Похоже, грязь еще не успела въесться. На мгновение она почувствовала облегчение, а затем раздражение от того, что чувствует облегчение. Раздражение овладело ей еще сильнее, когда выяснилось, что чувство облегчения не исчезло.
– Аррела и Ласиль бежали три дня назад, – тихо сказала она. – Теперь они должны быть достаточно далеко. А где Майгдин?
Другая женщина обеспокоено нахмурилась.
– Она пытается прокрасться в палатку Теравы. Терава проходила мимо нас с группой Хранительниц Мудрости и из того, что нам удалось расслышать, мы поняли, что они, кажется, собираются встретиться с Севанной. Майгдин сунула мне свою корзину и сказала, что собирается попробовать. Я думаю… Я думаю, она достаточно безрассудна, чтобы воспользоваться даже таким шансом, – с отчаянием в голосе сказала она. – Сейчас она уже должна быть здесь.
Фэйли глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Они все становились отчаянными. У них уже было все необходимое для побега – ножи и пища, обувь и мужская одежда, которая была почти впору, все это было бережно спрятано в фургоне. Белые платья будут служить одеялами и плащами чтобы легче прятаться в снегу, но, казалось, что шанс использовать все это был так же далек, как и в тот день, когда их захватили. Всего две недели. Точнее, двадцать два дня. За такой короткий срок не произошло никаких серьезных изменений, но то, что им приходиться притворяться служанками меняло их, независимо от их попыток не допустить этого. Всего две недели, и они обнаружили, что без тени мысли несутся вприпрыжку, чтобы исполнить приказ, беспокоясь только о наказании и как угодить Севанне. Хуже всего было то, что они видели друг друга исполняющими обязанности служанок, зная, что какая-то их часть менялась против их воли. До сегодняшнего дня они могли уговаривать себе, что они просто делают то, что необходимо, чтобы избежать подозрений перед побегом, хотя с каждым днем реакция на приказы становилась все более бессознательной. Сколько еще пройдет дней, прежде чем однажды мечта о побеге превратится в бледную исчезающую тень, и они превратятся в образцовых гай'шайн не только на деле, но и в мыслях? Пока никто не осмеливался задавать этот вопрос в слух. Фэйли и сама пыталась не думать об этом, но этот вопрос постоянно крутился в ее сознании. Она боялась, что когда-нибудь он пропадет. И когда это произойдет – будет ли это ответом на него?
С усилием она заставила себя прогнать отчаяние. Это было второй ловушкой, и только сила воли могла ее спасти.
– Майгдин знает, что должна быть осторожной, – сказала она спокойно. – Скоро она будет здесь, Аллиандре.
– А если ее поймали?
– Ее не поймали. – Резко сказала Фэйли. Если ее схватили… Нет. Она должна думать о победе, а не о поражении. Слабые духом никогда не побеждают.
Чтобы отстирать шелк требовалось время. Вода, которую они набрали из цистерны с помощью помпы была холодна как лед, но горячая вода, добавленная в корыто из чайника сделала воду теплее. Нельзя стирать шелк в горячей воде. Опускать руки в бадью с теплой водой было приятно, но их постоянно приходилось снова вынимать, и после этого холод казался вдвое сильнее. Мыла не было, во всяком случае, достаточно мягкого для шелка, поэтому каждую юбку приходилось осторожно тереть. Затем ткань раскладывалась на куске полотна и нежно отжималась скалкой, чтобы просушить ее как можно сильнее. Затем влажная одежда снова погружалась в другой чан, наполненный смесью уксуса и воды. Это не давало шелку потускнеть и придавало ему дополнительный блеск. Затем ткань снова отжималась скалкой на полотнище. Мокрое полотнище затем вывешивалось на солнце для просушки, где только возможно, в то время как каждую шелковую вещь вешали внутри квадратного павильона, образованного висящими полотнищами, разглаживая их руками от всех морщинок. Если повезет, его не нужно будет гладить. Они обе знали, как следует обращаться с шелком, но глажка требовала опыта, которого не было ни у одной из них. Никто из гай'шайн Севанны, даже Майгдин, хотя до того как поступить на службу к Фэйли, она уже была служанкой, не знал, как гладить шелк. Но Севанна не принимала извинений. Каждый раз когда Фэйли или Аллиандре вешали свежевыстиранную шелковую одежду, они проверяли не появились ли складки на уже вывешенной.
Фэйли добавляла воду в бадью, когда Аллиандре ожесточенно сказала.
– Сюда идет Айз Седай.
Галина была настоящей Айз Седай, с золотым кольцом Великого Змея на пальце и лицом, лишенным возраста, но она тоже носила одежду гай'шайн из тонкого шелка с поясом из золота и огневиков, плотно охватывающим ее талию, и точно такой же ошейник, драгоценные камни которого пошли бы и королю. Она была Айз Седай, и иногда в одиночку покидала лагерь, но всегда возвращалась, вдобавок она прыгала, стоило любой из Хранительниц Мудрости поманить пальцем, особенно Тераве, в чьей палатке она всегда спала. Последнее было самым странным. Галина знала, кто такая Фэйли, знала, кто ее муж, и знала о его связях с Рандом ал'Тором, и она угрожала открыть это Севанне, если Фэйли и ее друзья не украдут кое-что из палатки, где она спала. Это была третья расставленная на них ловушка. Севанна была одержима ал'Тором. Она была твердо убеждена, что каким-то образом сможет выйти за него замуж, а если бы она узнала о Перрине, Фэйли никогда не позволили бы даже отойти от Севанны, чтобы подумать о побеге. Ее использовали бы также как используют козу, чтобы поймать льва.
Фэйли видела Галину трусливой и дрожащей, но сейчас Сестра скользила по площади как королева, презирающая окружающую толпу. Айз Седай до мозга костей. Рядом не было Хранительниц Мудрости, перед которыми ей приходилось пресмыкаться. Галина была довольно милой, но не красивой, и Фэйли не понимала, что в ней нашла Терава, разве только просто удовольствие от власти над Айз Седай. Это не давало ответа на вопрос, почему женщина остается с Теравой, которая, казалось, использовала любую возможность, чтобы ее унизить.
Остановившись в шаге от них, она оглядела их со слабой улыбкой, которую можно было назвать удовлетворенной.
– Вы не слишком-то продвинулись в своей работе, – сказала она. И речь была не о стирке.
Фэйли хотела ответить, но Аллиандре ее опередила, заговорив еще резче, чем раньше.
– Этим утром Майгдин пошла чтобы украсть твой костяной стержень, Галина. Когда мы увидим кое-что из того, что обещала ты? – Галина предлагала им свою помощь в побеге в обмен на кражу.
– Она пошла в палатку Теравы этим утром? – прошептала Галина, и кровь отхлынула от ее лица.
Внезапно, Фэйли осознала, что солнце на западе уже на полпути к закату, и ее сердце тревожно забилось. Майгдин давно должна была присоединиться к ним.
Айз Седай, казалось, была больше шокирована, чем она.
– Этим утром? – Повторила Галина, глядя через плечо. Она вздрогнула и вскрикнула, когда Майгдин внезапно появилась из толпы гай'шайн.
В отличие от Аллиандре златовласая женщина с каждым днем становилась все решительнее и сильнее. Она тоже была в отчаянии, но намеревалась превратить это отчаяние в решимость. Она всегда держалась с достоинством более подобающим королеве, а не служанке, однако так вели себя почти все служанки благородных дам, но теперь она прошла мимо них с потухшими глазами, и, погрузив руки в ведро с водой, зачерпнула в пригоршню воды, жадно выпила и вытерлась тыльной стороной руки.
– Когда будем уходить, я хочу убить Тераву, – тускло сказала она. – Я убила бы ее прямо сейчас. – Ее голубые глаза снова зажглись жизнью и огнем. – Ты в безопасности Галина. Она думала, что я залезла, чтобы что-то украсть. Я даже еще не начала осматриваться. Что-то… Что-то случилось, и она ушла. После того как связала меня. На потом. – Пламя исчезло из ее взгляда, сменившись озадаченностью. – В чем дело Галина? Даже я это чувствую, а у меня такая маленькая способность направлять, что даже эти айильские женщины посчитали меня неопасной. – Майгдин могла направлять. Не всегда и слабо – из той малости, что было известно Фэйли, Белая Башня отправила бы ее назад через пару недель. И как она заявляла, никогда там не была – поэтому ее способность направлять вряд ли будет полезна при побеге. Фэйли хотела спросить ее, о чем она говорит, но ей не представилось шанса.
Лицо Галины все еще было бледным, но с другой стороны она была олицетворением спокойствия Айз Седай. За исключением того, что она, ухватив Майгдин за край капюшона и волосы, запрокинула ее голову назад.
– Выбрось это из головы, – холодно сказала она. – Все, о чем тебе нужно беспокоится, это дать мне то, что мне нужно, но об этом тебе нужно очень сильно побеспокоиться.
Прежде чем Фэйли успела пошевелиться, чтобы прийти на помощь Майгдин, другая женщина, носящая широкий золотой пояс поверх белой одежды, оказалась быстрее, оттолкнув Галину и сбросив ее на землю. Пухлая Аравайн всегда была покорной и ходила с потухшими глазами с самого первого дня, когда ее увидела Фэйли, в момент, когда эта женщина из Амадиции вручила ей золотой пояс и сказала, что теперь она служанка «Леди Севанны». Прошедшие дни отразились на Аравайн даже сильнее, чем на Майгдин.
– Ты сошла с ума, что посмела поднять руку на Айз Седай? – Галина с трудом поднялась на ноги. Отряхиваясь от пыли, которая пристала к ее шелковой одежде, она обратила всю свою ярость на пухлую женщину. – Да я тебя…
– Должна ли я сказать Тераве, что ты избивала одну из гай'шайн Севанны? – Холодно оборвала ее Аравайн. За ее голосом чувствовалось полученное образование. Она могла быть купчихой, или возможно даже дворянкой, но она никогда не говорила, кем она была до того, как надела белое. – В последний раз, когда Терава решила, что ты суешь свой нос, куда не следует, каждый за сто шагов мог слышал, как ты плачешь и умоляешь.
Галина задрожала от гнева. В первый раз Фэйли видела, чтобы Айз Седай так выходила из себя. С видимым усилием она взяла себя в руки. Почти. Ее голос был пропитан ядом.
– Мы – Айз Седай, делаем то, что мы делаем по собственным причинам, Аравайн. Причинам, которые ты, возможно, даже не в состоянии понять. Когда я решу с тобой расплатиться, ты пожалеешь, что встала у меня на пути. Очень пожалеешь. – Отряхнувшись в последний раз, она ушла прочь, уже не как королева, а как леопард, которому посмела помешать дерзкая овца.
Глядя ей вслед, Аравайн вовсе не казалась испуганной и намеренной продолжать разговор.
– Севанна ждет тебя Фэйли, – это было все, что она сказала.
Фэйли не посмела спрашивать зачем. Она просто вытерла руки, спустила рукава и последовала за амадицийкой, пообещав Аллиандре и Майгдин вернуться как можно скорее. Севанну восхищали они трое. Майгдин, единственная настоящая прислуга дворянки среди ее гай'шайн, казалось, интересовала ее не меньше, чем Королева Аллиандре и сама Фэйли, женщина, достаточно могущественная, чтобы королева была ее вассалом. И иногда она звала кого-нибудь из них по имени, чтобы та помогла ей переодеться или принять ванну в большой медной бадье, которую она использовала гораздо чаще, чем палатку-парильню или просто чтобы налить вина. Остальное время они проводили как и все остальные слуги, но она никогда не спрашивала, закончили ли они работу, которую им предназначалась, и никогда не освобождала от нее. Чего бы не желала Севанна, Фэйли знала, что она по-прежнему отвечает за стирку, наравне с двумя другими женщинами. Севанна делала то, что хотела и когда хотела, и не принимала извинений.
Фэйли не нужно было показывать, как пройти к палатке Севанны, но Аравайн вела ее сквозь колонну водоносов, пока они не добрались до первых низких палаток Айил, затем она указала в противоположное направление от палатки Севанны и сказала:
– Сперва туда.
Фэйли остановилась как вкопанная.
– Почему? – спросила она подозрительным тоном. Среди слуг Севанны были мужчины и женщины, которые ревновали к тому вниманию, что Севанна оказывала Фэйли, Аллиандре и Майгдин, и хотя за Аравайн Фэйли прежде ничего подобного не замечала, однако кое-кто из остальных мог попытаться навлечь на нее неприятности, дав неверные инструкции.
– Ты захочешь на это взглянуть, прежде чем увидеться с Севанной. Поверь.
Фэйли открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но Аравайн просто развернулась и пошла дальше. Фэйли ничего не оставалось, как подхватив юбки своего платья, последовать за ней. Среди палаток тут и там стояли повозки всех видов и размеров, но вместо колес они стояли на полозьях. Большинство было набито тюками и деревянными ящиками с притороченными сверху снятыми колесами. Но шла Фэйли не далеко. Она увидела не загруженную телегу с плоской платформой. Вот только платформа не была пуста.
На грубых досках пола лежали две женщины, обнаженные и связанные. Они дрожали от холода, но дышали так тяжело как будто только что бежали. Их головы свешивались от усталости, но они каким то образом узнали о присутствии Фэйли и подняли головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121