Проложив себе путь сквозь толпу к аркам, ведущим из
помещения вокзала на улицы Парижа, они собирались незаметно уйти с
вокзала, но, услышав взрыв позади себя, они застыли на месте. На несколько
секунд вокруг наступила жуткая тишина - или, может быть, их оглушил грохот
взрыва, и потому они не слышали стонов и криков, доносившихся из зала - а
потом началось столпотворение: вся пестрая, многоязычная, вопящая толпа
пришла в движение и теперь напоминала гигантский растревоженный
муравейник; туристы и жители Парижа толкались, кричали, цеплялись друг за
друга в общей суете; некоторые проталкивались поближе к стенам и приседали
там на корточки, съежившись и закрыв голову руками, другие бежали в ту
сторону, откуда донесся грохот взрыва, третьи спешили поскорее выбраться
на улицу.
Двое террористов знали, что ни европейская одежда, ни пестрая толпа,
в которой было много иностранцев, не помогут им скрыться от полиции, если
они в панике побегут с места происшествия, хотя ничего крайне необычного в
таких действиях не было - очень многие пытались пробраться к выходу; возле
арок уже собралось немало народу. В то время парижане подозрительно
смотрели на каждого араба или алжирского "типа" - всего несколько недель
назад парижские власти арестовали одного из лидеров ООП как участника
преступного заговора; в ответ Аль-Фатах выдвинул ультиматум, требующий в
кратчайший срок выпустить на свободу "заложника" и предоставить ему
возможность покинуть страну, иначе пусть французы пеняют на себя - они
познают на собственном опыте силу исламского возмездия. Французское
правительство считалось "мягким", поддающимся на подобные угрозы, и взрыв
бомбы на Северном вокзале Парижа вполне мог служить ответом арабских
террористов на арест их главы, своего рода грозным предупреждением и
демонстрацией силы.
Азиль и Юсиф не спеша уходили с перрона, стараясь не привлекать к
себе внимания посторонних, хотя больше всего им сейчас хотелось оказаться
как можно дальше от вокзала. К несчастью, их невозмутимое спокойствие
слишком бросалось в глаза посреди всеобщего переполоха; и когда уже им
оставалось сделать лишь несколько шагов до выхода на улицу, к ним
направился "gendarme", которому эти двое спокойно разгуливающих по залу
ожидания арабов показались весьма подозрительными личностями. Полиция, как
патрульная служба, так и служба расследований, получила подробные
дополнительные инструкции в связи с арестом известного террориста, и
поэтому полисмены тщательно следили за каждым подозрительным иностранцем.
Полицейские патрули были усилены.
Молодой "gendarme" поспешил за двумя щеголевато одетыми арабам,
державшимися поблизости друг от друга, прокладывая себе путь через толпу.
Азиля и Юсифа заставило обернуться резкое "Alors, messieurs!".
Преждевременный взрыв сильно взволновал двоих друзей - ведь сработай
запал чуть раньше, и их изуродованные тела лежали бы сейчас в зале
ожидания, возле скамейки. А сейчас их арестовывает полиция! Даже не
дождавшись, пока "gendarme" задаст им свой первый вопрос, Азиль вытащил
нож из футляра, спрятанного в потайном кармане его одежды, и быстро шагнул
навстречу облаченному в полицейскую форму мужчине. Азиль превосходно
владел холодным оружием, а Юсиф - гарротой, но сейчас смертельному прямому
удару в живот могли помешать широкий пояс и пуговицы на кителе "gendarme".
До сердца тоже никак не достать - их злополучный преследователь умышленно
или, может быть, случайно поднес левую руку к груди, и это отклонило бы
нож при резком выпаде. Азиль выбрал иную цель для своего острого лезвия.
Хотя удар, который он собирался нанести полицейскому, не убивал на месте,
но обычно он мгновенно выводил жертву из строя - почти сразу потеряв
сознание, раненный умирал через одну-две минуты. Лезвие полоснуло по
верхней части левого предплечья "gendarme", разрезав плечевую артерию.
Раненный недоумевающим взглядом посмотрел на свою левую руку, а через
несколько секунд тяжело, неловко повалился на тротуар.
Взвизгнула какая-то женщина, но ее вопль потонул в общем гаме
возбужденных голосов и резком завывании сирен. Арабы побежали, не заботясь
о том, заметит ли их еще кто-нибудь. Нырнув в метро, они торопливо подошли
к окошку кассы, чтобы купить билеты; затем наступили томительные минуты
ожидания, показавшиеся вечностью двум друзьям, уходящим от возможной
погони. Стоя на перроне, они молили Аллаха, чтобы поскорее подошел поезд -
какой угодно, в любую сторону, - им казалось, что вот-вот из-за ограды
раздастся громкий повелительный окрик. Наконец, увидев подходящий поезд,
оба поспешно направились к нему, и едва поезд успел остановиться,
проскользнули в вагон, плюхнулись на свободные сиденья и снова мысленно
обратились к Аллаху с горячей мольбой о том, чтобы двери закрылись и поезд
тронулся как можно скорее, прежде чем люди в голубых формах ворвутся сюда.
Они вышли на следующей остановке, Восточном Вокзале, и сделали пересадку
на поезд, идущий до Шоссе д'Антан, а оттуда добрались до Монмартра. Они
проехали не такое уж большое расстояние, однако этого было достаточно,
чтобы оторваться от преследователей, и затратили на это слишком мало
времени, чтобы полицейские успели расставить патрули на выходах из метро
(впрочем, это вряд ли было возможно при таком огромном количестве
станций). Они вышли на улицу. Смеркалось. Издалека доносились звуки сирен.
Они неторопливо пошли по широкому, обсаженному деревьями бульвару к
набережной, смешавшись с пестрой толпой туристов, растворившись в общем
людском потоке; их сердца все еще учащенно бились, хотя внешне они
казались спокойными, играя роль беззаботных иностранцев, гуляющих по
вечернему Парижу. Они проходили мимо ресторанов, где запах жаркого и
ароматных соусов щекотал их ноздри, вежливо отказываясь от многочисленных
предложений ярко накрашенных, улыбающихся проституток, не останавливаясь
до тех пор, пока не добрались до берега Сены. По реке скользили маленькие
прогулочные катера, переполненные иностранными туристами и просто
зеваками. Люди парами и небольшими группами прогуливались по набережной
или стояли возле парапета, любуясь закатом.
Только теперь двое друзей переглянулись с лукавой усмешкой на лицах.
У них было надежное убежище - квартира в одном из маленьких тихих
двориков на улице Муффтар совсем рядом с рыночной площадью по ту сторону
реки. Однако возвращаться на квартиру не было прямой необходимости; как
раз наоборот, на учебных занятиях им не раз повторяли, что в подобной
ситуации лучше всего оставаться на улице как можно дольше, смешавшись с
толпой.
Некоторое время они бродили вдоль берега реки, затем свернули на одну
из улиц, ведущих к Сан Дени, гуляя и, как положено зевакам, глазея на
бродячих артистов - уличных музыкантов и танцовщиц, жонглеров, акробатов и
фокусников. Они были возбуждены и чувствовали себя, как после стакана
крепкого вина - испуг смешивался с весельем, дрожь - с радостным сознанием
того, что после всех сегодняшних приключений они не подорвались на своей
же собственной бомбе и не попали за тюремную решетку. Они были живы!
Операция прошла успешно, и к тому же они могли записать себе несколько
очков в плюс за убитого на вокзале "gendarme". Их одежда была настолько
неброской, хотя, впрочем, весьма добротной и хорошо пошитой, что опознать
их по характерным деталям костюма будет очень трудно. Полицию будет ждать
большое разочарование, когда она начнет опрашивать свидетелей убийства. В
летнее время толпы студентов, туристов и прочей разношерстной публики всех
национальностей собираются в столице Франции - городе, овеянном
романтической славой, крупнейшем центре мировой культуры - и найти среди
многих тысяч людей двух молодых арабов, совершивших убийство, едва ли
легче, чем отыскать иголку в стоге сена.
Сидя за столиком в открытом кафе и распивая бутылку белого вина (как
приятно, однако, оказаться вдали от мусульманских стран и чувствовать себя
свободными от жестких запретом ислама!), они рассеянно прислушивались к
приглушенным разговорам проходящих по улице и сидящих за соседними
столиками людей. Из этих разговоров они узнали, что в результате взрыва
бомбы на Северном вокзале пять человек - среди них один ребенок - получили
серьезные ранения, но никто не погиб. Двое друзей испытали нечто вроде
легкого разочарования - результаты показались им ничтожными по сравнению с
затраченными усилиями и риском, которому они подвергали себя во время
выполнения операции.
Наконец-то они могут отдохнуть после утомительного, насыщенного
событиями дня, наслаждаясь яствами декадентской европейской кухни.
Поглощая незнакомые блюда и совершая обильные возлияния, они кокетничали
друг с другом. В праздничной, веселой и возбужденной атмосфере их взаимная
страсть разгоралась сильнее, а волнующее чувство близкой опасности,
пережитое ими при побеге с места происшествия, лишь больше распаляло их;
увечья, наносимые людям, и убийства вызывали в них сладострастные
ощущения.
Наконец они переправились через реку, оказавшись на Иль де ля Ситэ, и
потихоньку побрели к рыночной площади, за которой находилась их квартира.
Заглянув по пути в одно из вечерних кафе, они выпили еще вина. После
нескольких бокалов крепкого напитка им показалось, что за весь долгий день
на их долю выпало слишком мало рискованных предприятий, и двое друзей
решили провести ночь в погоне за приключениями.
Сумерки сгустились; последние лучи заката померкли, и на улицах
зажглись фонари. Постепенно с площадей и широких проспектов Парижа исчезли
шумные толпы - туристы разошлись по гостиницам и "pensions"; под открытым
небом остались только гуляющие студенты, бездомные бродяги и пьяницы.
Азиль и Юсиф пустились на поиски очередной жертвы, которая поможет им
удовлетворить жестокое вожделение.
Они отвергли уже двоих мужчин, торгующих своим телом, - они
показались двум приятелям слишком старыми: на вид им было далеко за
двадцать, к тому же оба были довольно плотного сложения. Зато третий сразу
привлек к себе их внимание: стройный, хрупкий, женоподобный юноша лет
семнадцати, почти мальчик. Задними дворами он завел их на кривую улочку,
окончившуюся тупиком, уверяя, что здесь их никто не потревожит. К
сожалению, Юсиф не взял с собой свою излюбленную "garotte", но в крайнем
случае сойдет и галстук, который он повязал, одеваясь по европейской моде.
А Азиль позабавится с этим молодым парнишкой, пощекочет его своим острым
лезвием, когда кожа его побагровеет и разбухший язык вывалится изо рта. На
сей раз приятели не собирались долго мучить свою жертву, опасаясь, что
невнятные крики и стоны привлекут внимание случайных прохожих.
На сей раз их постигло жестокое разочарование. Юноша оказался не
таким уж молоденьким и изнеженным, как им сперва показалось. И повел себя
совсем не так, как ожидали от него двое ухмыляющихся в предвкушении скорой
развязки приятелей.
В тусклом свете дальнего фонаря блеснула холодная сталь револьвера,
который "мальчик" выхватил из потайного кармана своей куртки. "Полиция", -
предупредил он изумленных арабов, зажав раскрытое удостоверение в поднятой
левой руке.
Пуля прошла сквозь предплечье Азиля, зацепив кость, когда араб
бросился на переодетого полицейского с ножом в руке. Но, целясь в
противника, тот невольно оставил свое горло незащищенным на несколько
секунд, и эта ошибка роковым образом решила его участь. Он упал как
подрубленный, успев сделать последний выстрел из своего револьвера, прежде
чем его ослабевшие пальцы разжались и оружие упало на тротуар. Пуля
взвизгнула, царапнув асфальт, и, отскочив от него, улетела куда-то в
пустоту кривой улочки.
Азиль вскрикнул от жгучей боли в простреленной руке, когда его нож
глубоко вонзился в тело полицейского. Где-то поблизости тревожной трелью
заливался свисток - отовсюду на звуки выстрелов сбегались полицейские
патрули, усилившие свою бдительность после криминального происшествия на
вокзале. Юсиф поднял своего ослабевшего, потерявшего много крови товарища,
и, подперев собой обмякшее тело, потащил его прочь из тупичка, бормоча
утешающие, подбадривающие слова, заклиная его идти как можно быстрее. Так,
поддерживая раненного Азиля, Юсиф петлял по темным закоулкам, пробираясь
туда, где, по его мнению, должна была находиться их квартира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71