Лучше бы этот Колыван ушел, не мешался… И Полоз тоже.
- Знаешь, Балуй, я пока в архив пойду, - Полоз как будто прочитал его мысли, - а вечером зайду за тобой.
- Полоз, тебе Улич не велел в архиве…
- Ерунда. Какой том выбирать, я понял, а какая страница примерно, не помнишь?
- Сотая тридцать вторая, - ответил Есеня. Как он мог не запомнить? Он на эту запись с четверть часа смотрел и счастью своему не верил.
Но после ухода Полоза стало еще хуже - Колыван не отходил ни на шаг и ворчал о том, что Есеня все делает не так. И кирпичей-то ему было жалко, и гвоздей ржавых, и флюса, и клещи-то Есеня мог загубить.
- Воздуха не жалко? - угрюмо спросил Есеня.
- Какого воздуха?
- Я сейчас воздух качать буду мехами, не жалко?
- Ты с мехами поосторожней, не сломай… Они старые уже.
Ничего удивительного, что первую отливку Есеня загубил. Он даже не стал ее охлаждать, просто поставил тигель в угол.
- Ты не так охлаждаешь! - тут же сунулся Колыван, - надо в горне!
- Я не охлаждаю, я ее выбросил.
- Столько добра перевел и все коту под хвост?
Есеня приуныл - а вдруг вообще ничего не выйдет? Он не заметил, как наступил вечер, и очень удивился, когда увидел Полоза.
- Тебе долго еще? - спросил тот.
- Ты иди, я потом приду, - ответил Есеня, - мне надо.
Полоз подождал немного, а потом ушел - не стал мешать. Вскоре надоело и Колывану, и Есеня, наконец-то, остался один. Со второй отливкой вышло то же самое. Холодно. Если сильней разжигать угли, поплывет тигель, но тепло уходит чересчур быстро, и верх получается холодней низа. Неужели форму надо делать еще ниже? Вообще лепешка получится.
Он обложил горнило вторым слоем кирпича и выдолбил форму поплоще. Не получилось вообще ничего - флюса оказалось слишком много, и слой его слишком тонкий. Чугунная лепешка вышла.
Время двигалось к утру, но спать совершенно не хотелось. В прошлый раз он не спал почти трое суток, но тогда он все делал в первый раз. Сейчас-то он знает, что должно получиться!
Есеня положил кирпичи в три ряда, и попытался накрыть горнило и сверху тоже. Ничего, конечно, не увидишь, но тепло уходить не будет. В конце концов, можно один кирпич приподнимать, и иногда заглядывать внутрь.
Колыван, зевая и потягиваясь, зашел в кузню, когда еще не рассвело.
- Ну что? Может хватит добро переводить?
- Мы на пять попыток договаривались, - Есеня сжал зубы.
- А это четвертая уже… - Колыван показал в угол, где валялись испорченные отливки.
Есеня ничего не ответил. Если и в этот раз не выйдет…
Не вышло. Есеня поздно поднял кирпич и глянул внутрь - тигель накренился на бок и металл вылился в горнило.
- Ты мне еще и колосник испортил! - вопил Колыван, - как теперь его оттуда счищать!
- Да зубилом, как еще, - Есеня сел на скамейку. Обидно. Чуть-чуть недоглядел.
- Да иди ты знаешь куда со своим булатом! Молодой ты слишком булат варить!
- На себя посмотри, - рыкнул Есеня.
- Я уже три года семью кормлю, мать и братишек. И без всякого булата! А ты - пацан, вещей не ценишь, потому что не свои!
- Да ладно, почищу я его…
- Вот и почисти! Вот прямо щас почисти и иди на все четыре стороны!
- Прямо щас он горячий… - Есеня поджал губы. Ну да, нехорошо, конечно, вышло, но ничего же страшного.
- А клещи на что? Давай! Разбирай свои кирпичи!
- Погоди… Мы на пять попыток договаривались.
- Да мало ли о чем мы договаривались! Хватит! Надоело мне. Ерунда это все. Я тоже дурак, поверил, что пацан зеленый булат сварить может.
- Могу! - Есеня разозлился, - думаешь, это так просто? Сам попробуй!
- Мне и без булата неплохо живется!
- Как же, хорошо ему живется! Мехи новые не купить, колосник за полсеребряника пожалел! Мы с батей колосник новый раз в год ставили!
- А не твое дело, когда я колосники меняю! Моя кузня, что хочу, то и делаю!
- А уговор?
- Да плевал я на уговор!
- Э, нет, парень. Так не пойдет, - в кузню вошел Полоз, когда Есеня уже сбирался дать Колывану в нос, - уговор есть уговор.
Полоза Колыван испугался, а тот отозвал его во двор и через пять минут они вернулись. Глаза кузнеца радостно поблескивали, и он довольно мирно сказал:
- Ладно. Вари. Можешь еще два раза попробовать, мне не жалко. И… плюнь на колосник-то. Новый давно пора купить.
Есеня с удивлением посмотрел на Полоза, а тот показал ему монетку и улыбнулся. Денег, что ли дал этой жадюге?
- Я пожевать тебе принес, - сказал Полоз, - мы тебя вчера ждали-ждали… Ты хоть спал?
- Некогда было, - буркнул Есеня, - и есть я пока не хочу. Положи, сейчас поставлю тигель, тогда поем.
- Может, мне с тобой побыть?
- Не, не надо. Я не люблю, когда смотрят.
- Слышал? - Полоз повернулся к Колывану, - не толкайся здесь, мешаешь.
- Да мне-то что? Только лучше, - тот пожал плечами.
То, что эта попытка не последняя, слегка Есеню успокоило. Теперь все должно получиться, если, конечно, снова не пропустить нужное время. В прошлый раз он все сделал правильно.
Есть Есеня не смог - слишком волновался. Он поминутно заглядывал внутрь, опалил брови и челку, и, в конце концов увидел… Вот он. Такой же, как в прошлый раз, дома. Теперь - охладить и не испортить. Он подвинул скамейку к горну и взялся за узелок, который принес Полоз, но кусок не полез в горло. Он так и просидел часа полтора, изредка посматривая в горнило, с зажатым в руке хлебом, пока угли не остыли настолько, что перестали давать свет. Есене иногда казалось, что он сам и есть эта отливка, настолько хорошо чувствовал, как кристаллизуется металл. Ему чудилось его шуршание и потрескивание, он видел как нити мягкого железа прорезают жидкий чугун, который будет тверже самого себя, если станет клинком. Иногда он покачивал мехи, чтоб замедлить остывание, и, выбрав нужный момент, разобрал кирпичи и вытащил тигель на воздух. Еще немного. Еще немного, и все станет ясно… Впрочем, он не сомневался, что на этот раз булат вышел что надо.
- Ну что? - Колыван заглянул в кузню, когда Есеня разбил тигель - наверное, услышал стук.
- Можешь посмотреть, - Есеня пожал плечами, - только он еще горячий.
Колыван нагнулся над отливкой:
- Булат как булат. Мой батя лучше делал.
Есеня хмыкнул. Пусть говорит, что хочет.
- Я еще одну сварю, ладно?
- Вари, - Колыван равнодушно пожал плечами.
Полоз пришел, когда стемнело, и застал Есеню, заглядывающего в остывающий горн - охлаждалась вторая отливка.
- Жмуренок! Так и не ел, что ли?
- А? Да я забыл!
Полоз подобрал с пола упавший кусок хлеба с мясом и отряхнул.
- Ты же просто так сидишь, пожуй.
- Не. Погоди. Полчасика осталось.
- Получилось или еще не знаешь? - как-то робко спросил Полоз, как будто боялся сглазить.
- Вон валяется одна. Это вторая.
- Да ты что! - Полоз сжал его плечи и потряс, - молодец, Балуй! Я, если честно, сомневался…
- А если сомневался, зачем денег этому гаду давал?
- Чтобы он к тебе не цеплялся. Он выковать-то нормально сможет?
- Надеюсь. Те клинки, что он показал, неплохие были. Погоди, мне посмотреть надо…
Отливки они забрали с собой, и по дороге на берег Полоз заглянул к старому кузнецу, который накануне им отказал.
- Что, не доверяешь? - обиделся Есеня.
- Нет, ищу варианты, - Полоз усмехнулся.
Кузнец посмотрел на отливки, даже сделал срез, а потом сказал:
- За четверть цены скую.
Полоз покачал головой:
- Уговор есть уговор. Если Колыван их испортит, Балуй еще сварит, и тогда к тебе придем.
Но Колыван их не испортил. Из двух отливок решили сделать нож и саблю, Есеня сам нарисовал, какой формы они должны быть, и лезвия вышли такими, какими он и представлял. Почти черный фон, золотистые прожилки в форме колец… Хорошо сковал, правильно - не торопился и не ленился - три дня потратил.
Точил клинки Есеня сам - вот этого он никому бы не доверил, и сам сделал протравку, пока Колыван возился с рукоятями. За пять дней совместной работы он возненавидел кузнеца еще сильней - тот был не только жадиной, но и занудой, и Есеня с трудом сдерживался, чтоб на него не наорать. Но в рукоятях Колыван толк понимал, Есеня бы никогда не мог такого сделать - из оленьего рога, с инкрустацией в виде бегущего волка. Здорово получилось, что и говорить. С ножнами решили не возиться - кому надо, тот закажет. Все равно стоимость ножен не сравнить со стоимостью лезвий, если, конечно, без драгоценных камней.
- Ну что, пошли в оружейную лавку, - насмотревшись на результат, сказал кузнец.
- Погоди. Полоза дождемся, - испугался Есеня, - обманут ведь.
- Не обманут. Я все время им оружие сдаю, если кто от заказа отказывается. И отец мой с этой лавкой работал. И потом, когда твой Полоз придет, все уже закроется.
Есене не терпелось узнать, что скажет лавочник - кто кроме него может разбираться в качестве булата? Наверное, поэтому он так легко согласился. Колыван говорил, что за нож не меньше золотого дадут, а за саблю - и все два. Есеня прикинул: как раз хватит, чтобы вернуть долг и добраться до дома. А если меньше? Тогда придется еще раз попробовать, со старым кузнецом.
Лавочник чем-то напомнил Есене Жидяту - такой же худой и высокий, с таким же цепким взглядом, и таким же едким языком. Он долго рассматривал оружие, гладил, гнул и пробовал остроту лезвий. Лицо его оставалось напряженным и недружелюбным.
- За нож дам три золотых, за саблю - пять, - в конце концов изрек он и зверем посмотрел на Колывана.
- Сколько? - переспросил тот.
- И ни медяка больше! - отрезал лавочник, - не нравится - забирайте, идите в другую лавку.
- Не, мы согласны, - промямлил Колыван, - правда?
- Ага… - Есеня задохнулся. Ничего себе! Восемь золотых!
- И заметьте, я не спрашиваю, где вы взяли лезвия. Рукоять-то вижу, твоя, Колыван, работа.
- Да мы сами сделали…
- Слушайте, цыплятки… Не надо дурить мне голову. Это же… настоящий харалуг… - лавочник любовно погладил лезвие сабли, - Такого нигде сейчас не сыщешь.
- Как? Как вы его назвали? - переспросил Есеня.
- Харалуг. Что, никогда не слышал? Так называют булат на востоке. Даже не знаете, что продаете. Забирайте деньги и уматывайте. Еще найдете - приносите, возьму.
Есеня обалдело смотрел на лавочника, когда Колыван сгреб восемь золотых с прилавка и потащил его к выходу. Он так радовался, что не мог стоять на месте, и, похоже, боялся, что лавочник передумает, потому что тащил за собой Есеню с полверсты, когда, наконец остановился и отсчитал четыре золотых.
- На, держи! Ничего себе! Давай еще сварим! Ты представляешь, сколько это денег? Да мы богачами сделаемся, замки на горе построим!
Есеня покачал головой. «Когда-нибудь харалуг откроет медальон». Он подумал немного, стиснул деньги в кулаке, и побежал обратно в лавку.
- Куда? - крикнул ему вслед Колыван, но Есеня не оглянулся.
Он распахнул двери, когда лавочник вешал саблю на самое видное место, рядом с ножом.
- Дяденька! Я передумал! Мы не будем нож продавать!
- Ничего не знаю, - пожал плечами лавочник, - никто вас не неволил. Вы продали - я купил.
- Ну… Тогда продайте мне его обратно… - Есеня протянул три золотых.
- Посмотри. Я и цену на него специально повесил, чтоб голодранцы лишний раз не спрашивали, - лавочник кивнул на клинки.
Есеня посмотрел и разинул рот. На ноже висела табличка: «12 з». Есеня не поверил глазам и на всякий случай переспросил:
- Это… это сколько?
- Читать не умеешь? Нож - двенадцать, а сабля - двадцать.
- З…золотых?
- Нет, медяков! - лавочник рассмеялся.
Есеня вспомнил, что говорил Жидята. Любой благородный господин купит такой нож за десять золотых и будет доволен сделкой! Он тогда не поверил, а теперь… Да лавочник их просто обманул! Ну почему они не дождались Полоза! Впрочем, Полоз, наверное, тоже не знал, сколько это может стоить.
- Скажите, а точно такой булат называют харалуг? - спросил он. Ладно. Можно сделать еще один, и с Колываном, и со старым кузнецом. Ничего страшного, еще пять дней подождать можно.
- Ну что я врать тебе буду? - хмыкнул лавочник, - харалуг, харалуг. Это значит - черный цветок. Когда-то у нас делали похожий на него сварной булат, но он был только похож. А этот - литой. Иди прочь отсюда.
- А можно мне его только на минутку обратно взять, а потом отдать?
- Нет. Дорогая вещь. Много вас шляется. Иди отсюда, сказал.
Есеня повернулся и собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась так широко, что ударилась об стену, едва не стукнув Есеню в лоб: в лавку ввалился Полоз с двумя котомками за плечом. Он тяжело дышал и был бледным, но Есеня как-то не сразу обратил на это внимание.
- Полоз! Полоз, слушай, что я узнал!
- Жмуренок! Наконец-то! - Полоз посмотрел на лавочника и осторожно прикрыл дверь, - слышал я, сколько вы денег заработали, Колывана встретил.
- Посмотри! - Есеня мотнул головой в сторону ножа и сабли.
- Ого! Обманул, значит, пацанов? - хмыкнул верховод, разглядывая лавочника.
- Но-но, - лавочник потянулся рукой к колокольчику.
- Нам некогда, - улыбнулся ему Полоз, - а то бы меня твой вышибала не напугал. Жмуренок, идем быстрей.
- Что-то случилось?
- Да. Мы уезжаем, - он первым вышел за дверь, огляделся по сторонам, и только потом потянул за собой Есеню, - сумерки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58