Останки
этих высочайших особ, увешанные тяжелыми золотыми украшениями с
полудрагоценными камнями - знаками их привилегированного положения -
покоились на особых ложах. Вот почему это кладбище было названо Царским
Захоронением. Вокруг каждого ложа помещались золотые сосуды, стелы,
украшенные тонкой росписью и затейливым орнаментом, статуи, прекрасные
вазы, драгоценная серебряная утварь - словом, множество разных вещей,
окружавших человека того времени в быту, - Клин резко, возбужденно
захохотал. - И знаете, что еще, Холлоран? Все их приближенные и слуги были
похоронены вместе с ними в тех же гробницах. Придворные и солдаты,
священники и слуги, и даже волы с повозками. Однако на их останках не было
заметно абсолютно никаких следов насилия. Эти люди безропотно покорились
судьбе, приняв яд и последовав за своими господами в их каменные
усыпальницы, - он мрачно усмехнулся. - Видите, какая преданность!
Холлоран почувствовал облегчение, когда Клин отвернулся от него и
стал глядеть в огонь, как будто напряженное внимание, с которым медиум
долго смотрел ему в лицо, боролось с его собственной волей, подавляя ее.
Туман в голове оперативника немного рассеялся, и он вспомнил свой вопрос,
который собирался задать Клину.
Внезапно Клин опять заговорил:
- На протяжении двенадцати лет Сэр Леонард трудился над раскопками
этого захоронения, осторожно снимая пласт за пластом, расчищая свои
драгоценные находки от пыли, но, увы, ничто не помогло ему узнать о
прошлом шумеров. В гробницах не было найдено ни одного свидетельства о
более ранней эпохе. Некоторые историки выдвинули гипотезу о том, что столь
древние документы и памятники могли погибнуть во время Всемирного Потопа -
разумеется, если такое событие вообще когда-либо происходило. У шумеров
существовала легенда, аналогичная библейскому преданию о Ное; однако она
могла быть просто позаимствована из других религий. Но даже если догадка о
Потопе верна, все равно хоть что-нибудь должно было сохраниться; хоть
какие-то бессвязные обрывки древних легенд могли дойти до более поздних
веков, если только их сознательно не уничтожили. Но что могло быть столь
скверным, поистине "дьявольски" ужасным, чтобы вызвать такой трепет? Чтобы
даже косвенные упоминания об этом постарались стереть из памяти, дабы само
зло исчезло навсегда? Ответьте мне, Холлоран.
Клин медленно повернул голову от очага и посмотрел на Холлорана,
хитро улыбаясь. Языки пламени вдруг опали, и в комнате стало значительно
темнее. Тени, показавшиеся Холлорану сквозь полудрему легкими занавесками,
подступили к самому камину, и Холлоран вдруг почувствовал что-то вроде
детского страха перед темнотой. Встретив взгляд Клина, он почувствовал,
как прежняя усталость охватывает его с большей силой; веки налились
тяжестью и закрывались сами собой.
Вопрос... Нет, не тот, что задал Клин, а его собственный... О чем он
хотел спросить? Когда Клин рассказывал о подземных захоронениях, в его
мозгу промелькнула странная ассоциация. Он вспомнил о тяжелой дубовой
двери, ведущей в погреб.
- Вы хотите знать, что находится в подвале? - спросил Клин, хотя
Холлоран не успел еще произнести ни слова вслух. - Там, внизу, под домом?
Голова Холлорана склонилась; он был где-то на полпути ко сну... или
обмороку?
- Вы, кажется, задремали, - послышался голос Клина, - ах да, конечно,
сегодня был такой напряженный день. Ну же, закрывайте глаза.
Глаза Холлорана закрылись сами собой, едва тихий голос Клина произнес
эту фразу. Его руки и ноги словно налились свинцом. Он проваливался все
глубже в тяжелый сон, не в силах стряхнуть с себя оцепенение.
- Это не просто подвал, - донесся голос Клина откуда-то издалека. -
Там, внизу, находится моя гробница. Вы слышите меня, Холлоран?
Голос Клина был едва слышен, как будто он раздавался из глубокого
подземелья...
- ..."Моя гробница, Холлоран"...
Этот беззвучный шепот раздался в ушах Холлорана, затем все стихло.
27. СОН И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
- "Лайам". Проснись.
Он почувствовал, как чья-то рука трясет его за плечо, и сон быстро
улетел прочь. Мускулы его тела напряглись за секунду до того, как
открылись глаза, пальцы машинально легли на рукоять револьвера. Кора
наклонилась над ним, лицо ее было тревожным.
- Лайам, нам нужно немедленно выехать обратно в Лондон.
Он оглядел комнату - вот прямо перед ним стоит пустой стул, чуть
отодвинутый от камина небрежным движением встающего человека, вот серый
пепел лежит в потухшем очаге. Дневной свет едва пробивался сквозь тяжелые
шторы на окнах, и в комнате царил полумрак, так что нельзя было сразу
определить, который час. Каменная статуя все так же смотрела из темного
угла своими слепыми, широко раскрытыми глазами.
- Лайам, - еще раз позвала Кора.
- Да-да, - откликнулся он.
Он встал, стряхнув с себя последние остатки дремоты, снова ощущая
привычную бодрость во всем теле. Глянув на часы, он мысленно выругался -
часы показывали 8.40. Как он мог заснуть в этой комнате и почему никто из
телохранителей Клина не разбудил его в положенное время?
- Что случилось, Кора?
- Феликсу позвонил Сэр Виктор. Нам нужно вернуться в "Магму" прямо
сейчас.
- В воскресенье?
Она кивнула:
- Дело серьезное.
Он пошел к двери, но пальцы девушки, легко коснувшиеся его руки,
остановили его.
- Вчера вечером... - произнесла она.
Вчера вечером произошло столько разных событий, что Холлорану
потребовалась одна или две секунды, чтобы понять, что имеет в виду Кора.
Выражение ее лица было таким строгим и сосредоточенным, а глаза такими
печальными, что он не смог сдержать улыбку.
- Мы поговорим позже, - сказал он, поцеловав ее в щеку. Они вышли из
комнаты вдвоем.
Улицы Сити были пусты - лишь несколько туристов, воспользовавшихся
тихими утренними воскресными часами, чтобы осмотреть деловой центр
Лондона, пока бесконечные вереницы машин и толпы людей не затопили эти
неширокие тротуары и мостовые. Моросил мелкий дождь, освежая дороги и
газоны, по которым за прошедшую неделю ступали тысячи ног и проезжали
сотни автомобильных шин. Современные небоскребы, напоминающие сказочные
стеклянные замки, блестели от влаги, будто покрытые сверкающим лаком;
небольшие каменные дома, напротив, становились еще более темными и
угрюмыми, словно хмурящиеся, съежившиеся, ворчащие на непогоду старички.
По притихшим улицам быстро двигалась небольшая колонна из трех машин
- черного лимузина, "Мерседеса" и "Гранады". Трое шоферов были предельно
внимательны, и когда автомобили останавливались перед красными огнями
светофора, водители оглядывались по сторонам и смотрели в зеркала заднего
обзора - нет ли "хвоста"?
Холлоран помещался на заднем сиденье серебристо-серого бронированного
"Мерседеса" рядом с Феликсом Клином, готовый прикрыть своего клиента в
случае опасности. Януш Палузинский вел машину; из-за высокой спинки
переднего пассажирского кресла показывались плечи и голова Коры. Монк вел
переднюю машину, где сидели Кайед и Даад, вертящие головами, словно
любопытные черные птицы, и поминутно оглядывающиеся назад, чтобы видеть
своего господина, откинувшегося на спинку упругого кресла в "Мерседесе".
Замыкала процессию "Гранада" с двумя агентами "Ахиллесова Щита",
оставивших на время свое основное занятие - патрулирование границ Нифа.
Клин был непривычно молчалив во время поездки; он не упоминал ни о
событиях прошедшей ночи, ни о причине столь срочного вызова обратно в
штаб-квартиру "Магмы". Наблюдая за своим клиентом, Холлоран решил, что у
Клина снова резко изменилось настроение. Нынешняя задумчивость и
серьезность столь резко контрастировала с привычной возбужденной манерой
поведения "объекта", с его оживленной болтливостью, что, казалось, сейчас
рядом с оперативником сидел совершенно другой, незнакомый ему человек. Эта
угрюмая, сосредоточенная личность более всего походила на Клина в роли
просветителя, ведущего неспешную беседу с Холлораном у очага в гостиной
загородного особняка, но теперь в тяжелом, мрачном взгляде медиума не было
привычного лукавого огонька. Клин казался замкнутым, полностью ушедшим в
себя; все его движения были спокойными и плавными, а лицо превратилось в
застывшую холодную маску, сквозь которую не так-то просто проникнуть
взглядом. Ни малейшей тревоги нельзя было прочесть в черных глазах этого
хрупкого, низкорослого темноволосого человечка - очевидно, сейчас
предчувствие грозящей опасности оставило его. Однако под личиной
невозмутимости своего клиента Холлоран ясно ощущал закипающий гнев.
Совершенно неожиданно агент "Щита" вспомнил свой предутренний сон,
прерванный Корой. Ему снилось, что он идет вместе с Клином по бескрайней
темной равнине; их руки соединены, пальцы сплетены, как в нежном любовном
пожатии. Он ничего не видит в окружающей тьме, и Клин ведет его, словно
поводырь слепого; однако каким-то непостижимым образом он чувствует, что
над их головами и вокруг них - обширное пустое пространство, словно они
находятся в большом кафедральном соборе или в громадном подземном гроте.
Его пугает эта мрачная пустота. Холлоран ощутил какое-то легкое
прикосновение к своему лицу и испуганно отшатнулся, решив, что проход
затянут длинными тонкими нитями паутины. Клин шепотом уговаривал его не
бояться, успокаивал, объяснял, что они всего лишь проходят сквозь тонкую
незримую вуаль. Вглядываясь в непроницаемую темноту, Холлоран увидел - или
это только почудилось ему? - смутный сгусток еще большей черноты,
замаячивший впереди во мраке пустого подземелья; Клин, держа его руку в
своей, направлялся туда, к этому неясному предмету, очертания которого
сливались с окружающей мглой. По мере того как они подходили к загадочному
темному пятну, Холлоран все отчетливей слышал стук своего собственного
сердца; гулкие удары становились все громче, им вторило слабое эхо - то
билось сердце Клина. Наконец, их сердца забились в унисон, словно их тела
стали чем-то единым, слившись друг с другом через соприкосновение рук. И
тут же отовсюду из темноты на них стало смотреть множество огромных слепых
каменных глазниц - Холлоран почувствовал на себе их тяжелый взгляд, когда
медленно, словно неохотно, открылись сомкнутые каменные веки. Они с Клином
все шли вперед, неуклонно приближаясь к средоточию тьмы. Клин освободил
свою кисть из сжатой ладони Холлорана; вытянув руки вперед, он разорвал
оболочку этой темной субстанции, проделав в ней щель. Тотчас же к стуку их
сердец, бившихся как одно, добавились громоподобные удары еще одного
сердца, звучавшего, как удары тяжкого молота по глухой каменной глыбе.
Ритмичные удары заполнили пустоту огромного, бесконечного пространства, и
хотя источник этого оглушающе громкого звука находился в непроглядной
темной пустоте перед ними, Холлорану казалось, что все пространство вокруг
них пульсирует в такт ударам их собственных сердец. Клин шагнул вперед, в
непроглядную, смолянисто-черную бездну; его руки дрожали, а рот был широко
раскрыт в беззвучном экстатическом вопле. Холлоран сделал несколько шагов
к Клину, желая понять, что кроется за тем последним покровом, который
разорвал Клин, что вызвало у его спутника столь сильный прилив чувств. Но
он был абсолютно слеп и беспомощен в этой темноте. Он только мог
чувствовать непонятную угрозу, исходящую из этой темноты впереди. Тем не
менее он протянул руку вперед, коснувшись Клина... и тайный обряд заключил
меж двумя мужчинами порочный, противоестественный союз.
- "Лайам"...
И снова голос Коры вырвал его из странной грезы.
- Лайам...
"Мерседес" проезжал мимо резиденции лорд-мэра, и над крышами низких
домов уже показался небоскреб штаб-квартиры "Магмы". Кора обернулась назад
со своего пассажирского кресла и глядела на него.
Холлоран моргнул, прогоняя воспоминания. Он снова мысленно выругал
себя за такую небрежность - не менее четверти часа он провел, погрузившись
в свои размышления, не замечая, что происходило в то время вокруг.
- Куда нам ехать - прямо в подземный гараж "Магмы" или высадиться
прямо у главного входа? - произнесла Кора, когда глаза Холлорана
встретились с ее глазами.
- В гараж, - ответил он. - Перед отъездом я предупредил людей из
"Щита", чтобы они проверили его. Если бы там обнаружили что-либо
подозрительное, нас бы предупредили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
этих высочайших особ, увешанные тяжелыми золотыми украшениями с
полудрагоценными камнями - знаками их привилегированного положения -
покоились на особых ложах. Вот почему это кладбище было названо Царским
Захоронением. Вокруг каждого ложа помещались золотые сосуды, стелы,
украшенные тонкой росписью и затейливым орнаментом, статуи, прекрасные
вазы, драгоценная серебряная утварь - словом, множество разных вещей,
окружавших человека того времени в быту, - Клин резко, возбужденно
захохотал. - И знаете, что еще, Холлоран? Все их приближенные и слуги были
похоронены вместе с ними в тех же гробницах. Придворные и солдаты,
священники и слуги, и даже волы с повозками. Однако на их останках не было
заметно абсолютно никаких следов насилия. Эти люди безропотно покорились
судьбе, приняв яд и последовав за своими господами в их каменные
усыпальницы, - он мрачно усмехнулся. - Видите, какая преданность!
Холлоран почувствовал облегчение, когда Клин отвернулся от него и
стал глядеть в огонь, как будто напряженное внимание, с которым медиум
долго смотрел ему в лицо, боролось с его собственной волей, подавляя ее.
Туман в голове оперативника немного рассеялся, и он вспомнил свой вопрос,
который собирался задать Клину.
Внезапно Клин опять заговорил:
- На протяжении двенадцати лет Сэр Леонард трудился над раскопками
этого захоронения, осторожно снимая пласт за пластом, расчищая свои
драгоценные находки от пыли, но, увы, ничто не помогло ему узнать о
прошлом шумеров. В гробницах не было найдено ни одного свидетельства о
более ранней эпохе. Некоторые историки выдвинули гипотезу о том, что столь
древние документы и памятники могли погибнуть во время Всемирного Потопа -
разумеется, если такое событие вообще когда-либо происходило. У шумеров
существовала легенда, аналогичная библейскому преданию о Ное; однако она
могла быть просто позаимствована из других религий. Но даже если догадка о
Потопе верна, все равно хоть что-нибудь должно было сохраниться; хоть
какие-то бессвязные обрывки древних легенд могли дойти до более поздних
веков, если только их сознательно не уничтожили. Но что могло быть столь
скверным, поистине "дьявольски" ужасным, чтобы вызвать такой трепет? Чтобы
даже косвенные упоминания об этом постарались стереть из памяти, дабы само
зло исчезло навсегда? Ответьте мне, Холлоран.
Клин медленно повернул голову от очага и посмотрел на Холлорана,
хитро улыбаясь. Языки пламени вдруг опали, и в комнате стало значительно
темнее. Тени, показавшиеся Холлорану сквозь полудрему легкими занавесками,
подступили к самому камину, и Холлоран вдруг почувствовал что-то вроде
детского страха перед темнотой. Встретив взгляд Клина, он почувствовал,
как прежняя усталость охватывает его с большей силой; веки налились
тяжестью и закрывались сами собой.
Вопрос... Нет, не тот, что задал Клин, а его собственный... О чем он
хотел спросить? Когда Клин рассказывал о подземных захоронениях, в его
мозгу промелькнула странная ассоциация. Он вспомнил о тяжелой дубовой
двери, ведущей в погреб.
- Вы хотите знать, что находится в подвале? - спросил Клин, хотя
Холлоран не успел еще произнести ни слова вслух. - Там, внизу, под домом?
Голова Холлорана склонилась; он был где-то на полпути ко сну... или
обмороку?
- Вы, кажется, задремали, - послышался голос Клина, - ах да, конечно,
сегодня был такой напряженный день. Ну же, закрывайте глаза.
Глаза Холлорана закрылись сами собой, едва тихий голос Клина произнес
эту фразу. Его руки и ноги словно налились свинцом. Он проваливался все
глубже в тяжелый сон, не в силах стряхнуть с себя оцепенение.
- Это не просто подвал, - донесся голос Клина откуда-то издалека. -
Там, внизу, находится моя гробница. Вы слышите меня, Холлоран?
Голос Клина был едва слышен, как будто он раздавался из глубокого
подземелья...
- ..."Моя гробница, Холлоран"...
Этот беззвучный шепот раздался в ушах Холлорана, затем все стихло.
27. СОН И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
- "Лайам". Проснись.
Он почувствовал, как чья-то рука трясет его за плечо, и сон быстро
улетел прочь. Мускулы его тела напряглись за секунду до того, как
открылись глаза, пальцы машинально легли на рукоять револьвера. Кора
наклонилась над ним, лицо ее было тревожным.
- Лайам, нам нужно немедленно выехать обратно в Лондон.
Он оглядел комнату - вот прямо перед ним стоит пустой стул, чуть
отодвинутый от камина небрежным движением встающего человека, вот серый
пепел лежит в потухшем очаге. Дневной свет едва пробивался сквозь тяжелые
шторы на окнах, и в комнате царил полумрак, так что нельзя было сразу
определить, который час. Каменная статуя все так же смотрела из темного
угла своими слепыми, широко раскрытыми глазами.
- Лайам, - еще раз позвала Кора.
- Да-да, - откликнулся он.
Он встал, стряхнув с себя последние остатки дремоты, снова ощущая
привычную бодрость во всем теле. Глянув на часы, он мысленно выругался -
часы показывали 8.40. Как он мог заснуть в этой комнате и почему никто из
телохранителей Клина не разбудил его в положенное время?
- Что случилось, Кора?
- Феликсу позвонил Сэр Виктор. Нам нужно вернуться в "Магму" прямо
сейчас.
- В воскресенье?
Она кивнула:
- Дело серьезное.
Он пошел к двери, но пальцы девушки, легко коснувшиеся его руки,
остановили его.
- Вчера вечером... - произнесла она.
Вчера вечером произошло столько разных событий, что Холлорану
потребовалась одна или две секунды, чтобы понять, что имеет в виду Кора.
Выражение ее лица было таким строгим и сосредоточенным, а глаза такими
печальными, что он не смог сдержать улыбку.
- Мы поговорим позже, - сказал он, поцеловав ее в щеку. Они вышли из
комнаты вдвоем.
Улицы Сити были пусты - лишь несколько туристов, воспользовавшихся
тихими утренними воскресными часами, чтобы осмотреть деловой центр
Лондона, пока бесконечные вереницы машин и толпы людей не затопили эти
неширокие тротуары и мостовые. Моросил мелкий дождь, освежая дороги и
газоны, по которым за прошедшую неделю ступали тысячи ног и проезжали
сотни автомобильных шин. Современные небоскребы, напоминающие сказочные
стеклянные замки, блестели от влаги, будто покрытые сверкающим лаком;
небольшие каменные дома, напротив, становились еще более темными и
угрюмыми, словно хмурящиеся, съежившиеся, ворчащие на непогоду старички.
По притихшим улицам быстро двигалась небольшая колонна из трех машин
- черного лимузина, "Мерседеса" и "Гранады". Трое шоферов были предельно
внимательны, и когда автомобили останавливались перед красными огнями
светофора, водители оглядывались по сторонам и смотрели в зеркала заднего
обзора - нет ли "хвоста"?
Холлоран помещался на заднем сиденье серебристо-серого бронированного
"Мерседеса" рядом с Феликсом Клином, готовый прикрыть своего клиента в
случае опасности. Януш Палузинский вел машину; из-за высокой спинки
переднего пассажирского кресла показывались плечи и голова Коры. Монк вел
переднюю машину, где сидели Кайед и Даад, вертящие головами, словно
любопытные черные птицы, и поминутно оглядывающиеся назад, чтобы видеть
своего господина, откинувшегося на спинку упругого кресла в "Мерседесе".
Замыкала процессию "Гранада" с двумя агентами "Ахиллесова Щита",
оставивших на время свое основное занятие - патрулирование границ Нифа.
Клин был непривычно молчалив во время поездки; он не упоминал ни о
событиях прошедшей ночи, ни о причине столь срочного вызова обратно в
штаб-квартиру "Магмы". Наблюдая за своим клиентом, Холлоран решил, что у
Клина снова резко изменилось настроение. Нынешняя задумчивость и
серьезность столь резко контрастировала с привычной возбужденной манерой
поведения "объекта", с его оживленной болтливостью, что, казалось, сейчас
рядом с оперативником сидел совершенно другой, незнакомый ему человек. Эта
угрюмая, сосредоточенная личность более всего походила на Клина в роли
просветителя, ведущего неспешную беседу с Холлораном у очага в гостиной
загородного особняка, но теперь в тяжелом, мрачном взгляде медиума не было
привычного лукавого огонька. Клин казался замкнутым, полностью ушедшим в
себя; все его движения были спокойными и плавными, а лицо превратилось в
застывшую холодную маску, сквозь которую не так-то просто проникнуть
взглядом. Ни малейшей тревоги нельзя было прочесть в черных глазах этого
хрупкого, низкорослого темноволосого человечка - очевидно, сейчас
предчувствие грозящей опасности оставило его. Однако под личиной
невозмутимости своего клиента Холлоран ясно ощущал закипающий гнев.
Совершенно неожиданно агент "Щита" вспомнил свой предутренний сон,
прерванный Корой. Ему снилось, что он идет вместе с Клином по бескрайней
темной равнине; их руки соединены, пальцы сплетены, как в нежном любовном
пожатии. Он ничего не видит в окружающей тьме, и Клин ведет его, словно
поводырь слепого; однако каким-то непостижимым образом он чувствует, что
над их головами и вокруг них - обширное пустое пространство, словно они
находятся в большом кафедральном соборе или в громадном подземном гроте.
Его пугает эта мрачная пустота. Холлоран ощутил какое-то легкое
прикосновение к своему лицу и испуганно отшатнулся, решив, что проход
затянут длинными тонкими нитями паутины. Клин шепотом уговаривал его не
бояться, успокаивал, объяснял, что они всего лишь проходят сквозь тонкую
незримую вуаль. Вглядываясь в непроницаемую темноту, Холлоран увидел - или
это только почудилось ему? - смутный сгусток еще большей черноты,
замаячивший впереди во мраке пустого подземелья; Клин, держа его руку в
своей, направлялся туда, к этому неясному предмету, очертания которого
сливались с окружающей мглой. По мере того как они подходили к загадочному
темному пятну, Холлоран все отчетливей слышал стук своего собственного
сердца; гулкие удары становились все громче, им вторило слабое эхо - то
билось сердце Клина. Наконец, их сердца забились в унисон, словно их тела
стали чем-то единым, слившись друг с другом через соприкосновение рук. И
тут же отовсюду из темноты на них стало смотреть множество огромных слепых
каменных глазниц - Холлоран почувствовал на себе их тяжелый взгляд, когда
медленно, словно неохотно, открылись сомкнутые каменные веки. Они с Клином
все шли вперед, неуклонно приближаясь к средоточию тьмы. Клин освободил
свою кисть из сжатой ладони Холлорана; вытянув руки вперед, он разорвал
оболочку этой темной субстанции, проделав в ней щель. Тотчас же к стуку их
сердец, бившихся как одно, добавились громоподобные удары еще одного
сердца, звучавшего, как удары тяжкого молота по глухой каменной глыбе.
Ритмичные удары заполнили пустоту огромного, бесконечного пространства, и
хотя источник этого оглушающе громкого звука находился в непроглядной
темной пустоте перед ними, Холлорану казалось, что все пространство вокруг
них пульсирует в такт ударам их собственных сердец. Клин шагнул вперед, в
непроглядную, смолянисто-черную бездну; его руки дрожали, а рот был широко
раскрыт в беззвучном экстатическом вопле. Холлоран сделал несколько шагов
к Клину, желая понять, что кроется за тем последним покровом, который
разорвал Клин, что вызвало у его спутника столь сильный прилив чувств. Но
он был абсолютно слеп и беспомощен в этой темноте. Он только мог
чувствовать непонятную угрозу, исходящую из этой темноты впереди. Тем не
менее он протянул руку вперед, коснувшись Клина... и тайный обряд заключил
меж двумя мужчинами порочный, противоестественный союз.
- "Лайам"...
И снова голос Коры вырвал его из странной грезы.
- Лайам...
"Мерседес" проезжал мимо резиденции лорд-мэра, и над крышами низких
домов уже показался небоскреб штаб-квартиры "Магмы". Кора обернулась назад
со своего пассажирского кресла и глядела на него.
Холлоран моргнул, прогоняя воспоминания. Он снова мысленно выругал
себя за такую небрежность - не менее четверти часа он провел, погрузившись
в свои размышления, не замечая, что происходило в то время вокруг.
- Куда нам ехать - прямо в подземный гараж "Магмы" или высадиться
прямо у главного входа? - произнесла Кора, когда глаза Холлорана
встретились с ее глазами.
- В гараж, - ответил он. - Перед отъездом я предупредил людей из
"Щита", чтобы они проверили его. Если бы там обнаружили что-либо
подозрительное, нас бы предупредили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71