..
- Кафетерий чересчур далеко, - сказал Фарук. - От автостоянки до него пилить и пилить.
- К тому же, чтобы попасть туда, надо пересечь центральную площадь, - добавила Фейт.
- Комната приемной комиссии, - предложила Недра. Откашлявшись, она пояснила:
- Это недалеко, в главном административном корпусе. В здании сейчас практически никого нет. У меня ключи от этой комнаты. Там есть окна, но с металлическими ставнями.
- Отличный вариант, - сказал Ян.
- Хорошо, - согласился Стивенс. - Идите все к главному административному корпусу и ждите нас в этой самой комнате. И никого, кроме нас, не пускайте! Ни при каких условиях! Запихните жалость в карман. Под видом страдающих друзей к вам может пробраться смертельно опасный враг! - Он повернулся к Фаруку:
- Знаешь, где комната приемной комиссии?
Тот утвердительно кивнул.
- Ну, значит, разбегаемся. - Стивенс ткнул носком ботинка ящик с взрывным оборудованием. - Заберите с собой. Если мы не вернемся - используйте по назначению.
Ян кивнул.
Стивенс молча пошел прочь. Фарук на прощание быстро помахал всем рукой и последовал за ним. Джим проводил их взглядом. Нехорошее предчувствие вернулось. Он никогда больше не увидит их. Никогда.
- Пошли, - произнес Ян. Судя по его мрачному тону, профессор тоже не верил в благополучное возвращение Стивенса и Фарука. - Быть может, в логове с железными ставнями нам будет поспокойнее...
2
- Они не вернутся, - сказал Джим.
- Не дрейфь, дружище Шерлок, - отозвался Бакли.
- Я нутром чувствую. Нутром! И я ведь их предупреждал...
Фейт посмотрела на часы. Четверть четвертого. Они просидели в комнате приемной комиссии уже больше двух с половиной часов. В животе у нее бурлило, и мочевой пузырь раздулся, но она терпела и помалкивала. Они делали вылазку в туалет всего лишь час назад. Сперва мужчины сторожили возле женского туалета, потом девушки стояли "на стреме" возле мужского. Друзья в точности соблюдали приказ Стивенса держаться одной группой.
Фейт посмотрела на Яна и спросила:
- И что же мы теперь будем делать? Просто ждать? Как долго?
- Не знаю, - признался Ян.
- Скоро стемнеет, - произнес Бакли. - Или мы уходим отсюда тотчас же, или ночуем здесь. По-моему, шляться по территории университета ночью - в высшей степени неразумно.
- Попробуйте еще раз телефон, - предложил Ян.
- Я пыталась всего лишь десять минут назад, - сказала Недра. Тем не менее она сняла трубку, послушала и потом подняла ее так, чтобы все слышали доносящийся оттуда тихий зловещий смех. Никаких гудков, а только, как и раньше, этот непрерывный тихий зловещий смех. Недра медленно положила трубку.
- Внимание! Внимание, господа хорошие! Все разом вздрогнули и подняли головы. Насмешливый громкий голос донесся из громкоговорителя на потолке.
- Ритуальное жертвоприношение Фарука Джамаля, бывшего редактора отдела новостей "Дейли сентинел", а также печально знаменитого Гиффорда Стивенса, гнусного врага Университета, состоится через пятнадцать минут на стадионе! Приглашаются все! Мы приглашаем всех и каждого! Первоклассное зрелище гарантируется! Предатели будут поджарены заживо на вертеле. Их мясом сможет угоститься всякий желающий. Налетай, братва, приноси свой соус и уплетай за обе щеки нежнейшее мясцо!
Это было произнесено разбитным голосом профессионального магазинного зазывалы, записного весельчака и балагура. Контраст между интонацией и содержанием речи был настолько ужасен, что у Фейт задрожали руки и пересохло в горле.
- Брент Киилер! - воскликнул Бакли. - Узнаю голосок этого засранца!
- Вы думаете, они действительно... - испуганно начала Недра.
Но тут из репродуктора донеслось:
- А теперь, друзья мои, дабы поднять ваш аппетит и настроение, мы дадим вам послушать последние слова, точнее, последние визги, писки и дрызги наших многонеуважаемых и скоросъедаемых.
Фейт чуть не потеряла сознание, когда из репродуктора донеслись крики и стоны Стивенса и Фарука. Стивенс честил своих мучителей последними словами, Фарук перемежал мольбы о пощаде с яростной бранью. Было страшно представить, что сейчас происходит на стадионе... Поверх воплей Стивенса и Фарука раздавался противный довольный смех Брента Киилера.
Фейт закрыла уши.
- Господи, можно как-нибудь выключить этот ужас? - закричала она.
Недра повернула ручку выключателя - но без результата. Внутренняя радиосвязь не отключалась.
- Я сейчас доберусь до него! - воскликнул Джим. Он схватил массивный степлер, вскочил на стол, быстро открутил решетку, прикрывавшую громкоговоритель, и несколькими ударами степлера разбил его. Репродуктор наконец затих.
Джим спрыгнул со стола. Все удрученно молчали.
- Почему же мы так долго ничего не замечали? - воскликнула Недра. - Как получилось, что столько людей погибло прежде, чем мы заволновались всерьез? Ведь наверняка можно было с легкостью уничтожить всю эту дрянь еще в зародыше!
- Быть может, мы не такие уж хорошие, чистые и психически здоровые, какими себя воображаем, - сказал Джим. - А потому и сидели до последнего, пока жареный петух не клюнул...
- Мы замечали, - возразил Ян, трагически разводя руками. - Чуть ли не с самого начала замечали. И понимали. Только ничего не предпринимали. А когда решились - оказалось, что уже поздно...
- Но почему вдруг оказалось, что уже поздно? - в бессильной ярости спросил Джим. - В нас что, слишком много или слишком мало добра? Мы что, трусливо избегали сделать то, что следовало сделать? - Тут он воровато покосился на Фейт. - Или мы были заражены и были частью этой мерзости, потакали ей?
Засыпав друг друга вопросами - то ли риторическими, то ли бессмысленными, - они опять замолчали.
Фейт внезапно подумала о своей матери. О том, как люто она ее ненавидит. Быть может, Джим попал своими словами в самую точку...
Стивенс говорил, что Университет приобретает характер тех людей, которые его посещают. Он как бы отражение их преобладающих качеств. В этом случае ненависть Фейт к матери стала одним из кирпичиков, из которых создался этот., монстр. А может, недоброе отношение к матери открыло злу доступ в душу Фейт, и она невольно укрепляла мощь этого монстра...
- Я ненавижу свою мать, - внезапно отчетливо произнесла Фейт. - Возможно, именно поэтому я не замечала или не хотела замечать того, что происходило вокруг. Возможно, именно поэтому я ничего не предпринимала... И, может статься, именно из-за этой ненависти я являюсь частью мерзостного зла...
- А я ненавижу свою бывшую жену, - признался Ян. - Люто ненавижу.
Недра нервно облизала губы и, потупив глаза, произнесла:
- А я всем сердцем желала смерти своему начальнику...
- Да будет вам! - перебил ее Бакли. - Развели тут доморощенную психологию! Даже если вы все правы - что с того? Какой будет план дальнейших действий? Пригласим всех родных, близких и начальников, падем перед ними на колени, попросим прощения и помиримся? Устроим, так сказать, пир любви во время чумы?
- Конечно, нет, - огрызнулся Ян.
- А тогда на черта разводить антимонии? Давайте обратимся к миру по радио, скажем: избавьтесь от враждебности друг к другу и вообще от дурных чувств. И в промежутках между абзацами нашего обращения пустим музыку Моцарта. Пам-пам-па-па! "Говорит радиостанция "Совесть планеты". Мы ведем свои передачи прямо из задницы..." Пам-пам-па-па!
Ян тяжело вздохнул.
- Если бы все разошлись с территории Университета, - сказал он, - то это заметным образом снизило бы его мощь. Ведь людская враждебность и отрицательные эмоции студентов и преподавателей действительно составляют как бы мускульную силу Университета...
- Случись подобное чудо, - с насмешливой горечью возразил Бакли, - а при данных обстоятельствах и помыслить об этом смешно, это было бы лишь временным затишьем. Как только люди вернутся в университет, прежний бардак продолжится.
- Это все пляска на костях, пустое зубоскальство, - сказал Ян. - Ты можешь предложить что-нибудь конкретное, умное?
Бакли фыркнул:
- Что-нибудь конкретное и умное? Мы влезем в компьютерную систему администрации и расформируем университет - то есть рассортируем студентов и преподавателей по окрестным университетам. Их как бы не станет. И Университет - сдох.
Ян сердито тряхнул головой.
- Глупость несусветная!
- Погодите! - воскликнула Фейт. У нее в голове вдруг родилась любопытная идея. - Быть может, предложение профессора Френча не такое уж и глупое!
- Бросьте, Фейт, я же просто валял дурака, - устало отмахнулся Бакли.
- Но в вашей шутке много здравого смысла. То, против чего мы боремся, это существо. Университет, не есть нечто обособленное от людей, не есть нечто пришедшее извне. Это существо идентично нашему университету, это и есть наш университет. Я хочу сказать, что мы суть часть этого монстра. Он состоит из нас. Каковы студенты и преподаватели, таков и университет. Мы определяем его характер, его "лицо".
- Не вижу новизны в мысли, - сказал Ян. - Обычно так оно и есть. Характер - "лицо" - университета зависит от суммы характеров студентов и преподавателей, а также обслуживающего персонала и руководства. Но беда взбесившихся университетов именно в том, что их характер не зависит от ротации людей на его территории. Этот характер остается подлым вне зависимости от того, сколько сволочей обретается на территории "сумасшедшего" университета. Вот почему в Бреа все повернулось так гнусно. Наш университет не умирает в конце каждого семестра и не возрождается в обновленном виде в начале каждого следующего семестра. Он живой, он беспрерывно живой. Он отторгает доброе внутри себя. Он крепнет и жирует, питаясь всем злым, что попадает внутрь него.
Но Фейт не сдавалась, держала за хвост промелькнувшую идею и не давала ей исчезнуть в пропасти небытия.
- Таким образом, вы хотите сказать, что не люди, приходящие в "больной" университет, определяют его характер, а "больной" университет лепит или деформирует характер людей, приходящих в него?
- Верно. Удачнее и я бы не сформулировал.
- Тогда что вы скажете о некоем подобии переливания крови? Если сменить целиком состав учащихся и преподавателей.., или хотя бы сделать так, чтобы на курсы лекций записались сотни порядочных людей.., ведь Университету понадобится уйма времени, чтобы вылепить из этой массы неуправляемую орду мерзавцев? Он оздоровится на какое-то время. Или навсегда - если не справится с большим количеством нормальных людей, имеющих достаточно высокий иммунитет против зла.
Ян энергично кивнул головой. Глаза у него заблестели.
- А что, - сказал он, - очень даже любопытно. Я понимаю вашу мысль, Фейт...
- А я нет, - встряла Недра.
- Ну представьте, что вы вложили большие средства в реконструкцию района трущоб, - пояснила Фейт. - Или нет, немного не так, деньги отвлекают от сути сравнения... Это как если бы в запущенном районе, где живут белые с низким достатком, вдруг поселилось значительное количество чертовски трудолюбивых благонамеренных китайцев и вьетнамцев. Они бы открыли множество дешевых чистеньких магазинчиков и ресторанов, затем скинулись и построили отличный торговый центр, облагородили местность, починили дома и так далее. Такое ведь произошло с несколькими районами Лос-Анджелеса, помните?
- Так что, по-твоему, нам следует сделать? - в высшей степени заинтересованно спросил Ян.
- Теперь-то уже ничего. Приди нам в голову эта идея раньше, мы бы привлекли в университет новых, порядочных людей. Массу новых людей. Конечно, это было бы непросто. Но ради этого стоило бы потрудиться - тем самым мы бы сместили равновесие в сторону сил добра. Теперь что говорить, время упущено, теперь можно только локти кусать... - Фейт обвела комнату печальным взглядом. - Особая ирония в том, что сейчас мы загнаны в помещение приемной комиссии. Именно прием новых студентов и преподавателей должен был стать ареной нашей деятельности... Здесь все под рукой - формуляры, картотеки... Правда, ни телефон, ни компьютеры не работают...
- Вы знаете, если бы компьютеры работали, - сказала Недра, - у нас был бы шанс на успех. Дело в том, что в последнее время мы вели работу по переводу компьютерной сети на систему "наберите 800". Я не знаю, насколько далеко продвинулась эта работа, но шла она в хорошем темпе, потому что ее целью было значительное сокращение расходов по регистрации новых студентов и желающих посетить те или иные курсы лекций. Смысл ее в том, что, если ваш компьютер подключен к общегородской сети, достаточно набрать по домашнему телефону номер 800, получить выход к университетскому компьютеру и ввести ответы на его вопросы, то есть сообщить данные о себе и о том, что вы хотите, а также назвать номер своей кредитной карточки, с которой будут сниматься деньги за посещение лекций. И все! Вы зарегистрированы и можете учиться. Никакой мороки, Не надо ехать в Бреа, занимать и без того забитую машинами стоянку, затем дожидаться очереди и беседовать с сотрудником приемной комиссии. Удобно и "потребителю", и университету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Кафетерий чересчур далеко, - сказал Фарук. - От автостоянки до него пилить и пилить.
- К тому же, чтобы попасть туда, надо пересечь центральную площадь, - добавила Фейт.
- Комната приемной комиссии, - предложила Недра. Откашлявшись, она пояснила:
- Это недалеко, в главном административном корпусе. В здании сейчас практически никого нет. У меня ключи от этой комнаты. Там есть окна, но с металлическими ставнями.
- Отличный вариант, - сказал Ян.
- Хорошо, - согласился Стивенс. - Идите все к главному административному корпусу и ждите нас в этой самой комнате. И никого, кроме нас, не пускайте! Ни при каких условиях! Запихните жалость в карман. Под видом страдающих друзей к вам может пробраться смертельно опасный враг! - Он повернулся к Фаруку:
- Знаешь, где комната приемной комиссии?
Тот утвердительно кивнул.
- Ну, значит, разбегаемся. - Стивенс ткнул носком ботинка ящик с взрывным оборудованием. - Заберите с собой. Если мы не вернемся - используйте по назначению.
Ян кивнул.
Стивенс молча пошел прочь. Фарук на прощание быстро помахал всем рукой и последовал за ним. Джим проводил их взглядом. Нехорошее предчувствие вернулось. Он никогда больше не увидит их. Никогда.
- Пошли, - произнес Ян. Судя по его мрачному тону, профессор тоже не верил в благополучное возвращение Стивенса и Фарука. - Быть может, в логове с железными ставнями нам будет поспокойнее...
2
- Они не вернутся, - сказал Джим.
- Не дрейфь, дружище Шерлок, - отозвался Бакли.
- Я нутром чувствую. Нутром! И я ведь их предупреждал...
Фейт посмотрела на часы. Четверть четвертого. Они просидели в комнате приемной комиссии уже больше двух с половиной часов. В животе у нее бурлило, и мочевой пузырь раздулся, но она терпела и помалкивала. Они делали вылазку в туалет всего лишь час назад. Сперва мужчины сторожили возле женского туалета, потом девушки стояли "на стреме" возле мужского. Друзья в точности соблюдали приказ Стивенса держаться одной группой.
Фейт посмотрела на Яна и спросила:
- И что же мы теперь будем делать? Просто ждать? Как долго?
- Не знаю, - признался Ян.
- Скоро стемнеет, - произнес Бакли. - Или мы уходим отсюда тотчас же, или ночуем здесь. По-моему, шляться по территории университета ночью - в высшей степени неразумно.
- Попробуйте еще раз телефон, - предложил Ян.
- Я пыталась всего лишь десять минут назад, - сказала Недра. Тем не менее она сняла трубку, послушала и потом подняла ее так, чтобы все слышали доносящийся оттуда тихий зловещий смех. Никаких гудков, а только, как и раньше, этот непрерывный тихий зловещий смех. Недра медленно положила трубку.
- Внимание! Внимание, господа хорошие! Все разом вздрогнули и подняли головы. Насмешливый громкий голос донесся из громкоговорителя на потолке.
- Ритуальное жертвоприношение Фарука Джамаля, бывшего редактора отдела новостей "Дейли сентинел", а также печально знаменитого Гиффорда Стивенса, гнусного врага Университета, состоится через пятнадцать минут на стадионе! Приглашаются все! Мы приглашаем всех и каждого! Первоклассное зрелище гарантируется! Предатели будут поджарены заживо на вертеле. Их мясом сможет угоститься всякий желающий. Налетай, братва, приноси свой соус и уплетай за обе щеки нежнейшее мясцо!
Это было произнесено разбитным голосом профессионального магазинного зазывалы, записного весельчака и балагура. Контраст между интонацией и содержанием речи был настолько ужасен, что у Фейт задрожали руки и пересохло в горле.
- Брент Киилер! - воскликнул Бакли. - Узнаю голосок этого засранца!
- Вы думаете, они действительно... - испуганно начала Недра.
Но тут из репродуктора донеслось:
- А теперь, друзья мои, дабы поднять ваш аппетит и настроение, мы дадим вам послушать последние слова, точнее, последние визги, писки и дрызги наших многонеуважаемых и скоросъедаемых.
Фейт чуть не потеряла сознание, когда из репродуктора донеслись крики и стоны Стивенса и Фарука. Стивенс честил своих мучителей последними словами, Фарук перемежал мольбы о пощаде с яростной бранью. Было страшно представить, что сейчас происходит на стадионе... Поверх воплей Стивенса и Фарука раздавался противный довольный смех Брента Киилера.
Фейт закрыла уши.
- Господи, можно как-нибудь выключить этот ужас? - закричала она.
Недра повернула ручку выключателя - но без результата. Внутренняя радиосвязь не отключалась.
- Я сейчас доберусь до него! - воскликнул Джим. Он схватил массивный степлер, вскочил на стол, быстро открутил решетку, прикрывавшую громкоговоритель, и несколькими ударами степлера разбил его. Репродуктор наконец затих.
Джим спрыгнул со стола. Все удрученно молчали.
- Почему же мы так долго ничего не замечали? - воскликнула Недра. - Как получилось, что столько людей погибло прежде, чем мы заволновались всерьез? Ведь наверняка можно было с легкостью уничтожить всю эту дрянь еще в зародыше!
- Быть может, мы не такие уж хорошие, чистые и психически здоровые, какими себя воображаем, - сказал Джим. - А потому и сидели до последнего, пока жареный петух не клюнул...
- Мы замечали, - возразил Ян, трагически разводя руками. - Чуть ли не с самого начала замечали. И понимали. Только ничего не предпринимали. А когда решились - оказалось, что уже поздно...
- Но почему вдруг оказалось, что уже поздно? - в бессильной ярости спросил Джим. - В нас что, слишком много или слишком мало добра? Мы что, трусливо избегали сделать то, что следовало сделать? - Тут он воровато покосился на Фейт. - Или мы были заражены и были частью этой мерзости, потакали ей?
Засыпав друг друга вопросами - то ли риторическими, то ли бессмысленными, - они опять замолчали.
Фейт внезапно подумала о своей матери. О том, как люто она ее ненавидит. Быть может, Джим попал своими словами в самую точку...
Стивенс говорил, что Университет приобретает характер тех людей, которые его посещают. Он как бы отражение их преобладающих качеств. В этом случае ненависть Фейт к матери стала одним из кирпичиков, из которых создался этот., монстр. А может, недоброе отношение к матери открыло злу доступ в душу Фейт, и она невольно укрепляла мощь этого монстра...
- Я ненавижу свою мать, - внезапно отчетливо произнесла Фейт. - Возможно, именно поэтому я не замечала или не хотела замечать того, что происходило вокруг. Возможно, именно поэтому я ничего не предпринимала... И, может статься, именно из-за этой ненависти я являюсь частью мерзостного зла...
- А я ненавижу свою бывшую жену, - признался Ян. - Люто ненавижу.
Недра нервно облизала губы и, потупив глаза, произнесла:
- А я всем сердцем желала смерти своему начальнику...
- Да будет вам! - перебил ее Бакли. - Развели тут доморощенную психологию! Даже если вы все правы - что с того? Какой будет план дальнейших действий? Пригласим всех родных, близких и начальников, падем перед ними на колени, попросим прощения и помиримся? Устроим, так сказать, пир любви во время чумы?
- Конечно, нет, - огрызнулся Ян.
- А тогда на черта разводить антимонии? Давайте обратимся к миру по радио, скажем: избавьтесь от враждебности друг к другу и вообще от дурных чувств. И в промежутках между абзацами нашего обращения пустим музыку Моцарта. Пам-пам-па-па! "Говорит радиостанция "Совесть планеты". Мы ведем свои передачи прямо из задницы..." Пам-пам-па-па!
Ян тяжело вздохнул.
- Если бы все разошлись с территории Университета, - сказал он, - то это заметным образом снизило бы его мощь. Ведь людская враждебность и отрицательные эмоции студентов и преподавателей действительно составляют как бы мускульную силу Университета...
- Случись подобное чудо, - с насмешливой горечью возразил Бакли, - а при данных обстоятельствах и помыслить об этом смешно, это было бы лишь временным затишьем. Как только люди вернутся в университет, прежний бардак продолжится.
- Это все пляска на костях, пустое зубоскальство, - сказал Ян. - Ты можешь предложить что-нибудь конкретное, умное?
Бакли фыркнул:
- Что-нибудь конкретное и умное? Мы влезем в компьютерную систему администрации и расформируем университет - то есть рассортируем студентов и преподавателей по окрестным университетам. Их как бы не станет. И Университет - сдох.
Ян сердито тряхнул головой.
- Глупость несусветная!
- Погодите! - воскликнула Фейт. У нее в голове вдруг родилась любопытная идея. - Быть может, предложение профессора Френча не такое уж и глупое!
- Бросьте, Фейт, я же просто валял дурака, - устало отмахнулся Бакли.
- Но в вашей шутке много здравого смысла. То, против чего мы боремся, это существо. Университет, не есть нечто обособленное от людей, не есть нечто пришедшее извне. Это существо идентично нашему университету, это и есть наш университет. Я хочу сказать, что мы суть часть этого монстра. Он состоит из нас. Каковы студенты и преподаватели, таков и университет. Мы определяем его характер, его "лицо".
- Не вижу новизны в мысли, - сказал Ян. - Обычно так оно и есть. Характер - "лицо" - университета зависит от суммы характеров студентов и преподавателей, а также обслуживающего персонала и руководства. Но беда взбесившихся университетов именно в том, что их характер не зависит от ротации людей на его территории. Этот характер остается подлым вне зависимости от того, сколько сволочей обретается на территории "сумасшедшего" университета. Вот почему в Бреа все повернулось так гнусно. Наш университет не умирает в конце каждого семестра и не возрождается в обновленном виде в начале каждого следующего семестра. Он живой, он беспрерывно живой. Он отторгает доброе внутри себя. Он крепнет и жирует, питаясь всем злым, что попадает внутрь него.
Но Фейт не сдавалась, держала за хвост промелькнувшую идею и не давала ей исчезнуть в пропасти небытия.
- Таким образом, вы хотите сказать, что не люди, приходящие в "больной" университет, определяют его характер, а "больной" университет лепит или деформирует характер людей, приходящих в него?
- Верно. Удачнее и я бы не сформулировал.
- Тогда что вы скажете о некоем подобии переливания крови? Если сменить целиком состав учащихся и преподавателей.., или хотя бы сделать так, чтобы на курсы лекций записались сотни порядочных людей.., ведь Университету понадобится уйма времени, чтобы вылепить из этой массы неуправляемую орду мерзавцев? Он оздоровится на какое-то время. Или навсегда - если не справится с большим количеством нормальных людей, имеющих достаточно высокий иммунитет против зла.
Ян энергично кивнул головой. Глаза у него заблестели.
- А что, - сказал он, - очень даже любопытно. Я понимаю вашу мысль, Фейт...
- А я нет, - встряла Недра.
- Ну представьте, что вы вложили большие средства в реконструкцию района трущоб, - пояснила Фейт. - Или нет, немного не так, деньги отвлекают от сути сравнения... Это как если бы в запущенном районе, где живут белые с низким достатком, вдруг поселилось значительное количество чертовски трудолюбивых благонамеренных китайцев и вьетнамцев. Они бы открыли множество дешевых чистеньких магазинчиков и ресторанов, затем скинулись и построили отличный торговый центр, облагородили местность, починили дома и так далее. Такое ведь произошло с несколькими районами Лос-Анджелеса, помните?
- Так что, по-твоему, нам следует сделать? - в высшей степени заинтересованно спросил Ян.
- Теперь-то уже ничего. Приди нам в голову эта идея раньше, мы бы привлекли в университет новых, порядочных людей. Массу новых людей. Конечно, это было бы непросто. Но ради этого стоило бы потрудиться - тем самым мы бы сместили равновесие в сторону сил добра. Теперь что говорить, время упущено, теперь можно только локти кусать... - Фейт обвела комнату печальным взглядом. - Особая ирония в том, что сейчас мы загнаны в помещение приемной комиссии. Именно прием новых студентов и преподавателей должен был стать ареной нашей деятельности... Здесь все под рукой - формуляры, картотеки... Правда, ни телефон, ни компьютеры не работают...
- Вы знаете, если бы компьютеры работали, - сказала Недра, - у нас был бы шанс на успех. Дело в том, что в последнее время мы вели работу по переводу компьютерной сети на систему "наберите 800". Я не знаю, насколько далеко продвинулась эта работа, но шла она в хорошем темпе, потому что ее целью было значительное сокращение расходов по регистрации новых студентов и желающих посетить те или иные курсы лекций. Смысл ее в том, что, если ваш компьютер подключен к общегородской сети, достаточно набрать по домашнему телефону номер 800, получить выход к университетскому компьютеру и ввести ответы на его вопросы, то есть сообщить данные о себе и о том, что вы хотите, а также назвать номер своей кредитной карточки, с которой будут сниматься деньги за посещение лекций. И все! Вы зарегистрированы и можете учиться. Никакой мороки, Не надо ехать в Бреа, занимать и без того забитую машинами стоянку, затем дожидаться очереди и беседовать с сотрудником приемной комиссии. Удобно и "потребителю", и университету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76