И сам Джим ощущал влияние этой гнусной атмосферы.
Сегодня он искренне порадовался изнасилованию, потому что оно стало поводом для эффектной статьи, которая даст "Сентинел" лишние очки в борьбе за ежегодную премию.
Он подумал о Шерил - она превратилась после изнасилования в живой труп, - и ему стало стыдно за себя.
Какова бы ни была причина творящихся безобразий, Джим обязан быть готовым к схватке. Он ни на что не должен закрывать глаза, постоянно оставаться начеку и не поддаваться воздействию отравляющих миазмов зла, которое поселилось в их университете.
На автомобильной стоянке было пустынно, машин осталось не больше двух-трех дюжин, однако сегодня Джим не испытывал панического, параноидального страха. Его мысли были заняты другим страхом - серьезным, мотивированным, глубоким.
Он оглянулся на университетские учебные корпуса и присмотрелся к темным контурам на фоне ночного неба, словно ожидал различить нечто зловещее в самом их абрисе. Нет, ничего особенного. Здания как здания. Кое-где горят окна. Ни из одного не торчат рогатые головы.
Джим задумчиво шмыгнул носом и побрел в сторону общежития - к Хоуви.
Общежитие он раньше услышал, чем увидел. Грохот музыки с разных сторон, жуткая смесь рэпа с тяжелым роком. И сквозь бум-бум-бум и па-па-па - хохот и громкие голоса студентов.
Джим постучал в комнату на первом этаже:
- Хоуви! Это я!
- Заходи. Дверь открыта.
Джим толкнул дверь и зашел. Хоуви сидел перед телевизором и играл в одну из нинтендовских видеоигр. Джим закрыл дверь, подошел к другу и понаблюдал за его действиями.
- Сложная штуковина, - сказал он. - У меня не хватает терпения разобраться. А ты, я вижу, настоящий ас.
- Нет, но говорят, что управление джойстиком и мотание головой перед экраном помогает мне улучшать моторику и мышечный контроль.
- Ерунда.
- Ладно, твоя правда. Просто играть приятнее, чем готовиться к завтрашнему семинару. Доволен?
- Ну, это ближе к истине.
Джим окинул взглядом небольшую комнату с множеством приспособлений, облегчающих жизнь инвалида. В ванной никого не было. Хоуви был совершенно один.
- А где же Дейв? - удивленно спросил Джим.
- На свидании.
- А если тебе нужно будет?..
- Если мне понадобится покакать? - ухмыльнулся Хоуви. - Ну, я могу и потерпеть до его возвращения. А впрочем, ты появился очень кстати. Я чувствую потребность отлить.
- Брось! Ты же не сыграешь со мной такой злой шутки!
- Тебе нужно только поднять меня и отнести в туалет. Не бойся, я легкий. Подержишь меня над унитазом.
- Ага, вынуть твой хрен и нацелить его! Хоуви лукаво улыбнулся:
- Кончай ломаться, ты же сто лет как мечтаешь подержаться за мою бетономешалку.
- Ты и в самом деле хочешь помочиться? - нерешительно спросил растерявшийся Джим. Хоуви рассмеялся:
- Нет, просто хотел попугать тебя. Купился, приятель?
- Уши тебе надрать за это! - Садясь на диван, Джим добавил:
- Никак не пойму, почему тебе не живется дома, с родителями!
- Я же говорил тебе - хочу быть независимым.
- Как будто здесь ты независим! Ведь за тобой ухаживает Дейв. По мне, лучше забота родных, чем платные услуги постороннего человека. Даже с практической стороны это выгодно - сколько денег экономится!
Хоуви ничего не ответил. Только помрачнел.
- Извини, если я что не то сказал, - поспешно произнес Джим. - Просто ты говорил, что твое здоровье резко ухудшилось...
- Да, летом мне пришлось туго. Но сейчас я в своей обычной форме. То есть калека, но не при смерти.
Джим воздержался от комментария, хотя ясно видел, что Хоуви сильно сдал по сравнению с прошлым семестром. Он отнюдь не в лучшей форме.
- Слушай, Джим, если ты явился только затем, чтобы портить мне настроение...
- Нет, я не за тем явился.
- А зачем?
- Просто не хотелось оставаться одному. Захотелось общнуться.
Оба несколько секунд молчали, потом Джим сказал:
- По-моему, ты был прав относительно нашего университета.
Хоуви попытался обернуться и посмотреть на сидящего на диване друга. Однако шея не подчинилась. В итоге ему пришлось нажать на рычажок и развернуть инвалидное кресло.
- Происходит чертова уйма непостижимо странных вещей, - сказал Джим.
Он рассказал Хоуви все: начиная с того, как ему не хотелось возвращаться в университет после летних каникул и заканчивая сегодняшним гаденьким чувством. Джим понимал, что чем больше насилия будет в университете, тем заметнее станет его вклад в процветание "Сентинел", и это, конечно, отразится на его будущей карьере.
Хоуви понимающе кивал. Правда, из-за слабости мышц кивки больше походили на странные подрагивания головы.
- Вопрос в том, - сказал он, - что нам делать с этими знаниями? Не сидеть же сложа руки!
- А что можно предпринять в подобной ситуации?
- Ты не разговаривал с профессором Эмерсоном? Джим отрицательно мотнул головой.
- Твой бородач назвал его фамилию, - напомнил Хоуви. - И я уважаю профессора Эмерсона. Тебе бы надо с ним побеседовать на эту тему. Или мне. Возможно, бородач просто чокнутый. А может, он попал в самую точку. В любом случае встреча не помешает.
- В прошлом семестре я учился у Эмерсона. Толковый преподаватель.
- Ну вот и побеседуй с ним.
- Что же тут происходит? - задумчиво произнес Джим. - Если мы и впрямь имеем дело с нечистой силой.., или аномальными явлениями... - Он помолчал, потом выпалил:
- Знаешь, в Аризоне есть одна гора, в народе ее зовут Чертовой. По поверью, кто на нее забирается - тот сходит с ума. Ученые проверили. Действительно, ближе к вершине с человеческой психикой начинает твориться что-то неладное. Затем, через некоторое время после возвращения вниз, голова начинает снова нормально работать. Существует целая теория о том, что причина этого временного умопомешательства - наличие магнитной аномалии где-то под Чертовой горой. Мощные магнитные поля искажают работу мозга. Возможно, в физической лаборатории университета в Бреа ведут какие-нибудь тайные исследования по заказу Пентагона, и в результате опытов появляются какие-нибудь сверхмощные магнитные поля. А все мы оказались в роли подопытных кроликов - случайно или преднамеренно.
- Может быть, может быть... - пробормотал Хоуви. Но в его голосе Джим не услышал особой уверенности.
- А ты что думаешь?
- Я пока ни к какому выводу не пришел. Поэтому готов рассматривать любые варианты. Джим встал.
- Ладно, завтра непременно встречусь с профессор Эмерсоном.
Хоуви слабо улыбнулся:
- Что ж, если и в дурном видеть светлые стороны, то происходящее весьма любопытно.
- Да, - согласно кивнул Джим, - пахнет большим приключением.
Они посмотрели друг на друга. Ни один из них не улыбался.
- Только нужно ли нам такое приключение? - сказал Джим.

2
После того как смена Фейт закончилась и она ушла домой, Гленна осталась одна на шестом этаже.
Возле нее была тележка с сотней возвращенных книг по искусству, и она расставляла их на полках в правильном порядке.
Она терпеть не могла книги по искусству. Не за их содержание, а за то, что большинство из них были большого формата и весили чуть ли не десять килограммов. Управься с сотней таких томов - будто не библиотекаршей работаешь, а грузчиком! Большие книги по искусству, особенно альбомы, неудобно брать и трудно ставить на место - порой эти дылды книжного царства едва-едва помещались на самых высоких полках. К тому же их было слишком много для выделенного количества стеллажей, поэтому они стояли плотно и случалось буквально вбивать огромный фолиант в нужное место.
Но вообще-то Гленна любила эту часть шестого этажа. Стеллажи тут стояли очень тесно, столы для занятий не помещались. Если студенты сюда и забредали, то лишь на пару минут - найти нужную книгу, после чего шли читать или в другую часть шестого этажа, или на другие этажи, где были по-настоящему просторные читальные залы.
Таким образом, тяжесть и большой формат книг по искусству компенсировались тем, что Гленна разбирала их в одиночестве.
А она не любила работать, когда рядом шастают студенты.
Так приятно побыть одной, в полной тишине после шумных университетских холлов и коридоров, где все спешат, толкаются, громко разговаривают.
Шлеп-шлеп. Шлеп-шлеп.
В почти мертвой тишине звук шагов был подобен ударам молота. Кто-то идет от лифта по, центральному проходу между стеллажами. И этот "кто-то" обут во что-то солидное - не в кроссовки и не в туфли. Это тяжелые ботинки.
А-а, ковбойские сапоги!
Гленна проворно встала с колен и отряхнула джинсы - она расставляла книги на нижней полке. Мышцы ее лица напряглись. Могла бы и раньше сообразить, что он непременно явится, чтобы извиниться и помириться!
Гленна торопливо покатила тележку к дальней стене, где находилась "клетка" - отделенный металлической сеткой закуток с запирающейся дверью.
Однако Гленна оказалась недостаточно проворной и чуть не столкнулась с Кэлхоуном, когда пересекала центральный проход между стеллажами. Одет он был как обычно: прямые джинсы, фланелевая рубашка и ковбойские сапоги с металлическими финтифлюшками. Увидев Гленну, парень сделал виноватое лицо.
Пару секунд и она, и он молча смотрели друг на друга.
Глаза Гленны горели праведным гневом, а его глаза униженно молили о прощении.
Первым заговорил Кэлхоун:
- Прости меня. Я просто...
- Катись-ка ты знаешь куда! - холодно перебила она его.
Девушка собралась покатить тележку дальше, к "клетке", но Кэлхоун крепко схватил металлический край тележки и не дал сдвинуть ее с места.
- Да, согласен, я вел себя по-свински, - сказал он. - Я должен был позвонить и предупредить тебя, что не приду...
- Два часа! - воскликнула Гленна. В тишине шестого этажа эти два слова прогремели как два выстрела. Поэтому она заставила себя сбавить децибелы и уже почти шепотом возмущенно повторила:
- Два часа! Я ждала тебя битых два часа! Вся извелась! Уже стала думать, что с тобой случилось несчастье! Машина сбила или какой-нибудь придурок напал.
- Прости.
- Потом я позвонила тебе домой - и что же? Оказывается, ты преспокойно отправился с дружками в клуб! Хорош! Ничего не скажешь, хорош!
- Я забыл. Как еще мне извиняться? Потом я вспомнил про наше свидание и пытался до тебя дозвониться.
- Врешь. Я была дома весь вечер.
- Ну, может, когда я звонил, ты уже отключила телефон и заснула...
- Я ждала возле этого проклятого ресторана два часа!
- Да что ты заладила! Слышал уже.
- Пусть и слышал, а я еще сто раз готова повторить: я ждала тебя два часа, а ты так и не явился. - Гленна стряхнула его руку с тележки и покатила ее вперед. - Я тебе дам полезный совет на будущее, Кэлхоун. Если приглашаешь девушку на свидание, то на него надо приходить.
- Кончай дуться, - сказал он. - Ты ведь не хочешь, чтобы маленькое недоразумение испортило наши добрые взаимоотношения.
- Какие такие добрые взаимоотношения? У нас с тобой нет никаких взаимоотношений! У нас с тобой было всего лишь одно свидание. Точнее, полтора, если считать и то, на которое ты не явился.
Сопровождаемая понурившимся Кэлхоуном, Гленна дошла до проволочной сетки, открыла металлическую решетчатую дверь и вкатила тележку в "клетку". После этого с силой захлопнула дверь перед носом у провинившегося приятеля.
Тот с видом побитой собаки смотрел, как девушка поворачивает ключ в замке. Теперь их встреча напоминала свидание в тюрьме - с решеткой посередине. Гленна набрала побольше воздуха в легкие и, стараясь говорить спокойно, сказала:
- Разговор закончен. Раз и навсегда. Пожалуйста, уходи.
Он несколько секунд таращился на нее, потом удрученно потряс головой.
- Мне просто не верится...
- Пожалуйста, уходи, - повторила она.
- Это университетская библиотека, а не твой дом, - вдруг рассердился Кэлхоун. - Ты не имеешь права прогнать меня отсюда. И вообще, нечего мною командовать. Кто ты такая, чтобы мною командовать!
- Если ты не оставишь меня в покое, я кого-нибудь позову и тебя выставят, как нарушителя порядка. Он взбесился не на шутку.
- Ах ты, паскуда! Какого черта ты корчишь из себя не знаю что! Сколько гонора! Чего ты добиваешься? Хочешь ноги о меня вытирать? Я и так дал тебе выговориться, пока не надоест. А теперь, когда ты провезла меня мордой об стол, ты хочешь вдобавок вызвать охрану и вышвырнуть меня из библиотеки. Я не верю, что у тебя настолько крыша поехала!
Кэлхоун вцепился пальцами в решетку и так энергично придвинул лицо вплотную к металлическим прутьям, что Гленна с другой стороны невольно отпрянула назад.
Она упрямо молчала.
- Ну я был не прав, - снова начал парень. - Я дико извиняюсь. Чего еще ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Хочу побыть одна.
- Отлично, - сказал Калхоун.
Он отпустил решетку. Его лицо перекосилось от жалкой и вместе с тем циничной улыбки, как будто он еще не решил, что сделать - заплакать или облить девушку холодным презрением.
- Напрасно я так переживал. Думаю, в постели ты колода колодой.
С этими словами он подскочил к двери и изо всей силы ударил по ней. От этого проволочная сетка затряслась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76