- Ну как почему? Ведь если царевна во второй или в третьей комнате, тогда две надписи правильные… - пробормотал Есеня, совсем растерявшись. Ведь это же и так понятно, зачем объяснять такие простые вещи?
- Что ж, в логике отказать нельзя. Я, конечно, хотел увидеть другое решение, но я неоднократно повторял, что у людей, овладевших логикой в совершенстве, процесс решения идет без осознания промежуточных действий. Будем считать, что для молодого человека эта задача слишком проста. Но кто-нибудь покажет нам, как выглядит ее решение?
Кто-то из учеников вышел к доске и долго рисовал там непонятные значки, похожие на дужки ведер, чередующиеся с буквами. Есеня решил, что это чересчур сложно. Тем временем Остромир подошел к Есене и протянул ему маленькую аспидную доску с записанной на ней задачей посложней.
- Попробуй решить это, - шепнул он и вернулся на место.
Есеня посмотрел и понял, что он просто не может прочитать, что написал ему учитель. Он умел читать только большие печатные буквы, а тут доска была исписана мелкими ниточками строк. Есеня почесал в затылке, долго колебался, но, в конце концов, рискнул спросить парня, сидящего рядом:
- Слушай, ты не можешь мне сказать, что тут написано?
Парень взглянул на доску и посмотрел на Есеню, как на ненормального, но потом, словно догадался о чем-то, и с участием спросил:
- Ты что, плохо видишь?
- Ага! - обрадовано ответил Есеня.
Его сосед прочитал ему запутанную задачу про лжецов и правдолюбов, и Есеня постарался запомнить ее с первого раза. Впрочем, думал он над ней недолго - вариантов было побольше, но они с легкостью умещались в голове.
Вскоре Остромир объявил перерыв на четверть часа, ученики, отложив доски, быстро двинулись к выходу, а учитель поманил Есеню пальцем.
- Ну что? Решил?
Есеня пожал плечами:
- А чего тут решать-то? Правильный случай - третий.
- Можно я дам тебе еще одну? Я хочу посмотреть, как ты будешь ее решать.
Есеня снова пожал плечами. Но учитель, вместо того, чтобы просто объяснить, снова начал быстро-быстро писать на доске условие.
- Вот.
Есеня сжал губы и посмотрел в потолок.
- Что? Эту тебе не решить? - искренне огорчился Остромир, - Она ведь не сложней предыдущей!
- А вы не можете мне ее на словах сказать? - Есеня вздохнул.
- Ты не умеешь читать? - удивился учитель.
- Умею. Я просто не люблю. И не такие буквы, а когда они отдельно написаны.
- Откуда ты такой взялся? - рассмеялся Остромир.
Наконец-то! Есеня вмиг вспомнил, зачем он сюда явился. Ведь не решать же эти простенькие задачи!
- Меня прислал Полоз, - начал он, но Остромир его перебил.
- Полоз? Юноша из Олехова, правильно? Я слышал, он стал атаманом разбойников.
Есеня не понял, с осуждением говорит учитель или с гордостью, и поспешил сказать:
- Полоз всегда был вольным человеком, и до того, как поехал учиться.
- И где он сейчас? Как он живет?
- Он здесь, в Урде. Только он не может сам прийти, он ранен и пока не встает. А я не на занятия пришел, мне надо у вас спросить кое-что.
- Напрасно. Мне показалось, что ты очень способный ученик. Ты изучал математику?
- Ничего я не изучал. Мне надо спросить только…
- Ну, спроси.
- Нет, это долго. Я так просто не могу. Я должен спросить вот про эту вещь, - Есеня оглянулся на дверь: ученики бегали по саду, как малые дети, и кидались снежками, их было видно в окно. Он вытащил медальон из-под рубахи и показал его Остромиру.
Лицо Остромира изменилось: сразу стало серьезным, удивленным, может быть - испуганным.
- Я знаю, что это за вещь… - тихо сказал он, - спрячь. Ты можешь подождать до конца занятий? Полтора часа примерно.
- Конечно.
- Послушаешь, может быть, тебе понравится. Арифметика - это как раз для тебя.
Ничего интересного в арифметике Есеня не видел. После того, как Улич показал ему счет в столбик, арифметика представлялась ему законченной наукой. Но выяснилось, что и там есть где развернуться - на занятии изучали дроби. Сначала Есеня ничего не понимал, но быстро сообразил, о чем речь, и очень удивился, узнав, как просто можно обращаться с дробями.
После занятий ученики быстро разбежались, а Есеня долго смотрел на доску и шевелил губами - решал задачу, которую учитель задал им на вечер, в уме.
- Сто тридцать четыре получится, - наконец сказал он, и Остромир довольно качнул головой.
- Здорово. Держать в голове столько цифр!
- А я не держу их в голове. Я считаю по очереди, и тогда надо помнить только одно число.
- Если бы ты учился, из тебя вышел бы редкий ученый.
Есеня довольно хмыкнул и проворчал:
- Была нужда…
На самом деле, он уже понял, что учебу представлял себе неправильно. И, если бы не медальон и не острое желание вернуться домой, он бы подумал о том, чтоб здесь остаться. Ненадолго. Просто попробовать.
- Пойдем, - кивнул ему Остромир, - поговорим не здесь.
Учитель привел Есеню в жилую часть дома, которая, в общем-то, оказалась совсем обычной. Кухня, где у печки возилась худая, высокая женщина в смешном чепце, и три комнаты, в одной из которых Остромир и усадил Есеню за стол. Нормальная комната, побогаче, чем у них дома, но с гостиной доктора Добронрава сравнить нельзя. Пол - дощатый, стены беленые, разве что вместо лавок - стулья, и скатерть на столе не льняная, а гладкая и тонкая, вроде шелка. А еще на одной из стен снизу доверху прибиты полки, на которых стоят книги. У отца тоже было две книги: азбука, по которой он учил детей читать, и толстый лечебник, который Есене пришлось прочесть от корки до корки - он не запомнил оттуда ни слова. Книги с тех пор вызывали у него стойкое отвращение.
Он вспомнил, как отец доставал книги из сундука, когда собирался усадить Есеню за урок, и того сразу охватывала невыносимая тоска. Занимались они на кухне, за обеденным столом, обычно часа два подряд, и ничего длиннее и скучнее этих часов в жизни у Есени не было. Иногда он нарочно старался довести отца, чтобы тот рассвирепел и ушел из кухни, хлопнув дверью, а иногда, особенно под конец второго часа, на самом деле не мог сообразить, что от него требуется, и, получая по затылку, чувствовал себя несправедливо обиженным и несчастным.
Неожиданно это воспоминание больно его кольнуло - какой он был дурак! Звягу и Сухана родители грамоте не обучали вообще, а отец хотел, чтобы все его дети умели читать. Он… может он и был ущербным, но он хотел им только добра. Он просто не умел, не чувствовал. Как Полоз сказал? Обрубок души? Есене вдруг стало жалко отца до слез, и собственные выходки показались ему злобными и жестокими. Он ведь их любил, и Есеню, и девчонок. Как умел, но любил.
- Выпьешь чаю с сушками? - спросил Остромир.
Есеня пожал плечами. Наверное, стоило отказаться, но он не устоял - от каши с постным маслом и мучной болтушки его давно воротило с души. Пил он в доме Улича только воду или кипяток.
- Рассказывай, - Остромир сел за стол напротив, на секунду заглянув на кухню, чтобы попросить принести чай. Женщину в чепце звали странно: Юлдус. Есене это имя показалось какой-то обидной кличкой, но в чем его смысл, он не разобрался.
Он начал честно рассказывать, как к нему попал медальон, но когда женщина вошла в комнату, замолчал и уставился на нее, открыв рот. И дело не в том, что лицо ее было слишком смуглым, и не в черных, словно вороново крыло, бровях и ресницах, и не в глубоких, карих глазах - на лбу женщины красовалось клеймо в форме положенной набок петельки, похожее на рыбку с тупым носом и хвостом.
Женщина молча поставила на стол поднос с двумя большими чашками, с сахаром в маленькой аккуратной мисочке, и целой связкой блестящих сушек, посыпанных маком, и так же молча вышла, прикрыв за собой дверь.
- Что тебя так удивило? - Остромир подвинул к нему чашку, - ты никогда не видел женщин с востока?
- Она… - шепнул Есеня, - она невольница?
- Тебе это кажется неправильным?
- Не знаю… - Есене не хотелось говорить Остромиру, что он на самом деле об этом думает.
- Не бойся, она довольна своей судьбой. Она ни в чем не знает нужды.
- И… и вы можете ей приказать сделать что угодно? Наказать? Продать?
- Тебе кажется, что раб - это нечто вроде домашнего животного? Это не так. Я привязан к Юлдус, она - близкий мне человек, мы часто беседуем по вечерам, и уж конечно я никогда не наказываю ее.
- Я тоже люблю Серка… - пробормотал Есеня.
- Серка?
- Серко, наш конь. И я тоже с ним иногда разговариваю.
- Это немного не то. Ведь она человек. И живется ей намного лучше, чем некоторым женам при сварливых мужьях.
- Тогда почему вы ее не отпустите? Может, она бы хотела быть свободной?
- Если бы я отпустил ее на свободу, она бы умерла от голода и холода. Я думаю, она бы просто не ушла.
- Да, Серко тоже на свободе умер бы от голода и холода, - проворчал Есеня, - поэтому он, если потеряется, всегда возвращается домой…
- Тебе трудно это понять, эти люди устроены не так, как мы! А тем более - женщины.
- Как мы? Я думаю, все люди устроены одинаково. Просто… одни ущербные, а другие - нет. И Полоз говорит, что они ущербные не от рождения, их такими делают нарочно! Чтобы ими можно было управлять.
- И поэтому ты хочешь открыть медальон? - улыбнулся Остромир.
- И поэтому тоже!
Когда Есеня рассказал, наконец, как был ранен Полоз, Остромир привстал и начал говорить о том, что найдет врача, лучшего в Урде, и если у них срезали кошелек, и теперь нет денег, он готов за это заплатить. Но, едва услышав, что они живут у Улича, сразу успокоился и сказал, что лучшего врача в Урде не найти ни за какие деньги. Но все равно полез за кошельком и начал совать Есене целую горсть серебряников.
Есеня, по одной таская сушку за сушкой, ответил, что никаких денег им не надо, они как-нибудь выкрутятся сами.
- Да где же вы найдете денег? После такого ранения надо хорошо питаться, нужны фрукты, творог, сыр.
- Да ладно, пойду в порт и заработаю… - пожал плечами Есеня, - что я, маленький, что ли?
Он давно подумывал об этом. Да и Улича объедать было нехорошо.
- Ты ведь ищешь мудреца, наделенного силой, который может заставить медальон светиться? И ты думаешь, он согласится делать это бесплатно?
Тут Есеня растерялся.
- Но… Полоз говорил, что знания и мудрость… их нельзя продавать за деньги…
- Знание и мудрость - нельзя. Но на что бы жили мудрецы, если бы и сила их ничего не стоила?
- А… сколько это примерно может стоить?
- Не знаю. Не очень дорого. Один-два золотых.
Есеня прикусил губу. Столько ему в порту, наверное, не заплатят…
- Я что-нибудь придумаю, - сказал он, - знать бы только, где его искать, такого мудреца…
- Я сейчас напишу тебе имена тех, кто, с моей точки зрения, может это сделать. И каждый из них, если ты спросишь, посоветует тебе кого-нибудь еще. Это непростая задача, и редкий дар - такие способности. Я, например, точно не смогу этого сделать. Да и силы у меня - кот наплакал. А еще… не показывай эту штуку никому. Мудрецы тоже люди, и люди разные. За нее обещана большая награда, во-первых, и… обладать ею захотели бы многие. Не за деньги - это вещь дает власть. Будь осторожней. Делай вид, что у тебя ее пока нет - вольные люди Оболешья много лет расспрашивают мудрецов о медальоне, никто не удивиться новым вопросам.

Балуй. В порту
Через неделю от четырех серебряников ничего не осталось - Полоз начал поправляться, и Улич каждый день посылал Есеню в город за продуктами. Кроме базара, Есеня заглядывал и к Остромиру, который радовался его появлению на занятиях. Только арифметикой и логикой занимались не каждый день, у него были ученики и постарше - изучали астрономию. Есеня, как бы хорошо не знал звезды, почти ничего не понимал, и вечерами просил Улича объяснить ему, о чем шла речь.
Есеня разыскал четырех мудрецов из тех девяти, что посоветовал ему Остромир, и только один из них сказал, что мог бы взяться за дело, хотя считает его опасным. И просил он за это всего пять золотых, не больше и не меньше. Есеня ответил, что подумает, и сильно расстроился.
В порт его привели ученики Остромира - старшие и более искушенные в поиске работы ребята. И если бы не они, никто бы никогда Есеню работать не взял - слишком мал. Хотя сам он считал себя вполне взрослым и сильным, на фоне здоровых двадцатилетних парней с крепкими мускулами, он пока выглядел цыпленком.
Больше всего рабочих рук требовалось на перегрузке товаров в лодки перевозчиков. Еще бы! Платили за это мало, а работа была тяжелой, зато и навыков никаких не требовала.
- А мешок в три пуда ты поднимешь? - скептически осматривая Есеню, спросил хозяин лодок, который сам заправлял перегрузкой.
- Конечно! - не моргнув глазом, ответил Есеня.
- А ну-ка попробуй! - хмыкнул тот, и показал рукой на корабль, который разгружали в это время.
Ничего сложного в этом Есеня не заметил, каждому грузчику - а их было пятеро - на плечи кидали мешок, он спускался по сходням и нес его к лодкам, стоящим в устье реки, метрах в пятидесяти от причала. Да и мешки большими ему не показались - грузили сахар, что само по себе ему понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58