Впрочем, тогда пытки его не пугали. Теперь же, глядя по сторонам, он чувствовал, как холодок бежит по спине.
Желто-серые стены сверху оставались светлыми, но чем ниже опускался его взгляд, тем темней были камни. Его пугал высокий сводчатый потолок, он догадался, зачем здесь высокий потолок. Небольшая жаровня с мехами, клещи, нисколько не похожие на кузнечные, железные прутья и мелкие продолговатые пластинки с ушками, наподобие тех, которыми клеймят скот. Веревки, плети, колодки… Кольца, заделанные в стену, бочка с водой и два ведра. И высокая перекладина, вмурованная в стены, под сводом.
Благородный Огнезар сидел за столом, и кивнул Жмуру, замершему у входа, на грубое деревянное кресло, стоящее напротив. С кресла свешивались ремни - для шеи, для пояса, рук - в трех местах. Наверное, оно предназначалось для других «посетителей». Жмур, до этого пребывающий в странном, полусонном состоянии, неожиданно пришел в себя. До этого он чувствовал только боль, как вдруг мозг его прорезала отчетливая мысль: он должен обмануть самого проницательного из всех благородных господ.
Темные, немного выпуклые глаза посмотрели на Жмура в упор, и тот испугался. Он почувствовал свою ничтожность рядом с этим блистательным господином, и понял - в который раз понял - что должен молчать и слушать, что изрекут благородные уста. Склонить голову, слушать и отвечать на вопросы как можно точней и короче. Он должен выразить этому человеку всю свою глубокую преданность и покорность. Наверное, нечто похожее испытывает пес, когда стелется к ногам неласкового хозяина. Сравнение с псом нисколько не оскорбляло самолюбия Жмура. Благородный Огнезар стоит намного выше над простолюдином, чем человек - над псом.
На внутренней стороне рукава рубахи Полоз написал ему записку. Из трех слов. «СКАЖИ ОТЦУ ПОЛАС». Без точек, запятых, и с ошибками. Он сказал, что так надо, что Есеня должен его понять. И теперь Жмур чувствовал, как горит на рукаве эта надпись, ему казалось, она просвечивает сквозь ткань, и Огнезар давно увидел ее, просто не показал вида. Первым его желанием стало показать Огнезару эту надпись и рассказать, что у него дома сейчас сидит опасный разбойник и ждет его возвращения из тюрьмы.
И он бы, наверное, сделал это, если бы Огнезар не заговорил первым.
- Здравствуй, Жмур. Я сочувствую твоему несчастью.
Лицо Жмура осветилось благодарностью, а за грудиной снова заныло нечто, требующее выхода.
- Ты законопослушный человек, лучший кузнец в городе, и, конечно, мы ценим твою преданность.
Жмур смущенно опустил глаза. Что он делает? Он хочет обмануть человека, который ему доверяет, который, не смотря на свое величие, выражает ему уважение и симпатию!
- Не твоя вина, что твой сын стал преступником, мы знаем, что ты воспитывал его в строгости и послушании.
Мысль Жмура слегка споткнулась на слове «сын», но голос Огнезара, такой доверительный, теплый, обнадеживающий, вернул его к спокойному пониманию ситуации. Этот человек сейчас все ему объяснит, расскажет, как надо действовать. Кто лучше него может знать, как надо действовать?
- Но твои отцовские чувства мне понятны, я тоже отец, и мой сын тоже не всегда меня радует. Поэтому я и позвал тебя сюда. Я хочу, чтобы мы стали союзниками.
Ни один ущербный не смог бы устоять против этих слов. Огнезар сравнивал себя со Жмуром, говорил о своих отцовских проблемах, и, наконец, предлагал сотрудничество!
- Собственно, наши цели совершенно одинаковы. Я хочу, чтобы твой сын чистосердечно раскаялся в своем поступке и пошел домой. Наверное, ты хочешь того же самого.
Жмур кивнул. Как все просто! Он только раз взглянул в глаза Огнезару, и сразу понял, что решение проблемы существует.
- Твой сын попал под влияние не самых порядочных людей, попросту говоря - разбойников. Но он юн, а кто в юности не совершает ошибок? У нас с тобой есть три возможности, и мы воспользуемся каждой из них. Во-первых, ты должен быть с ним ласков, как бы ты на него не сердился. Мальчик много страдал, и с лихвой наказан за легкомыслие. Тебе нужно пожалеть его, приласкать, объяснить, что ты любишь его и все ему прощаешь. Ты же не держишь на него зла?
Жмур покачал головой, боясь открыть рот.
- Расспроси его, как ему тут живется, что его пугает - пусть он пожалуется тебе, пусть почувствует твою заботу.
Ущербные не чувствуют жалости. Лишь боль и страх за близких. Мысль пришла и ушла, вновь смытая волшебным голосом благородного Огнезара.
- Потом ты объяснишь ему, что как только он скажет нам, где он спрятал медальон, так ты сразу уведешь его домой. Расскажешь, как хорошо ему будет дома, что к нему вернется мама, сестры. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Жмур кивнул. Боль в груди стала такой невыносимой, что он прижал к ней руку. И перед глазами вдруг возникли змеиные глаза Полоза. «Он лжет тебе. Он не отпустит твоего сына домой. Он убьет его, как только услышит желаемое».
- Я должен его соблазнить, - уверенно сказал Жмур, и Огнезар слегка отстранился, словно не ожидал он него этих слов.
- Правильно. Но ты же хочешь, чтобы твой сын вернулся отсюда вместе с тобой, правда?
- Хочу, - ответил Жмур.
Этот человек не может лгать. Есеня все расскажет, и они уйдут домой. Жмур так хорошо представил себе, как они идут домой, вместе, рядом, и все несчастья позади. А потом они уедут.
- Вот и прекрасно. Но если уговорить ты его не сможешь, мы прибегнем к третьей возможности. Ты обманешь его. Ты скажешь ему, что на самом деле тебя прислали его друзья-разбойники, и ты передашь им, где он спрятал медальон, чтобы они могли найти и забрать его из тайника.
Жмур сидел, как громом пораженный. Тройная игра его усталому, ущербному сознанию была не по силам.
«Ты должен обмануть благородного господина, самого проницательного из всех благородных господ». Глаза Полоза закачались перед лицом, голова его превратилась в голову змея, и плоский раздвоенный язык коснулся лица Жмура.
- Тебе пугает обман? Не бойся, это ложь во благо, - голос Огнезара вернул Жмура к действительности, - говорить об этом ты должен тихо, чтобы мальчик ничего не заподозрил. Я доверяю тебе, Жмур. Возможно, тебе придется пережить несколько неприятных минут, но, поверь мне, я делаю это только для успеха нашего общего дела.
Огнезар говорил долго, он рассказывал сценарий спектакля, в котором Жмуру будет принадлежать главная партия. Он заставил Жмура несколько раз повторить свою роль, он надеялся, что все пойдет по его плану. Так же, как сутки назад его заставлял повторять это Полоз.
Жмур почувствовал себя щепкой, которую несет стремительный поток, и с этим потоком ему не справиться. Он - игрушка в их руках, каждый из них добивается своего. Каждый из них хочет знать, где медальон, а он и его мальчик - просто фишки в их большой игре.
И когда Огнезар, успокоенный и удовлетворенный, велел тюремщикам привести Есеню, Жмур не знал и не понимал, что ему нужно делать, кого из них слушать и кому доверять. Доверять себе он тоже не мог. Огнезар усадил его на скамейку около бочки с водой, вскоре в застенок вошел кат с помощником, а через несколько минут Жмур увидел своего мальчика.
Увидел, и сначала не узнал. Есеня не мог стоять - у него были обожжены ступни, и двое тюремщиков держали его за бессильно повисшие вдоль тела руки. Он был раздет донага, голова его лежала на груди, и Жмур с ужасом увидел, что свалявшиеся темные вихры перемежаются с частыми седыми прядями. Его тело покрывали ожоги и кровавые рубцы, а кончики пальцев превратились в месиво.
- Смотри, кто к тебе пришел, - ласково сказал ему Огнезар.
Есеня поднял голову - испуганно, затравлено. В запавших глазах его - в янтарных глазах Надежи - плескалось отчаянье, взгляд бегал по сторонам, словно искал спасения, выхода. Губы стали кровавым пятном, и на них четко отпечатались глубокие следы зубов. Он увидел Жмура, немного успокоился и хрипло произнес:
- Здорово, бать…
- Сынок… - только и смог выговорить Жмур.
Опухоль в груди задавила дыхание. Он почувствовал, что сейчас внутри него что-то лопнет, как будто прорвется нарыв, ему стало страшно. Невыносимая, распирающая боль била в грудину с каждым ударом сердца, и сердце стучало редко и глухо.
- В колодки его, - равнодушно бросил Огнезар, - сечь.
Есеня втянул голову в плечи, и на глазах его показались слезы. Ему было страшно! Он дрожал, когда стражники зажимали его руки колодками, и захлестывали ноги ремнем. Воспаленные рваные раны, оставленные кнутом - старые и свежие - тянулись вдоль тела, и Жмур с ужасом понял, что его собираются хлестать прямо поперек них.
- Что вы делаете… - прошептал Жмур, - он же еще ребенок.
Никто не отреагировал на его слова. Палачи сняли со стены две узловатые веревочные плетки и, прежде чем начать, намочили их в воде - соленой воде, можно было не сомневаться.
- Уй, - тонко вскрикнул мальчик, как только безжалостная плеть опустилась на истерзанную спинку, - уй!
Жмур почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он всегда молчал, его волчонок. Он никогда не просил пощады. Он и теперь успел закусить губу, и больше не вскрикивал, только стонал, скулил, как маленький щенок. И слезы его капали на пол из зажмуренных глаз. Судорога пробегала по его телу от каждого удара, он сжимал кулаки, и рвал стиснутые колодками запястья. Не сильно - сил у него не было. По спине побежала кровь, и Жмур увидел, что она красная.
- Пока хватит, - сказал Огнезар.
Есеня молча плакал, когда тот поднял его голову за челку.
- Ну? Понравилось?
Мальчик ничего не ответил, и глаз не открыл. Его губы тряслись, и было слышно, как стучат зубы.
- Добавьте еще, - велел Огнезар, - сильнее.
И они добавили. Сильнее. Его стоны иногда срывались на крик - долгий, хриплый и отчаянный. Иногда надрывное рыдание сотрясало его тело, иногда приоткрывались глаза, и Жмур видел нечеловеческую муку под прозрачными слезами.
- Хватит, - велел Огнезар, когда кровь полилась на пол ручейками, - у тебя есть полчаса, Жмур. Попробуй убедить его, может, он послушается здравого смысла.
Они все же освободили его от колодок. Есеня всхлипывал, громко, по-детски, когда они уходили и закрывали за собой дверь. Сердце Жмура сжалось спазмом, как маленькая птичка в большом кулаке.
- Сынок, - Жмур протянул дрожащую руку к голове Есени и едва коснулся пальцами его волос, - сынок…
- Так больно, бать… - прошептал он сквозь слезы.
- Мой мальчик… что же они делают…
- Бать, ты не переживай. Я же ничего им не сказал. И не скажу.
- Волчонок ты мой. Я… я помогу тебе.
- Водой полей… на спину. Соль ест…
- Да, да, конечно, сейчас.
Жмур зачерпнул ковшиком воды из бочки и осторожно вылил ее на окровавленную спину, обнажая рваные раны. Мальчик зарычал от боли и выгнулся.
- Щас… - шепнул он сам себе, - щас будет легче… Щас… уйййй!
Жмур присел перед ним на колени. Можно не сомневаться, что благородный Огнезар слышит все, что тут говорится. И, наверное, видит. Откуда? От двери? Наверное, не со стороны окон. Жмур слегка отвернул рукав рубахи, и прикрыл его с трех сторон другой рукой, обнимая голову сына. Тот кивнул одними глазами, и Жмур спрятал записку.
- Бать, - шепотом спросил Есеня, - а как пишется «ПОЛОЗ» или «ПОЛАС»?
- «ПОЛОЗ», - так же тихо ответил Жмур.
Сын долго и пристально смотрел в его глаза, и Жмур знал, что он там ищет. Он ищет ответ на вопрос - предаст его отец или нет. Жмур не стал ни кивать, ни качать головой. Он и сам не знал, можно ему верить или нет. Он еще не решил.
Есеня попытался подняться, потянул к нему изуродованные руки, и Жмур подхватил его в объятия, усадил, шепча:
- Мой волчонок…
- Если ты выдашь меня, все напрасно, - шепнул ему сын в самое ухо, - не выдавай меня.
Он должен обмануть благородного господина.
- Я спасу тебя, - уверенно ответил Жмур. Он еще не знал, как он это сделает, он еще не решил, кто из этих двоих - Полоз или Огнезар - на самом деле желают ему добра.
- В сарае у Бушуюхи, зарыт под сеновалом, - еле слышно прошелестел голос Есени.
Жмур выдохнул с облегчением. Мальчик ему поверил. И теперь нужно решать. Через три дня, которые обещает Полоз, или прямо сегодня, сейчас, как говорит Огнезар.
- Ну расскажи мне, как ты… Что с тобой… - немного громче, но все же тихо сказал Жмур.
- Я хорошо, бать. Ты не переживай, - Есеня прижался к его груди, как будто искал на ней защиты, - ты не смотри, что я плачу, здесь и взрослые мужики ревут белугой…
- Ты плачь, сынок, плачь, - Жмур вздрогнул, - ты сильный.
Он должен вытащить его отсюда, любой ценой и как можно скорей. Полозу нужен медальон, и он мог оговорить Огнезара, ему это ничего не стоило. Но… никогда еще преступники не выходили из тюрьмы просто так… Никогда. Если медальон окажется у Огнезара, Есеня пойдет домой совсем не таким. Он никогда больше не засмеется, и никогда не будет плакать. Он никогда не увидит мира сквозь раскаленный металл.
- Я только железа очень боюсь. А все остальное - ерунда.
Жмур болезненно скривился. Лучше бы мальчик этого не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Желто-серые стены сверху оставались светлыми, но чем ниже опускался его взгляд, тем темней были камни. Его пугал высокий сводчатый потолок, он догадался, зачем здесь высокий потолок. Небольшая жаровня с мехами, клещи, нисколько не похожие на кузнечные, железные прутья и мелкие продолговатые пластинки с ушками, наподобие тех, которыми клеймят скот. Веревки, плети, колодки… Кольца, заделанные в стену, бочка с водой и два ведра. И высокая перекладина, вмурованная в стены, под сводом.
Благородный Огнезар сидел за столом, и кивнул Жмуру, замершему у входа, на грубое деревянное кресло, стоящее напротив. С кресла свешивались ремни - для шеи, для пояса, рук - в трех местах. Наверное, оно предназначалось для других «посетителей». Жмур, до этого пребывающий в странном, полусонном состоянии, неожиданно пришел в себя. До этого он чувствовал только боль, как вдруг мозг его прорезала отчетливая мысль: он должен обмануть самого проницательного из всех благородных господ.
Темные, немного выпуклые глаза посмотрели на Жмура в упор, и тот испугался. Он почувствовал свою ничтожность рядом с этим блистательным господином, и понял - в который раз понял - что должен молчать и слушать, что изрекут благородные уста. Склонить голову, слушать и отвечать на вопросы как можно точней и короче. Он должен выразить этому человеку всю свою глубокую преданность и покорность. Наверное, нечто похожее испытывает пес, когда стелется к ногам неласкового хозяина. Сравнение с псом нисколько не оскорбляло самолюбия Жмура. Благородный Огнезар стоит намного выше над простолюдином, чем человек - над псом.
На внутренней стороне рукава рубахи Полоз написал ему записку. Из трех слов. «СКАЖИ ОТЦУ ПОЛАС». Без точек, запятых, и с ошибками. Он сказал, что так надо, что Есеня должен его понять. И теперь Жмур чувствовал, как горит на рукаве эта надпись, ему казалось, она просвечивает сквозь ткань, и Огнезар давно увидел ее, просто не показал вида. Первым его желанием стало показать Огнезару эту надпись и рассказать, что у него дома сейчас сидит опасный разбойник и ждет его возвращения из тюрьмы.
И он бы, наверное, сделал это, если бы Огнезар не заговорил первым.
- Здравствуй, Жмур. Я сочувствую твоему несчастью.
Лицо Жмура осветилось благодарностью, а за грудиной снова заныло нечто, требующее выхода.
- Ты законопослушный человек, лучший кузнец в городе, и, конечно, мы ценим твою преданность.
Жмур смущенно опустил глаза. Что он делает? Он хочет обмануть человека, который ему доверяет, который, не смотря на свое величие, выражает ему уважение и симпатию!
- Не твоя вина, что твой сын стал преступником, мы знаем, что ты воспитывал его в строгости и послушании.
Мысль Жмура слегка споткнулась на слове «сын», но голос Огнезара, такой доверительный, теплый, обнадеживающий, вернул его к спокойному пониманию ситуации. Этот человек сейчас все ему объяснит, расскажет, как надо действовать. Кто лучше него может знать, как надо действовать?
- Но твои отцовские чувства мне понятны, я тоже отец, и мой сын тоже не всегда меня радует. Поэтому я и позвал тебя сюда. Я хочу, чтобы мы стали союзниками.
Ни один ущербный не смог бы устоять против этих слов. Огнезар сравнивал себя со Жмуром, говорил о своих отцовских проблемах, и, наконец, предлагал сотрудничество!
- Собственно, наши цели совершенно одинаковы. Я хочу, чтобы твой сын чистосердечно раскаялся в своем поступке и пошел домой. Наверное, ты хочешь того же самого.
Жмур кивнул. Как все просто! Он только раз взглянул в глаза Огнезару, и сразу понял, что решение проблемы существует.
- Твой сын попал под влияние не самых порядочных людей, попросту говоря - разбойников. Но он юн, а кто в юности не совершает ошибок? У нас с тобой есть три возможности, и мы воспользуемся каждой из них. Во-первых, ты должен быть с ним ласков, как бы ты на него не сердился. Мальчик много страдал, и с лихвой наказан за легкомыслие. Тебе нужно пожалеть его, приласкать, объяснить, что ты любишь его и все ему прощаешь. Ты же не держишь на него зла?
Жмур покачал головой, боясь открыть рот.
- Расспроси его, как ему тут живется, что его пугает - пусть он пожалуется тебе, пусть почувствует твою заботу.
Ущербные не чувствуют жалости. Лишь боль и страх за близких. Мысль пришла и ушла, вновь смытая волшебным голосом благородного Огнезара.
- Потом ты объяснишь ему, что как только он скажет нам, где он спрятал медальон, так ты сразу уведешь его домой. Расскажешь, как хорошо ему будет дома, что к нему вернется мама, сестры. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Жмур кивнул. Боль в груди стала такой невыносимой, что он прижал к ней руку. И перед глазами вдруг возникли змеиные глаза Полоза. «Он лжет тебе. Он не отпустит твоего сына домой. Он убьет его, как только услышит желаемое».
- Я должен его соблазнить, - уверенно сказал Жмур, и Огнезар слегка отстранился, словно не ожидал он него этих слов.
- Правильно. Но ты же хочешь, чтобы твой сын вернулся отсюда вместе с тобой, правда?
- Хочу, - ответил Жмур.
Этот человек не может лгать. Есеня все расскажет, и они уйдут домой. Жмур так хорошо представил себе, как они идут домой, вместе, рядом, и все несчастья позади. А потом они уедут.
- Вот и прекрасно. Но если уговорить ты его не сможешь, мы прибегнем к третьей возможности. Ты обманешь его. Ты скажешь ему, что на самом деле тебя прислали его друзья-разбойники, и ты передашь им, где он спрятал медальон, чтобы они могли найти и забрать его из тайника.
Жмур сидел, как громом пораженный. Тройная игра его усталому, ущербному сознанию была не по силам.
«Ты должен обмануть благородного господина, самого проницательного из всех благородных господ». Глаза Полоза закачались перед лицом, голова его превратилась в голову змея, и плоский раздвоенный язык коснулся лица Жмура.
- Тебе пугает обман? Не бойся, это ложь во благо, - голос Огнезара вернул Жмура к действительности, - говорить об этом ты должен тихо, чтобы мальчик ничего не заподозрил. Я доверяю тебе, Жмур. Возможно, тебе придется пережить несколько неприятных минут, но, поверь мне, я делаю это только для успеха нашего общего дела.
Огнезар говорил долго, он рассказывал сценарий спектакля, в котором Жмуру будет принадлежать главная партия. Он заставил Жмура несколько раз повторить свою роль, он надеялся, что все пойдет по его плану. Так же, как сутки назад его заставлял повторять это Полоз.
Жмур почувствовал себя щепкой, которую несет стремительный поток, и с этим потоком ему не справиться. Он - игрушка в их руках, каждый из них добивается своего. Каждый из них хочет знать, где медальон, а он и его мальчик - просто фишки в их большой игре.
И когда Огнезар, успокоенный и удовлетворенный, велел тюремщикам привести Есеню, Жмур не знал и не понимал, что ему нужно делать, кого из них слушать и кому доверять. Доверять себе он тоже не мог. Огнезар усадил его на скамейку около бочки с водой, вскоре в застенок вошел кат с помощником, а через несколько минут Жмур увидел своего мальчика.
Увидел, и сначала не узнал. Есеня не мог стоять - у него были обожжены ступни, и двое тюремщиков держали его за бессильно повисшие вдоль тела руки. Он был раздет донага, голова его лежала на груди, и Жмур с ужасом увидел, что свалявшиеся темные вихры перемежаются с частыми седыми прядями. Его тело покрывали ожоги и кровавые рубцы, а кончики пальцев превратились в месиво.
- Смотри, кто к тебе пришел, - ласково сказал ему Огнезар.
Есеня поднял голову - испуганно, затравлено. В запавших глазах его - в янтарных глазах Надежи - плескалось отчаянье, взгляд бегал по сторонам, словно искал спасения, выхода. Губы стали кровавым пятном, и на них четко отпечатались глубокие следы зубов. Он увидел Жмура, немного успокоился и хрипло произнес:
- Здорово, бать…
- Сынок… - только и смог выговорить Жмур.
Опухоль в груди задавила дыхание. Он почувствовал, что сейчас внутри него что-то лопнет, как будто прорвется нарыв, ему стало страшно. Невыносимая, распирающая боль била в грудину с каждым ударом сердца, и сердце стучало редко и глухо.
- В колодки его, - равнодушно бросил Огнезар, - сечь.
Есеня втянул голову в плечи, и на глазах его показались слезы. Ему было страшно! Он дрожал, когда стражники зажимали его руки колодками, и захлестывали ноги ремнем. Воспаленные рваные раны, оставленные кнутом - старые и свежие - тянулись вдоль тела, и Жмур с ужасом понял, что его собираются хлестать прямо поперек них.
- Что вы делаете… - прошептал Жмур, - он же еще ребенок.
Никто не отреагировал на его слова. Палачи сняли со стены две узловатые веревочные плетки и, прежде чем начать, намочили их в воде - соленой воде, можно было не сомневаться.
- Уй, - тонко вскрикнул мальчик, как только безжалостная плеть опустилась на истерзанную спинку, - уй!
Жмур почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он всегда молчал, его волчонок. Он никогда не просил пощады. Он и теперь успел закусить губу, и больше не вскрикивал, только стонал, скулил, как маленький щенок. И слезы его капали на пол из зажмуренных глаз. Судорога пробегала по его телу от каждого удара, он сжимал кулаки, и рвал стиснутые колодками запястья. Не сильно - сил у него не было. По спине побежала кровь, и Жмур увидел, что она красная.
- Пока хватит, - сказал Огнезар.
Есеня молча плакал, когда тот поднял его голову за челку.
- Ну? Понравилось?
Мальчик ничего не ответил, и глаз не открыл. Его губы тряслись, и было слышно, как стучат зубы.
- Добавьте еще, - велел Огнезар, - сильнее.
И они добавили. Сильнее. Его стоны иногда срывались на крик - долгий, хриплый и отчаянный. Иногда надрывное рыдание сотрясало его тело, иногда приоткрывались глаза, и Жмур видел нечеловеческую муку под прозрачными слезами.
- Хватит, - велел Огнезар, когда кровь полилась на пол ручейками, - у тебя есть полчаса, Жмур. Попробуй убедить его, может, он послушается здравого смысла.
Они все же освободили его от колодок. Есеня всхлипывал, громко, по-детски, когда они уходили и закрывали за собой дверь. Сердце Жмура сжалось спазмом, как маленькая птичка в большом кулаке.
- Сынок, - Жмур протянул дрожащую руку к голове Есени и едва коснулся пальцами его волос, - сынок…
- Так больно, бать… - прошептал он сквозь слезы.
- Мой мальчик… что же они делают…
- Бать, ты не переживай. Я же ничего им не сказал. И не скажу.
- Волчонок ты мой. Я… я помогу тебе.
- Водой полей… на спину. Соль ест…
- Да, да, конечно, сейчас.
Жмур зачерпнул ковшиком воды из бочки и осторожно вылил ее на окровавленную спину, обнажая рваные раны. Мальчик зарычал от боли и выгнулся.
- Щас… - шепнул он сам себе, - щас будет легче… Щас… уйййй!
Жмур присел перед ним на колени. Можно не сомневаться, что благородный Огнезар слышит все, что тут говорится. И, наверное, видит. Откуда? От двери? Наверное, не со стороны окон. Жмур слегка отвернул рукав рубахи, и прикрыл его с трех сторон другой рукой, обнимая голову сына. Тот кивнул одними глазами, и Жмур спрятал записку.
- Бать, - шепотом спросил Есеня, - а как пишется «ПОЛОЗ» или «ПОЛАС»?
- «ПОЛОЗ», - так же тихо ответил Жмур.
Сын долго и пристально смотрел в его глаза, и Жмур знал, что он там ищет. Он ищет ответ на вопрос - предаст его отец или нет. Жмур не стал ни кивать, ни качать головой. Он и сам не знал, можно ему верить или нет. Он еще не решил.
Есеня попытался подняться, потянул к нему изуродованные руки, и Жмур подхватил его в объятия, усадил, шепча:
- Мой волчонок…
- Если ты выдашь меня, все напрасно, - шепнул ему сын в самое ухо, - не выдавай меня.
Он должен обмануть благородного господина.
- Я спасу тебя, - уверенно ответил Жмур. Он еще не знал, как он это сделает, он еще не решил, кто из этих двоих - Полоз или Огнезар - на самом деле желают ему добра.
- В сарае у Бушуюхи, зарыт под сеновалом, - еле слышно прошелестел голос Есени.
Жмур выдохнул с облегчением. Мальчик ему поверил. И теперь нужно решать. Через три дня, которые обещает Полоз, или прямо сегодня, сейчас, как говорит Огнезар.
- Ну расскажи мне, как ты… Что с тобой… - немного громче, но все же тихо сказал Жмур.
- Я хорошо, бать. Ты не переживай, - Есеня прижался к его груди, как будто искал на ней защиты, - ты не смотри, что я плачу, здесь и взрослые мужики ревут белугой…
- Ты плачь, сынок, плачь, - Жмур вздрогнул, - ты сильный.
Он должен вытащить его отсюда, любой ценой и как можно скорей. Полозу нужен медальон, и он мог оговорить Огнезара, ему это ничего не стоило. Но… никогда еще преступники не выходили из тюрьмы просто так… Никогда. Если медальон окажется у Огнезара, Есеня пойдет домой совсем не таким. Он никогда больше не засмеется, и никогда не будет плакать. Он никогда не увидит мира сквозь раскаленный металл.
- Я только железа очень боюсь. А все остальное - ерунда.
Жмур болезненно скривился. Лучше бы мальчик этого не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58