При соприкосновением с водой сладко защипали резаные раны на груди и
на боку.
То, что он переоценил собственные силы, Уррий понял, преодолев половину
расстояния до берега. Он оглянулся назад - до острова было плыть примерно
столько же. Другого выхода, как продолжать двигаться вперед, Уррий не
видел. Но и плыть он больше не мог.
Так же неожиданно как и начался, ливень прекратился. На душе стало светлее
- небо вновь было бездонно-голубым, ярко сияло уже начавшее заходить
солнце. Прямо перед Уррием, словно ворота в царство небесное, над лесом
повисла огромная яркая радуга. Настроение у Уррия сразу поднялось.
Он перевернулся на спину, чтобы передохнуть - сил почти не было, вся его
энергия словно осталась в гроте с диковинным шаром. И неизвестно кончились
ли на сегодня приключения, какие еще чудеса могут ожидать его на берегу?
Замок теперь казался далеким и почти недоступным.
"Ничего, - успокаивал себя Уррий, - сколько раз с Эмрисом здесь плавали,
доплыву..."
Он бросил взгляд в сторону острова и вздрогнул. На мгновение сверкнул над
зеркалом успокоившегося озера уродливый прозрачный плавник. Стеклянный
дракон! Как он забыл о нем? На острове было тихо и мертво, видно чудовище
прекратило бесплодные попытки добраться до предмета раздражения и решило
отомстить тому, кто принес его.
Уррий моментально перевернулся на грудь и поплыл, судорожно загребая
руками. Но силы оставили его и он хлебнул в легкие воды. Перевернулся,
хотел отдышаться и тут свело сразу обе ноги.
Уррий понял, что это конец - ему не выкарабкаться. Если только шар опять
не поможет ему. Уррий снова с головой ушел под воду, но сумел вынырнуть.
Больше всего он хотел жить, он совсем не хотел умирать, да еще столь
бесславной смертью. Он страстно желал, чтобы поблизости оказалось
наваждение лодки, плота... бревна, наконец... Хотя от ужасного
разгневанного дракона оно и не спасло бы - но разве охваченное ужасом
приближающейся гибели сознание способно это осмыслить?
Ничего не появилось - на воде во все стороны не было ни щепы, за
которую можно было бы ухватиться.
"Шар, ну что же ты? Помоги!" - вновь уходя под воду закричал Уррий и
наглотался воды. Разве он мог знать, что что священный День
Одухотворения закончился и волшебное сияние шара погасло до поры до
времени. Странно, но правоверный христианин обратился не к Богу в
момент отчаяния, а к чужой святыне. Но помощи обычно просят у
того, кто реально способен ее оказать.
"Все," - решил Уррий и приготовился встретить пусть и позорную смерть,
но достойно. Он выдернул из-за ремня удивительный трофейный меч, которым
так и не довелось сразиться и крепко сжал рукоять обеими руками.
Через несколько кратких мгновений он потерял сознание, неуклонно
приближаясь к неприветливому озерному дну.
Глава пятая. ФРАНЦУЗСКИЙ РЫЦАРЬ
ЭПИГРАФ: "От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю."
Франсуа Вийон
Сэр Катифен был произведен в рыцари королем Пенландрисом лет десять назад
за превосходное владение арфой и с тех пор сопровождал своего сюзерена во
всех походах. Сэр Катифен умел петь душещипательные лирические баллады и
задорные застольные песни, рассказывал о великих сражениях прошлого и
всепоглощающей любви. Слушать его было одно удовольствие, особенно за
чаркой доброго эля в компании старых друзей. Сэр Катифен пел сейчас одну
из любимых сэром Отлаком песен о короле Артуре и славном прошлом страны.
Граф Маридунский знал, что его прямой предок также отличился рядом
с королем Артуром в битве о которой шла речь в песне (и каждый раз при
ее исполнении он не забывал упомянуть об этом как бы невзначай).
Жестока и страшна была атака,
И бритты и саксонцы дрались славно -
Мечи ломались и щиты крошились,
Все поле пропиталось кровью алой!
Не выдержали, дрогнули саксонцы
И побежали...
Король Артур убрал свой грозный меч
Экскалибурн. Одержана победа,
Разгромлен сакс, повержен вражий стяг...
Сэр Отлак любил застолье. Особенно со славным другом и соседом, королем
Сегонтиумским. Поэтому раньше частенько бывал у него в гостях и в
своем замке привечал короля, как дорогого гостя.
Они сидели в просторном зале таверны "Золотое копье", в которой всегда
останавливались по пути в столицу. Сэр Отлак выслал накануне гонца, и их с
Пенландрисом покои были готовы и чисто убраны, случайные
посетители изгнаны, на вертеле в огромном камине зажарили быка,
достали для дорогих гостей бочку самого лучшего эля.
Король Пенландрис и сэр Отлак восседали в специальных креслах в торце
длинного широкого деревянного стола, заставленного кувшинами с элем и
серебряными блюдами с искусно приготовленным мясом. Король был мужчина в
расцвете сил, ему совсем недавно перевалило за пятьдесят (он был на
несколько лет младше сэра Отлака, и знали они друг друга с отрочества, но
сейчас разница в возрасте, такая мизерная, не имела ровно никакого
значения). Пенландрис был невысок ростом, но широк в плечах и крепок в
кости, с мужественным, загоревшим докрасна лицом, с огромной, чуть
рыжеватой бородой, покрывающей начинающие обвисать щеки и скрывающей
наследственный недостаток королей Сегонтиумских - слишком маленький,
словно подрубленный подбородок, придающий лицу безвольное выражение.
Поэтому и принц Селивант также носил буйную бороду, а со временем и
Ламорак, несомненно, последует их примеру, как только возмужает.
Король обсосал мозговую косточку и бросил ее собакам, давно уже
следящим за ним преданными голодными глазами. Вытер тыльной стороной
ладони сальные губы и потянулся за кубком. Внимание его привлекли молодые
женщины, скромно сидящие в ожидании когда возникнет в них нужда на
скамейке у дальней стены. Он хотел что-то сказать по их поводу, но сэр
Катифен как раз закончил петь свою славную балладу и сэр
Отлак разразился бурными восклицаниями восхищения. Воины и оруженосцы
обоих сеньоров, не отстающие от хозяев в потреблении эля, тоже шумно
выражали свой восторг - и по поводу славных побед, одержанных их
предками, и по поводу виртуозного исполнения героической песни.
Но сэр Катифен никогда бы не стал благородным рыцарем, если бы не умел
понимать желания своего короля без слов. Он схватил протянутый ему
кубок, залихватским залпом выпил крепкий эль и задорно дернул струны арфы:
- Эй, красотки, ножки стройны...
Мы устроим вам турнир!
Повинуясь недвусмысленному жесту высокородного гостя, три женщины тут
же вспорхнули со скамьи и устремились к нему, вызвав завистливое
шипение зазевавшихся подруг. Король выбрал пухленькую брюнетку и
хлопнул по своему просторному колену, обтянутому синим бархатом.
Девица уселась, с победным видом взглянув на двух оставшихся красоток
и обнажив в улыбке подпорченные зубки, выдававшие ее непреодолимую
любовь к сладкому. Две оставшиеся не у дел женщины посмотрели с
надеждой на сэра Отлака - но тот был был всецело занят трапезой - и
отправились искать счастья у повеселевших воинов знатных сеньоров.
Пенландрис по-хозяйски засунул крепкую руку с унизанными
перстнями пальцами за просторный ворот брюнетки. Она весело
засмеялась, деланно показывая восторг и внутренне содрогнувшись - но
о щедрости и короля Сегонтиумского, и графа Маридунского она, как и
все обитатели "Золотого копья" от тощего молчаливого хозяина до
последнего служки, была прекрасно осведомлена. Одного посещения
таверны в год королем Пенландрисом и сэром Отлаком с отрядами вполне
хватало, чтобы безбедно прожить до следующего их визита, и поэтому
делалось все возможное, чтобы у знатных господ-рыцарей не возникло
даже мысли в следующий раз остановиться в той дыре под названием
"Хрустальный меч", что на другом краю городка.
Сэр Отлак посмотрел на принца Селиванта, сидящего первым с левой
стороны, рядом с веселящимся отцом, и задумчиво уставившегося на
серебряный кубок с элем. Сегодня Селивант нравился сэру Отлаку -
молчаливый, спокойный, к элю, как ни странно, почти не прикасается, на
празднично наряженных девиц за весь вечер не бросил ни единого
взгляда. Думает о чем-то своем - видимо весь сосредоточился на
предстоящем турнире, где его ожидает бой до смертельного исхода с
сыном сэра Насьена.
"Пошли ему удачу, Господи, - подумал сэр Отлак. - Может, он остепенился
и наконец-то понял, каким следует быть истинному рыцарю?"
Нет, сэр Отлак отнюдь не был против обычных мирских утех (он, улыбнувшись
своим мыслям, отпил глоток превосходного веселящего напитка и с
удовольствием оценил пышные формы горожанки, танцующей с одним из его
воинов посреди зала под разухабистую песню), но ведь все же должно быть в
меру! Сейчас, глядя на ушедшего в собственные раздумья благородного
принца, сэр Отлак не жалел о своем решении отдать за него любимую дочь
и даже удивлялся своим давешним сомнениям.
К перекрестку, ведущему в столицу бриттов, сэр Отлак подъехал даже раньше
короля Пенландриса (наверное, Ламорак также выскочил вперед навстречу
друзьям, вот Отлак и решил, что король томится в ожидании соседа). После
традиционных приветствий граф, словно бросаясь в решающий поединок с
собственными сомнениями и страхами и нанося им смертельный удар, провозгласил:
- Моя дочь Лионесс счастлива принять предложение благородного и
бесстрашного принца Селиванта и будет принадлежать ему до смерти, после
торжественного венчания, которое хотелось бы провести сразу после нашего
возвращения с турнира!
Сэр Отлак удивился собственным словам насчет венчания - откуда они
взялись, чтобы сорваться с его языка? Он и не думал совсем о сроках
свадьбы, спешка совершенно ни к чему.
- Мой сын, тоже счастлив породниться с таким славным и древним родом,
как ваш, - торжественно ответил король Пенландрис. Селивант подъехал и
поклонился будущему тестю.
Старые боевые друзья и соседи поехали вровень по дороге, ведущей в столицу
бриттов Камелот. Отряды их слились дружно в один - коричневые плащи
воинов короля Пенландриса, перемешались с голубыми с серебром накидками
ратников сэра Отлака.
Сеньоры отъехали немного вперед и король Пенландрис добродушно пророкотал:
- Иного решения я и не ожидал от мудрого графа.
И по этим словам сэр Отлак понял: допускал-таки возможность отказа
достославный король Пенландрис. Во всяком случае был готов к этому, иначе
не прорвались бы сейчас эти слова, как отголосок тяжких раздумий.
- Разве я мог отказаться от столь лестного предложения породниться? -
воскликнул Отлак. - У меня даже и мысли такой не возникло! - Они
проехали немного молча. - Да, как вам мои щенки, что я посылал в
прошлый раз?
- Спасибо, отменный подарок. Тот, с черным пятном на морде, особенно
хорош. Есть какие-нибудь новости? Как поживает ваша супруга и дочери? -
учтиво поинтересовался Пенландрис.
- Бог милостив. И супруга наша, и дочери в добром здравии.
Сэр Отлак усмехнулся, вспомнив, что когда-то давно, в юношестве,
Пенландрис также как и Отлак добивался руки дочери короля Унгарского.
Пенландрис тогда даже вызвал Отлака на поединок, который король (тогда еще
принц) и проиграл успешно - как он сказал: лопнули крепления подпруги,
что и вышибло его из седла, а не удар Отлака. Но это недоразумение между
друзьями давно забыто, стерто из памяти и абсолютно случайно припомнилось
сэру Отлаку. А дочь короля Унгарского уж тридцать два года как графиня
Маридунская.
- Новостей особых нет, - продолжал отвечать на вопросы друга Отлак. -
Сэр Насьен по-прежнему лежит при смерти, недолго уж осталось наверное,
смилостивись над ним, Боже. Сын его затеял строительство нового замка,
старый совсем уже разваливается. Да, - вдруг неожиданно вспомнил Отлак,
- ходили какие-то смутные слухи, будто он вызвал Селиванта на смертный
поединок на турнире. Это правда?
- Правда, - вздохнул Пенландрис. - Селивант имел неосторожность
несколько резко отозваться о храбрости Ричарда и тот прослышал об этом. Но
Селивант готов отстоять свою честь и жизнь, он силен и отважен. Полагаю,
Селивант убьет Ричарда Насьена.
- Не сомневаюсь в этом, - согласился сэр Отлак, подумав, что его
устраивают оба исхода смертного поединка.
В случае если победит Ричард, то красавице Лионесс, он подберет
со временем супруга получше, а если Селивант убьет Ричарда, то у старого
Насьена других наследников нет, и можно будет попробовать присоединить
его земли к своим - старший сын сэра Отлака Педивер очень кстати был женат
на единственной дочери сэра Насьена.
- Что слышно по поводу приближающейся войны? - спросил сэр Отлак.
Король Пенландрис самодовольно подкрутил свои пышные усы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
на боку.
То, что он переоценил собственные силы, Уррий понял, преодолев половину
расстояния до берега. Он оглянулся назад - до острова было плыть примерно
столько же. Другого выхода, как продолжать двигаться вперед, Уррий не
видел. Но и плыть он больше не мог.
Так же неожиданно как и начался, ливень прекратился. На душе стало светлее
- небо вновь было бездонно-голубым, ярко сияло уже начавшее заходить
солнце. Прямо перед Уррием, словно ворота в царство небесное, над лесом
повисла огромная яркая радуга. Настроение у Уррия сразу поднялось.
Он перевернулся на спину, чтобы передохнуть - сил почти не было, вся его
энергия словно осталась в гроте с диковинным шаром. И неизвестно кончились
ли на сегодня приключения, какие еще чудеса могут ожидать его на берегу?
Замок теперь казался далеким и почти недоступным.
"Ничего, - успокаивал себя Уррий, - сколько раз с Эмрисом здесь плавали,
доплыву..."
Он бросил взгляд в сторону острова и вздрогнул. На мгновение сверкнул над
зеркалом успокоившегося озера уродливый прозрачный плавник. Стеклянный
дракон! Как он забыл о нем? На острове было тихо и мертво, видно чудовище
прекратило бесплодные попытки добраться до предмета раздражения и решило
отомстить тому, кто принес его.
Уррий моментально перевернулся на грудь и поплыл, судорожно загребая
руками. Но силы оставили его и он хлебнул в легкие воды. Перевернулся,
хотел отдышаться и тут свело сразу обе ноги.
Уррий понял, что это конец - ему не выкарабкаться. Если только шар опять
не поможет ему. Уррий снова с головой ушел под воду, но сумел вынырнуть.
Больше всего он хотел жить, он совсем не хотел умирать, да еще столь
бесславной смертью. Он страстно желал, чтобы поблизости оказалось
наваждение лодки, плота... бревна, наконец... Хотя от ужасного
разгневанного дракона оно и не спасло бы - но разве охваченное ужасом
приближающейся гибели сознание способно это осмыслить?
Ничего не появилось - на воде во все стороны не было ни щепы, за
которую можно было бы ухватиться.
"Шар, ну что же ты? Помоги!" - вновь уходя под воду закричал Уррий и
наглотался воды. Разве он мог знать, что что священный День
Одухотворения закончился и волшебное сияние шара погасло до поры до
времени. Странно, но правоверный христианин обратился не к Богу в
момент отчаяния, а к чужой святыне. Но помощи обычно просят у
того, кто реально способен ее оказать.
"Все," - решил Уррий и приготовился встретить пусть и позорную смерть,
но достойно. Он выдернул из-за ремня удивительный трофейный меч, которым
так и не довелось сразиться и крепко сжал рукоять обеими руками.
Через несколько кратких мгновений он потерял сознание, неуклонно
приближаясь к неприветливому озерному дну.
Глава пятая. ФРАНЦУЗСКИЙ РЫЦАРЬ
ЭПИГРАФ: "От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю."
Франсуа Вийон
Сэр Катифен был произведен в рыцари королем Пенландрисом лет десять назад
за превосходное владение арфой и с тех пор сопровождал своего сюзерена во
всех походах. Сэр Катифен умел петь душещипательные лирические баллады и
задорные застольные песни, рассказывал о великих сражениях прошлого и
всепоглощающей любви. Слушать его было одно удовольствие, особенно за
чаркой доброго эля в компании старых друзей. Сэр Катифен пел сейчас одну
из любимых сэром Отлаком песен о короле Артуре и славном прошлом страны.
Граф Маридунский знал, что его прямой предок также отличился рядом
с королем Артуром в битве о которой шла речь в песне (и каждый раз при
ее исполнении он не забывал упомянуть об этом как бы невзначай).
Жестока и страшна была атака,
И бритты и саксонцы дрались славно -
Мечи ломались и щиты крошились,
Все поле пропиталось кровью алой!
Не выдержали, дрогнули саксонцы
И побежали...
Король Артур убрал свой грозный меч
Экскалибурн. Одержана победа,
Разгромлен сакс, повержен вражий стяг...
Сэр Отлак любил застолье. Особенно со славным другом и соседом, королем
Сегонтиумским. Поэтому раньше частенько бывал у него в гостях и в
своем замке привечал короля, как дорогого гостя.
Они сидели в просторном зале таверны "Золотое копье", в которой всегда
останавливались по пути в столицу. Сэр Отлак выслал накануне гонца, и их с
Пенландрисом покои были готовы и чисто убраны, случайные
посетители изгнаны, на вертеле в огромном камине зажарили быка,
достали для дорогих гостей бочку самого лучшего эля.
Король Пенландрис и сэр Отлак восседали в специальных креслах в торце
длинного широкого деревянного стола, заставленного кувшинами с элем и
серебряными блюдами с искусно приготовленным мясом. Король был мужчина в
расцвете сил, ему совсем недавно перевалило за пятьдесят (он был на
несколько лет младше сэра Отлака, и знали они друг друга с отрочества, но
сейчас разница в возрасте, такая мизерная, не имела ровно никакого
значения). Пенландрис был невысок ростом, но широк в плечах и крепок в
кости, с мужественным, загоревшим докрасна лицом, с огромной, чуть
рыжеватой бородой, покрывающей начинающие обвисать щеки и скрывающей
наследственный недостаток королей Сегонтиумских - слишком маленький,
словно подрубленный подбородок, придающий лицу безвольное выражение.
Поэтому и принц Селивант также носил буйную бороду, а со временем и
Ламорак, несомненно, последует их примеру, как только возмужает.
Король обсосал мозговую косточку и бросил ее собакам, давно уже
следящим за ним преданными голодными глазами. Вытер тыльной стороной
ладони сальные губы и потянулся за кубком. Внимание его привлекли молодые
женщины, скромно сидящие в ожидании когда возникнет в них нужда на
скамейке у дальней стены. Он хотел что-то сказать по их поводу, но сэр
Катифен как раз закончил петь свою славную балладу и сэр
Отлак разразился бурными восклицаниями восхищения. Воины и оруженосцы
обоих сеньоров, не отстающие от хозяев в потреблении эля, тоже шумно
выражали свой восторг - и по поводу славных побед, одержанных их
предками, и по поводу виртуозного исполнения героической песни.
Но сэр Катифен никогда бы не стал благородным рыцарем, если бы не умел
понимать желания своего короля без слов. Он схватил протянутый ему
кубок, залихватским залпом выпил крепкий эль и задорно дернул струны арфы:
- Эй, красотки, ножки стройны...
Мы устроим вам турнир!
Повинуясь недвусмысленному жесту высокородного гостя, три женщины тут
же вспорхнули со скамьи и устремились к нему, вызвав завистливое
шипение зазевавшихся подруг. Король выбрал пухленькую брюнетку и
хлопнул по своему просторному колену, обтянутому синим бархатом.
Девица уселась, с победным видом взглянув на двух оставшихся красоток
и обнажив в улыбке подпорченные зубки, выдававшие ее непреодолимую
любовь к сладкому. Две оставшиеся не у дел женщины посмотрели с
надеждой на сэра Отлака - но тот был был всецело занят трапезой - и
отправились искать счастья у повеселевших воинов знатных сеньоров.
Пенландрис по-хозяйски засунул крепкую руку с унизанными
перстнями пальцами за просторный ворот брюнетки. Она весело
засмеялась, деланно показывая восторг и внутренне содрогнувшись - но
о щедрости и короля Сегонтиумского, и графа Маридунского она, как и
все обитатели "Золотого копья" от тощего молчаливого хозяина до
последнего служки, была прекрасно осведомлена. Одного посещения
таверны в год королем Пенландрисом и сэром Отлаком с отрядами вполне
хватало, чтобы безбедно прожить до следующего их визита, и поэтому
делалось все возможное, чтобы у знатных господ-рыцарей не возникло
даже мысли в следующий раз остановиться в той дыре под названием
"Хрустальный меч", что на другом краю городка.
Сэр Отлак посмотрел на принца Селиванта, сидящего первым с левой
стороны, рядом с веселящимся отцом, и задумчиво уставившегося на
серебряный кубок с элем. Сегодня Селивант нравился сэру Отлаку -
молчаливый, спокойный, к элю, как ни странно, почти не прикасается, на
празднично наряженных девиц за весь вечер не бросил ни единого
взгляда. Думает о чем-то своем - видимо весь сосредоточился на
предстоящем турнире, где его ожидает бой до смертельного исхода с
сыном сэра Насьена.
"Пошли ему удачу, Господи, - подумал сэр Отлак. - Может, он остепенился
и наконец-то понял, каким следует быть истинному рыцарю?"
Нет, сэр Отлак отнюдь не был против обычных мирских утех (он, улыбнувшись
своим мыслям, отпил глоток превосходного веселящего напитка и с
удовольствием оценил пышные формы горожанки, танцующей с одним из его
воинов посреди зала под разухабистую песню), но ведь все же должно быть в
меру! Сейчас, глядя на ушедшего в собственные раздумья благородного
принца, сэр Отлак не жалел о своем решении отдать за него любимую дочь
и даже удивлялся своим давешним сомнениям.
К перекрестку, ведущему в столицу бриттов, сэр Отлак подъехал даже раньше
короля Пенландриса (наверное, Ламорак также выскочил вперед навстречу
друзьям, вот Отлак и решил, что король томится в ожидании соседа). После
традиционных приветствий граф, словно бросаясь в решающий поединок с
собственными сомнениями и страхами и нанося им смертельный удар, провозгласил:
- Моя дочь Лионесс счастлива принять предложение благородного и
бесстрашного принца Селиванта и будет принадлежать ему до смерти, после
торжественного венчания, которое хотелось бы провести сразу после нашего
возвращения с турнира!
Сэр Отлак удивился собственным словам насчет венчания - откуда они
взялись, чтобы сорваться с его языка? Он и не думал совсем о сроках
свадьбы, спешка совершенно ни к чему.
- Мой сын, тоже счастлив породниться с таким славным и древним родом,
как ваш, - торжественно ответил король Пенландрис. Селивант подъехал и
поклонился будущему тестю.
Старые боевые друзья и соседи поехали вровень по дороге, ведущей в столицу
бриттов Камелот. Отряды их слились дружно в один - коричневые плащи
воинов короля Пенландриса, перемешались с голубыми с серебром накидками
ратников сэра Отлака.
Сеньоры отъехали немного вперед и король Пенландрис добродушно пророкотал:
- Иного решения я и не ожидал от мудрого графа.
И по этим словам сэр Отлак понял: допускал-таки возможность отказа
достославный король Пенландрис. Во всяком случае был готов к этому, иначе
не прорвались бы сейчас эти слова, как отголосок тяжких раздумий.
- Разве я мог отказаться от столь лестного предложения породниться? -
воскликнул Отлак. - У меня даже и мысли такой не возникло! - Они
проехали немного молча. - Да, как вам мои щенки, что я посылал в
прошлый раз?
- Спасибо, отменный подарок. Тот, с черным пятном на морде, особенно
хорош. Есть какие-нибудь новости? Как поживает ваша супруга и дочери? -
учтиво поинтересовался Пенландрис.
- Бог милостив. И супруга наша, и дочери в добром здравии.
Сэр Отлак усмехнулся, вспомнив, что когда-то давно, в юношестве,
Пенландрис также как и Отлак добивался руки дочери короля Унгарского.
Пенландрис тогда даже вызвал Отлака на поединок, который король (тогда еще
принц) и проиграл успешно - как он сказал: лопнули крепления подпруги,
что и вышибло его из седла, а не удар Отлака. Но это недоразумение между
друзьями давно забыто, стерто из памяти и абсолютно случайно припомнилось
сэру Отлаку. А дочь короля Унгарского уж тридцать два года как графиня
Маридунская.
- Новостей особых нет, - продолжал отвечать на вопросы друга Отлак. -
Сэр Насьен по-прежнему лежит при смерти, недолго уж осталось наверное,
смилостивись над ним, Боже. Сын его затеял строительство нового замка,
старый совсем уже разваливается. Да, - вдруг неожиданно вспомнил Отлак,
- ходили какие-то смутные слухи, будто он вызвал Селиванта на смертный
поединок на турнире. Это правда?
- Правда, - вздохнул Пенландрис. - Селивант имел неосторожность
несколько резко отозваться о храбрости Ричарда и тот прослышал об этом. Но
Селивант готов отстоять свою честь и жизнь, он силен и отважен. Полагаю,
Селивант убьет Ричарда Насьена.
- Не сомневаюсь в этом, - согласился сэр Отлак, подумав, что его
устраивают оба исхода смертного поединка.
В случае если победит Ричард, то красавице Лионесс, он подберет
со временем супруга получше, а если Селивант убьет Ричарда, то у старого
Насьена других наследников нет, и можно будет попробовать присоединить
его земли к своим - старший сын сэра Отлака Педивер очень кстати был женат
на единственной дочери сэра Насьена.
- Что слышно по поводу приближающейся войны? - спросил сэр Отлак.
Король Пенландрис самодовольно подкрутил свои пышные усы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102