Мы должны знать!
Встречая ее пристальный взгляд, Перрин поднял руку, и она остановилась с открытым ртом. Айз Седай невозможно заставить замолчать, но она заткнулась.
– Я сказал тебе, что это. Наша работа – прямо перед нами. Сулин?
Голова Сулин метнулась от него к Айз Седай, затем к Марлин. Наконец, она пожала плечами.
– Ты мало чего сможешь узнать, даже если будешь их пытать. Они примиряться с болью и будут смеяться над тобой. Их позор будет медленным – если у Шайдо еще остался стыд.
– Неважно, что я узнаю, но это все равно будет больше, чем я знаю сейчас, – ответил он. Его работа находится перед ним. Головоломка, требующая решения. Фэйли, ждущая освобождения, и Шайдо, которых необходимо уничтожить. Это все, что имеет значение на целом свете.
Глава 9
Ловушки
– И она снова говорила, что другие Хранительницы Мудрости слишком робкие, – Закончила Фэйли самым кротким голосом, перекинув высокую корзину на другое плечо, и переступая с ноги на ногу в грязном снегу. Корзина, несмотря на то, что была наполнена грязным бельем, была не слишком тяжелой, а шерсть, из которой была сделана ее белая одежда, была толстой и теплой, кроме того, она надела снизу еще две рубашки, но ее мягкие кожаные ботинки, самостоятельно выкрашенные в белый цвет, плохо защищали от холодной слякоти. – Мне приказали докладывать в точности так, как говорила Хранительница Мудрости Севанна, – быстро добавила она. Сомерин была одной из «других» Хранительниц, и при слове «робкие» ее рот скривился.
Это было все, что Фэйли могла различить на лице Сомерин, с опущенным в землю взглядом. От гай'шайн требовали скромности, особенно, если гай'шайн не были Айил, и хотя она могла разглядеть лицо Сомерин через приспущенные ресницы, женщина была гораздо выше большинства мужчин, даже айил. Она возвышалась над ней как желтоволосый гигант. Почти все, что она могла видеть, это огромную грудь Сомерин, полную и загорелую, которая выглядывала из расшнурованной до середины груди блузки, на которой висела обширная коллекция длинных ожерелий – огневики и изумруды, рубины и опалы, тройной слой огромных жемчужин и золотые цепи. Казалось, большинство Хранительниц Мудрости недолюбливали Севанну, которая «говорит от имени вождя клана, пока Шайдо не изберут нового» – событие, которое навряд ли случится скоро – и когда не были заняты ссорами друг с другом или сборами собственных сторонников, они пытались подорвать ее авторитет, но многие из них разделяли любовь Севанны к драгоценностям мокроземцев, а некоторые начали по примеру Севанны носить кольца. На правой руке Сомерин носила большой белый опал, который вспыхивал красными прожилками каждый раз, когда она поправляла шаль, а на левой – продолговатый голубой сапфир, обрамленный рубинами. Хотя, например, к шелку она так и не смогла привыкнуть. Ее блузка была из простого белого алгода, собранного в Пустыне, а ее юбка и шаль были сделаны из тонкой шерсти, столь же темной, как и свернутый шарф, который удерживал ее длинные, до пояса волосы. Казалось, холод совсем ее не беспокоит.
Они стояли прямо позади того, что Фэйли считала границей между лагерем Шайдо и гай'шайн – лагерем пленников – но на самом деле лагерь был один. Несколько гай'шайн спали среди Шайдо, но остальных, если они не были заняты работой, держали по центру лагеря, словно животных, отгороженных от свободы стеной из Шайдо.
Почти все мужчины и женщины, проходившие мимо, носили белые робы гай'шайн, хотя у некоторых были такие же хорошо сотканные как у нее. Шайдо пришлось одеть слишком многих, поэтому они подбирали любую одежду белого цвета, какую могли найти. Что-то было сделано из грубого полотна, простыни, или из бывшего шатра, и многие теперь были запятнаны грязью или сажей. Только некоторые гай'шайн были высокими и светлоглазыми Айил. Большинство же были румяными уроженцами Амадиции, алтарцы с кожей оливкового цвета или бледными кайриэнцами, попадались купцы из Иллиана и Тарабона, наряду со случайными людьми, которым не посчастливилось оказаться не в то время и не в том месте.
Кайриэнцев находились в плену дольше всех и большинство, кроме горстки айил в белом, не было довольно своим положением, но все они ходили опустив глаза и старались исполнить данное им поручение как можно быстрее. Гай'шайн должны были демонстрировать смирение, повиновение и рвение. Любое несоответствие этому образу приводило к болезненному уроку.
Фэйли и сама должна была бы поторопиться. Мерзнущие ноги не были основной причиной, а желание выстирать вещи Севанны и подавно. Слишком много глаз сидело ее, стоящую напротив Сомерин, и даже глубоко надвинутый и скрывающий лицо капюшон, не принесет пользы, ибо широкая цепочка из сияющих золотых звеньев вокруг пояса и тугой ошейник выдавали в ней одну из личных служанок Севанны. Никто их так не называл – в глазах Айил это было оскорблением. Но они на самом деле они являлись ими, по крайней мере, мокроземцы. С той только разницей, что они не получали жалования, имели меньше прав и меньше свободы, чем любой слуга о котором когда-либо слышала Фэйли. Рано или поздно, Севанна поймет, что Хранительницы Мудрости останавливают ее гай'шайн чтобы допросить их. У Севанны было больше сотни слуг, и их количество продолжало расти. Фэйли была уверена, что любой из них повторяет Хранительницам Мудрости все, что услышал от Севанны.
Это была чудовищно эффективная ловушка. Севанна была жестокой хозяйкой, но это проявлялось в довольно необычной форме. Она редко злилась в открытую, но малейшее нарушение, малейший промах в манерах или поведении, немедленно карался палкой или ремнем. А каждую ночь пятеро гай'шайн, которые в этот день оказались хуже других, снова подвергались наказаниям. Иногда их связанными и с кляпом во рту, привязывали на ночь к шесту, просто в назидание остальным. Фэйли не хотела даже думать о том, что эта женщина сделает со шпионом. С другой стороны, Хранительницы Мудрости ясно дали понять, что любой, кто не расскажет о том, что он слышал, любой, кто попытается что-либо скрыть или будет торговаться, ждет незавидное будущее, которое, возможно, закончится в сырой могиле. Причинить вред гай'шайн свыше определенного наказания за нарушение поведения, было нарушением джи'и'тох, сети сотканной из чести и обязанностей, которой были окутаны все айил, но казалось, что к гай'шайн из числа мокроземцев некоторые правила не применялись.
Рано или поздно, этот капкан захлопнется. Единственное, что удерживало створки капкана открытыми, было то, что Шайдо не видели разницы между мокроземцами гай'шайн, лошадьми или другими вьючными животными, хотя, говоря по правде, с животными обращались гораздо лучше. В прошлом и до сих пор, гай'шайн пытались сбежать, но, несмотря на это, айил давали им кров и пищу, назначали работу и наказывали, когда они с ней не справлялись. Хранительницы Мудрости ожидали от них неподчинения, а Севанна, что они будут шпионить за ней, не раньше, чем вьючная лошадь начнет петь. Хотя, рано или поздно… И это была не единственная ловушка, в которую угодила Фэйли.
– Хранительница Мудрости, мне больше нечего сказать, – пробормотала Фэйли в ответ на молчание Сомерин. Если у вас в голове мозги, а не труха, то вы не уйдете от Хранительницы Мудрости, пока она вам не позволит. – Хранительница Мудрости Севанна, при нас говорит свободно, но она говорит немного.
Высокая женщина хранила молчание, и Фэйли после долгой паузы решилась приподнять глаза повыше. Сомерин, вытаращившись, глядела куда-то поверх головы Фэйли, ее рот был открыт от изумления. Нахмурившись, Фэйли, поправила корзину на плече и оглянулась, но там не было ничего, что могло вызвать у Сомерин такое выражение, только раскинувшийся лагерь из низких айильских палаток и разносортных шатров. Большинство были грязно-белыми или бледно коричневыми, другие зелеными, голубыми или даже полосатыми. Шайдо забрали все ценное. Все, что казалось им полезным, и нигде не оставляли ничего, что было похоже на палатку.
На самом деле, у них едва хватало укрытий для ночлега, чтобы привередничать. Здесь собрались десять септов, больше семидесяти тысяч Шайдо, и, по ее оценкам, почти столько же гай'шайн, и повсюду она видела суету айил в темных одеждах, ведущих свою обычную жизнь среди стремительно проносящихся пленников в белом. Кузнец, напротив открытой палатки, раздувал мехи, выложив свои инструменты на бычью кожу. Дети с посохами пасли стада блеющих коз. Торговка в открытом павильоне из желтого холста выставляла свои товары – все, начиная от золотых подсвечников и серебряных чаш, заканчивая горшками и чайниками – все, что добро было награбленное. Худой мужчина с лошадью в поводу, стоял, разговаривая с русоволосой Хранительницей Мудрости по имени Масалин. Несомненно, он просил об исцелении животного от какого-то недуга. Это было понятно по тому, как он указывал на живот лошади. Ничего такого, от чего Сомерин изумленно открыла бы рот. Когда Фэйли поворачивалась назад, то увидела еще одну темноволосую Хранительницу Мудрости, глядящую в ту же сторону. Не просто темноволосую, но с волосами цвета воронова крыла, что среди айил было большой редкостью. Даже со спины Фэйли узнала Аларис, еще одну Хранительницу. В лагере было порядка четырех сотен Хранительниц Мудрости, но она быстро научилась распознавать каждую из них по виду. Спутать Хранительницу Мудрости со швеей или гончаром было одним из простейших способов получить палок.
То, что Аларис смотрела в том же направлении, что и Сомерин, могло ничего не значить, и даже то, что она не заметила, что ее шаль упала на землю, но другая Хранительница, позади нее, тоже смотрела на северо-запад, наталкиваясь на идущих впереди людей. Это была Джесейн, женщина с густыми, ярко рыжими волосами, что огонь показался бы блеклым по сравнению с ними, и таким же взрывным характером, которую даже мокроземцы назвали бы низкорослой. Масалин разговаривала с хозяином лошади и осматривала животное. Она не могла направлять, но три другие Хранительницы, которые были способны, уставились в одну точку. Из этого можно было предположить только одно – они увидели как кто-то вдалеке, на краю заснеженного леса позади лагеря, направляет Силу. Разумеется, что направляющая Хранительница Мудрости не могла бы заставить их так вытаращиться. Могла ли это быть Айз Седай? Или больше одной? Лучше пока не будить надежду. Еще слишком рано.
Внезапный подзатыльник заставил ее пошатнутся, и она чуть было не уронила корзину.
– Почему ты стоишь как глыба? – Зарычала Сомерин. – Иди работать. Иди, пока я не!..
Фэйли побежала с максимальной быстротой на которую была способна, придерживая корзину одной рукой и подхватив юбки другой, чтобы на них не попал грязный снег. Сомерин никогда никого не била и никогда не повышала голос. Если она сделала это одновременно, лучше было как можно скорее убраться с глаз долой. Кротко и покорно.
Ее гордость говорила ей бросить вызов и отказаться выполнять поручения, но чувство самосохранения подсказывало, что это лучший способ оказаться под усиленной охраной. Шайдо могли считать гай'шайн-мокроземцев ручными животными, но они не были слепыми. Если она хотела сбежать, то они должны были поверить, что она приняла свое пленение как неизбежность, а она давно подумывала о побеге. Чем раньше, тем лучше. И определенно раньше, чем Перрин угодит в ловушку. Она ни секунды не сомневалась, что Перрин ищет ее, что он найдет способ ее отыскать – этот мужчина пройдет сквозь стену, если это втемяшится ему в голову! Но она должна была сбежать раньше этого. Она дочь солдата. Она знала количество Шайдо, и знала какие силы сможет собрать Перрин, и еще она знала, что должна встретить его прежде, чем произойдет сражение. Но сначала ей нужно было решить небольшую проблему – как освободиться из плена. На что смотрели Хранительницы? На Айз Седай или на Айз Седай, которые были вместе с Перрином? Свет, она надеялась, что нет! Еще нет! Но у нее оставались другие дела, и среди них стирка занимала не последнее место. Она несла корзину, пробираясь через бесконечный поток гай'шайн, туда, что некогда было городком Майден. Покидающие город несли по паре тяжелых ведер, удерживая их на кончиках шестов положенных на плечи, а входящие несли пустые ведра. Людям в лагере требовалось много воды и ее доставляли таким образом – ведро за ведром. Среди гай'шайн было легко различить уроженцев Майдена. Здесь, далеко на севере Алтары, они были скорее бледными, чем темнокожими. У некоторых даже были глаза голубого цвета, но все они были одинаково ошеломлены. Шайдо ночью забрались на городские стены, сломив оборону прежде, чем большинство жителей успели понять, что они в опасности и, казалось, они до сих пор не могут поверить в кошмар, в который превратилась их жизнь.
Фэйли искала конкретного человека, кое-кого, кто, как она надеялась, не носит сегодня воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Встречая ее пристальный взгляд, Перрин поднял руку, и она остановилась с открытым ртом. Айз Седай невозможно заставить замолчать, но она заткнулась.
– Я сказал тебе, что это. Наша работа – прямо перед нами. Сулин?
Голова Сулин метнулась от него к Айз Седай, затем к Марлин. Наконец, она пожала плечами.
– Ты мало чего сможешь узнать, даже если будешь их пытать. Они примиряться с болью и будут смеяться над тобой. Их позор будет медленным – если у Шайдо еще остался стыд.
– Неважно, что я узнаю, но это все равно будет больше, чем я знаю сейчас, – ответил он. Его работа находится перед ним. Головоломка, требующая решения. Фэйли, ждущая освобождения, и Шайдо, которых необходимо уничтожить. Это все, что имеет значение на целом свете.
Глава 9
Ловушки
– И она снова говорила, что другие Хранительницы Мудрости слишком робкие, – Закончила Фэйли самым кротким голосом, перекинув высокую корзину на другое плечо, и переступая с ноги на ногу в грязном снегу. Корзина, несмотря на то, что была наполнена грязным бельем, была не слишком тяжелой, а шерсть, из которой была сделана ее белая одежда, была толстой и теплой, кроме того, она надела снизу еще две рубашки, но ее мягкие кожаные ботинки, самостоятельно выкрашенные в белый цвет, плохо защищали от холодной слякоти. – Мне приказали докладывать в точности так, как говорила Хранительница Мудрости Севанна, – быстро добавила она. Сомерин была одной из «других» Хранительниц, и при слове «робкие» ее рот скривился.
Это было все, что Фэйли могла различить на лице Сомерин, с опущенным в землю взглядом. От гай'шайн требовали скромности, особенно, если гай'шайн не были Айил, и хотя она могла разглядеть лицо Сомерин через приспущенные ресницы, женщина была гораздо выше большинства мужчин, даже айил. Она возвышалась над ней как желтоволосый гигант. Почти все, что она могла видеть, это огромную грудь Сомерин, полную и загорелую, которая выглядывала из расшнурованной до середины груди блузки, на которой висела обширная коллекция длинных ожерелий – огневики и изумруды, рубины и опалы, тройной слой огромных жемчужин и золотые цепи. Казалось, большинство Хранительниц Мудрости недолюбливали Севанну, которая «говорит от имени вождя клана, пока Шайдо не изберут нового» – событие, которое навряд ли случится скоро – и когда не были заняты ссорами друг с другом или сборами собственных сторонников, они пытались подорвать ее авторитет, но многие из них разделяли любовь Севанны к драгоценностям мокроземцев, а некоторые начали по примеру Севанны носить кольца. На правой руке Сомерин носила большой белый опал, который вспыхивал красными прожилками каждый раз, когда она поправляла шаль, а на левой – продолговатый голубой сапфир, обрамленный рубинами. Хотя, например, к шелку она так и не смогла привыкнуть. Ее блузка была из простого белого алгода, собранного в Пустыне, а ее юбка и шаль были сделаны из тонкой шерсти, столь же темной, как и свернутый шарф, который удерживал ее длинные, до пояса волосы. Казалось, холод совсем ее не беспокоит.
Они стояли прямо позади того, что Фэйли считала границей между лагерем Шайдо и гай'шайн – лагерем пленников – но на самом деле лагерь был один. Несколько гай'шайн спали среди Шайдо, но остальных, если они не были заняты работой, держали по центру лагеря, словно животных, отгороженных от свободы стеной из Шайдо.
Почти все мужчины и женщины, проходившие мимо, носили белые робы гай'шайн, хотя у некоторых были такие же хорошо сотканные как у нее. Шайдо пришлось одеть слишком многих, поэтому они подбирали любую одежду белого цвета, какую могли найти. Что-то было сделано из грубого полотна, простыни, или из бывшего шатра, и многие теперь были запятнаны грязью или сажей. Только некоторые гай'шайн были высокими и светлоглазыми Айил. Большинство же были румяными уроженцами Амадиции, алтарцы с кожей оливкового цвета или бледными кайриэнцами, попадались купцы из Иллиана и Тарабона, наряду со случайными людьми, которым не посчастливилось оказаться не в то время и не в том месте.
Кайриэнцев находились в плену дольше всех и большинство, кроме горстки айил в белом, не было довольно своим положением, но все они ходили опустив глаза и старались исполнить данное им поручение как можно быстрее. Гай'шайн должны были демонстрировать смирение, повиновение и рвение. Любое несоответствие этому образу приводило к болезненному уроку.
Фэйли и сама должна была бы поторопиться. Мерзнущие ноги не были основной причиной, а желание выстирать вещи Севанны и подавно. Слишком много глаз сидело ее, стоящую напротив Сомерин, и даже глубоко надвинутый и скрывающий лицо капюшон, не принесет пользы, ибо широкая цепочка из сияющих золотых звеньев вокруг пояса и тугой ошейник выдавали в ней одну из личных служанок Севанны. Никто их так не называл – в глазах Айил это было оскорблением. Но они на самом деле они являлись ими, по крайней мере, мокроземцы. С той только разницей, что они не получали жалования, имели меньше прав и меньше свободы, чем любой слуга о котором когда-либо слышала Фэйли. Рано или поздно, Севанна поймет, что Хранительницы Мудрости останавливают ее гай'шайн чтобы допросить их. У Севанны было больше сотни слуг, и их количество продолжало расти. Фэйли была уверена, что любой из них повторяет Хранительницам Мудрости все, что услышал от Севанны.
Это была чудовищно эффективная ловушка. Севанна была жестокой хозяйкой, но это проявлялось в довольно необычной форме. Она редко злилась в открытую, но малейшее нарушение, малейший промах в манерах или поведении, немедленно карался палкой или ремнем. А каждую ночь пятеро гай'шайн, которые в этот день оказались хуже других, снова подвергались наказаниям. Иногда их связанными и с кляпом во рту, привязывали на ночь к шесту, просто в назидание остальным. Фэйли не хотела даже думать о том, что эта женщина сделает со шпионом. С другой стороны, Хранительницы Мудрости ясно дали понять, что любой, кто не расскажет о том, что он слышал, любой, кто попытается что-либо скрыть или будет торговаться, ждет незавидное будущее, которое, возможно, закончится в сырой могиле. Причинить вред гай'шайн свыше определенного наказания за нарушение поведения, было нарушением джи'и'тох, сети сотканной из чести и обязанностей, которой были окутаны все айил, но казалось, что к гай'шайн из числа мокроземцев некоторые правила не применялись.
Рано или поздно, этот капкан захлопнется. Единственное, что удерживало створки капкана открытыми, было то, что Шайдо не видели разницы между мокроземцами гай'шайн, лошадьми или другими вьючными животными, хотя, говоря по правде, с животными обращались гораздо лучше. В прошлом и до сих пор, гай'шайн пытались сбежать, но, несмотря на это, айил давали им кров и пищу, назначали работу и наказывали, когда они с ней не справлялись. Хранительницы Мудрости ожидали от них неподчинения, а Севанна, что они будут шпионить за ней, не раньше, чем вьючная лошадь начнет петь. Хотя, рано или поздно… И это была не единственная ловушка, в которую угодила Фэйли.
– Хранительница Мудрости, мне больше нечего сказать, – пробормотала Фэйли в ответ на молчание Сомерин. Если у вас в голове мозги, а не труха, то вы не уйдете от Хранительницы Мудрости, пока она вам не позволит. – Хранительница Мудрости Севанна, при нас говорит свободно, но она говорит немного.
Высокая женщина хранила молчание, и Фэйли после долгой паузы решилась приподнять глаза повыше. Сомерин, вытаращившись, глядела куда-то поверх головы Фэйли, ее рот был открыт от изумления. Нахмурившись, Фэйли, поправила корзину на плече и оглянулась, но там не было ничего, что могло вызвать у Сомерин такое выражение, только раскинувшийся лагерь из низких айильских палаток и разносортных шатров. Большинство были грязно-белыми или бледно коричневыми, другие зелеными, голубыми или даже полосатыми. Шайдо забрали все ценное. Все, что казалось им полезным, и нигде не оставляли ничего, что было похоже на палатку.
На самом деле, у них едва хватало укрытий для ночлега, чтобы привередничать. Здесь собрались десять септов, больше семидесяти тысяч Шайдо, и, по ее оценкам, почти столько же гай'шайн, и повсюду она видела суету айил в темных одеждах, ведущих свою обычную жизнь среди стремительно проносящихся пленников в белом. Кузнец, напротив открытой палатки, раздувал мехи, выложив свои инструменты на бычью кожу. Дети с посохами пасли стада блеющих коз. Торговка в открытом павильоне из желтого холста выставляла свои товары – все, начиная от золотых подсвечников и серебряных чаш, заканчивая горшками и чайниками – все, что добро было награбленное. Худой мужчина с лошадью в поводу, стоял, разговаривая с русоволосой Хранительницей Мудрости по имени Масалин. Несомненно, он просил об исцелении животного от какого-то недуга. Это было понятно по тому, как он указывал на живот лошади. Ничего такого, от чего Сомерин изумленно открыла бы рот. Когда Фэйли поворачивалась назад, то увидела еще одну темноволосую Хранительницу Мудрости, глядящую в ту же сторону. Не просто темноволосую, но с волосами цвета воронова крыла, что среди айил было большой редкостью. Даже со спины Фэйли узнала Аларис, еще одну Хранительницу. В лагере было порядка четырех сотен Хранительниц Мудрости, но она быстро научилась распознавать каждую из них по виду. Спутать Хранительницу Мудрости со швеей или гончаром было одним из простейших способов получить палок.
То, что Аларис смотрела в том же направлении, что и Сомерин, могло ничего не значить, и даже то, что она не заметила, что ее шаль упала на землю, но другая Хранительница, позади нее, тоже смотрела на северо-запад, наталкиваясь на идущих впереди людей. Это была Джесейн, женщина с густыми, ярко рыжими волосами, что огонь показался бы блеклым по сравнению с ними, и таким же взрывным характером, которую даже мокроземцы назвали бы низкорослой. Масалин разговаривала с хозяином лошади и осматривала животное. Она не могла направлять, но три другие Хранительницы, которые были способны, уставились в одну точку. Из этого можно было предположить только одно – они увидели как кто-то вдалеке, на краю заснеженного леса позади лагеря, направляет Силу. Разумеется, что направляющая Хранительница Мудрости не могла бы заставить их так вытаращиться. Могла ли это быть Айз Седай? Или больше одной? Лучше пока не будить надежду. Еще слишком рано.
Внезапный подзатыльник заставил ее пошатнутся, и она чуть было не уронила корзину.
– Почему ты стоишь как глыба? – Зарычала Сомерин. – Иди работать. Иди, пока я не!..
Фэйли побежала с максимальной быстротой на которую была способна, придерживая корзину одной рукой и подхватив юбки другой, чтобы на них не попал грязный снег. Сомерин никогда никого не била и никогда не повышала голос. Если она сделала это одновременно, лучше было как можно скорее убраться с глаз долой. Кротко и покорно.
Ее гордость говорила ей бросить вызов и отказаться выполнять поручения, но чувство самосохранения подсказывало, что это лучший способ оказаться под усиленной охраной. Шайдо могли считать гай'шайн-мокроземцев ручными животными, но они не были слепыми. Если она хотела сбежать, то они должны были поверить, что она приняла свое пленение как неизбежность, а она давно подумывала о побеге. Чем раньше, тем лучше. И определенно раньше, чем Перрин угодит в ловушку. Она ни секунды не сомневалась, что Перрин ищет ее, что он найдет способ ее отыскать – этот мужчина пройдет сквозь стену, если это втемяшится ему в голову! Но она должна была сбежать раньше этого. Она дочь солдата. Она знала количество Шайдо, и знала какие силы сможет собрать Перрин, и еще она знала, что должна встретить его прежде, чем произойдет сражение. Но сначала ей нужно было решить небольшую проблему – как освободиться из плена. На что смотрели Хранительницы? На Айз Седай или на Айз Седай, которые были вместе с Перрином? Свет, она надеялась, что нет! Еще нет! Но у нее оставались другие дела, и среди них стирка занимала не последнее место. Она несла корзину, пробираясь через бесконечный поток гай'шайн, туда, что некогда было городком Майден. Покидающие город несли по паре тяжелых ведер, удерживая их на кончиках шестов положенных на плечи, а входящие несли пустые ведра. Людям в лагере требовалось много воды и ее доставляли таким образом – ведро за ведром. Среди гай'шайн было легко различить уроженцев Майдена. Здесь, далеко на севере Алтары, они были скорее бледными, чем темнокожими. У некоторых даже были глаза голубого цвета, но все они были одинаково ошеломлены. Шайдо ночью забрались на городские стены, сломив оборону прежде, чем большинство жителей успели понять, что они в опасности и, казалось, они до сих пор не могут поверить в кошмар, в который превратилась их жизнь.
Фэйли искала конкретного человека, кое-кого, кто, как она надеялась, не носит сегодня воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121