но эта
бесчеловечность - лишь следствие образа жизни, который бесчеловечен сам по
себе.
- Нельзя оправдывать одну жестокость другой, - произнес Гельвард.
- Нельзя... тут я готов с тобой согласиться. Но ты связан клятвой.
Клятва сама по себе вытекает из тех факторов, которые продиктовали нам
нашу бесчеловечность, и, когда ты принесешь на алтарь Города личную
жертву, многое станет тебе яснее.
- Сэр, Город должен изменить свои обычаи.
- Сам увидишь, что это невозможно.
- Совершив путешествие в прошлое?
- Я сказал, тебе многое станет яснее. Хотя и не все. - Клаузевиц
поднялся. - Гельвард, до сих пор ты был хорошим учеником. Предвижу, что ты
и впредь будешь трудиться на благо Города, не щадя своих сил. У тебя умная
и красивая жена, тебе есть ради чего жить и бороться. Смерть тебе не
угрожает, это я тебе гарантирую. Казнь, предусмотренная клятвой, насколько
я знаю, никогда не приводилась в исполнение, но я прошу тебя выполнить
миссию, возложенную на тебя Городом, и выполнить без проволочек. Я сам в
свое время совершил такое путешествие, как и твой отец, как и каждый
гильдиер. И сегодня там, в прошлом, находятся семь твоих
собратьев-учеников. Им тоже пришлось столкнуться с подобными трудностями
личного характера, и не каждый встречал их с большой охотой.
Гельвард пожал Клаузевицу руку и отправился искать жену.

3
Через пять дней он собрался в дорогу. В общем-то, он ни на минуту не
сомневался, что придется смириться с судьбой, но объяснить это Виктории
было нелегко. Сначала она, естественно, пришла в отчаяние, но потом
неожиданно ее настроение изменилось.
- Разумеется, ты должен ехать. Не ищи во мне повода для отказа.
- Но что будет с ребенком?
- Все будет в порядке, - заверила она. - Да и чем ты, в самом деле,
мог бы помочь, окажись ты здесь? Приставать ко всем и действовать им на
нервы? Врачи позаботятся обо мне. Можно подумать, что мой ребенок -
первый, которого им предстоит принять...
- Но разве тебе... не хотелось бы, чтобы я был рядом с тобой?
Она ласково тронула его за руку.
- Конечно, хотелось бы. Но не забывай, что ты сам мне сказал. Клятва
вовсе не так жестока, как тебе представлялось. Я знаю, ты обязан уехать,
зато, когда ты вернешься, для нас с тобой не останется тайн. Особенно
скучать в твое отсутствие мне будет некогда, а потом, по совету Коллингса,
мы обсудим с тобой подробно все, что ты увидел.
Гельварду, правда, осталось не вполне ясно, какой смысл она
вкладывает в это "обсудим". Делиться с ней тем, что он видел и делал за
пределами Города, уже вошло у него в привычку, и Виктория слушала его
рассказы с неослабным вниманием. Он перестал бояться этого - и все же
интерес жены к запретной теме продолжал беспокоить его, в особенности
потому, что раз от раза приходилось вдаваться во все более мелкие
технические подробности.
Но главное - в итоге этих пяти дней у него не осталось личных мотивов
увиливать от путешествия в прошлое, больше того, перспектива этого
путешествия даже увлекала его. Гильдиеры слишком часто ссылались на
почерпнутый в прошлом опыт, по большей части туманно, полунамеками, и вот,
наконец, пришла пора пуститься в рискованное предприятие самому. Где-то
там, в прошлом, был Джейз - а вдруг они встретятся? Было бы здорово
увидеться с давним приятелем. Сколько воды утекло с того дня, когда они
попрощались в яслях! Может, они и не узнают друг друга?
Виктория решила не провожать его. Она осталась у себя в комнате, в
постели. Он приласкал ее, осторожно и нежно; полушутя, полусерьезно они
отметили вслух, что это "в последний раз". Она приникла к нему, когда он
поцеловал ее на прощание, и, закрывая за собой дверь, он расслышал
сдавленный плач. Он замер в нерешительности, раздумывая, не вернуться ли
на минутку, и все же двинулся дальше. Растягивать горестные мгновения не
имело смысла.
Клаузевиц поджидал его в штаб-квартире разведчиков. В углу лежала
груда снаряжения, а на столе была расстелена крупномасштабная карта.
Держался глава гильдии иначе, чем при прошлой встрече. Едва Гельвард вошел
в комнату, Клаузевиц пригласил его к столу и без предисловий приступил к
делу.
- Перед тобой сводная карта местности к югу от Города. Она выполнена
в линейном масштабе. Термин тебе знаком?
Гельвард кивнул.
- Прекрасно. Один дюйм на карте равен примерно одной миле...
подчеркиваю, равен линейно. По причинам, которые станут тебе ясны в самом
путешествии, масштаб тебе впоследствии не поможет. Город в настоящий
момент находится вот здесь, а селение, которое ты должен разыскать, -
здесь. - Клаузевиц показал на кучку черных пятнышек в нижнем углу карты. -
Сейчас нас отделяют от этого селения ровно сорок две мили. Впрочем, по
мере удаления от Города расстояния станут обманчивыми, направления тоже.
Тут я могу дать тебе только один совет, такой же, как всем твоим
предшественникам: придерживайся нашего путевого полотна. Когда ты уйдешь
далеко на юг, оно останется единственной ниточкой, которая поможет тебе
найти дорогу домой. Ямы, выкопанные под основания шпал, сохраняются долго
и видны хорошо. Ты меня понял?
- Да, сэр.
- Ты отправляешься в путешествие ради одной главной цели. Ты должен
убедиться, что вверенные тебе женщины благополучно добрались до своего
селения. Как только это произойдет, ты без задержки вернешься в Город.
Гельвард произвел в уме несложные вычисления. Сколько времени ему
требуется, чтобы пройти милю? Минут пятнадцать, не больше. За день, даже в
жару, он покроет по крайней мере миль двадцать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40