Но слуги предпочитали умереть от
усталости, чем попасть под недовольный взгляд графа Маридунского.
Церемония бракосочетания происходила в скромной церкви Рэдвэлла -
граф не рискнул покидать надежные стены, даже на непродолжительное
время, хотя до аббатства было всего полторы мили. Под церковью в
просторной пещере холма, на котором стоял замок, располагалась родовая
усыпальница Сидмортов. Там стояли огромные каменные гробы с
изваяниями рыцарей, в них покоившихся, в каменных гробах находились
деревянные с останками благородных рыцарей и их жен. Все Сидморты,
начиная с основателя рода, кроме Алана Сидморта, были похоронены
здесь. Обычно, родовые склепы не помещались непосредственно в замке
- их устраивали на территории близлежащего аббатства, но в Рэдвэлле
так было заведено с древних времен, еще до Великой Потери
Памяти. И меч усопшего рыцаря Сидморты не клали во гроб с владельцем,
как полагалось бриттскими обычаями, а вешали в специальном зале в
покоях главы рода, где висели все мечи Сидмортов. Вчера в усыпальнице
появилось два новых гроба, еще без каменных изваяний. И у гроба
Морианса Уррий сказал, бросая ледяные слова в огромную черноту
подземелья: "Я отомщу за них!". "Нет, Уррий, - ответил отец, сжав
сына за плечи. - Пенландрису должен отомстить за смерть сыновей я.
- Граф помолчал немного и добавил. - Но если мне это не удастся, то
графом Маридунским станешь ты и на тебе будет лежать эта святая
обязанность." Они стоял втроем в обширном пустом склепе у длинного
ряда гробниц прославленных предков: граф, его младший сын Уррий,
внезапно ставший наследником и единственной надеждой на продолжение
древнего рода и отец Флоридас, второй сын Отлака, которому в недалеком
будущем предстояло принять на себя управление духовными делами графства.
Обряд бракосочетания пролетел для Уррия незаметно - разные мысли теснили
друг друга в голове. Радость от того, что самая прекрасная девушка в мире,
нежную и тонкую ладонь которой он держал в руке, становится его дамой
сердца, его законной супругой, одобренной Господом. Горечь от потери
братьев, которых он искренне любил, особенно Морианса, который хоть и
обожал побравировать и понасмехаться над младшими братьями, был
отличным парнем - веселым и сильным. А теперь холодный труп Морианса с
чужим посиневшим лицом навеки закрыла от солнца тяжелая каменная плита.
Жажда отомстить коварному предателю, которого Уррий всегда уважал - как
трудно поверить, что король Пенландрис, подаривший тем летом Уррию
замечательный кинжал, оказался предателем; почти невозможно поверить, в
голове не укладывается! И Ламорак... На Ламорака больно смотреть.
Некоторые рыцари настаивали, чтобы сына Пенландриса казнили вместе с
подосланными саксами убийцами. "Пока он не предал нас, так же как отец!" -
гремел суровый сэр Гловер на совете. Он даже вытащил меч и Уррий, который
тоже присутствовал, как рыцарь, на совете, зажмурил глаза, чтобы не видеть
позорной смерти друга - ничего ведь Уррий не мог сделать, чтобы защитить
его, он младший на этом совете лучших рыцарей королевства логров. "Стойте!
- услышал в тот момент Уррий строгий голос отца. - Почему вы считаете,
что Ламорак предаст нас, как и его отец? - спросил сэр Отлак рыцарей. -
Разве старший сын Пенландриса Селивант не встал в роковой час рядом с нами?
Почему мы тогда не воспротивились его порыву совести? Гловер, ты же сам
подвинулся тогда, чтобы освободить Селиванту место! И Селивант погиб
за бриттов! Почему же вы хотите лишить Ламорака возможности проявить себя?
Убить не сложно, - граф вздохнул, - родить сложней!". Да, не
желал бы Уррий оказаться на месте друга - всегда веселый и легкомысленный
Ламорак, ходит после приезда рыцарей мрачный и зеленый. И никто кроме Уррия
и Эмриса не знает, что он хотел пронзить себя "Неустрашимым", но Эмрис в
последний момент заметил это и помешал Ламораку совершить богопротивный
малодушный поступок. Эмрис... Новый Верховный король Британии...
Уррий посмотрел на Лореллу. Она улыбнулась ему, и в сердце Уррия сладко
запело. Какая она красивая. И как к лицу ей белые свадебные одежды!
И в бездонных глазах озерной девушки весь день отражалось неохватное,
непредставимое счастье - в самых дерзких мечтах она не могла надеяться на
подобное счастье, и ведь Воктреч нагадал, что Уррий пойдет под венец с
другой... Но вот оно, свершается, сейчас этот угрюмый священник закончит
торжественный ритуал и Уррий будет ее! И только смерть теперь сможет их
разлучить. Но об этом в момент венчания лучше не думать - "Счастливая я,
счастливая, - звенело в голове. - Я самая счастливая!!!"
Уррий хотел, чтобы как можно скорее закончился сложный и неспешный
обряд бракосочетания. Он слышал слова священника, своего
теперь единственного брата, он даже понимал значение отдельных слов,
но общий смысл ускользал от него. Да и не важен был смысл.
И Уррий не мог дождаться сперва завершения церемонии, до которой, по
большому счету, никому не было дела, а потом, на пиру по случаю свадьбы,
момента, когда он с со своей законной супругой, сможет покинуть зал и
уединиться.
Искренне веселились на пиру лишь царь Тютин и его подданные. Сбылась мечта
озерного владыки породниться с местным сеньором (а тем более, что теперь
Уррий и единственный наследник графа!). Уррий, разглядывая лица сидевших
за пиршественным столом рыцарей, прекрасно понимал, что не могут
они предаваться беззаботному веселью в то время, как враг вероломно
захватил столицу, когда к замку приближается бесчисленная армия их извечных
врагов саксонцев, вступивших в союз с другими исконными врагами бриттов -
варлаками, когда замкам бриттов и землям угрожает опасность, и может быть
родовые владения уже захвачены врагами. Не до веселья. Но и не к лицу
отважным рыцарям впадать в панику и уныние при приближении врага - да,
война, война не до почетного мира, а до полного уничтожения противника.
Но жизнь продолжается.
И вот уже все любуются прекрасными танцами озерных девушек, под звуки
удивительных, волшебных музыкальных инструментов.
Вот шестеро озерных воинов, разделившись на пары, и низко поклонившись
благородным бриттским рыцарям, стали сражаться друг с другом деревянными
мечами, демонстрируя превосходную технику.
И вот уже изрядно подвыпивший сэр Таулас, поклявшийся защищать Эмриса от
любых врагов, вышел меж двух столов, взял у одного из них деревянный меч и
вызвал пятерых остальных на бой. И через несколько минут все озерные воины
оказались с ушибленными боками и кистями, мечи были выбиты из рук и никто
не смог нанести бывшему отшельнику ни одного удара. Тот расстроился, что
все так быстро закончилось и спросил есть ли еще желающие позабавиться. И
вот Гловер, которому так и не удалось восстановить свою репутацию на
турнире, поскольку общий бой не состоялся, взял один из деревянных
мечей. И через минуту потехи оба меча превратились в щепки. Тогда сэр
Таулас поинтересовался у Гловера:
- Может быть, на настоящих мечах сразимся? До первой крови?
- Буду счастлив, бычья требуха, помериться силами со столь известным
рыцарем, - любезно ответил сэр Гловер, помнивший отшельника озера Трех
Дев с юности.
Весело зазвенели под ободряющие выкрики зрителей мечи двух бесстрашных
рыцарей.
И сэр Гловер взял реванш за поражение на турнире, отстоял репутацию -
кровь потекла из предплечья сэра Тауласа. Тот крякнул с досады, но
договор есть договор, ему пришлось пройти обратно за стол и с горя выпить
огромный кубок крепкого эля за сэра Гловера.
Гловер посмотрел на сэра Ансеиса, который в этот момент что-то рассказывал
беззаботно хохочущей Аннауре. Тот почувствовал взгляд Гловера и все
понял. Француз встал и сказал:
- Я хотел бы на тех же условиях помериться с вами силами на мечах,
благородный сэр Гловер, если вы не будете возражать. Только предупреждаю,
что мечом я владею несколько хуже, чем копьем. Я сюда и приехал, чтобы
взять урок у прославленного сэра Бана.
- Я с благодарностью принимаю ваше предложение, - ответил Гловер с
горящими глазами. - Я, в свое время, тоже брал уроки у сэра Бана, и,
бычья требуха, доволен ими.
К радости всех бриттских рыцарей, француз не обманул - с мечом он обращался
хуже, чем копьем. Через минуту камзол его был порван и на светлой материи
заалело пятнышко крови.
Дамы ахнули, н барон успокаивающе поднял руку:
- Пустяки. Благодарю вас, граф Гловер, за доставленное удовольствие.
Барон вернулся к Аннауре - для общей победы иногда полезно проигрывать.
Гловер с видом победителя оглядел зал. Он был доволен. Это - дружеский
бой, но трепещи враг! Пощада неведома к вероломным погубителем короля Эдвина!
Веселье вступало в свои права, прекрасное вино и крепкий эль делали свое
дело - мрачные мысли бриттов оттеснялись куда-то на окраину.
Воины царя Тютина, по его знаку, прикрепили на невысоком шесте яблоко. Царь
Тютин был в благодушном и приподнятом настроении, повелителя Ста Озер
ничуть не смутило и не задело поражение его воинов от сэра Тауласа - Тютин
прекрасно знал отшельника озера Трех Дев и его историю.
Вышел высокий атлет с зелеными, тщательно уложенными волосами и с
обнаженным торсом. Он поклонился знатным гостям и три острых кинжала
вонзились в огромный плод. Гости в очередной раз разразились бурными
криками восторга - мастерство всегда вызывает одобрение. Из-за стола встал
пожилой ирландец, граф Фоор Дэбош (говорят, его посвятил в рыцари сам
король Артур!). Он что-то сказал своему слуге. И пока ирландец
подходил неспешно к озерному умельцу слуга вернулся и принес чуть не
охапку длинных, узких и острых ножей. Граф поклонился гостям и почти
никто и разглядеть не успел - так стремительны были движения ирландца
- как три кинжала проткнули яблоко и оно, от тяжести, упало с
подставки. Еще тринадцать узких ножей один под одним строго по линии
впились в шест. Озерный мастер поклонился ирландцу, взял еще кинжалов
и у каждого ножа чужестранца вонзил свой клинок. Восторгу зрителей
предела не было, вино наполнялось расторопными слугами в кубки, как
только рыцари ставили их на стол, вечер за окном вступил в свои права.
К шесту подошел сэр Бан, достал свой меч и сказал озерному воину:
- Метай кинжалы в меня!
Воин посмотрел на своего царя. Тот, не прекращая улыбаться, пожал плечами
и кивнул: мол, раз благородный рыцарь хочет...
Один за одним, словно молнии, просвистели семь клинков и все были отбиты
мечом прославленного сэра Бана. Старый рыцарь еще не совсем оправился от
ран, полученных у озера, но такие фокусы уже мог делать без видимых
усилий. Когда озерный воин выразил восхищение ловкостью сэра Бана и,
поклонившись, отошел, старый воин с размаху рубанул по шесту, в который
были воткнуты кинжалы. Меч прошел сквозь шест, словно не из металла был
сделан, а из воздуха - шест не шелохнулся. Все недоуменно посмотрели на
сэра Бана (лишь обитатели замка знали этот трюк - видели уже). Сэр Бан
топнул ногой и верхняя половина жерди упала на пол. Все охнули и
закричали, выражая восторг и восхищение.
Сэр Гловер (успевший после дружеских поединков выпить три полных
бокала белого вина за свой успех и удачу) встал во весь рост, выхватил
меч и со всего маху рубанул им по столу перед собой. Толстая доска не
выдержала удара и меч звякнул о камень пола, пройдя сквозь дерево.
Многочисленные серебряные блюда и кубки не свалились лишь потому, что
стол был сделан прочно, на десятилетия, и устоял, оказавшись
разделенным на две части. Рыцари зааплодировали Гловеру и начали
вставать, вынимая из ножен свои мечи...
Граф Маридунский тоже встал (не стола было жалко, а вечера - не на
чем было бы пировать) и провозгласил тост за царя Ста Озер. Рыцари
подняли кубки и с удовольствием выпили за озерного повелителя, забыв о
своих намерениях повторить подвиг Гловера.
Уррий понял, что о нем уже никто не вспоминает, и он наконец-то, может
незамеченным покинуть зал вместе с Лореллой. Уррий еще раз
посмотрел на Ламорака. Тот, по настоянию Эмриса, сидел на почетном месте
рядом с ним. Ламорак не улыбался, но с интересом следил за происходящим, за
вечер он выпил два или три больших бокала вина, он радовался счастью
Уррия, и на время забыл о предательстве отца. Эмрис был величественнен и
полон достоинства, как и подобает Верховному королю, на щеке
багровел недавний шрам - память о боевом крещении у озера Трех Дев.
Но Уррий-то знал, что внутри у названного брата все бурлит и
взрывается, что Эмрис еще не освоился с разительными переменами,
происшедшими в его жизни. Уррий напоследок улыбнулся друзьям и
встал, увлекая за собой Лореллу. Сэр Отлак заметил движение сына и
кивнул ему одобрительно. Больше никто, как Уррий и предполагал, не
обратил внимания на исчезновение виновников торжества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
усталости, чем попасть под недовольный взгляд графа Маридунского.
Церемония бракосочетания происходила в скромной церкви Рэдвэлла -
граф не рискнул покидать надежные стены, даже на непродолжительное
время, хотя до аббатства было всего полторы мили. Под церковью в
просторной пещере холма, на котором стоял замок, располагалась родовая
усыпальница Сидмортов. Там стояли огромные каменные гробы с
изваяниями рыцарей, в них покоившихся, в каменных гробах находились
деревянные с останками благородных рыцарей и их жен. Все Сидморты,
начиная с основателя рода, кроме Алана Сидморта, были похоронены
здесь. Обычно, родовые склепы не помещались непосредственно в замке
- их устраивали на территории близлежащего аббатства, но в Рэдвэлле
так было заведено с древних времен, еще до Великой Потери
Памяти. И меч усопшего рыцаря Сидморты не клали во гроб с владельцем,
как полагалось бриттскими обычаями, а вешали в специальном зале в
покоях главы рода, где висели все мечи Сидмортов. Вчера в усыпальнице
появилось два новых гроба, еще без каменных изваяний. И у гроба
Морианса Уррий сказал, бросая ледяные слова в огромную черноту
подземелья: "Я отомщу за них!". "Нет, Уррий, - ответил отец, сжав
сына за плечи. - Пенландрису должен отомстить за смерть сыновей я.
- Граф помолчал немного и добавил. - Но если мне это не удастся, то
графом Маридунским станешь ты и на тебе будет лежать эта святая
обязанность." Они стоял втроем в обширном пустом склепе у длинного
ряда гробниц прославленных предков: граф, его младший сын Уррий,
внезапно ставший наследником и единственной надеждой на продолжение
древнего рода и отец Флоридас, второй сын Отлака, которому в недалеком
будущем предстояло принять на себя управление духовными делами графства.
Обряд бракосочетания пролетел для Уррия незаметно - разные мысли теснили
друг друга в голове. Радость от того, что самая прекрасная девушка в мире,
нежную и тонкую ладонь которой он держал в руке, становится его дамой
сердца, его законной супругой, одобренной Господом. Горечь от потери
братьев, которых он искренне любил, особенно Морианса, который хоть и
обожал побравировать и понасмехаться над младшими братьями, был
отличным парнем - веселым и сильным. А теперь холодный труп Морианса с
чужим посиневшим лицом навеки закрыла от солнца тяжелая каменная плита.
Жажда отомстить коварному предателю, которого Уррий всегда уважал - как
трудно поверить, что король Пенландрис, подаривший тем летом Уррию
замечательный кинжал, оказался предателем; почти невозможно поверить, в
голове не укладывается! И Ламорак... На Ламорака больно смотреть.
Некоторые рыцари настаивали, чтобы сына Пенландриса казнили вместе с
подосланными саксами убийцами. "Пока он не предал нас, так же как отец!" -
гремел суровый сэр Гловер на совете. Он даже вытащил меч и Уррий, который
тоже присутствовал, как рыцарь, на совете, зажмурил глаза, чтобы не видеть
позорной смерти друга - ничего ведь Уррий не мог сделать, чтобы защитить
его, он младший на этом совете лучших рыцарей королевства логров. "Стойте!
- услышал в тот момент Уррий строгий голос отца. - Почему вы считаете,
что Ламорак предаст нас, как и его отец? - спросил сэр Отлак рыцарей. -
Разве старший сын Пенландриса Селивант не встал в роковой час рядом с нами?
Почему мы тогда не воспротивились его порыву совести? Гловер, ты же сам
подвинулся тогда, чтобы освободить Селиванту место! И Селивант погиб
за бриттов! Почему же вы хотите лишить Ламорака возможности проявить себя?
Убить не сложно, - граф вздохнул, - родить сложней!". Да, не
желал бы Уррий оказаться на месте друга - всегда веселый и легкомысленный
Ламорак, ходит после приезда рыцарей мрачный и зеленый. И никто кроме Уррия
и Эмриса не знает, что он хотел пронзить себя "Неустрашимым", но Эмрис в
последний момент заметил это и помешал Ламораку совершить богопротивный
малодушный поступок. Эмрис... Новый Верховный король Британии...
Уррий посмотрел на Лореллу. Она улыбнулась ему, и в сердце Уррия сладко
запело. Какая она красивая. И как к лицу ей белые свадебные одежды!
И в бездонных глазах озерной девушки весь день отражалось неохватное,
непредставимое счастье - в самых дерзких мечтах она не могла надеяться на
подобное счастье, и ведь Воктреч нагадал, что Уррий пойдет под венец с
другой... Но вот оно, свершается, сейчас этот угрюмый священник закончит
торжественный ритуал и Уррий будет ее! И только смерть теперь сможет их
разлучить. Но об этом в момент венчания лучше не думать - "Счастливая я,
счастливая, - звенело в голове. - Я самая счастливая!!!"
Уррий хотел, чтобы как можно скорее закончился сложный и неспешный
обряд бракосочетания. Он слышал слова священника, своего
теперь единственного брата, он даже понимал значение отдельных слов,
но общий смысл ускользал от него. Да и не важен был смысл.
И Уррий не мог дождаться сперва завершения церемонии, до которой, по
большому счету, никому не было дела, а потом, на пиру по случаю свадьбы,
момента, когда он с со своей законной супругой, сможет покинуть зал и
уединиться.
Искренне веселились на пиру лишь царь Тютин и его подданные. Сбылась мечта
озерного владыки породниться с местным сеньором (а тем более, что теперь
Уррий и единственный наследник графа!). Уррий, разглядывая лица сидевших
за пиршественным столом рыцарей, прекрасно понимал, что не могут
они предаваться беззаботному веселью в то время, как враг вероломно
захватил столицу, когда к замку приближается бесчисленная армия их извечных
врагов саксонцев, вступивших в союз с другими исконными врагами бриттов -
варлаками, когда замкам бриттов и землям угрожает опасность, и может быть
родовые владения уже захвачены врагами. Не до веселья. Но и не к лицу
отважным рыцарям впадать в панику и уныние при приближении врага - да,
война, война не до почетного мира, а до полного уничтожения противника.
Но жизнь продолжается.
И вот уже все любуются прекрасными танцами озерных девушек, под звуки
удивительных, волшебных музыкальных инструментов.
Вот шестеро озерных воинов, разделившись на пары, и низко поклонившись
благородным бриттским рыцарям, стали сражаться друг с другом деревянными
мечами, демонстрируя превосходную технику.
И вот уже изрядно подвыпивший сэр Таулас, поклявшийся защищать Эмриса от
любых врагов, вышел меж двух столов, взял у одного из них деревянный меч и
вызвал пятерых остальных на бой. И через несколько минут все озерные воины
оказались с ушибленными боками и кистями, мечи были выбиты из рук и никто
не смог нанести бывшему отшельнику ни одного удара. Тот расстроился, что
все так быстро закончилось и спросил есть ли еще желающие позабавиться. И
вот Гловер, которому так и не удалось восстановить свою репутацию на
турнире, поскольку общий бой не состоялся, взял один из деревянных
мечей. И через минуту потехи оба меча превратились в щепки. Тогда сэр
Таулас поинтересовался у Гловера:
- Может быть, на настоящих мечах сразимся? До первой крови?
- Буду счастлив, бычья требуха, помериться силами со столь известным
рыцарем, - любезно ответил сэр Гловер, помнивший отшельника озера Трех
Дев с юности.
Весело зазвенели под ободряющие выкрики зрителей мечи двух бесстрашных
рыцарей.
И сэр Гловер взял реванш за поражение на турнире, отстоял репутацию -
кровь потекла из предплечья сэра Тауласа. Тот крякнул с досады, но
договор есть договор, ему пришлось пройти обратно за стол и с горя выпить
огромный кубок крепкого эля за сэра Гловера.
Гловер посмотрел на сэра Ансеиса, который в этот момент что-то рассказывал
беззаботно хохочущей Аннауре. Тот почувствовал взгляд Гловера и все
понял. Француз встал и сказал:
- Я хотел бы на тех же условиях помериться с вами силами на мечах,
благородный сэр Гловер, если вы не будете возражать. Только предупреждаю,
что мечом я владею несколько хуже, чем копьем. Я сюда и приехал, чтобы
взять урок у прославленного сэра Бана.
- Я с благодарностью принимаю ваше предложение, - ответил Гловер с
горящими глазами. - Я, в свое время, тоже брал уроки у сэра Бана, и,
бычья требуха, доволен ими.
К радости всех бриттских рыцарей, француз не обманул - с мечом он обращался
хуже, чем копьем. Через минуту камзол его был порван и на светлой материи
заалело пятнышко крови.
Дамы ахнули, н барон успокаивающе поднял руку:
- Пустяки. Благодарю вас, граф Гловер, за доставленное удовольствие.
Барон вернулся к Аннауре - для общей победы иногда полезно проигрывать.
Гловер с видом победителя оглядел зал. Он был доволен. Это - дружеский
бой, но трепещи враг! Пощада неведома к вероломным погубителем короля Эдвина!
Веселье вступало в свои права, прекрасное вино и крепкий эль делали свое
дело - мрачные мысли бриттов оттеснялись куда-то на окраину.
Воины царя Тютина, по его знаку, прикрепили на невысоком шесте яблоко. Царь
Тютин был в благодушном и приподнятом настроении, повелителя Ста Озер
ничуть не смутило и не задело поражение его воинов от сэра Тауласа - Тютин
прекрасно знал отшельника озера Трех Дев и его историю.
Вышел высокий атлет с зелеными, тщательно уложенными волосами и с
обнаженным торсом. Он поклонился знатным гостям и три острых кинжала
вонзились в огромный плод. Гости в очередной раз разразились бурными
криками восторга - мастерство всегда вызывает одобрение. Из-за стола встал
пожилой ирландец, граф Фоор Дэбош (говорят, его посвятил в рыцари сам
король Артур!). Он что-то сказал своему слуге. И пока ирландец
подходил неспешно к озерному умельцу слуга вернулся и принес чуть не
охапку длинных, узких и острых ножей. Граф поклонился гостям и почти
никто и разглядеть не успел - так стремительны были движения ирландца
- как три кинжала проткнули яблоко и оно, от тяжести, упало с
подставки. Еще тринадцать узких ножей один под одним строго по линии
впились в шест. Озерный мастер поклонился ирландцу, взял еще кинжалов
и у каждого ножа чужестранца вонзил свой клинок. Восторгу зрителей
предела не было, вино наполнялось расторопными слугами в кубки, как
только рыцари ставили их на стол, вечер за окном вступил в свои права.
К шесту подошел сэр Бан, достал свой меч и сказал озерному воину:
- Метай кинжалы в меня!
Воин посмотрел на своего царя. Тот, не прекращая улыбаться, пожал плечами
и кивнул: мол, раз благородный рыцарь хочет...
Один за одним, словно молнии, просвистели семь клинков и все были отбиты
мечом прославленного сэра Бана. Старый рыцарь еще не совсем оправился от
ран, полученных у озера, но такие фокусы уже мог делать без видимых
усилий. Когда озерный воин выразил восхищение ловкостью сэра Бана и,
поклонившись, отошел, старый воин с размаху рубанул по шесту, в который
были воткнуты кинжалы. Меч прошел сквозь шест, словно не из металла был
сделан, а из воздуха - шест не шелохнулся. Все недоуменно посмотрели на
сэра Бана (лишь обитатели замка знали этот трюк - видели уже). Сэр Бан
топнул ногой и верхняя половина жерди упала на пол. Все охнули и
закричали, выражая восторг и восхищение.
Сэр Гловер (успевший после дружеских поединков выпить три полных
бокала белого вина за свой успех и удачу) встал во весь рост, выхватил
меч и со всего маху рубанул им по столу перед собой. Толстая доска не
выдержала удара и меч звякнул о камень пола, пройдя сквозь дерево.
Многочисленные серебряные блюда и кубки не свалились лишь потому, что
стол был сделан прочно, на десятилетия, и устоял, оказавшись
разделенным на две части. Рыцари зааплодировали Гловеру и начали
вставать, вынимая из ножен свои мечи...
Граф Маридунский тоже встал (не стола было жалко, а вечера - не на
чем было бы пировать) и провозгласил тост за царя Ста Озер. Рыцари
подняли кубки и с удовольствием выпили за озерного повелителя, забыв о
своих намерениях повторить подвиг Гловера.
Уррий понял, что о нем уже никто не вспоминает, и он наконец-то, может
незамеченным покинуть зал вместе с Лореллой. Уррий еще раз
посмотрел на Ламорака. Тот, по настоянию Эмриса, сидел на почетном месте
рядом с ним. Ламорак не улыбался, но с интересом следил за происходящим, за
вечер он выпил два или три больших бокала вина, он радовался счастью
Уррия, и на время забыл о предательстве отца. Эмрис был величественнен и
полон достоинства, как и подобает Верховному королю, на щеке
багровел недавний шрам - память о боевом крещении у озера Трех Дев.
Но Уррий-то знал, что внутри у названного брата все бурлит и
взрывается, что Эмрис еще не освоился с разительными переменами,
происшедшими в его жизни. Уррий напоследок улыбнулся друзьям и
встал, увлекая за собой Лореллу. Сэр Отлак заметил движение сына и
кивнул ему одобрительно. Больше никто, как Уррий и предполагал, не
обратил внимания на исчезновение виновников торжества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102