– Мы должны оказать сопротивление или погибнуть.
– Лиан – это ключ, – ответила Селиала, которая была похожа на привидение.
– Да! Как только дверь откроется, мы должны его вынести. Нас пятнадцать, и только семь верны Тензору. Я пойду за Лианом, – сказала Малиена, – а ты перекроешь им путь, пока я буду его уводить.
Вскоре раздалось несколько мощных взрывов, которые следовали один за другим, и, наконец, самый оглушительный. Пыль закружилась в воздухе.
– Вот оно, – прошептала Малиена. – Наше время пришло, мой друг Селиала. Арким против аркима. Какой ужасный день! Не подведи нас теперь.
43
Ужасная сила
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Лиан Феламору, когда она вернулась.
– Это имеет отношение к Непреодолимой Преграде, – ответила та, – которая заточила нас на Сантенаре так же, как мы заточили Рулька в Ночной Стране. Лиан, расскажи мне, что случилось после смерти Шутдара, да поскорее.
Лиан подскочил. Она знает, что он ищет разгадку этой тайны уже целый год?
– Особенно нечего рассказывать. – И Лиан поведал ей об окончании «Сказания о Непреодолимой Преграде», но умолчал о собственных изысканиях и о странных обстоятельствах убийства девушки-калеки.
– Должно быть что-то еще, – сказала Феламора. – Кто там был в конце?
– Целые армии, возглавляемые величайшими предводителями того времени. Конечно, Рульк, затем Кандор, Квинлис, первый Магистр Совета. Несколько других аркимов...
– Тензор? – перебила она.
– Он был там; после уничтожения флейты вокруг башни возник ореол смерти на пол-лиги, но, как ни странно, не внутри нее. В это время Великая Преграда закрыла путь между мирами.
– Продолжай!
– Прошло много часов, прежде чем осмелились пересечь поле, заваленное трупами, и войти внутрь. Думаю, первыми там оказались Рульк, Ванс, Баггус, Ялкара...
– Ялкара, Ялкара! – Трясясь от злости, Феламора повторяла имя своего врага. – Я этого не знала. Расскажи все.
– Об этом мало что известно. Ялкара сильно обгорела, но ничего не нашла. Да и никто не нашел, хотя позднее башню разобрали по кирпичу. Наверно, Золотая флейта уничтожена, поскольку не осталось никаких ее следов.
– А Ялкару обыскали?
– Всех, кто выходил из башни, раздевали донага перед остальными. Даже Рульк подчинился.
Лицо Феламоры было бесстрастным, напоминая маску. Узнала ли она что-нибудь ценное? Она ушла, заперев за собой дверь изнутри.
– Я не могу это вынести, – пожаловалась Карана. – Что происходит внизу?
Лиан не отвечал. Вместе они стояли у окна, глядя на море. Было чудесное утро, такое ясное, что вдали был виден горный пик. Башня дважды вздрогнула. Лиан с Караной заметили, что один из маленьких конусов у подножия Катадзы дымится и извергает огонь.
– Итак, – произнесла девушка, – снова твое «Сказание о Непреодолимой Преграде». Оно послужило началом и, возможно, станет концом всего. Что ты узнал с тех пор, как попытался спасти меня из крепости?
Лиан поведал ей о письме Кандора.
– Чтобы продолжить Сказание, мне необходимо восстановить ход событий, но пока я ни на шаг не приблизился к разгадке таинственной гибели девушки-калеки.
В этот момент на пороге показалась Феламора.
– Тише! – предостерегла Карана и, обвив руками шею Лиана, заткнула ему рот поцелуем.
Феламора уселась на пол и достала из трубки-чехла свиток, который медленно развернулся. Она подняла его дрожащей рукой. Наконец-то! Тензор по небрежности оставил Зеркало на скамье и отправился еще в одно путешествие с вратами.
– Я полагал, что вам запрещено использовать магические приспособления, – заметил Лиан.
– Да, это наше древнейшее табу.
– Тогда...
– Я нарушила табу, – отрезала Феламора. – И я дорого заплачу за это. А теперь оставь меня!
– Что это!? – воскликнула Феламора, задрожав. – Этого не было, когда я в последний раз сражалась с Ялкарой.
Лиан заглянул ей через плечо, зачарованный. На Зеркале не было ничего, кроме символа в виде огненной луны и серебристых иероглифов по краям. Феламора сосчитала иероглифы.
– Их девяносто девять, – сказал Лиан. – Неповторяющихся всего тридцать три. Некоторые встречаются много раз, другие – нет.
– Значит, это не украшение, – заметила Феламора. – Иероглифы что-то обозначают.
– Я нигде не встречал прежде этой письменности, – сказал Лиан.
– Я... Мне это не нравится. Боюсь, это ловушка. – Феламора была как натянутая струна.
– Ты можешь пользоваться Зеркалом? – спросил Лиан, и летописец в нем так же жадно наблюдал за ней, как раньше – за Тензором.
– Оно заперто, а ключ – в Туркаде. Но я видела, как его использует Ялкара.
Долго ничего не происходило. Карана вернулась к окну и изучала извержение внизу. От взрыва камни взметнулись в воздух так высоко, что почти достигли вершины горы Катадзы.
И в эту минуту Зеркало открылось со вспышкой белого света, которая снизу осветила лицо Феламоры. Слова и картинки замелькали на поверхности с головокружительной скоростью. Лиан попытался вглядеться, но она погрозила маленьким кулачком.
– Только мои глаза, летописец. – Лиан присоединился к Каране у окна.
– Где ты, мой враг? – кричала Феламора, поднявшись на ноги и держа Зеркало перед собой. – Где ты, Ялкара? – Но образ, который особенно часто должно было отражать Зеркало, не появлялся.
– Выходи! Покажись мне! Я вырву твой секрет у Зеркала! – говорила трясущаяся, как лист, Феламора.
Ни Карана, ни Лиан не понимали, чего она хочет от Зеркала. Какую силу надеялась она направить против врага, который был всего лишь тенью в Зеркале?
– Где ты? – взывала Феламора. И тут коварное Зеркало стало обычным зеркалом, отразив в себе искаженное ненавистью лицо Феламоры.
С минуту она пристально вглядывалась в Зеркало, затем отшвырнула его. Зеркало покатилось по полу, на секунду в нем мелькнуло улыбающееся лицо, затем оно снова стало простым зеркалом, и в нем отразился потолок.
– Смейся! – тихо вымолвила Феламора. – Я знаю, что ты оставила. Я нашла это и сломала, и все твои планы и надежды вместе с ним. А из него я сделала то, что освободит нас. Тебе меня не одолеть!
Вдруг она вспомнила о паре у окна. Лиан стоял с открытым ртом. А Карана занесла над Феламорой руку, сжимавшую блестящий нож.
– Теперь я тебя знаю,– сказала Карана. – Твой образ запечатлен у меня в сознании вместе с другими моими врагами, и каждый раз, как ты обо мне думаешь, у меня покалывает в голове. Малейшее движение – и этот нож войдет в твой глаз. И тогда феллемам действительно будет о чем плакать, потому что они никогдане вернутся на Таллалам.
Феламора искоса взглянула на Лиана.
– Не вздумай, – прошипела Карана. И опасность вдруг миновала их. Феламора повернулась и пошла к лестнице, оставив дверь открытой.
– Это был ужасный момент, – сказала Карана, глядя в глаза Лиана. – Думаю, она выдала что-то, о чем жалеет.
– Мир может прийти к своему концу, там внизу, а мы так и не узнаем об этом, – заметил Лиан.
– Я узнаю, – возразила Карана. – Но все равно мне трудно вынести наше заточение. Давай осторожно сойдем вниз.
Во время их спуска по лестнице у Караны заныли натруженные мускулы. Она присела на холодную ступеньку. Ступенька завибрировала под ней.
– Забавно, – мечтательно произнесла она.
– Что?
– Кажется, ступенька затряслась. Смотри, вот опять. Теперь ходила ходуном вся лестница.
– Землетрясение?
И тут раздался взрыв. Звон металла, грохот выпавших из кладки камней. Карана схватила Лиана за руку.
– Они сломали дверь комнаты Тензора, – сказал он.
– Наконец-то! Даже Тензору не устоять против них всех, да еще с Мендарком в придачу. Скоро все закончится. Давай спустимся.
Они шагали вниз по лестнице рука об руку, как вдруг услышали топот: снизу кто-то бежал наверх. Аркимы показались из-за поворота лестницы: Хинтис и Баситор. Лиан застонал, поскользнулся и приземлился на четвереньки.
– В чем дело? – воскликнула Карана.
– Они хотят меня убить...
Лица аркимов были такими мрачными, что даже она, знавшая обоих, струсила.
– Нет, оставьте его, – просила она, но Хинтис схватил Лиана за руки, и она была бессильна против аркимов.
Баситор скрутил Лиану руки за спиной, связал его и потащил вниз по лестнице. Они очень быстро исчезли из виду. Хинтис толкнул Карану, и она села на ступеньку.
– Оставайся здесь! Не вмешивайся. – И он умчался, перепрыгивая через пять ступенек.
Вся в слезах, Карана последовала за ним. Она заглянула в кабинет Тензора. Дверь выпала наружу, и в кабинете зияла огромная дыра, заваленная камнями. Что-то догорало, белый дым клубами вздымался к потолку, ухудшая видимость.
Однако остальная часть комнаты не пострадала. Правда, она была засыпана обломками камней и штукатурки, а бумаги слетели со стола Тензора и были разбросаны по полу. Тензор стоял внутри врат, широко расставив ноги, одна рука была поднята. Снаружи шесть аркимов караулили дверной проем.
Хинтис привязывал Лиана к одной из колонн врат, а Баситор выпрыгнул с другой стороны павильона. Карана, хромая, направилась к подножию лестницы. Там она увидела кружок Малиены, собравшийся у врат. Часть аркимов ползала среди перевернутых столов и скамеек. Остальные во главе с Селиалой в нерешительности болтались между сломанной дверью и вратами, не желая воевать со своими.
Малиена оглянулась, словно ожидая, что аркимы сыграют свою роль, но они замерли на месте. Вдруг в ее руке сверкнул нож, и она прыгнула на площадку. Тензор отпрянул, а Хинтис подпрыгнул и лягнул ее обеими ногами, сильно ударив в грудь и плечо. Что-то хрустнуло, Малиена издала приглушенный крик и свалилась с площадки, как тряпичная кукла.
Тензор побелел как полотно и закричал, как будто ударили его. Но, несмотря на это, не пришел ей на помощь. Хинтис двинулся к дверям и присоединился к стражам. Селиала направилась было к Малиене, но мужество снова оставило ее, когда Тензор вновь поднял вытянутую руку.
Карана бросилась к Малиене. Та еще дышала, но кровь выступила у нее на голове, плече и текла из уха. Рубашка вымокла в крови, сломанная кость торчала, прорвав кожу. Каране стало дурно. Она тщетно попыталась приподнять Малиену. Несомненно, Малиена умрет. И тут, словно чудо, рядом с ней возник Шанд. Карана заплакала от облегчения: Шанд всегда знал, что делать.
Когда Шанд склонился над Малиеной, к ним подбежали Баситор с Хинтисом. На их лицах было одинаковое выражение берсеркеров в ярости. Хинтис бешено размахивал огромным кривым мечом.
Шанд выпрямился, руки безвольно повисли. Аркимы были на голову выше его. Хинтис подпрыгнул, и меч описал дугу, грозя разрубить Шанда надвое. Рука Караны потянулась к ножу, но она опоздала.
Шанд посмотрел на противника.
– Не надо, – тихо произнес он, но тон был такой, что у Караны мороз пробежал по коже: в голосе звучала угроза. Он пошевелил рукой, подняв ее в воздух.
Длинные волосы Хинтиса встали дыбом, зрачки сужались до тех тор, пока глаза не стали черными дырами. Ноги у него подкосились, и Хинтис рухнул на пол. Меч зазвенел и откатился.
– Убирайся, – еще тише сказал Шанд.
Хинтис так рвался убежать, что пополз на четвереньках, бросив свой меч. Баситор умчался опрометью, и длинные руки болтались, как у большой бегущей обезьяны. Старик повернулся к Малиене и был бы прежним Шандом, если бы не лед в глазах, который уже начал таять. Вместе с Караной он отнес Малиену к носилкам, на которых лежала Таллия, и положил рядом на пол. Глаза у Таллии были закрыты, голова перевязана.
– О, что случилось с Таллией? – закричала Карана. Лицо Шанда позеленело, глаза стали стеклянными.
– В нее попал камень, когда падала дверь, – прошептал он. – Думаю, с ней все будет в порядке.
Шанд занялся Малиеной. Карана разрывалась между своим долгом перед Малиеной и необходимостью позаботиться о Лиане.
– Иди, – сказал Шанд. – У него теперь есть только ты.
– Ах! – заплакала Карана. – Малиена...
Он тронул ее за руку.
– Спроси себя, чего бы она от тебя хотела, и беги. Я занимался ранеными после боя на дюжине полей. Тут не так все страшно, как кажется.
Малиена со стоном открыла глаза.
– Карана, – прошептала она. Девушка заплакала. – Ты должна его остановить, или все мы погибнем.
– Зачем ему нужен Лиан?
– «Дар»...
– Да, но что он сделает?
– Тензор планирует использовать «дар», чтобы усилить свои... чары. – Малиена попыталась поднять голову, но не смогла. – Чтобы даже Рульк не был в состоянии сопротивляться... Использовать Лиана, как живую линзу.
– Лиан...
– Это разобьет линзу. Быстрее, Карана.
Девушка поцеловала Малиену в лоб, оросив его слезами, и убежала.
Селиала умоляла Тензора, но тот сошел с ума. Он размахивал перед ее лицом черной палкой. Привязанный к колонне врат Лиан пребывал в уверенности, что ему осталось жить считанные секунды.
В Туркаде Иггур провел день, заперевшись в кабинете, вне себя от страха. Он попытался отвлечься работой, причем взял самые опасные предметы: необработанный изумруд, шестигранную призму и великолепный рубин размером с грейпфрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Лиан – это ключ, – ответила Селиала, которая была похожа на привидение.
– Да! Как только дверь откроется, мы должны его вынести. Нас пятнадцать, и только семь верны Тензору. Я пойду за Лианом, – сказала Малиена, – а ты перекроешь им путь, пока я буду его уводить.
Вскоре раздалось несколько мощных взрывов, которые следовали один за другим, и, наконец, самый оглушительный. Пыль закружилась в воздухе.
– Вот оно, – прошептала Малиена. – Наше время пришло, мой друг Селиала. Арким против аркима. Какой ужасный день! Не подведи нас теперь.
43
Ужасная сила
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Лиан Феламору, когда она вернулась.
– Это имеет отношение к Непреодолимой Преграде, – ответила та, – которая заточила нас на Сантенаре так же, как мы заточили Рулька в Ночной Стране. Лиан, расскажи мне, что случилось после смерти Шутдара, да поскорее.
Лиан подскочил. Она знает, что он ищет разгадку этой тайны уже целый год?
– Особенно нечего рассказывать. – И Лиан поведал ей об окончании «Сказания о Непреодолимой Преграде», но умолчал о собственных изысканиях и о странных обстоятельствах убийства девушки-калеки.
– Должно быть что-то еще, – сказала Феламора. – Кто там был в конце?
– Целые армии, возглавляемые величайшими предводителями того времени. Конечно, Рульк, затем Кандор, Квинлис, первый Магистр Совета. Несколько других аркимов...
– Тензор? – перебила она.
– Он был там; после уничтожения флейты вокруг башни возник ореол смерти на пол-лиги, но, как ни странно, не внутри нее. В это время Великая Преграда закрыла путь между мирами.
– Продолжай!
– Прошло много часов, прежде чем осмелились пересечь поле, заваленное трупами, и войти внутрь. Думаю, первыми там оказались Рульк, Ванс, Баггус, Ялкара...
– Ялкара, Ялкара! – Трясясь от злости, Феламора повторяла имя своего врага. – Я этого не знала. Расскажи все.
– Об этом мало что известно. Ялкара сильно обгорела, но ничего не нашла. Да и никто не нашел, хотя позднее башню разобрали по кирпичу. Наверно, Золотая флейта уничтожена, поскольку не осталось никаких ее следов.
– А Ялкару обыскали?
– Всех, кто выходил из башни, раздевали донага перед остальными. Даже Рульк подчинился.
Лицо Феламоры было бесстрастным, напоминая маску. Узнала ли она что-нибудь ценное? Она ушла, заперев за собой дверь изнутри.
– Я не могу это вынести, – пожаловалась Карана. – Что происходит внизу?
Лиан не отвечал. Вместе они стояли у окна, глядя на море. Было чудесное утро, такое ясное, что вдали был виден горный пик. Башня дважды вздрогнула. Лиан с Караной заметили, что один из маленьких конусов у подножия Катадзы дымится и извергает огонь.
– Итак, – произнесла девушка, – снова твое «Сказание о Непреодолимой Преграде». Оно послужило началом и, возможно, станет концом всего. Что ты узнал с тех пор, как попытался спасти меня из крепости?
Лиан поведал ей о письме Кандора.
– Чтобы продолжить Сказание, мне необходимо восстановить ход событий, но пока я ни на шаг не приблизился к разгадке таинственной гибели девушки-калеки.
В этот момент на пороге показалась Феламора.
– Тише! – предостерегла Карана и, обвив руками шею Лиана, заткнула ему рот поцелуем.
Феламора уселась на пол и достала из трубки-чехла свиток, который медленно развернулся. Она подняла его дрожащей рукой. Наконец-то! Тензор по небрежности оставил Зеркало на скамье и отправился еще в одно путешествие с вратами.
– Я полагал, что вам запрещено использовать магические приспособления, – заметил Лиан.
– Да, это наше древнейшее табу.
– Тогда...
– Я нарушила табу, – отрезала Феламора. – И я дорого заплачу за это. А теперь оставь меня!
– Что это!? – воскликнула Феламора, задрожав. – Этого не было, когда я в последний раз сражалась с Ялкарой.
Лиан заглянул ей через плечо, зачарованный. На Зеркале не было ничего, кроме символа в виде огненной луны и серебристых иероглифов по краям. Феламора сосчитала иероглифы.
– Их девяносто девять, – сказал Лиан. – Неповторяющихся всего тридцать три. Некоторые встречаются много раз, другие – нет.
– Значит, это не украшение, – заметила Феламора. – Иероглифы что-то обозначают.
– Я нигде не встречал прежде этой письменности, – сказал Лиан.
– Я... Мне это не нравится. Боюсь, это ловушка. – Феламора была как натянутая струна.
– Ты можешь пользоваться Зеркалом? – спросил Лиан, и летописец в нем так же жадно наблюдал за ней, как раньше – за Тензором.
– Оно заперто, а ключ – в Туркаде. Но я видела, как его использует Ялкара.
Долго ничего не происходило. Карана вернулась к окну и изучала извержение внизу. От взрыва камни взметнулись в воздух так высоко, что почти достигли вершины горы Катадзы.
И в эту минуту Зеркало открылось со вспышкой белого света, которая снизу осветила лицо Феламоры. Слова и картинки замелькали на поверхности с головокружительной скоростью. Лиан попытался вглядеться, но она погрозила маленьким кулачком.
– Только мои глаза, летописец. – Лиан присоединился к Каране у окна.
– Где ты, мой враг? – кричала Феламора, поднявшись на ноги и держа Зеркало перед собой. – Где ты, Ялкара? – Но образ, который особенно часто должно было отражать Зеркало, не появлялся.
– Выходи! Покажись мне! Я вырву твой секрет у Зеркала! – говорила трясущаяся, как лист, Феламора.
Ни Карана, ни Лиан не понимали, чего она хочет от Зеркала. Какую силу надеялась она направить против врага, который был всего лишь тенью в Зеркале?
– Где ты? – взывала Феламора. И тут коварное Зеркало стало обычным зеркалом, отразив в себе искаженное ненавистью лицо Феламоры.
С минуту она пристально вглядывалась в Зеркало, затем отшвырнула его. Зеркало покатилось по полу, на секунду в нем мелькнуло улыбающееся лицо, затем оно снова стало простым зеркалом, и в нем отразился потолок.
– Смейся! – тихо вымолвила Феламора. – Я знаю, что ты оставила. Я нашла это и сломала, и все твои планы и надежды вместе с ним. А из него я сделала то, что освободит нас. Тебе меня не одолеть!
Вдруг она вспомнила о паре у окна. Лиан стоял с открытым ртом. А Карана занесла над Феламорой руку, сжимавшую блестящий нож.
– Теперь я тебя знаю,– сказала Карана. – Твой образ запечатлен у меня в сознании вместе с другими моими врагами, и каждый раз, как ты обо мне думаешь, у меня покалывает в голове. Малейшее движение – и этот нож войдет в твой глаз. И тогда феллемам действительно будет о чем плакать, потому что они никогдане вернутся на Таллалам.
Феламора искоса взглянула на Лиана.
– Не вздумай, – прошипела Карана. И опасность вдруг миновала их. Феламора повернулась и пошла к лестнице, оставив дверь открытой.
– Это был ужасный момент, – сказала Карана, глядя в глаза Лиана. – Думаю, она выдала что-то, о чем жалеет.
– Мир может прийти к своему концу, там внизу, а мы так и не узнаем об этом, – заметил Лиан.
– Я узнаю, – возразила Карана. – Но все равно мне трудно вынести наше заточение. Давай осторожно сойдем вниз.
Во время их спуска по лестнице у Караны заныли натруженные мускулы. Она присела на холодную ступеньку. Ступенька завибрировала под ней.
– Забавно, – мечтательно произнесла она.
– Что?
– Кажется, ступенька затряслась. Смотри, вот опять. Теперь ходила ходуном вся лестница.
– Землетрясение?
И тут раздался взрыв. Звон металла, грохот выпавших из кладки камней. Карана схватила Лиана за руку.
– Они сломали дверь комнаты Тензора, – сказал он.
– Наконец-то! Даже Тензору не устоять против них всех, да еще с Мендарком в придачу. Скоро все закончится. Давай спустимся.
Они шагали вниз по лестнице рука об руку, как вдруг услышали топот: снизу кто-то бежал наверх. Аркимы показались из-за поворота лестницы: Хинтис и Баситор. Лиан застонал, поскользнулся и приземлился на четвереньки.
– В чем дело? – воскликнула Карана.
– Они хотят меня убить...
Лица аркимов были такими мрачными, что даже она, знавшая обоих, струсила.
– Нет, оставьте его, – просила она, но Хинтис схватил Лиана за руки, и она была бессильна против аркимов.
Баситор скрутил Лиану руки за спиной, связал его и потащил вниз по лестнице. Они очень быстро исчезли из виду. Хинтис толкнул Карану, и она села на ступеньку.
– Оставайся здесь! Не вмешивайся. – И он умчался, перепрыгивая через пять ступенек.
Вся в слезах, Карана последовала за ним. Она заглянула в кабинет Тензора. Дверь выпала наружу, и в кабинете зияла огромная дыра, заваленная камнями. Что-то догорало, белый дым клубами вздымался к потолку, ухудшая видимость.
Однако остальная часть комнаты не пострадала. Правда, она была засыпана обломками камней и штукатурки, а бумаги слетели со стола Тензора и были разбросаны по полу. Тензор стоял внутри врат, широко расставив ноги, одна рука была поднята. Снаружи шесть аркимов караулили дверной проем.
Хинтис привязывал Лиана к одной из колонн врат, а Баситор выпрыгнул с другой стороны павильона. Карана, хромая, направилась к подножию лестницы. Там она увидела кружок Малиены, собравшийся у врат. Часть аркимов ползала среди перевернутых столов и скамеек. Остальные во главе с Селиалой в нерешительности болтались между сломанной дверью и вратами, не желая воевать со своими.
Малиена оглянулась, словно ожидая, что аркимы сыграют свою роль, но они замерли на месте. Вдруг в ее руке сверкнул нож, и она прыгнула на площадку. Тензор отпрянул, а Хинтис подпрыгнул и лягнул ее обеими ногами, сильно ударив в грудь и плечо. Что-то хрустнуло, Малиена издала приглушенный крик и свалилась с площадки, как тряпичная кукла.
Тензор побелел как полотно и закричал, как будто ударили его. Но, несмотря на это, не пришел ей на помощь. Хинтис двинулся к дверям и присоединился к стражам. Селиала направилась было к Малиене, но мужество снова оставило ее, когда Тензор вновь поднял вытянутую руку.
Карана бросилась к Малиене. Та еще дышала, но кровь выступила у нее на голове, плече и текла из уха. Рубашка вымокла в крови, сломанная кость торчала, прорвав кожу. Каране стало дурно. Она тщетно попыталась приподнять Малиену. Несомненно, Малиена умрет. И тут, словно чудо, рядом с ней возник Шанд. Карана заплакала от облегчения: Шанд всегда знал, что делать.
Когда Шанд склонился над Малиеной, к ним подбежали Баситор с Хинтисом. На их лицах было одинаковое выражение берсеркеров в ярости. Хинтис бешено размахивал огромным кривым мечом.
Шанд выпрямился, руки безвольно повисли. Аркимы были на голову выше его. Хинтис подпрыгнул, и меч описал дугу, грозя разрубить Шанда надвое. Рука Караны потянулась к ножу, но она опоздала.
Шанд посмотрел на противника.
– Не надо, – тихо произнес он, но тон был такой, что у Караны мороз пробежал по коже: в голосе звучала угроза. Он пошевелил рукой, подняв ее в воздух.
Длинные волосы Хинтиса встали дыбом, зрачки сужались до тех тор, пока глаза не стали черными дырами. Ноги у него подкосились, и Хинтис рухнул на пол. Меч зазвенел и откатился.
– Убирайся, – еще тише сказал Шанд.
Хинтис так рвался убежать, что пополз на четвереньках, бросив свой меч. Баситор умчался опрометью, и длинные руки болтались, как у большой бегущей обезьяны. Старик повернулся к Малиене и был бы прежним Шандом, если бы не лед в глазах, который уже начал таять. Вместе с Караной он отнес Малиену к носилкам, на которых лежала Таллия, и положил рядом на пол. Глаза у Таллии были закрыты, голова перевязана.
– О, что случилось с Таллией? – закричала Карана. Лицо Шанда позеленело, глаза стали стеклянными.
– В нее попал камень, когда падала дверь, – прошептал он. – Думаю, с ней все будет в порядке.
Шанд занялся Малиеной. Карана разрывалась между своим долгом перед Малиеной и необходимостью позаботиться о Лиане.
– Иди, – сказал Шанд. – У него теперь есть только ты.
– Ах! – заплакала Карана. – Малиена...
Он тронул ее за руку.
– Спроси себя, чего бы она от тебя хотела, и беги. Я занимался ранеными после боя на дюжине полей. Тут не так все страшно, как кажется.
Малиена со стоном открыла глаза.
– Карана, – прошептала она. Девушка заплакала. – Ты должна его остановить, или все мы погибнем.
– Зачем ему нужен Лиан?
– «Дар»...
– Да, но что он сделает?
– Тензор планирует использовать «дар», чтобы усилить свои... чары. – Малиена попыталась поднять голову, но не смогла. – Чтобы даже Рульк не был в состоянии сопротивляться... Использовать Лиана, как живую линзу.
– Лиан...
– Это разобьет линзу. Быстрее, Карана.
Девушка поцеловала Малиену в лоб, оросив его слезами, и убежала.
Селиала умоляла Тензора, но тот сошел с ума. Он размахивал перед ее лицом черной палкой. Привязанный к колонне врат Лиан пребывал в уверенности, что ему осталось жить считанные секунды.
В Туркаде Иггур провел день, заперевшись в кабинете, вне себя от страха. Он попытался отвлечься работой, причем взял самые опасные предметы: необработанный изумруд, шестигранную призму и великолепный рубин размером с грейпфрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75