Подозвав любовника Клафферы, они долго с ним беседовали. Разговор был напряженный, хлюны повышали голос, молодой тельт что-то кричал в ответ. Затем он обернулся к своим людям, и вопросы посыпались так быстро, что Карана не понимала ни слова.
– Нет! – резко произнесла Клаффера.
Молодой человек повернулся к хлюнам и развел руками. К удивлению Караны, остальные тельты вытянули руки и выстроились цепочкой, отгораживая Карану от хлюнов. Последовал яростный спор, причем спорили явно о ней, затем предводитель хлюнов топнул ногой.
– Завтра! – зловеще прошипел он. Потом резко развернулся и исчез, а за ним последовали и другие.
Тельты глядели друг на друга и на Карану, но к работе больше не вернулись. Вместо этого они вскипятили чайник, хотя еще не пришло время чаепития, и пригласили Карану присоединиться, несмотря на то что ее работа была еще далеко не закончена.
– О чем шла речь? – спросила Карана человека, сидевшего рядом.
– О праве гостя! – ответил он и замолчал.
Карана пила чай в тишине. Это событие встревожило ее. Остаток дня и всю ночь она ждала, что появятся хлюны, чтобы вышвырнуть ее на улицы Туркада или выдать Иггуру.
14
Награда фанатика
В шестидесяти лигах оттуда проходило совещание в Шазмаке, великолепном городе аркимов, ныне захваченном бывшими вельмами, которые превратились в гаршардов.
Гаршарды кружили, как стадо овец, в огромном зале заседаний. Большие железные двери были плотно прикрыты. Стены были покрыты фресками, изображавшими мир Аркана: железные башни на ледяных скалах; горы – зеленоватые, желтые, красные; густые, буйные заросли с черными листьями. На куполообразном потолке было изображено чужеземное зеленое небо с угрюмой оранжевой луной.
Пол спускался под уклон, как в амфитеатре. Внизу находился помост, на котором полукругом располагались стулья из кованого железа. На них сидели гаршарды. В центре полукруга стоял каменный пьедестал, вокруг которого вилась черная железная лестница с двенадцатью ступенями. На пьедестале помещалась скамья подсудимых из железного кружева, окруженная оградой из красного, с прожилками, мрамора. На этом пьедестале несколько месяцев назад стояла Карана, когда ее судили.
Приземистый, тучный гаршард обращался к своим соплеменникам. Его звали Ярк-ун.
– Тассель прибыл из Туркада с новостями о войне, – сказал он. – С тревожными новостями.
Тассель выделялся даже среди остальных худых фигур – кожа да кости. Выступив вперед, он подтвердил:
– Должно быть, Туркад уже пал.
– Три дня тому назад, – вмешалась старуха по имени Квиссана. – Как раз вчера нам передали весточку со скитом. Но больше там ничего не говорилось, так что мы с волнением ожидаем твоего рассказа.
– Наш враг Тензор сбежал из Туркада девять дней тому назад. У него Арканское Зеркало. Он воспользовался своим ужасным оружием и убил много людей.
– Твои слова пробуждают тяжелые воспоминания, – заметил Ярк-ун. – Опасность для нашего господина.
– В самом деле. – Они умолкли, и Тассель продолжил свой рассказ.
– Итак, – произнес Ярк-ун, когда Тассель закончил, – это чудесно, что мы захватили Шазмак для хозяина. Но что нам делать теперь?
– Я тоже в растерянности, – признался другой гаршард.
– Мы нужны нашему господину, – заявил гаршард помоложе и пониже ростом. Это был альбинос с розовыми глазами. – Я чувствую, как ему тяжело.
– Но мы не можем пробраться к нему, Реббан! – воскликнула старая Квиссана возбужденно. Она сжала кулаки и ударила себя в грудь. – Что ему требуется от нас?
– Мы не знаем, – сказал Ярк-ун. – Мы просто не знаем.
– Мы даже не уверены, правильно ли поступили, придя сюда, – заметила молодая женщина с очень коротко остриженными волосами и безумным взглядом. – Правильно ли мы сделали, покинув Иггура? Может быть, мы должны были служить нашему истинному господину, служа Иггуру?
Последовала дискуссия, возобновлявшаяся каждый день с того момента, как они ворвались в Шазмак, и каждый день заканчивающаяся ничем: гаршардам не удавалось достичь единодушия.
Заговорил высокий гаршард со шрамом на лице.
– Мне бы хотелось еще раз послушать о пробуждении,– попросил он. – Жаль, что меня там не было.
Ярк-ун вздохнул:
– Иногда я сомневаюсь, следовало ли тебе идти с нами, Идлис. Расскажи еще раз, Реббан.
– Мы хорошо выполнили нашу работу, – начал Реббан, – в ту ночь в лесу возле города Нарна. Карана так испугалась, что начала передавать свои страхи, сама того не зная. Когда она попыталась установить контакт с Магретой, от Караны пошла столь мощная волна, что ее смог уловить хозяин в Ночной Стране – ах, какой великий момент! Мы все закричали в один голос: «О совершенный господин! Наконец-то! Наконец!»
Реббан рассказывал, подражая манере сказителя, точно передавал слова и интонации той ночи.
– А потом онпозвал. Господин заговорил с нами впервые за тысячу лет.
– О верные слуги! – Теперь голос Реббана гремел, как орган. – Приближается перелом, и нужно так много сделать. Контакт слабеет... Вы помните, кто вы?
– Теперь мы вспомнили. Мы гаршарды, господин.
– У меня есть враг, гаршарды!
– Теперь мы знаем его.
– Мучайте его. Преследуйте его. Доведите до безумия. Созовите всех гаршардов, и, когда появится возможность, захватите это! »
– Вот и все, – тяжело дыша, закончил Реббан и упал от напряжения и усталости. Его кожа пошла красными пятнами.
Глаза Идлиса увлажнились во время рассказа Реббана.
– Я плачу, несмотря на то что слышал голос господина уже много раз! – воскликнул он, склонив голову. – О совершенный господин!
– Мы воспользовались представившейся возможностью, но правильно ли мы поступили? – спросила Квиссана, которую раздражал фанатизм Идлиса.
– Не думаю, – ответила молодая женщина с коротко остриженной головой. – Зачем нужен хозяину Шазмак? Это нора, где легко спрятаться, но никак не крепость, из которой можно разить врагов. К тому же Шазмак расположен слишком далеко от других городов Сантенара. Господин не пожелал бы остаться тут и дрожать от страха, как трусливые аркимы.
– Есть несколько вещей, которые нам надо сделать, – заметил кто-то из гаршардов. – Во-первых, определить путь Тензора и его цель по магическому кристаллу. Во-вторых, нам нужно найти защиту от аркимского оружия, разрушающего мозг. В древние времена оно сильно навредило нашему господину. Не исключено, что мы можем потерпеть неудачу, но мы должны действовать решительно.
– Это нам по силам, – согласился Ярк-ун. – Давайте образуем круги, объединив наши чувства, начнем работать с магическим кристаллом. Правда, боюсь, расстояние слишком уж большое.
– Есть еще одна вещь, – вмешался Идлис.
Гаршарды не обратили на него внимания: Идлис занимал среди них самое незначительное положение и, как известно, был фанатиком. Однако, после того как попытка с магическим кристаллом не увенчалась успехом, Ярк-ун решил его подбодрить.
– Что у тебя за идея? – обратился он к Идлису.
– Я думаю об этой женщине, Каране из Баннадора, которую я преследовал, – ответил Идлис. – Что с ней случилось?
– Я ничего не слышал о ней, – сказал Тассель.
– Она двоекровница, в ней соединилась кровь древней человеческой расы с кровью аркимов, – продолжал Идлис. – Вот каким образом мы смогли установить власть над ее разумом. Еще она чувствительница – ведь мы обнаружили Карану по ее снам. И она может вступать в мысленные контакты –именно так совершенный господин нашел нас. Мы должны использовать нашу власть над девушкой и заставить метнуть петлю контакта, чтобы мы могли еще раз поговорить с нашим хозяином. Это единственный способ выяснить, чего он от нас хочет.
В комнате воцарилась тишина, затем гаршарды издали резкий крик, похожий на карканье стаи ворон, и подняли Идлиса на возвышение.
– Самый последний из нас становится первым! – воскликнул Ярк-ун. – Мы выследим Карану и заставимее, а Идлис поведет нас к ней.
Воодушевившись, гаршарды начали снова образовывать свой магический круг.
15
Входа нет
После того как Шанд расстался с Караной, он направился прямо к хлюнам, с которыми с давних пор был в дружеских отношениях. Он волновался: ведь за столько лет хлюны могли его забыть. Его проводили в большой зал заседаний и подвели к двум старейшинам. Шанд попытался вспомнить, как произносятся их имена, поскольку любая ошибка была бы воспринята как оскорбление. Мужчину звали Крейф, в начале слова надо было издать нечто вроде кашля. Имя женщины было Изута, причем два первых слога произносились раздельно, с остановкой между ними.
Мужчина с бородой, заплетенной в длинную косичку, поднялся со своего кедрового кресла.
– Шанд! – сказал он, протягивая руку.
Женщина кивнула, но не встала, что было дурным знаком.
– Прости, что я вторгся в твой город, Крейф, – нерешительно начал Шанд, слишком сильно кашлянув в начале имени. – Меня пригнала сюда война.
– Война! – повторил Крейф, опускаясь на стул. – Все изменилось... Чем мы можем тебе помочь?
– Если бы вы предоставили моему другу убежище на день-два, – ответил Шанд, – я был бы вам очень признателен. – Он, тщательно подбирая слова, объяснил положение, в котором оказалась Карана.
– Сейчас слишком тяжелое время, чтобы просить о таких услугах, – холодно заметила Изута.
– Я бы и не стал, Изута, – Шанд безукоризненно произнес ее имя, – но у меня не было выхода.
Изута с улыбкой кивнула Крейфу.
– С другой стороны, – продолжал Крейф, – ты нам тоже иногда помогал, а мы не забываем своих друзей. Твоя спутница может остаться тут в безопасности на четыре дня, но не больше.
– Где она сейчас? – спросила Изута. Шанд описал место, где оставил Карану.
– Мы за ней присмотрим, – пообещал Крейф.
Поскольку этот вопрос был улажен, Шанд не вернулся к Каране. По портовому городу уже поползли слухи, в том числе и о чувствительнице с рыжими волосами, которую ищет Иггур. К тому же Каране пора снова научиться полагаться на себя, и чем раньше, тем лучше. Шанд поспешил обратно в Туркад, чтобы найти выход из города.
Это было нелегко: каждый день он видел, как стража арестовывает людей. Туркад был под жестким контролем Иггура. То, что до войны стоило несколько серебряных таров, теперь обходилось в двадцать раз дороже и исчислялось в золотых теллях, если вообще это можно было получить за деньги. Шанд имел при себе золото, но количество его было ограничено. Старик отправился на поиски старых знакомых. Проблуждав несколько дней по городу, где его на каждом шагу останавливали и допрашивали солдаты Иггура, он пришел в отчаяние. Все его прежние знакомые умерли или прятались. В конце концов, когда отпущенные Каране четыре дня почти закончились, Шанд сдался и двинулся назад в портовый город. Ему не хотелось испытывать терпение хлюнов.
Ему не удалось пробраться туда по улицам города: солдаты Иггура перекрыли их все. Были, конечно, и другие пути, и тогда он отыскал канализационный канал.
Шанд полчаса полз по зловонному туннелю, но обнаружил, что выход из него бдительно охраняется хлюнами. Как только он вылез из туннеля, в грудь ему нацелили копья. Лица у хлюнов были враждебные.
– Мое имя Шанд, – сказал он. – У меня есть охранная грамота от Крейфа. – От волнения он неправильно произнес это имя.
Главный хлюн, нахмурившись, протянул руку.
– Покажи! – резко произнес он.
– У меня нет бумаги, – объяснил Шанд. – Это была устная договоренность.
– Все договоренности аннулированы, – заявил хлюн, и в грудь Шанда уперлось копье, острое, как игла.
– Но вы же можете спросить... – начал он.
– Убирайся! – заорал главный хлюн.
Стражники угрожающе нахмурились, и Шанд не осмелился настаивать. Он снова нырнул в туннель. На полпути старик уселся в темноте, раздумывая, что случилось. Почему они так изменились? И, что важнее, все ли в порядке у Караны?
Был хайт, мрачный, ветреный, с мокрым снегом. Придя в отчаяние, Шанд решил отыскать последнюю знакомую, значившуюся в его списке. Для этого он направился в бар в подвальчике, принадлежавший толстушке по имени Улиса. Жива ли она... уже двадцать лет назад Улиса была не такой уж молоденькой.
Оглядев переулок, Шанд тихонько постучал. Он почувствовал, что за ним наблюдают в глазок. Вскоре загремели запоры, и его впустил ребенок. Шанд очутился в гостиной, где стоял круглый стол, накрытый клетчатой бело-синей скатертью. Старик сел на предложенный стул и стал ждать.
Через минуту из-за двери высунулась голова и снова исчезла. Вскоре в гостиной появилась очень толстая старуха с седыми волосами, которая тяжело дышала на ходу.
Толстуха сразу же узнала его:
– Шанд!
Лицо Улисы просияло, и она раскрыла объятия. Шанд утонул в них, как кулак пекаря в тесте.
– Садись, садись, – затараторила она, усаживая его и доставая из буфета кружки, а из глубины – бутылку, форму которой он хорошо знал. – Это самая последняя! – Улиса сломала восковую печать на бутылке. – Лучшая партия ликера из геллона, который ты когда-либо делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Нет! – резко произнесла Клаффера.
Молодой человек повернулся к хлюнам и развел руками. К удивлению Караны, остальные тельты вытянули руки и выстроились цепочкой, отгораживая Карану от хлюнов. Последовал яростный спор, причем спорили явно о ней, затем предводитель хлюнов топнул ногой.
– Завтра! – зловеще прошипел он. Потом резко развернулся и исчез, а за ним последовали и другие.
Тельты глядели друг на друга и на Карану, но к работе больше не вернулись. Вместо этого они вскипятили чайник, хотя еще не пришло время чаепития, и пригласили Карану присоединиться, несмотря на то что ее работа была еще далеко не закончена.
– О чем шла речь? – спросила Карана человека, сидевшего рядом.
– О праве гостя! – ответил он и замолчал.
Карана пила чай в тишине. Это событие встревожило ее. Остаток дня и всю ночь она ждала, что появятся хлюны, чтобы вышвырнуть ее на улицы Туркада или выдать Иггуру.
14
Награда фанатика
В шестидесяти лигах оттуда проходило совещание в Шазмаке, великолепном городе аркимов, ныне захваченном бывшими вельмами, которые превратились в гаршардов.
Гаршарды кружили, как стадо овец, в огромном зале заседаний. Большие железные двери были плотно прикрыты. Стены были покрыты фресками, изображавшими мир Аркана: железные башни на ледяных скалах; горы – зеленоватые, желтые, красные; густые, буйные заросли с черными листьями. На куполообразном потолке было изображено чужеземное зеленое небо с угрюмой оранжевой луной.
Пол спускался под уклон, как в амфитеатре. Внизу находился помост, на котором полукругом располагались стулья из кованого железа. На них сидели гаршарды. В центре полукруга стоял каменный пьедестал, вокруг которого вилась черная железная лестница с двенадцатью ступенями. На пьедестале помещалась скамья подсудимых из железного кружева, окруженная оградой из красного, с прожилками, мрамора. На этом пьедестале несколько месяцев назад стояла Карана, когда ее судили.
Приземистый, тучный гаршард обращался к своим соплеменникам. Его звали Ярк-ун.
– Тассель прибыл из Туркада с новостями о войне, – сказал он. – С тревожными новостями.
Тассель выделялся даже среди остальных худых фигур – кожа да кости. Выступив вперед, он подтвердил:
– Должно быть, Туркад уже пал.
– Три дня тому назад, – вмешалась старуха по имени Квиссана. – Как раз вчера нам передали весточку со скитом. Но больше там ничего не говорилось, так что мы с волнением ожидаем твоего рассказа.
– Наш враг Тензор сбежал из Туркада девять дней тому назад. У него Арканское Зеркало. Он воспользовался своим ужасным оружием и убил много людей.
– Твои слова пробуждают тяжелые воспоминания, – заметил Ярк-ун. – Опасность для нашего господина.
– В самом деле. – Они умолкли, и Тассель продолжил свой рассказ.
– Итак, – произнес Ярк-ун, когда Тассель закончил, – это чудесно, что мы захватили Шазмак для хозяина. Но что нам делать теперь?
– Я тоже в растерянности, – признался другой гаршард.
– Мы нужны нашему господину, – заявил гаршард помоложе и пониже ростом. Это был альбинос с розовыми глазами. – Я чувствую, как ему тяжело.
– Но мы не можем пробраться к нему, Реббан! – воскликнула старая Квиссана возбужденно. Она сжала кулаки и ударила себя в грудь. – Что ему требуется от нас?
– Мы не знаем, – сказал Ярк-ун. – Мы просто не знаем.
– Мы даже не уверены, правильно ли поступили, придя сюда, – заметила молодая женщина с очень коротко остриженными волосами и безумным взглядом. – Правильно ли мы сделали, покинув Иггура? Может быть, мы должны были служить нашему истинному господину, служа Иггуру?
Последовала дискуссия, возобновлявшаяся каждый день с того момента, как они ворвались в Шазмак, и каждый день заканчивающаяся ничем: гаршардам не удавалось достичь единодушия.
Заговорил высокий гаршард со шрамом на лице.
– Мне бы хотелось еще раз послушать о пробуждении,– попросил он. – Жаль, что меня там не было.
Ярк-ун вздохнул:
– Иногда я сомневаюсь, следовало ли тебе идти с нами, Идлис. Расскажи еще раз, Реббан.
– Мы хорошо выполнили нашу работу, – начал Реббан, – в ту ночь в лесу возле города Нарна. Карана так испугалась, что начала передавать свои страхи, сама того не зная. Когда она попыталась установить контакт с Магретой, от Караны пошла столь мощная волна, что ее смог уловить хозяин в Ночной Стране – ах, какой великий момент! Мы все закричали в один голос: «О совершенный господин! Наконец-то! Наконец!»
Реббан рассказывал, подражая манере сказителя, точно передавал слова и интонации той ночи.
– А потом онпозвал. Господин заговорил с нами впервые за тысячу лет.
– О верные слуги! – Теперь голос Реббана гремел, как орган. – Приближается перелом, и нужно так много сделать. Контакт слабеет... Вы помните, кто вы?
– Теперь мы вспомнили. Мы гаршарды, господин.
– У меня есть враг, гаршарды!
– Теперь мы знаем его.
– Мучайте его. Преследуйте его. Доведите до безумия. Созовите всех гаршардов, и, когда появится возможность, захватите это! »
– Вот и все, – тяжело дыша, закончил Реббан и упал от напряжения и усталости. Его кожа пошла красными пятнами.
Глаза Идлиса увлажнились во время рассказа Реббана.
– Я плачу, несмотря на то что слышал голос господина уже много раз! – воскликнул он, склонив голову. – О совершенный господин!
– Мы воспользовались представившейся возможностью, но правильно ли мы поступили? – спросила Квиссана, которую раздражал фанатизм Идлиса.
– Не думаю, – ответила молодая женщина с коротко остриженной головой. – Зачем нужен хозяину Шазмак? Это нора, где легко спрятаться, но никак не крепость, из которой можно разить врагов. К тому же Шазмак расположен слишком далеко от других городов Сантенара. Господин не пожелал бы остаться тут и дрожать от страха, как трусливые аркимы.
– Есть несколько вещей, которые нам надо сделать, – заметил кто-то из гаршардов. – Во-первых, определить путь Тензора и его цель по магическому кристаллу. Во-вторых, нам нужно найти защиту от аркимского оружия, разрушающего мозг. В древние времена оно сильно навредило нашему господину. Не исключено, что мы можем потерпеть неудачу, но мы должны действовать решительно.
– Это нам по силам, – согласился Ярк-ун. – Давайте образуем круги, объединив наши чувства, начнем работать с магическим кристаллом. Правда, боюсь, расстояние слишком уж большое.
– Есть еще одна вещь, – вмешался Идлис.
Гаршарды не обратили на него внимания: Идлис занимал среди них самое незначительное положение и, как известно, был фанатиком. Однако, после того как попытка с магическим кристаллом не увенчалась успехом, Ярк-ун решил его подбодрить.
– Что у тебя за идея? – обратился он к Идлису.
– Я думаю об этой женщине, Каране из Баннадора, которую я преследовал, – ответил Идлис. – Что с ней случилось?
– Я ничего не слышал о ней, – сказал Тассель.
– Она двоекровница, в ней соединилась кровь древней человеческой расы с кровью аркимов, – продолжал Идлис. – Вот каким образом мы смогли установить власть над ее разумом. Еще она чувствительница – ведь мы обнаружили Карану по ее снам. И она может вступать в мысленные контакты –именно так совершенный господин нашел нас. Мы должны использовать нашу власть над девушкой и заставить метнуть петлю контакта, чтобы мы могли еще раз поговорить с нашим хозяином. Это единственный способ выяснить, чего он от нас хочет.
В комнате воцарилась тишина, затем гаршарды издали резкий крик, похожий на карканье стаи ворон, и подняли Идлиса на возвышение.
– Самый последний из нас становится первым! – воскликнул Ярк-ун. – Мы выследим Карану и заставимее, а Идлис поведет нас к ней.
Воодушевившись, гаршарды начали снова образовывать свой магический круг.
15
Входа нет
После того как Шанд расстался с Караной, он направился прямо к хлюнам, с которыми с давних пор был в дружеских отношениях. Он волновался: ведь за столько лет хлюны могли его забыть. Его проводили в большой зал заседаний и подвели к двум старейшинам. Шанд попытался вспомнить, как произносятся их имена, поскольку любая ошибка была бы воспринята как оскорбление. Мужчину звали Крейф, в начале слова надо было издать нечто вроде кашля. Имя женщины было Изута, причем два первых слога произносились раздельно, с остановкой между ними.
Мужчина с бородой, заплетенной в длинную косичку, поднялся со своего кедрового кресла.
– Шанд! – сказал он, протягивая руку.
Женщина кивнула, но не встала, что было дурным знаком.
– Прости, что я вторгся в твой город, Крейф, – нерешительно начал Шанд, слишком сильно кашлянув в начале имени. – Меня пригнала сюда война.
– Война! – повторил Крейф, опускаясь на стул. – Все изменилось... Чем мы можем тебе помочь?
– Если бы вы предоставили моему другу убежище на день-два, – ответил Шанд, – я был бы вам очень признателен. – Он, тщательно подбирая слова, объяснил положение, в котором оказалась Карана.
– Сейчас слишком тяжелое время, чтобы просить о таких услугах, – холодно заметила Изута.
– Я бы и не стал, Изута, – Шанд безукоризненно произнес ее имя, – но у меня не было выхода.
Изута с улыбкой кивнула Крейфу.
– С другой стороны, – продолжал Крейф, – ты нам тоже иногда помогал, а мы не забываем своих друзей. Твоя спутница может остаться тут в безопасности на четыре дня, но не больше.
– Где она сейчас? – спросила Изута. Шанд описал место, где оставил Карану.
– Мы за ней присмотрим, – пообещал Крейф.
Поскольку этот вопрос был улажен, Шанд не вернулся к Каране. По портовому городу уже поползли слухи, в том числе и о чувствительнице с рыжими волосами, которую ищет Иггур. К тому же Каране пора снова научиться полагаться на себя, и чем раньше, тем лучше. Шанд поспешил обратно в Туркад, чтобы найти выход из города.
Это было нелегко: каждый день он видел, как стража арестовывает людей. Туркад был под жестким контролем Иггура. То, что до войны стоило несколько серебряных таров, теперь обходилось в двадцать раз дороже и исчислялось в золотых теллях, если вообще это можно было получить за деньги. Шанд имел при себе золото, но количество его было ограничено. Старик отправился на поиски старых знакомых. Проблуждав несколько дней по городу, где его на каждом шагу останавливали и допрашивали солдаты Иггура, он пришел в отчаяние. Все его прежние знакомые умерли или прятались. В конце концов, когда отпущенные Каране четыре дня почти закончились, Шанд сдался и двинулся назад в портовый город. Ему не хотелось испытывать терпение хлюнов.
Ему не удалось пробраться туда по улицам города: солдаты Иггура перекрыли их все. Были, конечно, и другие пути, и тогда он отыскал канализационный канал.
Шанд полчаса полз по зловонному туннелю, но обнаружил, что выход из него бдительно охраняется хлюнами. Как только он вылез из туннеля, в грудь ему нацелили копья. Лица у хлюнов были враждебные.
– Мое имя Шанд, – сказал он. – У меня есть охранная грамота от Крейфа. – От волнения он неправильно произнес это имя.
Главный хлюн, нахмурившись, протянул руку.
– Покажи! – резко произнес он.
– У меня нет бумаги, – объяснил Шанд. – Это была устная договоренность.
– Все договоренности аннулированы, – заявил хлюн, и в грудь Шанда уперлось копье, острое, как игла.
– Но вы же можете спросить... – начал он.
– Убирайся! – заорал главный хлюн.
Стражники угрожающе нахмурились, и Шанд не осмелился настаивать. Он снова нырнул в туннель. На полпути старик уселся в темноте, раздумывая, что случилось. Почему они так изменились? И, что важнее, все ли в порядке у Караны?
Был хайт, мрачный, ветреный, с мокрым снегом. Придя в отчаяние, Шанд решил отыскать последнюю знакомую, значившуюся в его списке. Для этого он направился в бар в подвальчике, принадлежавший толстушке по имени Улиса. Жива ли она... уже двадцать лет назад Улиса была не такой уж молоденькой.
Оглядев переулок, Шанд тихонько постучал. Он почувствовал, что за ним наблюдают в глазок. Вскоре загремели запоры, и его впустил ребенок. Шанд очутился в гостиной, где стоял круглый стол, накрытый клетчатой бело-синей скатертью. Старик сел на предложенный стул и стал ждать.
Через минуту из-за двери высунулась голова и снова исчезла. Вскоре в гостиной появилась очень толстая старуха с седыми волосами, которая тяжело дышала на ходу.
Толстуха сразу же узнала его:
– Шанд!
Лицо Улисы просияло, и она раскрыла объятия. Шанд утонул в них, как кулак пекаря в тесте.
– Садись, садись, – затараторила она, усаживая его и доставая из буфета кружки, а из глубины – бутылку, форму которой он хорошо знал. – Это самая последняя! – Улиса сломала восковую печать на бутылке. – Лучшая партия ликера из геллона, который ты когда-либо делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75