В комнате пахло так, как пахнет обычно в нежилых, заброшенных
помещениях - сыростью и плесенью. В серебристом лунном свете, мягко
льющемся в комнату сквозь окно, можно было разглядеть некоторые детали
скудной обстановки: старое кресло с выпирающими из сиденья пружинами и
потертой обивкой, небольшой застекленный шкаф, стоящий у стены - не
слишком старый, но и не современный, - и старый половик. Больше в комнате
ничего не было. Там, где луна освещала пол, не прикрытый ветхой дорожкой,
было заметно, что паркет очень старый, шершавый и грязный, местами
покоробившийся от сырости. Холлоран снова включил фонарь и обвел комнату
широким лучом света. Обои отклеились и свисали со стен широкими полосами;
в углах стен и на потолке виднелись черные пятна плесени. В старинном
железном очаге лежали обгоревшие остатки дров и мелкие угольки; зола очень
плотно слежалась, и пепел не покрывал каминную решетку, словно уже много
лет в очаге не зажигали огонь. Справа от Холлорана была открытая дверь.
Холлоран подождал еще немного, прежде чем переступить с ноги на ногу
и перевести дыхание. Светя себе под ноги фонарем, чтобы не споткнуться о
выступающую половицу, он пошел к двери, не обращая внимания на громкий
скрип старого деревянного пола. Снова сфокусировав луч фонаря в тоненький
пучок, он внимательно осмотрел темный коридор, плавно водя лучом по полу и
стенам. Сквозь маленькие грязные оконца над дверью, ведущей на задний
двор, пробивались два тусклых лунных луча. Холлоран посветил фонарем в
другую сторону - коридор резко поворачивал в сторону. Холлоран догадался,
что за поворотом должны быть дверь, выходящая на крыльцо, и лестница,
ведущая на второй этаж.
Он выглянул из комнаты, держа фонарик в вытянутой руке. Перейдя на
противоположную сторону коридора и держась поближе к стене, он медленно,
осторожно двинулся вперед по коридору, туда, где был поворот, который, по
его расчетам, вел к парадному входу. Справа от него показалась дверь, но
он прошел мимо нее, даже не попробовав открыть, решив, что там, очевидно,
находится лестница, ведущая в подвал.
Почти добравшись до поворота, он резко остановился в нескольких шагах
от своей цели, и внимательно прислушался, задержав дыхание, - не раздастся
ли какой-нибудь подозрительный звук? Но в доме стояла мертвая тишина. А
запах плесени и сырости еще сильнее чувствовался в этом конце коридора.
Холлоран заметил выключатель на стене, рядом с тем местом, где он
стоял. Дотянувшись до кнопки, он нажал на нее одним пальцем, придерживая
корпус выключателя остальными, перенеся большую часть тяжести своего тела
на кисть, опирающуюся на стену. Свет не включился, но Холлорана это совсем
не удивило. Тот, кто жил в сторожке, очевидно, любил темноту.
Он двинулся дальше, завернув за угол, направив тонкий луч карманного
фонаря на массивную входную дверь, показавшуюся впереди. На ней было целых
два засова - вверху и внизу. Он заметил, что металл, из которого были
сделаны эти засовы, поржавел, словно уже много лет их не касалась ничья
рука. Слева от него показалась еще одна дверь, а справа - лестница,
ведущая наверх. Холлоран повернул налево, к двери.
Поправив длинный ремешок сумки на левом плече, он переложил фонарь в
левую руку и толкнул локтем дверь. Раздался громкий треск, прозвучавший
резко и неожиданно в глухой тишине темного дома.
Холлоран посветил фонарем в щель между дверными петлями, чтобы
узнать, не прячется ли кто-нибудь за дверью. Убедившись в том, что за
дверью никого нет, он перешагнул через порог. Комната была пуста - в ней
не стояло никакой мебели, а на окнах висели полинявшие, грязные занавески.
Затхлый, кисловатый запах особенно резко чувствовался здесь, в неподвижном
воздухе, а плесень и грибы-паразиты росли на стенах пышными гроздьями.
Там, где пласты промокшей штукатурки отвалились от потолка, были видны
балки перекрытий меж этажами. Холлоран повернулся и вышел из комнаты,
оставив дверь распахнутой. Перед ним была лестница; мрак, царивший в доме,
мешал Холлорану рассмотреть ее более подробно.
Откуда-то сверху, оттуда, куда вели эти деревянные ступеньки,
доносился неприятный, гнилой запах - гораздо хуже и резче, чем тот запах
сырости и плесени, который чувствовался во всех комнатах и в коридоре
сторожки.
Холлоран начал взбираться наверх.

Матер остановил свою машину как раз перед главным входом в здание
"Магмы", не обращая внимания на знаки, запрещающие стоянку. Ковыляя вокруг
капота автомобиля, он рассматривал огромный небоскреб, удивляясь его
гигантским размерам, которые, однако, не отягощали и не уродовали форм
здания; блестящие бронза и стекло потемнели под пасмурным небом, закрытым
низкими свинцовыми тучами, набежавшими с востока. Воздух был тяжелым и
наэлектризованным - чувствовалось приближение грозы.
Двое охранников, дежуривших в главном вестибюле, заметили
приближающуюся машину, и один из них поспешил навстречу Матеру через
просторный холл первого этажа, а второй, оставшись на своем посту, поднял
телефонную трубку на пульте связи у конторки секретаря. Матер быстро пошел
вперед, к широким входным дверям.
Не доходя до центрального входа, охранник свернул в сторону и
приоткрыл маленькую боковую дверь, как только Матер подошел ближе.
- Господин Матер? - спросил он, и Плановик полез в свой бумажник за
удостоверением "Ахиллесова Щита".
- Сэр Виктор ждет. Я провожу вас прямо к нему.
Больше охранник не проронил ни слова - ни тогда, когда они быстро
поднимались на скоростном лифте на девятнадцатый этаж, ни во время долгого
пути по знакомому крытому мягким ковром коридору, - но Матер чувствовал,
что у человека, идущего рядом с ним, нервы предельно напряжены - почти так
же, как и у него самого. Дойдя до приемной президента "Магмы", Матер
остановился в комнатке секретарей, ожидая, пока охранник постучится в
кабинет самого Сэра Виктора. Из-за закрытой двери донесся приглушенный
ответ, и охранник осторожно открыл дверь и отступил в сторону, все так же
молчаливо пропуская старого Плановика вперед. Матер шагнул в кабинет и
услышал, как затворилась за ним тяжелая дверь.
Сэр Виктор даже не приподнялся с кресла навстречу своему гостю. Перед
ним стоял высокий бокал, до половины наполненный шотландским виски.
- Хорошо, что вы приехали так быстро, - сказал глава корпорации,
вялым взмахом руки приглашая Матера подойти ближе.
На первый взгляд президент "Магмы" выглядел вполне обычно - как
всегда, безупречно одет; серый двубортный пиджак безукоризненно сидит на
худощавой фигуре, брюки идеально отглажены, темно-синий галстук повязан
аккуратно и туго, - но почему-то Сэр Виктор показался Чарльзу Матеру
растрепанным и взъерошенным. Скорее всего, это впечатление создавалось
из-за тяжелого, усталого взгляда президента, чуть перекошенной, отвисшей
челюсти и выбившейся пряди седых волос, свисающей на лоб, размышлял про
себя Плановик. Если добавить к этому небрежность в манерах, столь
необычную для джентльмена того круга, к которому принадлежит Сэр Виктор
Пенлок, (ведь для воспитанного человека никак не поприветствовать
входящего человека и не предложить присесть пожилому гостю - образец
крайней неучтивости) - то получается весьма тревожная картина. Вряд ли это
означает возвращение к этикету каменного века, подумал Матер, но,
несомненно, показывает, что этот обычно весьма вежливый человек переживает
тяжелый стресс, под влиянием которого многие становятся рассеянными.
Только сейчас президент поднялся со своего кресла, но отнюдь не из-за
запоздалого проявления вежливости, и не из уважения к своему посетителю.
- Я хочу вам кое-что показать, - произнес Сэр Виктор, направляясь к
двери своего кабинета, - после чего мы с вами обсудим, что делать дальше.
Удивленный, озадаченный всеми этими тревожными признаками, Матер
вышел вслед за высоким худощавым мужчиной в коридор, который вел к другому
помещению - так же, как и на дверях офиса самого президента "Магмы", на
этих дверях не висело никакой таблички, по которой можно было бы
определить, кому принадлежит эта просторная резиденция. Они прошли через
небольшую комнату с несколькими письменными столами - очевидно, здесь
сидел секретарь - и глава "Магмы" отпер другую дверь, ведущую в просторный
внутренний кабинет.
У Матера перехватило дыхание, когда он увидел неподвижную фигуру,
неуклюже, низко наклонившуюся над рабочим столом, сияющим стеклом и
хромом. Он торопливо подошел ближе, чтобы осмотреть тело.
- Квинн-Риц? - спросил он машинально, уже уверенный, что видит перед
собой тело вице-президента корпорации.
- Охрана обнаружила его тело сегодня вечером, за несколько часов до
моего звонка вам, - мрачно ответил Сэр Виктор.
Прихрамывая, Матер обошел вокруг стола и, наклонившись над несчастным
вице-президентом, стал нащупывать пульс на его шее. Пульс не прощупывался.
Посиневшие губы низко, безжизненно свесившейся головы и желтоватый оттенок
кожи, неуклюжая посадка и полная неподвижность фигуры Квинн-Рица завершали
печальную и страшную картину.
- Сердечный приступ? - отрывисто произнес Матер.
- Возможно. Я тоже так подумал. Но поверните его в кресле, загляните
ему в лицо.
До крайности удивленный, но тем не менее все еще не дающий воли своим
чувствам Матер осторожно просунул руку под грудь вице-президента
корпорации и приподнял тяжелое, неповоротливое тело. То, что он увидел,
заставило его замереть, оледенив кровь в жилах.
- Боже мой, да ведь он...
- Умер от сильного испуга? - закончил за него президент. - Его нашли
в кабинете - он сидел прямо, чуть откинувшись в кресле, почти в той же
позе, в которой вы держите его сейчас. Я приказал охраннику положить его
на стол, лицом вниз. Я не мог смотреть на эту гримасу ужаса, застывшую на
его лице... рот у него был широко раскрыт...
Матер вздрогнул. Овладев собой, он сказал:
- Лучше расскажите мне, что вы сделали потом. Неужели ваши люди еще
не звонили ни в "скорую помощь", ни в дежурную клинику?
Преступное бездействие, виновником которой являлся сам глава
корпорации, было очевидным.
- У нашей охраны есть четкие и жесткие инструкции, которым она
обязана подчиняться, - ответил Сэр Виктор. - Эти инструкции категорически
запрещают допускать посторонних лиц в помещения, находящиеся под их
надзором, без санкции высших руководителей "Магмы". Мы считаем все, что
происходит в этих стенах, внутренними делами нашей корпорации, и только я
сам и мои старшие помощники могут принимать решения в исключительных
ситуациях.
- О, Господи, неужели вы не понимаете... Послушайте, да здесь случай
серьезный, и он не имеет никакого отношения к внутренним делам вашей
компании. Ведь неотложная медицинская помощь могла спасти ему жизнь.
Но Сэр Виктор остался непреклонен; казалось, слова Матера ничуть не
подействовали на него, словно жизнь и смерть его ближайшего помощника
ровным счетом ничего не значила, а все его мысли сейчас были заняты чем-то
совершенно далеким от таинственной и жуткой кончины Квинн-Рица.
- Нет, - ответил президент ровным голосом, - я могу поручиться, что к
тому времени, когда его тело обнаружили, он давно уже был мертв. Ничто не
могло спасти его, ничто во всем мире не могло ему помочь.
- Тем не менее я надеюсь, что хоть сейчас-то вы позвоните в дежурную
клинику.
- Разумеется. Но сначала нам нужно поговорить. Я прошу вас уделить
мне несколько минут внимания.
- Существуют ли какие-нибудь серьезные основания для этого разговора?
Сэр Виктор посмотрел куда-то в сторону, избегая глядеть на труп.
- Я полагаю, что они существуют, - спокойно ответил он.

Деревянные ступеньки громко заскрипели под тяжестью его тела, и он,
испугавшись, что одна из них сейчас обвалится под ним, поспешно переступил
на другую ногу. Подъем по лестнице до первого поворота показался ему очень
долгим, минуты тянулись бесконечно, как часы, и каждую секунду он ждал,
что наверху покажется чья-то фигура - тревожное ощущение внимательно
следящих за каждым его движением глаз не покидало его, все более
обостряясь с каждым шагом наверх.
Он остановился, как только его голова чуть поднялась над уровнем
лестничной площадки, и снова прислушался, полагаясь больше на слух, чем на
зрение в темном, незнакомом доме. Оглядываясь, он заметил три двери,
расположенные вдоль коридора, ведущего от лестничной площадки в глубь дома
- одна прямо перед ним, другая слева, а третья в самом конце коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71