Мэт понял теперь, куда они направлялись, Ловец воров бежал слишком быстро, чтобы его догнать.
Впереди он увидел свой зеленый фургон. Рядом стояли Лателле и Люка, в одном из своих ярко-красных плащей махал паре жонглеров, чтобы те проходили. Эти две женщины, в шароварах и с раскрашенными белилами лицами как у шутов, прежде чем уйти по своим делам сперва хорошенько рассмотрели фургон. Поскольку он уже был ближе, то мог увидеть то, на что они все уставились. На земле возле фургона сидел Домон без кафтана, качая на руках обмякшую Эгинин. Ее глаза были закрыты, и из угла рта стекала струйка крови. Парик висел криво. По какой-то причине именно это бросилось ему в глаза. Она так всегда старалась, чтобы парик сидел ровно. Кости грохотали подобно грому.
– Это все плохо пахнет, – рычал Люка, переводя негодующий взгляд с Мэта на Джуилина и обратно. Он выглядел сердитым, даже негодующим, но не испуганным. – Ты, возможно, навлек на всех нас беду! – Он спугнул стайку наивных детей, и зарычал на пухлую женщину в юбках с серебристыми блестками. Майора заставляла леопардов делать такие трюки, на которые не решалась даже Лателле, но сейчас она просто втянула голову в плечи и ушла. Никто не относился к Люка с большей серьезность, чем он сам.
Мужчина замолчал, когда подошли Туон и Селюсия, и видимо раздумывал, не прогнать ли и их тоже, но потом все-таки передумал. Но теперь он наливался гневом молча. И обеспокоено. Похоже, его жена ничего не сказала ему про Мэта и женщин, ушедших в город, и теперь ему стало ясно, что они куда-то ходили. У голубоглазой женщины за спиной был огромный сверток ткани, который она придерживала обеими руками, хотя и стояла прямо, несмотря на приличную тяжесть. Обычно горничным было не привыкать носить вещи своей леди, но, судя по ее лицу, она была явно раздражена этим фактом. Лателле посмотрела на них и вниз, затем презрительно усмехнулась Мэту, словно говорила, что это он был причиной того, что глупая женщина решила себя убить. У жены Люка очень хорошо выходили презрительные усмешки, но по сравнению с выражением лица Туон, Лателле выглядела просто милашкой. Из-под капюшона на них глядел судья, судья готовый огласить приговор.
Но сейчас Мэта не волновало то, о чем думали эти женщины.
Его волновали эти проклятые кости в голове. Отбросив плащ за спину, он упал одно колено и приложил пальцы к горлу Эгинин. Ее пульс бился слабо – тонкий и прерывистый
– Что случилось? – спросил он. – Вы послали за одной из Сестер? – Эгинин могла не пережить перемещения, но, возможно, было еще не поздно ее Исцелить, если только Айз Седай не опоздают. Он не собирался произносить это громко, но, тем не менее, проходящие мимо люди с любопытством останавливались перед Люка и Лателле, подгонявших их проходить дальше. Ее слова прибавляли скорости больше, чем его. А сама Лателле была единственной, кто выполнял все распоряжения Люка.
– Ринна! – Домон почти выплюнул имя. Несмотря на короткую стрижку и иллианскую бороду, с выбритой верхней губой, сейчас он не казался смешным. Он выглядел нервным и готовым убивать. Весьма опасная комбинация. – Я сам видел, как она ударила Эгинин в спину и сбежала. Если бы я догнал ее, то свернул бы шею своими руками, но мои руки были нужны здесь, чтобы зажать рану. Где эта проклятая Айз Седай? – рычал он. Слишком громко, чтобы дальше волноваться об осторожности.
– Я здесь, Байл Домон, – холодно объявила Теслин, появившаяся вслед за Терой, которая испуганно уставилась на Туон и Селюсию, и пискнув повисла на руке Джуилина уставившись в землю. А судя по тому, как она начала дрожать, через минуту ей самой понадобится помощь.
Когда мрачная Айз Седай увидела то, что оказалось перед ней, то скривилась, словно набрала полный рот колючек, но стремительно присела возле Домона и сжала голову Эгинин в своих жилистых руках.
– У Джолин лучше получается, чем у меня, – пробормотала она, себе под нос, – но я тоже могу…
Лисья голова на груди Мэта внезапно стала холодной, и Эгинин, распахнув глаза, забилась в конвульсиях так сильно, что парик упал совсем, а она сама чуть не вырвалась из объятий Домона. Конвульсии продолжались довольно долго, пока она с хриплым стоном не села, а затем резко обмякла, упав обратно на грудь Домону и тяжело задышав. Медальон снова стал прежним. Он почти уже привык к этому. И от того испытал крайне неприятное чувство.
Теслин тоже обмякла, чуть не свалившись, однако Домон передвинув Эгинин, поддержал Айз Седай одной рукой.
– Спасибо, – сказала через мгновение Теслин. Казалось, она с трудом выдавливает из себя слова. – Но я не нуждаюсь ни в чьей помощи. – Но чтобы подняться, ей пришлось ухватиться за борт фургона. Она обвела всех присутствующих холодным пристальным взглядом, пресекая любые комментарии. – Лезвие скользнуло по ребрам и не задело сердце. Все, что ей нужно – отдых и еда.
Мэт заметил, что она не захватила плащ. С одного конца узкой улицы несколько женщин в украшенных блестками плащах, стоявшие возле полосатой палатки, внимательно смотрели в их сторону. С другой, полдюжины мужчин и женщин в полосатых куртках и штанах, видимо акробаты, выступающие верхом на лошадях, сдвинув головы, шептались, бросая взгляды в сторону Теслин. Слишком поздно было волноваться о том, что кто-то признает Айз Седай по лицу. Слишком поздно волноваться, что кто-то увидит Исцеление, если они уже увидели. Кости колотились внутри головы. Они не остановились, игра еще не была окончена.
– Кто ее ищет, Джуилин? – спросил он. – Джуилин?
Ловец Воров смотрел на Туон и Селюсию, и что-то шептал, продолжая поглаживать дрожавшую Теру.
– Ванин и Краснорукие – Лопин с Неримом. И Олвер с ними. Прежде, чем я смог его перехватить, он был уже далеко. Но со всем этим… – Он перестал гладить Теру, чтобы указать на главную улицу. Даже на таком расстоянии был ясно слышим гул голосов. – Все, что ей нужно, это украсть где-нибудь один из цирковых плащей, и она сможет уйти незаметно. Если мы станем останавливать каждую женщину в плаще, или станем заглядывать под капюшон, то все взбунтуются. Эти люди очень раздражительны.
– Беда, – простонал Люка, запахиваясь в плащ. Лателле обняла его за плечи. Возможно, так она поступала, чтобы успокоить леопардов, но Люка не стал спокойнее.
– Чтоб мне сгореть, почему? – прорычал Мэт. – Ринна же всегда была готова целовать мне руки! Я думал, что если с кем что и случится, то… – Он даже не посмотрел в сторону Теры, но Джуилин помрачнел.
Домон встал, держа Эгинин на руках. Она сначала слабо сопротивлялась – Эгинин была не из тех женщин, которые позволяли носить себя словно куклу – но, потом, кажется, поняла, что сама не сумела бы сделать и шага. Она прижалась к груди иллианца с обиженным видом. Домону следовало бы знать. Даже когда женщина нуждалась в помощи, она не желает ее принимать, и позже заставит вас заплатить за то, что вы ее предоставили.
– Я единственная знала ее тайну, – слабым голосом прошелестела она. – По крайней мере, единственная, кто мог бы ее выдать. Возможно, она решила, что убив меня может спокойно вернуться обратно.
– Какую тайну? – спросил Мэт.
Женщина недолго поколебалась, хмуро уставившись в грудь Домона. Наконец она вздохнула.
– Однажды Ринна была обуздана. Как Бетамин и Сита. Они могут направлять. Или, возможно, научиться, я точно не знаю. Но на всех троих подействовал ай'дам. Возможно, он сработает на любой сул'дам. – Мэт свистнул сквозь зубы. Да, это было бы здоровенным пинком по заднице Шончан.
Люка и его жена обменялись озадаченными взглядами, явно не поняв ни слова. Теслин застыла с открытым ртом, всю невозмутимость Айз Седай смыло одним махом. Однако Селюсия, засверкав глазами, зарычав и бросив сверток с тканью, шагнула к Домону. Быстрая вспышка пальцев Туон остановила ее в шаге от него. Однако, даже остановившись она не перестала сверкать глазами на Эгинин. Лицо Туон застыло как темная маска, по которой было невозможно понять ее чувства. Однако, ей не понравилось то, что она услышала. Если подумать, она говорила, что сама обучала дамани. О, чтоб ему сгореть, ко всему остальному, он еще и собирался жениться на женщине, которая могла направлять?
Звук лошадиных копыт объявил о прибытии Гарнана и трех других Красноруких, прибывших по узкому проходу между палатками и фургонами быстрым аллюром. Из-под плащей виднелись их мечи, пристегнутые под плащами, у Метвина был кинжал размером с короткий меч в сапоге, а Гордеран на седле держал свой уже взведенный тяжелый арбалет. С крюком на его поясе, чтобы взвести толстую тетиву потребовалась бы почти полная минута, а так ему нужно было только вложить болт на место. У Гарнана был короткий конный лук с двойным изгибом рогов, и полный колчан у бедра. Фергин вел в поводу Типуна.
Гарнан не стал спешиваться. С подозрением покосившись на Туон с Селюсией, и почти с таким же сомнением в сторону Люка с Лателле, он склонился в седле. На его щеке мелькнула татуировка в виде ястреба.
– Ринна украла лошадь, милорд, – сказал он спокойно. – Она взяла лошадь одного из конюхов, стоявшего у входа. Ванин ее преследует. Он говорит, что она может к сегодняшнему вечеру добраться до Корамена. Она направилась именно туда. И она скачет намного быстрее, чем едут фургоны. Но на ее лошади нет седла, поэтому при удаче, мы сможем ее перехватить. – Он произнес это так, словно удача была у него уже в кармане. Парни из Отряда верили в удачу Мэта Коутона больше него самого.
Похоже, выбора не было. Кости по-прежнему гремели в его голове. Был еще шанс, что они могут остановиться сами. Маленький шанс. Удача Мэта Коутона.
– Люка, собирай своих людей в дорогу так быстро, как только они могут, – сказал он, садясь на Типуна. – Брось стену и все остальное, что не сможете быстро запихнуть в фургоны. Быстро в путь.
– Ты сумасшедший? – завопил Люка. – Если я пробую выгнать всех этих людей, у меня начнется бунт! И они потребуют деньги обратно! – Свет, парень даже на плахе будет думать о деньгах.
– Подумай лучше, что завтра по нашу душу здесь может оказаться тысяча Шончан, – голос Мэта был холоден. Если он не справится, Шончан все равно нагонят труппу Люка, как бы быстро они не гнали лошадей. Люка это тоже знал, судя по тому, как он скептически сжал рот, словно только что попробовал гнилую сливу. Мэт заставил себя отвернуться от мужчины. Кости барабанили сильно, но еще не остановились. – Джуилин, оставь Люка все золото кроме большого кошеля. – Возможно парню удастся откупиться, как только Шончан увидят, что здесь нет их Дочери Девяти проклятых Лун. – Соберите всех, и выезжайте как только сможете. Как только уйдете из поля зрения города, уходите в лес. Я вас найду.
– Всех? – прикрыв Теру своим телом, Джуилин кивнул в сторону Туон и Селюсии. – Оставь их в Джурадоре, и Шончан успокоятся. Или по крайней мере, это их задержит. Ты же сам говорил, что собирался рано или поздно их отпустить.
Мэт встретился глазами с Туон. Большими темными и влажными глазами на гладком невозмутимом лице. Она немного сдвинула капюшон, поэтому он мог ясно видеть ее лицо. Если он бросит ее здесь, то она не сможет сказать те слова, и если даже скажет, он будет слишком далеко, чтобы они имели значение. Если он оставит ее здесь, то никогда не узнает, почему она так таинственно улыбалась, и что скрывает. Свет, какой же он был дурак! Типун нетерпеливо гарцевал на месте.
– Всех, – сказал он. Туон едва заметно кивнула, словно самой себе? Почему? – Погнали, – сказал он Гарнану.
Чтобы выбраться из лагеря, им пришлось пробираться вместе с лошадьми сквозь толпу, но как только они добрались до дороги, Мэт перевел Типуна в галоп, откинув плащ и опустив голову, чтобы не слетела шляпа. Но с такой скоростью нельзя ехать долго. Дорога вилась вокруг холмов и пересекала гребни, иногда шла напрямик через вершину, где они были не слишком высокими. Они перебрались через доходящий до колена лошадям поток и прогрохотали по низким деревянным мосткам, перекинутым через более глубокую воду. На наклонах снова начали появляться деревья: сосны и кожелисты, стоявшие зелеными среди по зимнему голых прочих деревьев. За склоны некоторых холмов цеплялись фермы – низкие домики из камня и сараи повыше, и время от времени, попадались деревушки от восьми до десяти домов.
В нескольких милях от лагеря труппы, Мэт увидел впереди полного мужчину, похожего на мешок сала в седле. У него была длинноногая серо-коричневая лошадь, которая шла умеренной рысью, способной покрыть большое расстояние. Это говорило о том, что у конокрада был хороший глаз на животных. Услышав звук их копыт, Ванин оглянулся, но только чуть придержал шаг. Это было плохо.
Когда Мэт замедлил Типуна возле бурого, Ванин сплюнул:
– Лучший для нас расклад, если найдем ее лошадь, загнанной до смерти. Оттуда я смогу ее выследить, – пробормотал он. – Даже без седла, она мчится быстрее, чем я представлял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Впереди он увидел свой зеленый фургон. Рядом стояли Лателле и Люка, в одном из своих ярко-красных плащей махал паре жонглеров, чтобы те проходили. Эти две женщины, в шароварах и с раскрашенными белилами лицами как у шутов, прежде чем уйти по своим делам сперва хорошенько рассмотрели фургон. Поскольку он уже был ближе, то мог увидеть то, на что они все уставились. На земле возле фургона сидел Домон без кафтана, качая на руках обмякшую Эгинин. Ее глаза были закрыты, и из угла рта стекала струйка крови. Парик висел криво. По какой-то причине именно это бросилось ему в глаза. Она так всегда старалась, чтобы парик сидел ровно. Кости грохотали подобно грому.
– Это все плохо пахнет, – рычал Люка, переводя негодующий взгляд с Мэта на Джуилина и обратно. Он выглядел сердитым, даже негодующим, но не испуганным. – Ты, возможно, навлек на всех нас беду! – Он спугнул стайку наивных детей, и зарычал на пухлую женщину в юбках с серебристыми блестками. Майора заставляла леопардов делать такие трюки, на которые не решалась даже Лателле, но сейчас она просто втянула голову в плечи и ушла. Никто не относился к Люка с большей серьезность, чем он сам.
Мужчина замолчал, когда подошли Туон и Селюсия, и видимо раздумывал, не прогнать ли и их тоже, но потом все-таки передумал. Но теперь он наливался гневом молча. И обеспокоено. Похоже, его жена ничего не сказала ему про Мэта и женщин, ушедших в город, и теперь ему стало ясно, что они куда-то ходили. У голубоглазой женщины за спиной был огромный сверток ткани, который она придерживала обеими руками, хотя и стояла прямо, несмотря на приличную тяжесть. Обычно горничным было не привыкать носить вещи своей леди, но, судя по ее лицу, она была явно раздражена этим фактом. Лателле посмотрела на них и вниз, затем презрительно усмехнулась Мэту, словно говорила, что это он был причиной того, что глупая женщина решила себя убить. У жены Люка очень хорошо выходили презрительные усмешки, но по сравнению с выражением лица Туон, Лателле выглядела просто милашкой. Из-под капюшона на них глядел судья, судья готовый огласить приговор.
Но сейчас Мэта не волновало то, о чем думали эти женщины.
Его волновали эти проклятые кости в голове. Отбросив плащ за спину, он упал одно колено и приложил пальцы к горлу Эгинин. Ее пульс бился слабо – тонкий и прерывистый
– Что случилось? – спросил он. – Вы послали за одной из Сестер? – Эгинин могла не пережить перемещения, но, возможно, было еще не поздно ее Исцелить, если только Айз Седай не опоздают. Он не собирался произносить это громко, но, тем не менее, проходящие мимо люди с любопытством останавливались перед Люка и Лателле, подгонявших их проходить дальше. Ее слова прибавляли скорости больше, чем его. А сама Лателле была единственной, кто выполнял все распоряжения Люка.
– Ринна! – Домон почти выплюнул имя. Несмотря на короткую стрижку и иллианскую бороду, с выбритой верхней губой, сейчас он не казался смешным. Он выглядел нервным и готовым убивать. Весьма опасная комбинация. – Я сам видел, как она ударила Эгинин в спину и сбежала. Если бы я догнал ее, то свернул бы шею своими руками, но мои руки были нужны здесь, чтобы зажать рану. Где эта проклятая Айз Седай? – рычал он. Слишком громко, чтобы дальше волноваться об осторожности.
– Я здесь, Байл Домон, – холодно объявила Теслин, появившаяся вслед за Терой, которая испуганно уставилась на Туон и Селюсию, и пискнув повисла на руке Джуилина уставившись в землю. А судя по тому, как она начала дрожать, через минуту ей самой понадобится помощь.
Когда мрачная Айз Седай увидела то, что оказалось перед ней, то скривилась, словно набрала полный рот колючек, но стремительно присела возле Домона и сжала голову Эгинин в своих жилистых руках.
– У Джолин лучше получается, чем у меня, – пробормотала она, себе под нос, – но я тоже могу…
Лисья голова на груди Мэта внезапно стала холодной, и Эгинин, распахнув глаза, забилась в конвульсиях так сильно, что парик упал совсем, а она сама чуть не вырвалась из объятий Домона. Конвульсии продолжались довольно долго, пока она с хриплым стоном не села, а затем резко обмякла, упав обратно на грудь Домону и тяжело задышав. Медальон снова стал прежним. Он почти уже привык к этому. И от того испытал крайне неприятное чувство.
Теслин тоже обмякла, чуть не свалившись, однако Домон передвинув Эгинин, поддержал Айз Седай одной рукой.
– Спасибо, – сказала через мгновение Теслин. Казалось, она с трудом выдавливает из себя слова. – Но я не нуждаюсь ни в чьей помощи. – Но чтобы подняться, ей пришлось ухватиться за борт фургона. Она обвела всех присутствующих холодным пристальным взглядом, пресекая любые комментарии. – Лезвие скользнуло по ребрам и не задело сердце. Все, что ей нужно – отдых и еда.
Мэт заметил, что она не захватила плащ. С одного конца узкой улицы несколько женщин в украшенных блестками плащах, стоявшие возле полосатой палатки, внимательно смотрели в их сторону. С другой, полдюжины мужчин и женщин в полосатых куртках и штанах, видимо акробаты, выступающие верхом на лошадях, сдвинув головы, шептались, бросая взгляды в сторону Теслин. Слишком поздно было волноваться о том, что кто-то признает Айз Седай по лицу. Слишком поздно волноваться, что кто-то увидит Исцеление, если они уже увидели. Кости колотились внутри головы. Они не остановились, игра еще не была окончена.
– Кто ее ищет, Джуилин? – спросил он. – Джуилин?
Ловец Воров смотрел на Туон и Селюсию, и что-то шептал, продолжая поглаживать дрожавшую Теру.
– Ванин и Краснорукие – Лопин с Неримом. И Олвер с ними. Прежде, чем я смог его перехватить, он был уже далеко. Но со всем этим… – Он перестал гладить Теру, чтобы указать на главную улицу. Даже на таком расстоянии был ясно слышим гул голосов. – Все, что ей нужно, это украсть где-нибудь один из цирковых плащей, и она сможет уйти незаметно. Если мы станем останавливать каждую женщину в плаще, или станем заглядывать под капюшон, то все взбунтуются. Эти люди очень раздражительны.
– Беда, – простонал Люка, запахиваясь в плащ. Лателле обняла его за плечи. Возможно, так она поступала, чтобы успокоить леопардов, но Люка не стал спокойнее.
– Чтоб мне сгореть, почему? – прорычал Мэт. – Ринна же всегда была готова целовать мне руки! Я думал, что если с кем что и случится, то… – Он даже не посмотрел в сторону Теры, но Джуилин помрачнел.
Домон встал, держа Эгинин на руках. Она сначала слабо сопротивлялась – Эгинин была не из тех женщин, которые позволяли носить себя словно куклу – но, потом, кажется, поняла, что сама не сумела бы сделать и шага. Она прижалась к груди иллианца с обиженным видом. Домону следовало бы знать. Даже когда женщина нуждалась в помощи, она не желает ее принимать, и позже заставит вас заплатить за то, что вы ее предоставили.
– Я единственная знала ее тайну, – слабым голосом прошелестела она. – По крайней мере, единственная, кто мог бы ее выдать. Возможно, она решила, что убив меня может спокойно вернуться обратно.
– Какую тайну? – спросил Мэт.
Женщина недолго поколебалась, хмуро уставившись в грудь Домона. Наконец она вздохнула.
– Однажды Ринна была обуздана. Как Бетамин и Сита. Они могут направлять. Или, возможно, научиться, я точно не знаю. Но на всех троих подействовал ай'дам. Возможно, он сработает на любой сул'дам. – Мэт свистнул сквозь зубы. Да, это было бы здоровенным пинком по заднице Шончан.
Люка и его жена обменялись озадаченными взглядами, явно не поняв ни слова. Теслин застыла с открытым ртом, всю невозмутимость Айз Седай смыло одним махом. Однако Селюсия, засверкав глазами, зарычав и бросив сверток с тканью, шагнула к Домону. Быстрая вспышка пальцев Туон остановила ее в шаге от него. Однако, даже остановившись она не перестала сверкать глазами на Эгинин. Лицо Туон застыло как темная маска, по которой было невозможно понять ее чувства. Однако, ей не понравилось то, что она услышала. Если подумать, она говорила, что сама обучала дамани. О, чтоб ему сгореть, ко всему остальному, он еще и собирался жениться на женщине, которая могла направлять?
Звук лошадиных копыт объявил о прибытии Гарнана и трех других Красноруких, прибывших по узкому проходу между палатками и фургонами быстрым аллюром. Из-под плащей виднелись их мечи, пристегнутые под плащами, у Метвина был кинжал размером с короткий меч в сапоге, а Гордеран на седле держал свой уже взведенный тяжелый арбалет. С крюком на его поясе, чтобы взвести толстую тетиву потребовалась бы почти полная минута, а так ему нужно было только вложить болт на место. У Гарнана был короткий конный лук с двойным изгибом рогов, и полный колчан у бедра. Фергин вел в поводу Типуна.
Гарнан не стал спешиваться. С подозрением покосившись на Туон с Селюсией, и почти с таким же сомнением в сторону Люка с Лателле, он склонился в седле. На его щеке мелькнула татуировка в виде ястреба.
– Ринна украла лошадь, милорд, – сказал он спокойно. – Она взяла лошадь одного из конюхов, стоявшего у входа. Ванин ее преследует. Он говорит, что она может к сегодняшнему вечеру добраться до Корамена. Она направилась именно туда. И она скачет намного быстрее, чем едут фургоны. Но на ее лошади нет седла, поэтому при удаче, мы сможем ее перехватить. – Он произнес это так, словно удача была у него уже в кармане. Парни из Отряда верили в удачу Мэта Коутона больше него самого.
Похоже, выбора не было. Кости по-прежнему гремели в его голове. Был еще шанс, что они могут остановиться сами. Маленький шанс. Удача Мэта Коутона.
– Люка, собирай своих людей в дорогу так быстро, как только они могут, – сказал он, садясь на Типуна. – Брось стену и все остальное, что не сможете быстро запихнуть в фургоны. Быстро в путь.
– Ты сумасшедший? – завопил Люка. – Если я пробую выгнать всех этих людей, у меня начнется бунт! И они потребуют деньги обратно! – Свет, парень даже на плахе будет думать о деньгах.
– Подумай лучше, что завтра по нашу душу здесь может оказаться тысяча Шончан, – голос Мэта был холоден. Если он не справится, Шончан все равно нагонят труппу Люка, как бы быстро они не гнали лошадей. Люка это тоже знал, судя по тому, как он скептически сжал рот, словно только что попробовал гнилую сливу. Мэт заставил себя отвернуться от мужчины. Кости барабанили сильно, но еще не остановились. – Джуилин, оставь Люка все золото кроме большого кошеля. – Возможно парню удастся откупиться, как только Шончан увидят, что здесь нет их Дочери Девяти проклятых Лун. – Соберите всех, и выезжайте как только сможете. Как только уйдете из поля зрения города, уходите в лес. Я вас найду.
– Всех? – прикрыв Теру своим телом, Джуилин кивнул в сторону Туон и Селюсии. – Оставь их в Джурадоре, и Шончан успокоятся. Или по крайней мере, это их задержит. Ты же сам говорил, что собирался рано или поздно их отпустить.
Мэт встретился глазами с Туон. Большими темными и влажными глазами на гладком невозмутимом лице. Она немного сдвинула капюшон, поэтому он мог ясно видеть ее лицо. Если он бросит ее здесь, то она не сможет сказать те слова, и если даже скажет, он будет слишком далеко, чтобы они имели значение. Если он оставит ее здесь, то никогда не узнает, почему она так таинственно улыбалась, и что скрывает. Свет, какой же он был дурак! Типун нетерпеливо гарцевал на месте.
– Всех, – сказал он. Туон едва заметно кивнула, словно самой себе? Почему? – Погнали, – сказал он Гарнану.
Чтобы выбраться из лагеря, им пришлось пробираться вместе с лошадьми сквозь толпу, но как только они добрались до дороги, Мэт перевел Типуна в галоп, откинув плащ и опустив голову, чтобы не слетела шляпа. Но с такой скоростью нельзя ехать долго. Дорога вилась вокруг холмов и пересекала гребни, иногда шла напрямик через вершину, где они были не слишком высокими. Они перебрались через доходящий до колена лошадям поток и прогрохотали по низким деревянным мосткам, перекинутым через более глубокую воду. На наклонах снова начали появляться деревья: сосны и кожелисты, стоявшие зелеными среди по зимнему голых прочих деревьев. За склоны некоторых холмов цеплялись фермы – низкие домики из камня и сараи повыше, и время от времени, попадались деревушки от восьми до десяти домов.
В нескольких милях от лагеря труппы, Мэт увидел впереди полного мужчину, похожего на мешок сала в седле. У него была длинноногая серо-коричневая лошадь, которая шла умеренной рысью, способной покрыть большое расстояние. Это говорило о том, что у конокрада был хороший глаз на животных. Услышав звук их копыт, Ванин оглянулся, но только чуть придержал шаг. Это было плохо.
Когда Мэт замедлил Типуна возле бурого, Ванин сплюнул:
– Лучший для нас расклад, если найдем ее лошадь, загнанной до смерти. Оттуда я смогу ее выследить, – пробормотал он. – Даже без седла, она мчится быстрее, чем я представлял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121