Снаружи едва рассвело, и все двенадцать светильников ярко горели, тоже отражаясь в зеркале. Жаровни, согревавшие шатер всю ночь, все еще хранили остатки тлеющих углей. Он сохранил даже пару разукрашенных птицами и цветами шелковых занавесок Фэйли, которые сейчас свисали с купола шатра до земли. Он позволил Ламгвину подровнять свою бороду, побрить щеки и шею, помылся и надел чистое белье. Он велел поставить шатер словно Фэйли могла с минуты на минуту вернуться с прогулки. Так, что теперь каждый в лагере, взглянув на него, увидел бы в нем распроклятого лорда, и, увидев, почувствовал бы себя увереннее. И каждая вещь вокруг напоминала ему о том, что с этой прогулки Фэйли не вернется. Стянув перчатку, он ощупал карман кафтана и пробежал пальцами по хранящемуся в нем шнурку. Сегодня уже тридцать два узелка. Он не нуждался в подобном напоминании, но часто, лежа без сна в постели, в которой не было Фэйли, он всю ночь напролет считал эти узлы. Каким-то образом они хранили его связь с ней. В любом случае, бессонница лучше кошмаров.
– Если ты не сядешь, ты устанешь еще до поездки в Со Хэбо, несмотря на помощь Неалда, – сказала Берелейн слегка шутливым тоном. – Я устала, уже просто глядя на тебя.
Он, сделав над собой усилие, не посмотрел в ее сторону. Она была в темно-синем шелковом платье для верховой езды, широкое золотое ожерелье, которое украшали огневики, плотно облегало ее шею. На ее голове была узкая корона Майена, украшенная летящим золотым ястребом, расположившимся над ее бровями. Первенствующая Майена сидела на одном из складных стульев в своем плаще бордового цвета, держа на коленях руки, в которых сжимала красные перчатки. Она казалась воплощением спокойствия словно Айз Седай, и от нее пахло… терпением. Она перестала пахнуть так, словно он был жирным молодым барашком, загнанным ею в куст ежевики, и которым она собиралась поживиться. Он не мог понять, почему, но чувствовал к ней почти что благодарность. Было приятно иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить о пропавшей Фэйли. Она слушала и улыбалась ему с симпатией.
– Я хочу быть здесь если… когда Гаул и Девы доставят пленных. – Оговорка раздражала его не меньше, чем ожидание. Могло показаться, что он сомневался. Рано или поздно, но они захватят в плен несколько Шайдо, но это не так уж просто. Захват пленных не принес бы пользы, если не уводить их подальше от лагеря, а Шайдо были всего лишь слегка менее осторожны, чем прочие Айил. Сулин, объясняя это, тоже была с ним терпелива. Однако, дольше терпеть было не выносимо. – Что могло задержать Арганду? – прорычал он.
И мгновение спустя, словно наконец откликнувшись на призыв своего гаэлданского имени, через занавес входа в шатер шагнул Арганда с горящими глазами и каменным лицом. Выглядел он так, словно спал еще меньше Перрина. Коренастый мужчина был как всегда в своем серебристом нагруднике, но без шлема. Этим утром он еще не побрился, и его щеки покрыла седая щетина. Подняв руку в перчатке, с которой свисал увесистый кожаный кошель, он бросил его на стол рядом с двумя такими же, уже лежавшими там.
– Это из королевской казны, – сказал он зло. Последние десять дней он мало что говорил другим тоном. – Достаточно чтобы покрыть нашу долю, и даже больше. Мне пришлось взломать замок, и теперь ящик охраняют три человека. Даже для лучших из них это тяжелое испытание – полный ящик денег без замка.
– Ладно, ладно, – сказал Перрин, стараясь чтобы его голос не звучал слишком нетерпеливо. Его не волновало, сколько людей Арганда поставит охранять королевскую казну. Хоть сотню. Его кошель был меньше двух других, и, чтобы его наполнить, он был вынужден подбирать каждую золотую и серебряную монетку. Накинув на плечи плащ, он подхватил все три кошеля, и двинулся наружу в серое утро за мужчиной.
К его отвращению, лагерь был пропитан духом постоянства, и дело было даже не в его планировке, но с этим он поделать ничего не мог. Многие из двуреченцев теперь спали в палатках, но в отличие от него не в дорогих шатрах с красными вставками, а простых холщовых палатках серого цвета, но достаточно просторных, чтобы вместить восемь человек. Рядом со входом в палатки были составлены в пирамиды их разномастные пики, копья и алебарды, а кое-кто превратил свои временные шалаши в подобие хижин, сплетенных из веток и покрытых соломой. Все палатки и хижины были выстроены как попало с извилистыми тропинками между ними, совсем не похоже на четкие прямые улицы лагерей гэалданцев и майенцев. Это даже было больше похоже на деревню. Тропинки и дорожки в снегу были протоптаны до голой, промерзшей земли. Каждый из костров, рядом с которыми толпились группки людей, закутанных от холода в плащи и ожидающих своей очереди позавтракать, было по кругу искусно обложено камнями.
То, что было в их котлах, а вернее то, чего не было, и было тем, что заставило Перрина нервничать этим утром. Такое число охотников быстро выбило всю дичь в округе, а оставшаяся живность разбежалась подальше. Им теперь приходилось охотиться за беличьими захоронками желудей, которые они перетирали в муку и употребляли вместо мяса. А сейчас, к концу зимы, желуди находили в лучшем случае только старые и высохшие. Горькая кашица кое-как наполняла животы, однако надо быть очень голодным чтобы заставить себя это съесть. Но почти все лица, которые видел Перрин, смотрели на котлы с вожделением. Последняя телега прошла сквозь проем в ограждении из заостренных кольев, выстроенного вокруг лагеря. Кайриэнские возчики были закутаны до самых ушей и сидели на козлах как черные кули шерсти. Здесь были все телеги, что раньше были собраны в центре лагеря. Пустые, они сильно тряслись в колее единственной, исчезающей в лесу, дороги, оставленной впереди идущими.
Появление Перрина в сопровождении Берелейн и Арганды повсюду производило некоторое смятение, но только не среди голодных двуреченцев. О, некоторые осторожные кивали в его сторону – а пара дураков даже попыталась поклониться! – но большей частью, когда рядом с ним находилась Берелейн, они старались не смотреть в его сторону. Просто идиоты. Тупоголовые идиоты! Было довольно много людей, которые старались держаться подальше от шатра с красными вставками, выбирая обходные пути, заставляющие пробираться тропинками между палаток. Невооруженный майенец в сером кафтане подвел Берелейн ее белую кобылу, и, поклонившись, придержал стремя. Анноура была уже верхом, по контрасту с белой кобылой Берелейн, на гладком темном мерине. Тонкие, украшенные бусинками косички свисали из-под капюшона ей на грудь. Айз Седай кажется даже не замечала женщины, Советницей которой она являлась. Застыв, она не отрываясь смотрела в сторону айильских палаток, где отсутствовало какое-либо движение, кроме нескольких извилистых столбиков дыма, поднимающихся из отверстий дымоходов. Однако, одноглазый Галленне в своем красном шлеме, нагруднике и с повязкой на выбитом глазу, восполнил невнимание тарабонки. Едва появилась Берелейн он выкрикнул приказ своим, застывшим как статуи, пятидесяти гвардейцам Крылатой Гвардии. Длинные, украшенные красными флажками копья были прижаты к бокам. И едва она поднялась в седло, Галленне выкрикнул другую команду, по которой они все, как один организм разом сели на лошадей.
Арганда взглянул на айильские палатки, затем на майенцев, потом проследовал к ожидавшим его в таком же количестве гэалданским латникам в сверкающих доспехах с зелеными коническими шлемами. Он тихо перекинулся парой слов с человеком, который будет ими командовать, с тощим парнем по имени Кирейн, который, как подозревал Перрин, был знатного происхождения, судя по надменным взглядам, которые он бросал из-под забрала своего посеребренного шлема. Арганда был гораздо ниже Кирейна, так что тому, чтобы слышать, что ему говорят, пришлось нагнуться отчего его лицо стало еще холоднее. Один из людей Кирейна за его спиной держал древко с красным стягом на котором были вышиты три шестиконечных Серебряных Звезды Гэалдана, а один из гвардейцев Майена нес Золотого Ястреба Майена на голубом поле.
Айрам тоже был здесь. Однако стоял в сторонке. Закутанный в свой грязно-зеленого цвета плащ, с торчащей из-под него над его плечом рукоятью меча, он, нахмурившись, ревниво оглядывал майенцев и гэалданцев. Встретившись взглядом с Перрином, он резко повернулся к нему спиной и бросился прочь, расталкивая по дороге ожидающих завтрака двуреченцев. Он даже не остановился, чтобы попросить прощения, когда сбил с ног одного из них. За время их вынужденного ожидания Айрам стал слишком обидчивым, задирая и придираясь ко всем кроме Перрина. Вчера он чуть не подрался с двумя гэалданцами из-за какой-то мелочи, о которой, когда их разняли, никто из них не смог вспомнить, кроме того, что Айрам назвал гэалданцев непочтительными, а те в ответ, что у него грязный язык. Именно по этой причине этим утром бывший Лудильщик оставался в лагере. У них и без попыток Айрама завязать потасовку было слишком деликатное дело в Со Хэбо, и ссориться с ними Перрин совсем не собирался.
– Приглядывай за Айрамом, – сказал он тихо Даннилу, который подвел его коня. – И внимательно следи за Аргандой, – добавил он, укладывая кошели в седельные сумки и затягивая их потуже. Вес кошеля, принесенного Берелейн, был приблизительно равен весу его и Арганды вместе взятых. Что ж, у нее есть причина для подобной щедрости. Ее люди были столь же голодны, как и все остальные. – Арганда, мне кажется, готов сделать какую-нибудь глупость, – Ходок был в игривом настроении и помотал головой, едва Перрин подхватил поводья, но жеребец быстро успокоился, почувствовав твердую опытную руку.
Даннил покрутил свой ус, похожий на клык, покрасневшей от мороза рукой, и искоса поглядел в сторону Арганды, затем тяжело выдохнул облако пара.
– Я присмотрю за ним, лорд Перрин, – пробормотал он, поплотнее кутаясь в плащ, – но несмотря на то, что вы назначили меня здесь главным, после вашего ухода он не станет слушать то, что я ему скажу.
К сожалению, это было чистой правдой. Перрин хотел взять Арганду с собой, оставив в лагере Галленне, но никто с ним не согласился. Гэалданец согласился, что люди и лошади без пищи и корма скоро начнут падать от голода, но не хотел тратить целый день на поиски пищи, удаляясь от вновь обретенной королевы далее, чем находился сейчас. В какой-то мере он еще больше обезумел от потери, чем даже Перрин, а возможно просто был более этому подвержен. Предоставленный сам себе, Арганда каждый день бродил бы у самой границы лагеря Шайдо. Перрин был готов умереть за свободу Фэйли. Арганда, похоже, просто был готов умереть.
– Сделай все, что можешь, чтобы удержать от глупостей, Даннил, – через мгновение он добавил. – Пока его не прорвет. Это все, что он мог требовать от Даннила после всего случившегося – просто сдерживать парня сколько тот сможет. Гэалданцев приходилось по трое на одного двуреченца, и Фэйли никогда не будет свободна, если они начнут убивать друг друга. Перрин устало положил голову на бок Ходока. Свет, как он устал. Он не сможет разглядеть дорогу.
Медленный стук копыт известил о прибытии Масури и Сеонид с тремя Стражами, которые старались держаться к ним поближе. Их плащи иногда заставляли людей и некоторую часть лошадей исчезать. Обе Айз Седай были одеты в платья из блестящего шелка и носили золотые ожерелья. Из-под темного плаща Масури виднелись дорогие пышные кружева. У Сеонид на лбу была подвеска с маленьким белым камешком, соединенная с цепочкой, вплетенной в ее прическу. Анноура заметно расслабилась. Позади, возле палаток, наблюдая, выстроились в ряд Хранительницы Мудрости. Шесть высоких женских фигур, с обернутыми шалями головами. Жители Со Хэбо, вряд ли будут гостеприимнее по отношению к Айил, чем были бы жители Мэйдена, однако Перрин не был уверен, что Хранительницы отпустят Сестер одних, без присмотра. Они были последней причиной задержки. Солнце было похоже на золотисто-красное яблоко над верхушками деревьев.
– Чем раньше приедем на место, тем раньше вернемся, – сказал он, усаживаясь в седло жеребца. Едва он проехал сквозь проем, проделанный для выезда телег, как двуреченцы принялись ставить частокол на место. Никто не забывал про соседство Масимы.
До леса было шагов сто, но его глаза заметили движение. Кто-то верхами скрылся в самой глубине тени среди деревьев. Безусловно, один из соглядатаев Масимы, поскакал доложить Пророку, что Перрин и Берелейн покинули лагерь. Не важно как скоро он доберется до того, кто его послал. Он все равно не успеет. Если Масима хочет убить Берелейн или Перрина, что вполне возможно, ему придется дожидаться другого шанса.
Галленне не собирался дожидаться когда это случится. Никто больше не видел даже тени Сантеса или Гендара с того самого дня, как они не вернулись из лагеря Масимы. И для Галленне это было ясным знаком, не хуже посылки с головами в мешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Если ты не сядешь, ты устанешь еще до поездки в Со Хэбо, несмотря на помощь Неалда, – сказала Берелейн слегка шутливым тоном. – Я устала, уже просто глядя на тебя.
Он, сделав над собой усилие, не посмотрел в ее сторону. Она была в темно-синем шелковом платье для верховой езды, широкое золотое ожерелье, которое украшали огневики, плотно облегало ее шею. На ее голове была узкая корона Майена, украшенная летящим золотым ястребом, расположившимся над ее бровями. Первенствующая Майена сидела на одном из складных стульев в своем плаще бордового цвета, держа на коленях руки, в которых сжимала красные перчатки. Она казалась воплощением спокойствия словно Айз Седай, и от нее пахло… терпением. Она перестала пахнуть так, словно он был жирным молодым барашком, загнанным ею в куст ежевики, и которым она собиралась поживиться. Он не мог понять, почему, но чувствовал к ней почти что благодарность. Было приятно иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить о пропавшей Фэйли. Она слушала и улыбалась ему с симпатией.
– Я хочу быть здесь если… когда Гаул и Девы доставят пленных. – Оговорка раздражала его не меньше, чем ожидание. Могло показаться, что он сомневался. Рано или поздно, но они захватят в плен несколько Шайдо, но это не так уж просто. Захват пленных не принес бы пользы, если не уводить их подальше от лагеря, а Шайдо были всего лишь слегка менее осторожны, чем прочие Айил. Сулин, объясняя это, тоже была с ним терпелива. Однако, дольше терпеть было не выносимо. – Что могло задержать Арганду? – прорычал он.
И мгновение спустя, словно наконец откликнувшись на призыв своего гаэлданского имени, через занавес входа в шатер шагнул Арганда с горящими глазами и каменным лицом. Выглядел он так, словно спал еще меньше Перрина. Коренастый мужчина был как всегда в своем серебристом нагруднике, но без шлема. Этим утром он еще не побрился, и его щеки покрыла седая щетина. Подняв руку в перчатке, с которой свисал увесистый кожаный кошель, он бросил его на стол рядом с двумя такими же, уже лежавшими там.
– Это из королевской казны, – сказал он зло. Последние десять дней он мало что говорил другим тоном. – Достаточно чтобы покрыть нашу долю, и даже больше. Мне пришлось взломать замок, и теперь ящик охраняют три человека. Даже для лучших из них это тяжелое испытание – полный ящик денег без замка.
– Ладно, ладно, – сказал Перрин, стараясь чтобы его голос не звучал слишком нетерпеливо. Его не волновало, сколько людей Арганда поставит охранять королевскую казну. Хоть сотню. Его кошель был меньше двух других, и, чтобы его наполнить, он был вынужден подбирать каждую золотую и серебряную монетку. Накинув на плечи плащ, он подхватил все три кошеля, и двинулся наружу в серое утро за мужчиной.
К его отвращению, лагерь был пропитан духом постоянства, и дело было даже не в его планировке, но с этим он поделать ничего не мог. Многие из двуреченцев теперь спали в палатках, но в отличие от него не в дорогих шатрах с красными вставками, а простых холщовых палатках серого цвета, но достаточно просторных, чтобы вместить восемь человек. Рядом со входом в палатки были составлены в пирамиды их разномастные пики, копья и алебарды, а кое-кто превратил свои временные шалаши в подобие хижин, сплетенных из веток и покрытых соломой. Все палатки и хижины были выстроены как попало с извилистыми тропинками между ними, совсем не похоже на четкие прямые улицы лагерей гэалданцев и майенцев. Это даже было больше похоже на деревню. Тропинки и дорожки в снегу были протоптаны до голой, промерзшей земли. Каждый из костров, рядом с которыми толпились группки людей, закутанных от холода в плащи и ожидающих своей очереди позавтракать, было по кругу искусно обложено камнями.
То, что было в их котлах, а вернее то, чего не было, и было тем, что заставило Перрина нервничать этим утром. Такое число охотников быстро выбило всю дичь в округе, а оставшаяся живность разбежалась подальше. Им теперь приходилось охотиться за беличьими захоронками желудей, которые они перетирали в муку и употребляли вместо мяса. А сейчас, к концу зимы, желуди находили в лучшем случае только старые и высохшие. Горькая кашица кое-как наполняла животы, однако надо быть очень голодным чтобы заставить себя это съесть. Но почти все лица, которые видел Перрин, смотрели на котлы с вожделением. Последняя телега прошла сквозь проем в ограждении из заостренных кольев, выстроенного вокруг лагеря. Кайриэнские возчики были закутаны до самых ушей и сидели на козлах как черные кули шерсти. Здесь были все телеги, что раньше были собраны в центре лагеря. Пустые, они сильно тряслись в колее единственной, исчезающей в лесу, дороги, оставленной впереди идущими.
Появление Перрина в сопровождении Берелейн и Арганды повсюду производило некоторое смятение, но только не среди голодных двуреченцев. О, некоторые осторожные кивали в его сторону – а пара дураков даже попыталась поклониться! – но большей частью, когда рядом с ним находилась Берелейн, они старались не смотреть в его сторону. Просто идиоты. Тупоголовые идиоты! Было довольно много людей, которые старались держаться подальше от шатра с красными вставками, выбирая обходные пути, заставляющие пробираться тропинками между палаток. Невооруженный майенец в сером кафтане подвел Берелейн ее белую кобылу, и, поклонившись, придержал стремя. Анноура была уже верхом, по контрасту с белой кобылой Берелейн, на гладком темном мерине. Тонкие, украшенные бусинками косички свисали из-под капюшона ей на грудь. Айз Седай кажется даже не замечала женщины, Советницей которой она являлась. Застыв, она не отрываясь смотрела в сторону айильских палаток, где отсутствовало какое-либо движение, кроме нескольких извилистых столбиков дыма, поднимающихся из отверстий дымоходов. Однако, одноглазый Галленне в своем красном шлеме, нагруднике и с повязкой на выбитом глазу, восполнил невнимание тарабонки. Едва появилась Берелейн он выкрикнул приказ своим, застывшим как статуи, пятидесяти гвардейцам Крылатой Гвардии. Длинные, украшенные красными флажками копья были прижаты к бокам. И едва она поднялась в седло, Галленне выкрикнул другую команду, по которой они все, как один организм разом сели на лошадей.
Арганда взглянул на айильские палатки, затем на майенцев, потом проследовал к ожидавшим его в таком же количестве гэалданским латникам в сверкающих доспехах с зелеными коническими шлемами. Он тихо перекинулся парой слов с человеком, который будет ими командовать, с тощим парнем по имени Кирейн, который, как подозревал Перрин, был знатного происхождения, судя по надменным взглядам, которые он бросал из-под забрала своего посеребренного шлема. Арганда был гораздо ниже Кирейна, так что тому, чтобы слышать, что ему говорят, пришлось нагнуться отчего его лицо стало еще холоднее. Один из людей Кирейна за его спиной держал древко с красным стягом на котором были вышиты три шестиконечных Серебряных Звезды Гэалдана, а один из гвардейцев Майена нес Золотого Ястреба Майена на голубом поле.
Айрам тоже был здесь. Однако стоял в сторонке. Закутанный в свой грязно-зеленого цвета плащ, с торчащей из-под него над его плечом рукоятью меча, он, нахмурившись, ревниво оглядывал майенцев и гэалданцев. Встретившись взглядом с Перрином, он резко повернулся к нему спиной и бросился прочь, расталкивая по дороге ожидающих завтрака двуреченцев. Он даже не остановился, чтобы попросить прощения, когда сбил с ног одного из них. За время их вынужденного ожидания Айрам стал слишком обидчивым, задирая и придираясь ко всем кроме Перрина. Вчера он чуть не подрался с двумя гэалданцами из-за какой-то мелочи, о которой, когда их разняли, никто из них не смог вспомнить, кроме того, что Айрам назвал гэалданцев непочтительными, а те в ответ, что у него грязный язык. Именно по этой причине этим утром бывший Лудильщик оставался в лагере. У них и без попыток Айрама завязать потасовку было слишком деликатное дело в Со Хэбо, и ссориться с ними Перрин совсем не собирался.
– Приглядывай за Айрамом, – сказал он тихо Даннилу, который подвел его коня. – И внимательно следи за Аргандой, – добавил он, укладывая кошели в седельные сумки и затягивая их потуже. Вес кошеля, принесенного Берелейн, был приблизительно равен весу его и Арганды вместе взятых. Что ж, у нее есть причина для подобной щедрости. Ее люди были столь же голодны, как и все остальные. – Арганда, мне кажется, готов сделать какую-нибудь глупость, – Ходок был в игривом настроении и помотал головой, едва Перрин подхватил поводья, но жеребец быстро успокоился, почувствовав твердую опытную руку.
Даннил покрутил свой ус, похожий на клык, покрасневшей от мороза рукой, и искоса поглядел в сторону Арганды, затем тяжело выдохнул облако пара.
– Я присмотрю за ним, лорд Перрин, – пробормотал он, поплотнее кутаясь в плащ, – но несмотря на то, что вы назначили меня здесь главным, после вашего ухода он не станет слушать то, что я ему скажу.
К сожалению, это было чистой правдой. Перрин хотел взять Арганду с собой, оставив в лагере Галленне, но никто с ним не согласился. Гэалданец согласился, что люди и лошади без пищи и корма скоро начнут падать от голода, но не хотел тратить целый день на поиски пищи, удаляясь от вновь обретенной королевы далее, чем находился сейчас. В какой-то мере он еще больше обезумел от потери, чем даже Перрин, а возможно просто был более этому подвержен. Предоставленный сам себе, Арганда каждый день бродил бы у самой границы лагеря Шайдо. Перрин был готов умереть за свободу Фэйли. Арганда, похоже, просто был готов умереть.
– Сделай все, что можешь, чтобы удержать от глупостей, Даннил, – через мгновение он добавил. – Пока его не прорвет. Это все, что он мог требовать от Даннила после всего случившегося – просто сдерживать парня сколько тот сможет. Гэалданцев приходилось по трое на одного двуреченца, и Фэйли никогда не будет свободна, если они начнут убивать друг друга. Перрин устало положил голову на бок Ходока. Свет, как он устал. Он не сможет разглядеть дорогу.
Медленный стук копыт известил о прибытии Масури и Сеонид с тремя Стражами, которые старались держаться к ним поближе. Их плащи иногда заставляли людей и некоторую часть лошадей исчезать. Обе Айз Седай были одеты в платья из блестящего шелка и носили золотые ожерелья. Из-под темного плаща Масури виднелись дорогие пышные кружева. У Сеонид на лбу была подвеска с маленьким белым камешком, соединенная с цепочкой, вплетенной в ее прическу. Анноура заметно расслабилась. Позади, возле палаток, наблюдая, выстроились в ряд Хранительницы Мудрости. Шесть высоких женских фигур, с обернутыми шалями головами. Жители Со Хэбо, вряд ли будут гостеприимнее по отношению к Айил, чем были бы жители Мэйдена, однако Перрин не был уверен, что Хранительницы отпустят Сестер одних, без присмотра. Они были последней причиной задержки. Солнце было похоже на золотисто-красное яблоко над верхушками деревьев.
– Чем раньше приедем на место, тем раньше вернемся, – сказал он, усаживаясь в седло жеребца. Едва он проехал сквозь проем, проделанный для выезда телег, как двуреченцы принялись ставить частокол на место. Никто не забывал про соседство Масимы.
До леса было шагов сто, но его глаза заметили движение. Кто-то верхами скрылся в самой глубине тени среди деревьев. Безусловно, один из соглядатаев Масимы, поскакал доложить Пророку, что Перрин и Берелейн покинули лагерь. Не важно как скоро он доберется до того, кто его послал. Он все равно не успеет. Если Масима хочет убить Берелейн или Перрина, что вполне возможно, ему придется дожидаться другого шанса.
Галленне не собирался дожидаться когда это случится. Никто больше не видел даже тени Сантеса или Гендара с того самого дня, как они не вернулись из лагеря Масимы. И для Галленне это было ясным знаком, не хуже посылки с головами в мешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121