Ее губы имели шоколадный привкус, а язык - кокосовый.
Она отодвинулась от него и спросила:
- Ну и что теперь?
- То есть?
- Ты уже не против того, чтобы я занималась в Бреа?
- Ну, я ведь и раньше не топал ногами и не размахивал пистолетом.
- Как сказать. Пистолетом ты действительно не размахивал, но слышал бы ты, каким грозным тоном ты велел мне заниматься где угодно, только не в Бреа. Практически это был категорический запрет.
- Ты преувеличиваешь.
- Не увиливай. Ты мне строго-настрого запретил ходить на занятия в Бреа. И я хочу знать - почему?
- Я же говорил тебе - статистика преступлений...
- Брось! Тут кроется еще что-то. Я хочу знать настоящую причину.
Он посмотрел на волны, потом снова повернулся к Эленор.
И начал рассказывать.
Он рассказал ей все - начиная с появления Стивенса на его семинаре и кончая зеленой рожей, которую Джим видел на экране компьютера. В промежутке вкратце перечислил самые мерзостные преступления, совершенные за этот период на территории университета: изнасилования, массовые беспорядки и прочее.
Ему стоило большого усилия довериться ей и ничего не утаивать - ни своих чувств, ни своих страхов. Однако по мере рассказа Ян ощущал, как с него спадает груз этих последних недель - ему стало заметно легче. Это было что-то вроде.., что-то вроде победы - то ли над собой, то ли над чем-то посторонним и враждебным внутри себя.
Доверие.
Вот к чему все свелось. Он обрел доверие. И в этом была его победа. После Сильвии, после той ужасной сцены на полу, с другим мужчиной, ему казалось, что ни одна женщина не достойна доверия...
До сих пор Ян боялся раскрыться перед Эленор - стать уязвимым. Но вот он начал выговариваться - и она не спешила смеяться, не спешила с порога отметать все его страхи и предположения. Это было так отрадно! В нем росла уверенность, он говорил все горячее, все раскованнее, уже меньше придерживался конкретных фактов, а больше описывал свои неясные чувства... Ему хотелось, чтобы она в итоге сама поняла, как ей опасно учиться в Бреа.
Когда он закончил рассказ, Эленор энергично кивнула.
- Хорошо, - сказала она.
Он непонимающе заморгал глазами.
- Хорошо? Что значит "хорошо"? "Хорошо" - больше ничего?
- Я не дурочка. Ты и сам знаешь, я не очень-то верю в сказки о сверхъестественном. Но мне не хочется отвергать что-то лишь потому, что оно не совпадает с моими собственными взглядами. Я не думаю, что ты мне лжешь. Возможно, ты заблуждаешься, но говоришь ты искренне, и это главное. Если правдой является хотя бы часть из того, о чем ты рассказал, то мне, естественно, нечего делать в Бреа. Я буду заниматься в Ирвине.
- Стало быть, ты мне поверила?
- Вряд ли я способна безоговорочно принять любую профессорскую теорию. Ты умница и можешь придумать такое!.. И даже поверить в это! Однако тут столько убедительных фактов, странных для восприятия любого нормального человека, что волей-неволей усомнишься. К тому же не ты один заметил противоестественность происходящего... - Тут она посмотрела ему прямо в глаза. - Я поверила не столько твоим теоретическим построениям, сколько твоему инстинкту, который чувствует что-то дурное.
- Ну и слава Богу, - сказал Ян, радостно улыбаясь. - Большего я и требовать не могу. Я долго ломал голову над тем, как мне отговорить тебя от учебы в Бреа, - и при этом не сказать всей правды.
- Напрасно ты так долго держал все это в себе. Он согласно кивнул.
- Да. В следующий раз буду умнее.
- Уж ты постарайся.
Эленор бросила свою коробочку от йогурта в корзину для мусора. Они встали и в обнимку направились вниз, к морю.
2
Специалист по связям с общественностью. Иначе говоря, университетский пресс-секретарь.
Синекура, доходное местечко, которое он получил только потому, что был знаком с нужными людьми и подвернулся в нужный момент, и Клифф Муди прекрасно понимал это.
Вот уже два года как он окопался в глубинах административного корпуса. Когда приказывали, готовил пресс-релизы; навострился ловко и вежливо отклонять вопросы журналистов касательно найма или увольнения такого-то и такого-то преподавателя; при необходимости делал официальные заявления, если та или иная студенческая коммуна вдруг бунтовала против университетского начальства и заправил приходилось ставить на место.
На самом деле работенка была не бей лежачего, мог бы справиться кто-нибудь на полставки. Но Клифф Муди помалкивал и при случае делал вид, что завален работой.
А впрочем, создавать видимость интенсивного труда приходилось крайне редко. У него не было прямого начальства, которое контролировало бы его ежедневно и регулярно требовало отчет. Поэтому со временем он повадился приходить на работу с большим опозданием, уходить на час-другой раньше и баловать себя неторопливыми ленчами.
Но за все хорошее приходится расплачиваться: теперь ситуация в корне изменилась.
В этом семестре Клифф Муди работал за троих, без продыха. Слишком многое в нынешней университетской жизни требовало объяснений, и Муди крутился как белка в колесе, отбиваясь от вопросов "общественности", встревоженной и заинтересованной тем, что творится на территории К. У. Бреа.
Сейчас Клифф Муди сидел за огромным столом в конференц-зале - рядом с Дианой Лэнгфорд, президентом К. У. Бреа, Ральфом Лионсом, шефом службы охраны университетского городка, и Хардисоном О'Тулом, деканом, который заведовал учебной частью.
- Какое количество студентов пропало без вести? - спросила Диана Лэнгфорд.
Шеф службы охраны заглянул в лежащий перед ним отчет и ответил:
- Официально только три. Но на основании заявлений от друзей и товарищей по общежитию пропавших набирается еще десять человек. Как вы и сами знаете, в отличие от школы, в университете не практикуются ежедневные отметки о присутствии на лекциях и семинарах. Так что нам очень сложно контролировать посещаемость. Единственное, что мы можем, - это спрашивать у преподавателей, кто из студентов подолгу не посещает лекции или семинары. Но даже и они не всегда могут дать точный ответ.
Клифф выпрямился в своем кресле, потому что Диана Лэнгфорд посмотрела в его сторону.
- Вопрос заключается в том, - сказала она, - как нам скрыть этот факт. Необходимо сделать так, чтобы эта информация ни в коем случае не просочилась в прессу и не стала известна вне стен университета. На следующей неделе начинается осенняя кампания по сбору частных пожертвований для нашего университета. И ни к чему, чтобы богатые бывшие выпускники и другие потенциальные жертвователи услышали о том, что у нас бесследно пропадают студенты. Они и без того смущены ростом преступности и массовыми беспорядками на территории. Ничто не захлопывает бумажники доброхотов с таким успехом, как информация о громких преступлениях и скандалах.
- Я не думаю, что существует вероятность утечки этих сведений, - произнес Клифф. - По крайней мере за себя я ручаюсь - у меня журналисты ничего не выведают. - Он повернулся к Ральфу Лионсу и спросил:
- Родители пропавших подали официальные заявления? Надеюсь, эти заявления лежат в надежном месте? Если они попадут в руки журналистов - пишите пропало.
Шеф службы охраны энергично мотнул головой: дескать, будьте спокойны, я таких документов из своих рук не выпущу!
- Ну, тогда и волноваться нечего, - продолжал Клифф. - Возможно, это вообще ложная тревога. Молодежь в таком возрасте любит мотаться по свету. Многим бросается в голову свобода, которую они получают, оказавшись в университете после родительского дома. Они неделями пропускают занятия, ездят автостопом по стране. Готов поспорить, что большая часть из пропавших - быть может, все десять - вскоре объявится. Даже если кто-то из них не объявится, то и тогда паниковать нет резона. Скорее всего это не связанные друг с другом случаи. Вряд ли кто-то занялся систематическим похищением наших студентов!
Диана Лэнгфорд согласно кивнула.
Клифф облегченно вздохнул.
Он высказал то, что дуре-президентше хотелось услышать, и получил ее немое одобрение. Она купилась на его успокоительные слова. Прав он или нет это Клиффа мало беспокоило. Он хотел одного - снять проблему, чтобы его оставили в покое, чтобы он мог наконец вернуться к привычному безделью. Пусть с этими пропавшими разбирается тот же Лионе - он ведь полицейский, вот и пусть ведет втихаря следствие.
- Хорошо, в таком случае мы оставим все, как есть, - решила Диана Лэнгфорд. - Пока что. - Она повернулась к Лионсу:
- Прикажите вашим людям помалкивать, пока мы не разберемся, что к чему. Возможно, Клифф прав и не надо суетиться. Все само собой образуется.
- Не образуется, - сказал Лионе. - Как я докладывал, три студента в официальном розыске. И этого факта не скрыть.
- Что такое "в официальном розыске"? Пока информация не попала в газеты, никаких исчезнувших студентов для нас не существует. Ясно? Заставьте ваших людей держать язык за зубами.
Лионе дерзко уставился на нее и заявил:
- Добровольно мы прессе ничего не сообщим - потому что нам нечего сообщать, никаких данных о трех пропавших у нас нет. Но если на нас насядут и напрямую спросят, правда ли, что три студента пропали, - мы молчать не будем. Мы скажем "да". Иначе никогда не отмоемся.
- Я вас понимаю. Но об остальных десяти упоминать нет никакой нужды.
- Если кому-то вздумается заговорить об этих десяти, то ответ будет простой: больше ни по каким делам о пропаже расследование не ведется.
Диана Лэнгфорд удовлетворенно улыбнулась.
- В таком случае на сегодня все, - сказала она и кивком попрощалась с Клиффом Муди, Лионсом и О'Тулом. - Всего доброго, господа.
3
Они шли по коридору общежития к его комнате.
- Это первое занятие, которое я пропускаю за четыре года учебы в университете, - сказал Джим. - Ты дурно влияешь на меня.
Фейт даже не улыбнулась.
- Шутка, - сказал он.
- Я знаю, - сухо ответила она. Остаток пути они прошли в молчании. Джим заметил, что в последние дни Фейт стала какой-то тихой, чтобы не сказать подавленной. Похоже, с ней случилось что-то нехорошее. Он волновался из-за нее - ему очень хотелось выпытать у девушки причину ее пришибленности. Но он силой удерживал себя от вопросов. Дошло до того, что он спросил совета у Хоуви, и тот сказал, что лучше не давить на Фейт - когда она созреет, сама все выложит. Надо ждать и терпеть.
В этой ситуации хотя бы Хоуви давал повод для радости - напрасно Джим его хоронил: у друга действительно оказался грипп, и его здоровье уже шло на поправку. Точнее, он возвращался к прежнему состоянию здоровья, а в его положении и это было очень неплохо.
Джима грызла совесть, что он мало времени проводит со своим другом. Не то чтобы он совсем забросил Хоуви с тех пор, как начал встречаться с Фейт. Однако теперь он проводил с ним намного меньше времени. Правда, Хоуви проявлял понимание и говорил, что нисколько не переживает, а наоборот очень радуется, что у друга появилась хорошая подружка. Но Джим отлично понимал, что это говорится из вежливости и на самом деле Хоуви страдает от одиночества.
Ладно, ничего страшного, он так или иначе вознаградит Хоуви за долготерпение и как-нибудь долго и плотно пообщается с ним.
Джим вынул из кармана связку ключей, нашел нужный и открыл комнату.
- Вот и мой дом. Добро пожаловать.
Они зашли внутрь.
Джим был любителем порядка, и в его комнате всегда царила почти идеальная чистота. До такой степени, что Хоуви, оказываясь в ней, обычно хмыкал и говорил: "Подозрительно чисто для жилища одинокого гетеросексуала". Но вчера вечером, готовясь к визиту Фейт, Джим превзошел самого себя. Он потратил на уборку несколько часов: прошелся по комнате пылесосом, чуть ли не трижды протер все вещи и ни пылинки в доме не оставил.
Фейт обвела комнату взглядом. Аккуратные книжные полки, кактус на окне, стены увешаны плакатами и фотографиями, но в целом уютно, хорошо.
- Впечатляет, - сказала она.
- Ты таким представляла мое жилище? - спросил Джим.
Она еще раз осмотрела комнату и впервые за все утро улыбнулась.
- Да, примерно таким.
Джим закрыл и запер дверь. Формально Фейт пришла взглянуть, как он живет, но двуспальная постель, занимавшая центральную часть комнаты, недвусмысленно намекала на истинную причину того, почему они сегодня вместе прогуливали лекцию по американской литературе.
Фейт села на постель и легонько попрыгала.
- Удобная, - сказала она.
Джим вдруг занервничал. В машине они уже заходили достаточно далеко - он снимал с нее майку и целовал ей грудь, и вообще они довольно откровенно "обжимались". Он даже забирался ей в трусики и его палец побывал у нее в святая святых.
Казалось бы, вперед, парень! Не робей!
Однако Джим не мог не чувствовать, что это свидание должно было проходить как-то иначе. Атмосфера должна быть легкой, радостной, чтобы все походило на забаву. Фейт должна отдаваться ему с охотой, весело... А пока что все происходило мрачно, с удручающей серьезностью, и между ними ощущалось малоприятное напряжение, не имевшее ничего общего с эротическим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Она отодвинулась от него и спросила:
- Ну и что теперь?
- То есть?
- Ты уже не против того, чтобы я занималась в Бреа?
- Ну, я ведь и раньше не топал ногами и не размахивал пистолетом.
- Как сказать. Пистолетом ты действительно не размахивал, но слышал бы ты, каким грозным тоном ты велел мне заниматься где угодно, только не в Бреа. Практически это был категорический запрет.
- Ты преувеличиваешь.
- Не увиливай. Ты мне строго-настрого запретил ходить на занятия в Бреа. И я хочу знать - почему?
- Я же говорил тебе - статистика преступлений...
- Брось! Тут кроется еще что-то. Я хочу знать настоящую причину.
Он посмотрел на волны, потом снова повернулся к Эленор.
И начал рассказывать.
Он рассказал ей все - начиная с появления Стивенса на его семинаре и кончая зеленой рожей, которую Джим видел на экране компьютера. В промежутке вкратце перечислил самые мерзостные преступления, совершенные за этот период на территории университета: изнасилования, массовые беспорядки и прочее.
Ему стоило большого усилия довериться ей и ничего не утаивать - ни своих чувств, ни своих страхов. Однако по мере рассказа Ян ощущал, как с него спадает груз этих последних недель - ему стало заметно легче. Это было что-то вроде.., что-то вроде победы - то ли над собой, то ли над чем-то посторонним и враждебным внутри себя.
Доверие.
Вот к чему все свелось. Он обрел доверие. И в этом была его победа. После Сильвии, после той ужасной сцены на полу, с другим мужчиной, ему казалось, что ни одна женщина не достойна доверия...
До сих пор Ян боялся раскрыться перед Эленор - стать уязвимым. Но вот он начал выговариваться - и она не спешила смеяться, не спешила с порога отметать все его страхи и предположения. Это было так отрадно! В нем росла уверенность, он говорил все горячее, все раскованнее, уже меньше придерживался конкретных фактов, а больше описывал свои неясные чувства... Ему хотелось, чтобы она в итоге сама поняла, как ей опасно учиться в Бреа.
Когда он закончил рассказ, Эленор энергично кивнула.
- Хорошо, - сказала она.
Он непонимающе заморгал глазами.
- Хорошо? Что значит "хорошо"? "Хорошо" - больше ничего?
- Я не дурочка. Ты и сам знаешь, я не очень-то верю в сказки о сверхъестественном. Но мне не хочется отвергать что-то лишь потому, что оно не совпадает с моими собственными взглядами. Я не думаю, что ты мне лжешь. Возможно, ты заблуждаешься, но говоришь ты искренне, и это главное. Если правдой является хотя бы часть из того, о чем ты рассказал, то мне, естественно, нечего делать в Бреа. Я буду заниматься в Ирвине.
- Стало быть, ты мне поверила?
- Вряд ли я способна безоговорочно принять любую профессорскую теорию. Ты умница и можешь придумать такое!.. И даже поверить в это! Однако тут столько убедительных фактов, странных для восприятия любого нормального человека, что волей-неволей усомнишься. К тому же не ты один заметил противоестественность происходящего... - Тут она посмотрела ему прямо в глаза. - Я поверила не столько твоим теоретическим построениям, сколько твоему инстинкту, который чувствует что-то дурное.
- Ну и слава Богу, - сказал Ян, радостно улыбаясь. - Большего я и требовать не могу. Я долго ломал голову над тем, как мне отговорить тебя от учебы в Бреа, - и при этом не сказать всей правды.
- Напрасно ты так долго держал все это в себе. Он согласно кивнул.
- Да. В следующий раз буду умнее.
- Уж ты постарайся.
Эленор бросила свою коробочку от йогурта в корзину для мусора. Они встали и в обнимку направились вниз, к морю.
2
Специалист по связям с общественностью. Иначе говоря, университетский пресс-секретарь.
Синекура, доходное местечко, которое он получил только потому, что был знаком с нужными людьми и подвернулся в нужный момент, и Клифф Муди прекрасно понимал это.
Вот уже два года как он окопался в глубинах административного корпуса. Когда приказывали, готовил пресс-релизы; навострился ловко и вежливо отклонять вопросы журналистов касательно найма или увольнения такого-то и такого-то преподавателя; при необходимости делал официальные заявления, если та или иная студенческая коммуна вдруг бунтовала против университетского начальства и заправил приходилось ставить на место.
На самом деле работенка была не бей лежачего, мог бы справиться кто-нибудь на полставки. Но Клифф Муди помалкивал и при случае делал вид, что завален работой.
А впрочем, создавать видимость интенсивного труда приходилось крайне редко. У него не было прямого начальства, которое контролировало бы его ежедневно и регулярно требовало отчет. Поэтому со временем он повадился приходить на работу с большим опозданием, уходить на час-другой раньше и баловать себя неторопливыми ленчами.
Но за все хорошее приходится расплачиваться: теперь ситуация в корне изменилась.
В этом семестре Клифф Муди работал за троих, без продыха. Слишком многое в нынешней университетской жизни требовало объяснений, и Муди крутился как белка в колесе, отбиваясь от вопросов "общественности", встревоженной и заинтересованной тем, что творится на территории К. У. Бреа.
Сейчас Клифф Муди сидел за огромным столом в конференц-зале - рядом с Дианой Лэнгфорд, президентом К. У. Бреа, Ральфом Лионсом, шефом службы охраны университетского городка, и Хардисоном О'Тулом, деканом, который заведовал учебной частью.
- Какое количество студентов пропало без вести? - спросила Диана Лэнгфорд.
Шеф службы охраны заглянул в лежащий перед ним отчет и ответил:
- Официально только три. Но на основании заявлений от друзей и товарищей по общежитию пропавших набирается еще десять человек. Как вы и сами знаете, в отличие от школы, в университете не практикуются ежедневные отметки о присутствии на лекциях и семинарах. Так что нам очень сложно контролировать посещаемость. Единственное, что мы можем, - это спрашивать у преподавателей, кто из студентов подолгу не посещает лекции или семинары. Но даже и они не всегда могут дать точный ответ.
Клифф выпрямился в своем кресле, потому что Диана Лэнгфорд посмотрела в его сторону.
- Вопрос заключается в том, - сказала она, - как нам скрыть этот факт. Необходимо сделать так, чтобы эта информация ни в коем случае не просочилась в прессу и не стала известна вне стен университета. На следующей неделе начинается осенняя кампания по сбору частных пожертвований для нашего университета. И ни к чему, чтобы богатые бывшие выпускники и другие потенциальные жертвователи услышали о том, что у нас бесследно пропадают студенты. Они и без того смущены ростом преступности и массовыми беспорядками на территории. Ничто не захлопывает бумажники доброхотов с таким успехом, как информация о громких преступлениях и скандалах.
- Я не думаю, что существует вероятность утечки этих сведений, - произнес Клифф. - По крайней мере за себя я ручаюсь - у меня журналисты ничего не выведают. - Он повернулся к Ральфу Лионсу и спросил:
- Родители пропавших подали официальные заявления? Надеюсь, эти заявления лежат в надежном месте? Если они попадут в руки журналистов - пишите пропало.
Шеф службы охраны энергично мотнул головой: дескать, будьте спокойны, я таких документов из своих рук не выпущу!
- Ну, тогда и волноваться нечего, - продолжал Клифф. - Возможно, это вообще ложная тревога. Молодежь в таком возрасте любит мотаться по свету. Многим бросается в голову свобода, которую они получают, оказавшись в университете после родительского дома. Они неделями пропускают занятия, ездят автостопом по стране. Готов поспорить, что большая часть из пропавших - быть может, все десять - вскоре объявится. Даже если кто-то из них не объявится, то и тогда паниковать нет резона. Скорее всего это не связанные друг с другом случаи. Вряд ли кто-то занялся систематическим похищением наших студентов!
Диана Лэнгфорд согласно кивнула.
Клифф облегченно вздохнул.
Он высказал то, что дуре-президентше хотелось услышать, и получил ее немое одобрение. Она купилась на его успокоительные слова. Прав он или нет это Клиффа мало беспокоило. Он хотел одного - снять проблему, чтобы его оставили в покое, чтобы он мог наконец вернуться к привычному безделью. Пусть с этими пропавшими разбирается тот же Лионе - он ведь полицейский, вот и пусть ведет втихаря следствие.
- Хорошо, в таком случае мы оставим все, как есть, - решила Диана Лэнгфорд. - Пока что. - Она повернулась к Лионсу:
- Прикажите вашим людям помалкивать, пока мы не разберемся, что к чему. Возможно, Клифф прав и не надо суетиться. Все само собой образуется.
- Не образуется, - сказал Лионе. - Как я докладывал, три студента в официальном розыске. И этого факта не скрыть.
- Что такое "в официальном розыске"? Пока информация не попала в газеты, никаких исчезнувших студентов для нас не существует. Ясно? Заставьте ваших людей держать язык за зубами.
Лионе дерзко уставился на нее и заявил:
- Добровольно мы прессе ничего не сообщим - потому что нам нечего сообщать, никаких данных о трех пропавших у нас нет. Но если на нас насядут и напрямую спросят, правда ли, что три студента пропали, - мы молчать не будем. Мы скажем "да". Иначе никогда не отмоемся.
- Я вас понимаю. Но об остальных десяти упоминать нет никакой нужды.
- Если кому-то вздумается заговорить об этих десяти, то ответ будет простой: больше ни по каким делам о пропаже расследование не ведется.
Диана Лэнгфорд удовлетворенно улыбнулась.
- В таком случае на сегодня все, - сказала она и кивком попрощалась с Клиффом Муди, Лионсом и О'Тулом. - Всего доброго, господа.
3
Они шли по коридору общежития к его комнате.
- Это первое занятие, которое я пропускаю за четыре года учебы в университете, - сказал Джим. - Ты дурно влияешь на меня.
Фейт даже не улыбнулась.
- Шутка, - сказал он.
- Я знаю, - сухо ответила она. Остаток пути они прошли в молчании. Джим заметил, что в последние дни Фейт стала какой-то тихой, чтобы не сказать подавленной. Похоже, с ней случилось что-то нехорошее. Он волновался из-за нее - ему очень хотелось выпытать у девушки причину ее пришибленности. Но он силой удерживал себя от вопросов. Дошло до того, что он спросил совета у Хоуви, и тот сказал, что лучше не давить на Фейт - когда она созреет, сама все выложит. Надо ждать и терпеть.
В этой ситуации хотя бы Хоуви давал повод для радости - напрасно Джим его хоронил: у друга действительно оказался грипп, и его здоровье уже шло на поправку. Точнее, он возвращался к прежнему состоянию здоровья, а в его положении и это было очень неплохо.
Джима грызла совесть, что он мало времени проводит со своим другом. Не то чтобы он совсем забросил Хоуви с тех пор, как начал встречаться с Фейт. Однако теперь он проводил с ним намного меньше времени. Правда, Хоуви проявлял понимание и говорил, что нисколько не переживает, а наоборот очень радуется, что у друга появилась хорошая подружка. Но Джим отлично понимал, что это говорится из вежливости и на самом деле Хоуви страдает от одиночества.
Ладно, ничего страшного, он так или иначе вознаградит Хоуви за долготерпение и как-нибудь долго и плотно пообщается с ним.
Джим вынул из кармана связку ключей, нашел нужный и открыл комнату.
- Вот и мой дом. Добро пожаловать.
Они зашли внутрь.
Джим был любителем порядка, и в его комнате всегда царила почти идеальная чистота. До такой степени, что Хоуви, оказываясь в ней, обычно хмыкал и говорил: "Подозрительно чисто для жилища одинокого гетеросексуала". Но вчера вечером, готовясь к визиту Фейт, Джим превзошел самого себя. Он потратил на уборку несколько часов: прошелся по комнате пылесосом, чуть ли не трижды протер все вещи и ни пылинки в доме не оставил.
Фейт обвела комнату взглядом. Аккуратные книжные полки, кактус на окне, стены увешаны плакатами и фотографиями, но в целом уютно, хорошо.
- Впечатляет, - сказала она.
- Ты таким представляла мое жилище? - спросил Джим.
Она еще раз осмотрела комнату и впервые за все утро улыбнулась.
- Да, примерно таким.
Джим закрыл и запер дверь. Формально Фейт пришла взглянуть, как он живет, но двуспальная постель, занимавшая центральную часть комнаты, недвусмысленно намекала на истинную причину того, почему они сегодня вместе прогуливали лекцию по американской литературе.
Фейт села на постель и легонько попрыгала.
- Удобная, - сказала она.
Джим вдруг занервничал. В машине они уже заходили достаточно далеко - он снимал с нее майку и целовал ей грудь, и вообще они довольно откровенно "обжимались". Он даже забирался ей в трусики и его палец побывал у нее в святая святых.
Казалось бы, вперед, парень! Не робей!
Однако Джим не мог не чувствовать, что это свидание должно было проходить как-то иначе. Атмосфера должна быть легкой, радостной, чтобы все походило на забаву. Фейт должна отдаваться ему с охотой, весело... А пока что все происходило мрачно, с удручающей серьезностью, и между ними ощущалось малоприятное напряжение, не имевшее ничего общего с эротическим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76