В запахе Берелейн появился след раздражения, и она оставила Перрина и подъехала к Галленне. Они двигались колено к колену, а одноглазый мужчина наклонил голову, чтобы слушать то, что должна была сказать Берелейн. Она говорила тихо, но Перрин понял что они обсуждают, по крайней мере частично. Время от времени, один из них посматривал в его сторону, потому что он водил Ходока кругами, назад и вперед, вперед и назад. Арганда остановил свою чалую на поляне и посмотрел на юг в направлении лагеря, неподвижный как статуя, но при том излучающая нетерпение, как огонь – тепло. Он был прекрасным изображением солдата, в перьях и с мечом, в сверкающей броне. Его лицо было монолитно как камень, но судя по запаху, он был на грани паники. Перрину стало интересно – как пах он сам? Вы никогда не чувствуете, как пахнете сами, пока не находитесь в закрытом помещении. Вряд ли он пах паникой – только страхом и гневом. Все будет опять хорошо, как только он получит Фэйли назад. Все будет хорошо. Назад и вперед, вперед и назад.
Наконец показался Айрам с зевающим Грейди на темном гнедом мерине, таком темном, что белая полоса на его носу превращала его в черного. Даннил и дюжина двуреченцев, с копьями и алебардами, которые в мгновение ока можно было сменить на большие луки, ехали сразу за ними, но не слишком близко. Коренастый парень с обветренным лицом, уже начинающим покрываться морщинками, хотя он был еще молод для своих лет, Грейди напоминал сонного фермера, несмотря на длинный меч на боку и черный кафтан с серебряным значком меча на стоячем воротнике. Он никогда больше не вернется на свою ферму, и Даннил, и прочие всегда давали ему приют. Перрину они тоже давали приют, отворачиваясь или глядя в землю, бросая иногда стремительные, обеспокоенные взгляды на него или Берелейн. Это не важно. Все будет хорошо.
Айрам решил сам отвести Грейди к Перрину, но Аша'ман знал, почему его вызвали. Со вздохом он спешился рядом с Илайасом, который сидел на корточках в пятне солнечного света, рисуя пальцем в снегу карту, чтобы уточнить с ним расстояние и направление, и получить подробнее описание места, в которое было нужно попасть – поляна на склоне холма, смотрящая на юг, рядом с горным хребтом, с возвышавшимися над ним тремя пиками. Одних расстояния с направлением было тоже достаточно, если расстояние и направление были точны, но чем лучше картина местности сложится в воображении Аша'мана, тем точнее он мог попасть в указанную точку.
– Здесь не должно быть ошибок, мальчик, – глаза Илайаса, казалось, ярко мерцали. Неважно, что прочие думали про Аша'манов – его они никогда не пугали. – В этой стране есть много горных хребтов, а лагерь – всего в миле или около того от одного из них, на его склоне. Там могут оказаться часовые, и мелкие группы каждую ночь ночуют в разных местах, меньше чем в двух милях с другой стороны. Не рассчитаешь всего на пару шагов, и нас наверняка заметят.
Грейди невозмутимо встретил его взгляд. Потом кивнул и глубоко вздохнув снял колокольчики с волос. Он выглядел почти столь же уставшим, как и Илайас. Смертельно уставшим, каким чувствовал себя и Перрин. Открывать проходы и поддерживать их открытыми продолжительное время, чтобы пропустить сквозь них тысячи людей и лошадей, было изматывающей работой.
– Ты достаточно отдохнул? – спросил его Перрин. Уставшие люди делают ошибки, а ошибки с Единой Силой могли быть гибельными. – Может нужно послать за Неалдом?
Грейди посмотрел на него мутным взглядом, но покачал головой.
– Неалд отдыхал не больше чем я. А может меньше. Я сильнее, чем он, чуть-чуть. Лучше это сделаю я. – Он обернулся на северо-восток, и без предупреждения возле отмеченного следом камня появилась вертикальная вспышка серебристо-синего цвета. Анноура отдернула свою кобылу с пути с громким вскриком, едва световая линия стала расширяться в проход, проход, висящий в воздухе, показывающий освещенную солнцем поляну на склоне среди деревьев гораздо меньшего размера, чем окружавшие Перрина. Расколотая сосна задрожала, потеряв еще один тонкий срез, застонала и обрушилась, взметнув снег, от чего лошади зафыркали и загарцевали на месте. Анноура впилась взглядом в Аша'мана, ее лицо стало темным, но Грейди только моргнул и сказал. – Это похоже на нужное место? – Илайас поправил свою шляпу и кивнул.
Этого Перрин только и ждал. Он кивнул и направил Ходока в снег, который доходил жеребцу до бабок. Поляна была маленькая, но небо сверху, полное белых облаков, заставляло ее казаться значительно больше после оставленного леса за спиной. Свет почти ослеплял по сравнению с полутьмой в лесу, хотя солнце все еще скрывалось за покрытым деревьями горным хребтом. Лагерь Шайдо лежал по другую сторону. Перрин тоскливо посмотрел на вершину. Это было все, что он мог поделать, чтобы остаться на месте, – стоять, а не бежать вперед, чтобы наконец увидеть, где была Фэйли. Он заставил себя развернуть Ходока, чтобы освободить врата, откуда выходила Марлин.
Она по-прежнему внимательно его изучала, едва обращая внимание на то, куда ставит ноги, чтобы не споткнуться. Хранительница ушла в сторону, чтобы позволить Айраму и двуреченцам проехать сквозь врата. Уже привычные к Перемещению, они только пригнули свои головы, чтобы не задеть макушкой за край прохода, и то, только самые высокие. Из этого Перрин сделал вывод, что ворота были больше, чем те первые, которые сделал Грейди, и сквозь которые он тогда прошел. В тот раз ему приходилось спешиваться. Это была посторонняя мысль, не важнее жужжания мухи. Айрам ехал прямо к Перрину, напряженный и пахший нетерпением и желанием продолжить путь. Едва Даннил и другие оказались снаружи, они спешились и спокойно наложили стрелы на луки, наблюдая за окружающими деревьями. Следом появился Галленне, сопровождаемый дюжиной майенцев, вынужденных склонить свои красные копья, чтобы пройти. Он мрачно оглядывал деревья вокруг, словно ждал, что из-за них появятся на всем скаку враги.
Последовала длинная пауза, оставившая ворота пустыми, но едва только Перрин решил вернуться, чтобы взглянуть на то, что задержало Илайаса, как бородатый мужчина ввел свою лошадь вместе с Аргандой и шестью гэалданцами, наступающими ему на пятки, с недовольством, впечатавшимся в их лица. Их ярких шлемов и нагрудников нигде не было видно, и они злились так, словно их заставили идти без штанов.
Перрин кивнул сам себе. Конечно. Лагерь Шайдо был с другой стороны горной гряды, там же, где и солнце. Начищенные доспехи сверкают как зеркала. Он должен был подумать об этом. Он все еще позволял страху подстрекать свое нетерпение и затмевать рассудок. Его разум должен быть ясным, более чем когда-либо. Мелочь, которую теперь упустит, могла погубить его и оставить Фэйли в руках у Шайдо. Однако было легче сказать, что он должен прогнать свой страх, чем это сделать. Как ему не бояться за жизнь Фэйли? С этим надо было как-то справиться, но как?
К его удивлению, Анноура проехала сквозь врата только перед Грейди, который вел в поводу своего темного гнедого. Как и всякий раз, когда он видел, как она проходит сквозь проход, она лежала плашмя, прижавшись к кобыле, насколько позволяло высокое седло, с отвращением на лице используя то, что было создано с помощью мужской половины Силы. И едва она оказалась с другой стороны, как заставила лошадь проехать дальше по склону насколько смогла, не въезжая в лес. Грейди позволил вратам закрыться, оставив в глазах Перрина остаточный образ вертикальной фиолетовой линии. Анноура вздрогнула и посмотрела в сторону, впившись взглядом в Марлин и Перрина. Если бы она была кем-нибудь другим, а не Айз Седай, он сказал бы, что она кипела от ярости. Берелейн, должно быть, приказала ей идти, но в том, что она здесь оказалась, она винила явно не ее.
– Отсюда мы пойдем пешком, – объявил Илайас тихим голосом, что едва пересилил перестук копыт. Он сказал, что Шайдо были небрежны и не имели часовых, или почти не имели, но говорил он так, словно они могли находиться на расстоянии двадцати шагов. – Человек на лошади слишком выделяется. Шайдо не слепые, просто беспечны для Айил, но это все равно означает, что они видят вдвое лучше любого из вас, поэтому сами не считайте ворон, когда доберемся до хребта. И постарайтесь не шуметь, чтобы помочь им нас найти. Они не глухие. Шайдо все равно найдут наши следы. Не могут не найти в снегу – но надо постараться не дать им узнать, что мы были здесь, пока сами не уйдем отсюда.
Уже достаточно недовольный из-за расставания с милыми его сердцу доспехами и перьями, Арганда начал было пререкаться с Илайасом о праве того отдавать приказы. Не будучи полным дураком, он делал это тихим голосом, который не слишком разносился по округе. Но он был солдатом с пятнадцати лет, и командовал алтарцами и амадицийцами еще во время войны с Белоплащниками, и еще любил напоминать, что он сражался с айил раньше и пережил Кровавый Снег у Тар Валона. Он знал об Айил достаточно и не нуждался в советах какого-то небритого дикаря, чтобы узнать, как надевать сапоги.
Перрин позволял этому продолжаться, пока это оставалось беседой меж двух мужчин, сдерживающих своих коней. Он действительно не был дураком, просто отчаянно переживал за свою королеву. Галленне оставил всех своих людей, бормоча, что уланы хуже, чем бесполезны без своих лошадей, и обязательно сломают шеи, если он заставит их идти пешком. Он тоже не был дураком, но в первую очередь, он во всем видел только худшую сторону. Илайас принял инициативу на себя, и подождал, только пока Перрин переложит свою подзорную трубу из седельных сумок Ходока в карман кафтана.
Кустарник пророс сквозь камни под деревьями, среди которых преобладали сосны и ели, но встречались и группы других, которые были по-зимнему серые и голые, а холмы были не слишком высокими, почти как Песчаные Холмы дома, но более скалистые. Однако это не представляло трудности для Даннила и других двуреченцев, обшаривавших склон настороженными взглядами, держа луки наготове, бесшумные как пар от их дыхания. Айрам тоже был не новичок в лесу и держался со своим мечом поближе к Перрину. Едва он начал было рубить запутанный клубок из толстой коричневой виноградной лозы, встретившейся на его пути, как Перрин остановил его руку, положив сверху свою. И все же он производил не больше шума, чем сам Перрин, – только едва слышный хруст сапог по снегу.
Его не удивило, что Марлин двигалась сквозь лес, словно выросла в нем, а не посреди Айильской Пустыни, где все, что можно было бы назвать деревом, было большой редкостью, а про снег вообще не слыхали, хотя все эти ее ожерелья и браслеты, раскачиваясь, должны были производить какой-то стук. Анноура поднималась с небольшим усилием, немного запинаясь о свои юбки, но ловко избегая острых, словно когти кошки, шипов кустов и поджидавших на дороге баррикад из виноградных лоз. Айз Седай всегда найдут способ вас удивить. При этом она настороженно поглядывала на Грейди, хотя Аша'ман, казалось, был сосредоточен на перемещении одной ноги за другой. Иногда он тяжело вздыхал и делал паузу на минуту, хмуро взирая на вершину впереди, но так или иначе, он не отставал. Галленне и Арганда были уже не молоды, и не были приучены идти туда, куда они могли доехать, поэтому их дыхание стало тяжелее, и они поднимались медленно, иногда буквально от дерева к дереву, но следили друг за другом почти столь же пристально, как и за землей под ногами, не позволяя другому превзойти себя. Четверо гэалданцев проваливались в снег и поскальзывались, спотыкались о корни, скрывавшиеся под снегом, цеплялись ножнами за лозу, и рычали проклятия, падая на камни или уколовшись о шип. Перрин начал было подумывать, не отправить ли их назад, подождать остальных у лошадей. Либо так, либо ударить их по голове и оставить лежать без сознания, чтобы подобрать на обратном пути.
Внезапно из-за кустов вынырнули два Айильца прямо перед Илайасом, в темных вуалях, скрывавших их лица, в белых плащах, спускающихся по спине, с копьями и щитами в руках. Это были Девы Копья, что делало их менее опасными, чем прочих алгай'д'сисвай. Моментально все девять больших луков оказались натянуты, а стрелы нацелены в их сердца.
– Туанда, вас могли ранить с этими вашими шутками, – пробормотал Илайас. – Тебе же следует это знать, Сулин. – Перрин попросил двуреченцев опустить луки, а Айрама – меч. Он уловил их запах одновременно с Илайасом, еще до того, как они вышли из укрытий.
Девы обменялись пораженными взглядами, но опустили вуали, позволив им повиснуть на груди.
– Ты очень бдителен, Илайас Мачира, – сказала Сулин. Жилистая, с покрытым морщинками лицом, со шрамом поперек щеки, у нее были колючие голубые глаза, которые могли колоть словно шила, но теперь они выглядели озадаченными. Таунда была выше и моложе, и, возможно, была красива до того, как потеряла правый глаз и получила широкий шрам, взбегавший по щеке от подбородка вверх, скрываясь под ее шуфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121