И отец Свер в саму кровь
свою впитал десять заповедей господних и мораль христианской религии, став
их ревностным проводником и поборником.
Отец Свер должен был унаследовать епископский титул после смерти Его
Преосвященства отца Гудра, которому уже совсем не долго осталось жить,
так как епископ очень стар - он сам не помнит сколько ему лет. Он -
родной брат деда нынешнего графа Маридунского и отца Свера, он помнит
времена, о которых все давно забыли...
Отец Свер, с высоты своей праведности строго судил всех христиан по
основам морали, требовал тщательного соблюдения всех заповедей. И строже
всего судил - себя.
Он понимал, что тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Но
перебарывая свои плотские устремления, человек очищается и приближается к
Господу своему. И дожив до сорока пяти лет лет отец Свер ни разу не
нарушил ни единой заповеди. Ни разу не знал он женского тела, сумев
избежать соблазнов, когда десять лет провел при святом Папе в Аахене,
и где далеко не все священники строго соблюдали заповеди Господни. И
он, в числе избранных, наиболее достойных священников, удостоился
чести лицезреть и слушать Иисуса Христа - не чаще раза в десятилетие
ступает сын Божий на грешную землю! Далеко не каждому епископу
выпадает такое счастье!
Тем тяжелее было его падение полгода назад!
Он, совершенно неожиданно для себя сорвался и предался греху прелюбодеяния
с одной из служанок замка! Ничто не предвещало беды для него, когда он
шел по коридору замка и навстречу ему попалась черноволосая красавица со
скромным взглядом, под которым скрывалась душа аспида. Он даже не помнил
были ли сказаны тогда какие-либо слова - она увлекла его в одну из
пустовавших комнат и совратила его! Он лишился девственности, которой
гордился, он изменил своей жене - церкви, которой посвятил всю свою
жизнь и все свои устремления!
Он ненавидел врагов церкви - иудеев, алголиан, язычников. Он боролся с
ними, не жалея жизни самой. Рискуя жизнью десять лет назад он ездил по
алголианским Каталогам и вступал в диспуты с ихними апологетами. По
приглашению самих алголиан ездили христианские священники отстаивать
свои убеждения в жарких спорах, но все равно опасность того, что
христиан забьют камнями в странах иноверцев существовала.
После грехопадения больше всего он ненавидел себя, ибо понимал, что нет
теперь за ним помощи господней в диспутах с неверующими и в разговорах с
заблудшими. Он не желал жить, он хотел умереть, чтобы не было на сердце
страшного греха. Но церковь категорически запрещает самоубийство, и
нарушить основы еще раз он физически не смог. Он молился денно и нощно пред
Господом в нижайших просьбах простить этот страшный грех. Он хотел уйти в
безжизненную пустыню, замаливать грехи и ценой страданий плоти искупить
ее же, то есть плоти, вину. Но епископ был очень стар, а младший преемник
из рода Сидмортов, отец Флоридас, хоть и посвящен в сан, но еще молод
и неопытен, его могли не назначить епископом в случае смерти отца
Гудра. Испокон же веков в Маридунской епархии епископствовали
представители рода Сидмортов и немыслимо было допустить иное. Отец
Свер остался исполнять свои обязанности.
Он специально ходил в замок и несколько раз встречался со служанкой,
совратившей его. Кроме ненависти ее вид не вызывал в душе отца Свера
никаких других чувств, хоть тело при этом и ныло едва ощутимо в сладкой
тоске. С телом совладать можно, а то, что ему не хочется вновь обладать
пышнотелой соблазнительницей означало, что падение его было случайным, и
прощение возможно. С еще большим усердием он возносил мольбы Господу.
Каково же было потрясение преподобного отца, когда через несколько недель
после его падения, в порыве откровения его племянник, отец Флоридас,
признался, что Сарлуза (к тому времени Свер уже знал ее имя) соблазнила и
его. Отец Свер был взбешен. Сурово осудив внутренне самого себя, он не
менее сурово осудил племянника. И повелел тому усердно замаливать грех. И
ни в коем случае не повторить падения.
Но через два дня он принимал исповедь у брата (обычно графа исповедовал сам
епископ, но в тот день отец Гудр занемог) и Свер услышал, среди
перечисления прочих адюльтеров графа, равнодушное упоминание служанки по
имени Сарлуза. Для мирян простительно нарушение седьмой заповеди (а для
владыки здешних мест - подавно) и неудивительно. Отец Свер отпустил грехи
графу, но какое-то тяжелое страшное чувство закралось в мятущуюся душу.
Через месяц такое же признание на исповеди он услышал и от Педивера, и от
Морианса - Сарлуза соблазняла всех мужчин рода Сидмортов! Было в этом
что-то странное, страшное, необъяснимое, но что - отец Свер понять не
мог.
И как благодарность Божию воспринял поездку в столицу саксов Лондон для
встречи с тамошним епископом по велению папской буллы - там собирались
представители всех европейских епархий, а старый епископ ехать не мог. На
какое-то время отец Свер мог отвлечься от тяжких дум. В жарких богословских
спорах он забыл о своем падении, гневно осуждая других за малейшие
отступления от церкви. Постепенно он стал прежним, уверенным в себе
священником.
Но когда Его Преосвященство вчера вызвал его, протянул подметное письмо,
подброшенное к воротам епископской резиденции и поручил разобраться с
этим делом, отец Свер, прочитав послание, все понял - Сарлуза пособница
Дьявола! Дьявол хочет извести род Сидмортов! Но видно молитвами его,
отца Свера, это пока не удалось. Медлить было нельзя и отец Свер с
отрядом воинов тут же отправился на поиски Сарлузы.
Действительность подтвердила все его ожидания и страхи - Сарлузу поймали в
колдовской пещере, полной дьявольских причиндалов. Какие еще требуются
доказательства? Святой гнев отца Свера требовал немедленного возмездия.
Он спустился в подземелье графского замка и прошел мрачным коридором.
Идущий впереди с факелом слуга открыл тяжелую дверь в камеру, куда затолкали
Сарлузу. Отец Свер сделал знак сопровождающим подождать за дверью, взял у
слуги факел и, перекрестившись, держа крест в правой руке, вошел в камеру.
Маленькое окошко в самом верху каземата не пропустило бы и голубя.
Льющийся оттуда свет едва освещал мрачное помещение, стены которого
были предусмотрительно окроплены святой водой, чтобы Дьявол не смог
выкрасть свою прислужницу.
Сарлуза стояла спиной к двери, обратив взгляд к маленькому окошку, которое
ограждало ее от небесного простора и жизни. Она понимала, что часы ее
сочтены. Но она ни о чем не жалела, хотя безумно хотела жить. И не
обернулась на скрип открывающейся двери - наверняка это пришли ее палачи.
Священник воткнул факел в специальный держатель справа от двери. Дверь
захлопнулась за ним.
Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно
белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с ужасом осознал, что готов
вновь яростно наброситься на нее, хватать пальцами эту упругую
дьявольски соблазнительную плоть, кусать зубами, раздирая в клочья,
наслаждаясь ею, упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло
багряное пятно.
Он с трудом отвел взгляд, прошептав одними губами слова святого
Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
- Ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он колдунью
неровным голосом, он чувствовал как в холоде каземата пот выступает у
него на лбу.
Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на груди,
волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, - спутаны. Она
увидела священника, невесело усмехнулась и опустила руки. Глазам
отца Свера открылась ее налитая жизнью грудь. На правой груди расплылся
огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
И совершенно неожиданно святой гнев испарился в священнике. Порыв чувств
охватил его - нежности к ней, жалости к ней, желания ее, и оправдание этой
невинной заблудшей овечки, одурманенной врагом рода человеческого. Он спасет
ее! И от смерти и от власти дьявольской! Он бросит все, он уедет с ней
далеко отсюда, далеко от этой страны за моря, он начнет новую жизнь с ней!
С милой и в шалаше рай, а эта женщина достойна самой великой любви!..
Сарлуза провела соблазнительным розовым язычком по губам, подняла рукой
навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
- Хочешь? - дерзко спросила она своего тюремщика.
Эти слова в миг отрезвили священника! Не жертва она дьявольского дурмана -
потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку с Дьяволом корысти ради!
- Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
- Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья и резким, но не
очень ловким движением (ее, наверное, все-таки сильно побили, пока
доставили в тюрьму) подняла юбки.
Вид срамного женского места привел священника в бешенство - Сарлуза
ожидала совсем другого, но видно опять ошиблась. Ошибки в последнее время
обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же, на
грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак, который ударил в
эти наглые прекрасные соблазнительные губы.
Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как новый удар сразил
ее. Ногой священник ударил в обнаженную грудь, которая отныне будет
сниться ему каждую ночь, доводя до исступления своей недоступностью.
Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву один за
другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить -
зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
- Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой род!.. -
диким голосом кричал отец Свер.
Жестокое избиение прервал звук открывающейся двери. Отец Свер остановился,
непонимающим взглядом посмотрел на дверь и увидел взволнованные лица
сопровождающих.
- Она - колдунья! - хрипло произнес отец Свер. - Она попыталась
околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите во дворе
разложить костер - сегодня же вечером святое пламя очистит ее... И велите
послать за Его Преосвященством... И пусть все обитатели епископского дворца
придут читать молитвы за ее грешную душу... Оповестите всех жителей
окрестных деревень и Маридунума. Пусть придут смотреть на казнь, дабы
не возникло ни у кого больше соблазна идти на сделку с Дьяволом!
Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в углу девушку.
- Будь ты проклята! - сказал он и пошел прочь.
Часы Сарлузы были сочтены. Сегодня виновница его страшного грехопадения, и
его второго падения (как еще можно расценивать недостойные священника
чувства, нахлынувшие на него внезапно и не иначе как под действием ее
колдовства?), сгорит в священном пламени и прах ее будет развеян.
Губы святого отца Свера шептали: "О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого!
Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят про Тебя нечестиво; суетное
замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть ненавидящих тебя, Господи, и
не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их; враги
они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай
помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный."
* * *
Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна. Все
тело ломило от боли. Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат и
не понимающий куда занесла его судьба, сел на кровоточащую щеку. Не было
сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы залепили
глаза. Это конец - она отчетливо слышала последние слова
фанатичного священника, некогда совращенного ею по приказу Белиала. Как
легкомысленно она отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и так легко
поддался...
Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет даже знание Формулы
Абсолютного Совершенства...
- Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только что и не
избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
- Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры, где
ничего не было.
- Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
- Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы. -
Стены не пропускают, они окраплены ненавистной нам силой.
Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из пламени моментально
превратилась в едва тлеющий уголек.
- Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я не хочу, не
хочу умирать!
Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
Наконец он сказал:
- Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него на
костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты не
поддавайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
свою впитал десять заповедей господних и мораль христианской религии, став
их ревностным проводником и поборником.
Отец Свер должен был унаследовать епископский титул после смерти Его
Преосвященства отца Гудра, которому уже совсем не долго осталось жить,
так как епископ очень стар - он сам не помнит сколько ему лет. Он -
родной брат деда нынешнего графа Маридунского и отца Свера, он помнит
времена, о которых все давно забыли...
Отец Свер, с высоты своей праведности строго судил всех христиан по
основам морали, требовал тщательного соблюдения всех заповедей. И строже
всего судил - себя.
Он понимал, что тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Но
перебарывая свои плотские устремления, человек очищается и приближается к
Господу своему. И дожив до сорока пяти лет лет отец Свер ни разу не
нарушил ни единой заповеди. Ни разу не знал он женского тела, сумев
избежать соблазнов, когда десять лет провел при святом Папе в Аахене,
и где далеко не все священники строго соблюдали заповеди Господни. И
он, в числе избранных, наиболее достойных священников, удостоился
чести лицезреть и слушать Иисуса Христа - не чаще раза в десятилетие
ступает сын Божий на грешную землю! Далеко не каждому епископу
выпадает такое счастье!
Тем тяжелее было его падение полгода назад!
Он, совершенно неожиданно для себя сорвался и предался греху прелюбодеяния
с одной из служанок замка! Ничто не предвещало беды для него, когда он
шел по коридору замка и навстречу ему попалась черноволосая красавица со
скромным взглядом, под которым скрывалась душа аспида. Он даже не помнил
были ли сказаны тогда какие-либо слова - она увлекла его в одну из
пустовавших комнат и совратила его! Он лишился девственности, которой
гордился, он изменил своей жене - церкви, которой посвятил всю свою
жизнь и все свои устремления!
Он ненавидел врагов церкви - иудеев, алголиан, язычников. Он боролся с
ними, не жалея жизни самой. Рискуя жизнью десять лет назад он ездил по
алголианским Каталогам и вступал в диспуты с ихними апологетами. По
приглашению самих алголиан ездили христианские священники отстаивать
свои убеждения в жарких спорах, но все равно опасность того, что
христиан забьют камнями в странах иноверцев существовала.
После грехопадения больше всего он ненавидел себя, ибо понимал, что нет
теперь за ним помощи господней в диспутах с неверующими и в разговорах с
заблудшими. Он не желал жить, он хотел умереть, чтобы не было на сердце
страшного греха. Но церковь категорически запрещает самоубийство, и
нарушить основы еще раз он физически не смог. Он молился денно и нощно пред
Господом в нижайших просьбах простить этот страшный грех. Он хотел уйти в
безжизненную пустыню, замаливать грехи и ценой страданий плоти искупить
ее же, то есть плоти, вину. Но епископ был очень стар, а младший преемник
из рода Сидмортов, отец Флоридас, хоть и посвящен в сан, но еще молод
и неопытен, его могли не назначить епископом в случае смерти отца
Гудра. Испокон же веков в Маридунской епархии епископствовали
представители рода Сидмортов и немыслимо было допустить иное. Отец
Свер остался исполнять свои обязанности.
Он специально ходил в замок и несколько раз встречался со служанкой,
совратившей его. Кроме ненависти ее вид не вызывал в душе отца Свера
никаких других чувств, хоть тело при этом и ныло едва ощутимо в сладкой
тоске. С телом совладать можно, а то, что ему не хочется вновь обладать
пышнотелой соблазнительницей означало, что падение его было случайным, и
прощение возможно. С еще большим усердием он возносил мольбы Господу.
Каково же было потрясение преподобного отца, когда через несколько недель
после его падения, в порыве откровения его племянник, отец Флоридас,
признался, что Сарлуза (к тому времени Свер уже знал ее имя) соблазнила и
его. Отец Свер был взбешен. Сурово осудив внутренне самого себя, он не
менее сурово осудил племянника. И повелел тому усердно замаливать грех. И
ни в коем случае не повторить падения.
Но через два дня он принимал исповедь у брата (обычно графа исповедовал сам
епископ, но в тот день отец Гудр занемог) и Свер услышал, среди
перечисления прочих адюльтеров графа, равнодушное упоминание служанки по
имени Сарлуза. Для мирян простительно нарушение седьмой заповеди (а для
владыки здешних мест - подавно) и неудивительно. Отец Свер отпустил грехи
графу, но какое-то тяжелое страшное чувство закралось в мятущуюся душу.
Через месяц такое же признание на исповеди он услышал и от Педивера, и от
Морианса - Сарлуза соблазняла всех мужчин рода Сидмортов! Было в этом
что-то странное, страшное, необъяснимое, но что - отец Свер понять не
мог.
И как благодарность Божию воспринял поездку в столицу саксов Лондон для
встречи с тамошним епископом по велению папской буллы - там собирались
представители всех европейских епархий, а старый епископ ехать не мог. На
какое-то время отец Свер мог отвлечься от тяжких дум. В жарких богословских
спорах он забыл о своем падении, гневно осуждая других за малейшие
отступления от церкви. Постепенно он стал прежним, уверенным в себе
священником.
Но когда Его Преосвященство вчера вызвал его, протянул подметное письмо,
подброшенное к воротам епископской резиденции и поручил разобраться с
этим делом, отец Свер, прочитав послание, все понял - Сарлуза пособница
Дьявола! Дьявол хочет извести род Сидмортов! Но видно молитвами его,
отца Свера, это пока не удалось. Медлить было нельзя и отец Свер с
отрядом воинов тут же отправился на поиски Сарлузы.
Действительность подтвердила все его ожидания и страхи - Сарлузу поймали в
колдовской пещере, полной дьявольских причиндалов. Какие еще требуются
доказательства? Святой гнев отца Свера требовал немедленного возмездия.
Он спустился в подземелье графского замка и прошел мрачным коридором.
Идущий впереди с факелом слуга открыл тяжелую дверь в камеру, куда затолкали
Сарлузу. Отец Свер сделал знак сопровождающим подождать за дверью, взял у
слуги факел и, перекрестившись, держа крест в правой руке, вошел в камеру.
Маленькое окошко в самом верху каземата не пропустило бы и голубя.
Льющийся оттуда свет едва освещал мрачное помещение, стены которого
были предусмотрительно окроплены святой водой, чтобы Дьявол не смог
выкрасть свою прислужницу.
Сарлуза стояла спиной к двери, обратив взгляд к маленькому окошку, которое
ограждало ее от небесного простора и жизни. Она понимала, что часы ее
сочтены. Но она ни о чем не жалела, хотя безумно хотела жить. И не
обернулась на скрип открывающейся двери - наверняка это пришли ее палачи.
Священник воткнул факел в специальный держатель справа от двери. Дверь
захлопнулась за ним.
Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно
белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с ужасом осознал, что готов
вновь яростно наброситься на нее, хватать пальцами эту упругую
дьявольски соблазнительную плоть, кусать зубами, раздирая в клочья,
наслаждаясь ею, упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло
багряное пятно.
Он с трудом отвел взгляд, прошептав одними губами слова святого
Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
- Ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он колдунью
неровным голосом, он чувствовал как в холоде каземата пот выступает у
него на лбу.
Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на груди,
волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, - спутаны. Она
увидела священника, невесело усмехнулась и опустила руки. Глазам
отца Свера открылась ее налитая жизнью грудь. На правой груди расплылся
огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
И совершенно неожиданно святой гнев испарился в священнике. Порыв чувств
охватил его - нежности к ней, жалости к ней, желания ее, и оправдание этой
невинной заблудшей овечки, одурманенной врагом рода человеческого. Он спасет
ее! И от смерти и от власти дьявольской! Он бросит все, он уедет с ней
далеко отсюда, далеко от этой страны за моря, он начнет новую жизнь с ней!
С милой и в шалаше рай, а эта женщина достойна самой великой любви!..
Сарлуза провела соблазнительным розовым язычком по губам, подняла рукой
навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
- Хочешь? - дерзко спросила она своего тюремщика.
Эти слова в миг отрезвили священника! Не жертва она дьявольского дурмана -
потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку с Дьяволом корысти ради!
- Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
- Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья и резким, но не
очень ловким движением (ее, наверное, все-таки сильно побили, пока
доставили в тюрьму) подняла юбки.
Вид срамного женского места привел священника в бешенство - Сарлуза
ожидала совсем другого, но видно опять ошиблась. Ошибки в последнее время
обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же, на
грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак, который ударил в
эти наглые прекрасные соблазнительные губы.
Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как новый удар сразил
ее. Ногой священник ударил в обнаженную грудь, которая отныне будет
сниться ему каждую ночь, доводя до исступления своей недоступностью.
Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву один за
другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить -
зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
- Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой род!.. -
диким голосом кричал отец Свер.
Жестокое избиение прервал звук открывающейся двери. Отец Свер остановился,
непонимающим взглядом посмотрел на дверь и увидел взволнованные лица
сопровождающих.
- Она - колдунья! - хрипло произнес отец Свер. - Она попыталась
околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите во дворе
разложить костер - сегодня же вечером святое пламя очистит ее... И велите
послать за Его Преосвященством... И пусть все обитатели епископского дворца
придут читать молитвы за ее грешную душу... Оповестите всех жителей
окрестных деревень и Маридунума. Пусть придут смотреть на казнь, дабы
не возникло ни у кого больше соблазна идти на сделку с Дьяволом!
Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в углу девушку.
- Будь ты проклята! - сказал он и пошел прочь.
Часы Сарлузы были сочтены. Сегодня виновница его страшного грехопадения, и
его второго падения (как еще можно расценивать недостойные священника
чувства, нахлынувшие на него внезапно и не иначе как под действием ее
колдовства?), сгорит в священном пламени и прах ее будет развеян.
Губы святого отца Свера шептали: "О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого!
Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят про Тебя нечестиво; суетное
замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть ненавидящих тебя, Господи, и
не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их; враги
они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай
помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный."
* * *
Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна. Все
тело ломило от боли. Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат и
не понимающий куда занесла его судьба, сел на кровоточащую щеку. Не было
сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы залепили
глаза. Это конец - она отчетливо слышала последние слова
фанатичного священника, некогда совращенного ею по приказу Белиала. Как
легкомысленно она отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и так легко
поддался...
Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет даже знание Формулы
Абсолютного Совершенства...
- Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только что и не
избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
- Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры, где
ничего не было.
- Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
- Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы. -
Стены не пропускают, они окраплены ненавистной нам силой.
Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из пламени моментально
превратилась в едва тлеющий уголек.
- Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я не хочу, не
хочу умирать!
Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
Наконец он сказал:
- Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него на
костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты не
поддавайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102