Джадор стоял вдалеке, готовый к битве. Торин был у Кадара, когда один из разведчиков впервые принес дурные вести.
Армия Акилы показалась на горизонте.
Барон Гласс решил выйти на разведку. Только он мог правильно оценить мощь врага. Раз ему не удастся полноценно участвовать в бою, он отчаянно желал выполнить задание как можно лучше. Только услышав новости, он немедленно помчался из дворца. И спустя всего час они ехали на крилах вместе с Ралави и парнем по имени Беник. Огромная дюна скрывала их и их крилов от армии на горизонте. Торин Гласс выглянул из-за холма и испустил зловещий стон. Он просто не ожидал, что Акила наберет такую громадную армию.
— О, Небо, — прошептал он, качая головой.
Ралави кивнул. Первый разведчик сообщал о крупных силах неприятеля, но он был слишком далеко, чтобы оценить весь масштаб операции. Сейчас же, при свете луны, правда стала для них очевидной. Торин прикинул число воинов: получалось около двух тысяч. Кроме людей на лошадях, там еще множество дровасов с запасами провизии. Возможная стоимость снаряжения такого похода должна быть баснословной: скорее всего, Акила бросил на него все богатство, которым обладал, а может быть, и сверх того. На сердце у барона стало черным-черно. Ведь именно его деньги пошли на поддержание империи Акилы, его и других дворян. Теперь он просто-напросто нищий, ведь Акила спустил все золото на армию. Более, чем когда-либо Торин возжаждал битвы. Годы преступлений безумного короля требуют отмщения.
— Великое множество, — прошептал он. — Я и не думал.
— И я не думал, — согласился Ралави.
Беник держался дерзко и уверенно.
— К утру мы будем готовы, — заявил он.
— И они тоже, — отозвался Торин. — Они будут ждать нас.
По виду лагеря он мог утверждать: Акила не намерен задержаться надолго. Лишь несколько палаток поставлены, люди расхаживают вокруг с копьями и пиками. Они чистят лошадей и точат мечи. Идет подготовка к битве. Акила и Трагер в курсе, что их заметили. Они даже знают, что разведчики джадори притаились за дюнами и наблюдают. И всем своим видом демонстрируют вызов и отсутствие страха.
Ралави задал вопрос на джадори, а Беник перевел:
— Он хочет знать, куда будет направлена атака. На город?
— Да, — ответил Торин. — Пока мы не примем бой.
Ралави понял его хорошо. На его лице появилась гримаса.
— Это плохо, — заявил он. Они знали, что Кадар предпочел бы сражение в песках, лишь бы не подвергать риску горожан. Более того, здесь им может улыбнуться удача. Почва пустыни благоприятна для быстроногих крилов. Этим они надеялись противостоять размерам армии Акилы. Но теперь, увидев, сколько воинов привел его бывший король, Торин Гласс потерял надежду. Теперь их может спасти лишь чудо. Все это время он тренировал воинов Кадара, объясняя им, откуда ждать подвоха и в чем состоит тактика Трагера. Его впечатляли навыки джадори и их способность управлять крилами. Они проявляли себя энергичными, опытными бойцами, способными, при благоприятном стечении обстоятельств, даже противостоять лиирийцам. Но удача отвернулась от них. Акила привел всех королевских гвардейцев и других прославленных воинов. Число же наездников на крилах у Кадара не превысит трех сотен.
— Мы победим, — заявил Ралави упрямо, и выражение его лица стало твердым. Он выучил это слово и теперь повторял его, словно заклинание. Он повернулся к барону за подтверждением. — Победим?
Торин прикусил губу.
— Я не знаю, — при помощи единственной руки он откинулся назад, на теплый песок и стал смотреть на звезды. Мысли вихрем проносились в его голове. Там, во дворце, Кадар лихорадочно готовится к битве, надеясь на рассвете выехать из города и встретить захватчиков. Он отважный человек и беззаветно любит свой народ, и Торину ненавистна сама идея, что такой правитель может погибнуть. Вот бы Лукьен был рядом! Интересно, как Бронзовому Рыцарю живется в Гримхольде? Глядя в небо, он вдруг понял: их задача — унести жизни как можно большего количества лиирийцев, дав Нечеловекам шанс на победу.
— Пора возвращаться, — сказал он.
Ралави и Беник переглянулись.
— Что мы скажем Кадару? — спросил Беник.
Барон Гласс с усилием поднялся на ноги, стряхивая песок.
— Скажем, что пришло время битвы, — ответил он. Потом повернулся и направился к поджидающему крилу.
Солнце еще не встало, а армия кагана Кадара уже была наготове.
По совету барона Гласса они выстроились на гребне длинной дюны, и лучи восходящего солнца сверкали на доспехах и остриях копий. Кадар собрал три сотни наездников на крилах и еще сотню с небольшим воинов, охранявших городские ворота. Если лиирийцы прорвутся сквозь строй, у воинов останется немного шансов. А потом жителям Джадора придется самим защищать себя. Гласс надеялся, что Акила проявит к ним милосердие.
Он сидел на спине крила вместе с Беником, которому Кадар приказал не оставлять Торина одного. Ни одному из них нельзя было вступать в битву. Им не по вкусу пришлось подобное распоряжение, но они понимали: от Торина в бою толку немного, как откровенно сказал Кадар. Лучше будет, если он сможет предупредить Гримхольд в случае чего. Сам Кадар с мрачным лицом восседал на Истиках, своей испытанной в боях самке крила. Оба закованы в тяжелые зелено-коричневые доспехи, покрытые пластинами — весьма удобные. В них и наездник, и крил казались единым существом. На кагане не было шлема. Седеющие волосы блестели на солнце, гордо развеваясь по плечам. Сбоку у седла висел хлыст. В левой руке он держал копье, украшенное белыми перьями. Он, как и его крил, хранил молчание. Истиках языком непрерывно пробовала воздух. Блестящие глаза огромной ящерицы так и сверлили врагов в отдалении с почти человеческой ненавистью. Время от времени она стучала острыми когтями как будто проверяя свою готовность к бою. Она была прекрасна, и Торин буквально любовался ею. Будь у них побольше времени, они могли бы создать более сильную армию, способную уничтожить его прежних соотечествеников.
В трехстах ярдах от них выстроилась наизготовку армия Акилы. Ряды всадников в тяжелых доспехах ждали на пердней линии, выставив копья и мечи, и их серебряные латы сверкали на солнце. Как и предупреждал Торин, они выстроились линиями, и впереди стояли копьеносцы. Линии одна за другой будут выходить на битву. На этот раз для лучников не было нужного расстояния. Побоище состоится в песках: рукопашный бой, где копыта коней будут противостоять когтям. За строем бойцов на своем черном коне восседал Трагер. Генерал выглядел великолепно. Он держал в руке шлем, оглядывая врагов-джадори. Знаменосец был рядом с ним с флагом Лиирии в руках. Воздух был тих, и знамя не развевалось. Интересно, думал Торин, узнает ли его Трагер.
Но вот из лагеря выехал Акила на белом скакуне, резво гарцующем по песку, и присоединился к Трагеру. На нем не было доспехов, лишь королевская туника и плащ. Голову украшала золотая корона. Он выглядел старше Торина, даже с расстояния; на лице короля было серьезное выражение, вопреки недоброй репутации безумца. Кадар сердито ощетинился, увидев Акилу, и испустил глухое ворчание.
— Лиирийский змееныш, — громко воскликнул он. Его люди подхватили возглас ненависти. Каган повернулся к Торину. — Он станет предлагать нам условия? — спросил он.
— Не знаю, — признался Торин. Он чувствовал себя неловко, сидя вместе с Беником на спине крила, поэтому соскользнул на землю. Кадар нахмурился.
— Мне ничего отсюда не видно, — разочарованно бросил Торин. На поясе у него висел меч — на случай, если придется сражаться. Он чувствовал себя трусом, прячущимся за спины других. Ему хотелось просить Кадара разрешить участвовать в битве. Но все уже решено. Он испустил разочарованный вздох, увидев лиирийцев вдали.
— Акила хочет получить Лукьена, — наконец, сообщил он. — В обмен на него он может что-нибудь пообещать.
— Ваш король просто дурак, если думает, что я так легко выдам ему товарища. Он что, считает меня ублюдком, вроде него? — сердито спросил Кадар.
— Я уже сказал, что не знаю.
— Вернитесь на спину крила!
— Я лучше смогу управлять битвой, если буду все видеть, разве нет?
— Битвой управляю я, — отрезал Кадар. — А вам будет безопаснее оставаться верхом. Полезайте.
Но барон Гласс не послушался приказа.
— Я вижу Гласса, — нахмурившись, проговорил Акила. — Но где же Лукьен?
Трагер фыркнул:
— Прячется, ясное дело.
Ответ вызвал у Акилы раздражение.
— Я проделал весь этот путь ради Лукьена, а он даже не побеспокоился выйти ко мне? — он завертел шеей, чтобы увидеть что-либо за спинами кавалеристов. На дюне впереди выстроились ряды наездников на крилах. В центре находился мужчина, который, как решил Акила, и был Кадаром. Выглядел он впечатляюще, высокий, спартанского вида, темнокожий, с суровым взглядом. Рядом с ним стоял однорукий человек, в котором Акила немедленно узнал своего старого советника, барона Гласса.
— Ему не только удалось улизнуть: он еще и помогает моим недругам, — процедил король сквозь зубы. — Ну что же, придется расквитаться с ним за все.
— Точно, — подтвердил Трагер. Его помощник полковник Тарк проехал перед флангами, выкрикивая приказы. Копьеносцы двинутся первыми, за ними — лавина всадников с мечами. Хороший план, решил Акила, но, не будучи человеком военным, он не мог подтвердить этого наверняка. Трагер восседал на коне с видом, исполненным достоинства. Когда он заметил, насколько их силы превосходят джадорийские, на губах его заиграла прямо-таки проказливая усмешка. Но Акила все равно сомневался. Перед смертью Грак предупреждал его о воинском искусстве джадори и свирепости их крилов. — Они могут мгновенно разорвать горло человеку, — предостерег он, и его брат, Дорешен подтвердил эти слова. Дорешен вел их остаток пути после гибели Грака и теперь находился на безопасном расстоянии в тылу, вместе с дровасами, но зловещее пророчество звенело в ушах у короля.
— Чего они ждут? — спросил Акила. — Наших условий?
— Похоже на то, — согласился Трагер. — И хотят оставаться на высоте. Хорошая тактика. Нам придется не так уж легко.
— Но мы же разобьем их, правда?
— Конечно. А потом нужно будет прочесать город.
Глаза генерала блеснули зловещим огнем. Акила предупредил:
— Мне не нужна резня, Уилл.
— Милорд, если они встанут против нас, у нас не останется выбора. А сейчас — довольно нас мариновать.
— Тогда — вперед. Пусть герольд двинется им навстречу. Пусть объявит мои условия.
Трагер ушам своим не поверил.
— Условия? Какие еще условия?
— Не вижу смысла истреблять всех, если нам выдадут Лукьена и Гласса, — он минутку подумал: не стоит ли потребовать еще и Гилвина Томза. — Да нет, мальчишка мне не нужен. Только эти предатели. И амулеты.
— Акила, мы проделали весь этот путь, чтобы наказать врагов. Не только Лукьена, но и чужаков, — Трагер указал на дюны, где ждал Кадар. — Вы что, оставите этим варварам жизнь?
При этих словах Акила умолк. Во время всего путешествия гнев переполнял его, но сейчас он устал и жаждал отдыха. А еще — признался себе, что боится предстоящей битвы. В мозгу его запылала страшная картина той, далекой битвы в Норворе.
— Все, чего я хочу — и всегда хотел — увидеть Лукьена, — сказал он. — Если они выдадут мне его и Гласса, я пощажу их город, — он улыбнулся, ощущая удовольствие от собственных слов. — Вот условия сделки. Как только Кадар услышит, он немедленно согласится. Ни один король не станет рисковать своим городом.
— Но вы же стали, — пробормотал Трагер.
Акила метнул в него сердитый взгляд.
— О чем это ты?
Трагер сделал глубокий вдох.
— Это ошибка. Если позволите джадори уйти, они нападут на нас, когда мы повернем назад. Мы должны уничтожить их. — Он наклонился поближе и прошептал: — Они — наши враги, Акила.
Акила облизнул губы.
— Да…
Но в его мозгу жило еще что-то, воспоминание о Граке и их последний разговор, когда тот назвал его Добрым — как много лет назад. Король начал тереть виски.
— Нет, — он покачал головой. — Нет. Пусть доставят мои условия.
— Акила…
— Сделай это!
Генерал посмотрел на своих помощников, молодых лейтенантов, повсюду сопровождавших его. Их лица ничего не выражали. Наконец, он произнес:
— Очень хорошо. Я сам доставлю условия.
— Ты? — изумился Акила. — Не будь смешным!
Трагер устремил свой взор на Кадара.
— Хочу поближе взглянуть на этого задиру.
Надменный тон Трагера не удивил Акилу, он даже не стал спорить.
— Отлично. Так поспеши.
Барон Гласс терпеливо ждал рядом с Кадаром и его воинами, отказывавшимися взять преимущество, атакуя первыми. Он не знал, достанет ли Акиле и его людям человечности предложить им приемлемые условия. Прошли долгие минуты ожидания, и маленькая группка людей отделилась от лиирийских рядов и направилась к ним. К великому изумлению Торина, среди них был и Трагер.
— Не могу поверить, — с усмешкой проронил он. — Слуга дьявола собственной персоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Армия Акилы показалась на горизонте.
Барон Гласс решил выйти на разведку. Только он мог правильно оценить мощь врага. Раз ему не удастся полноценно участвовать в бою, он отчаянно желал выполнить задание как можно лучше. Только услышав новости, он немедленно помчался из дворца. И спустя всего час они ехали на крилах вместе с Ралави и парнем по имени Беник. Огромная дюна скрывала их и их крилов от армии на горизонте. Торин Гласс выглянул из-за холма и испустил зловещий стон. Он просто не ожидал, что Акила наберет такую громадную армию.
— О, Небо, — прошептал он, качая головой.
Ралави кивнул. Первый разведчик сообщал о крупных силах неприятеля, но он был слишком далеко, чтобы оценить весь масштаб операции. Сейчас же, при свете луны, правда стала для них очевидной. Торин прикинул число воинов: получалось около двух тысяч. Кроме людей на лошадях, там еще множество дровасов с запасами провизии. Возможная стоимость снаряжения такого похода должна быть баснословной: скорее всего, Акила бросил на него все богатство, которым обладал, а может быть, и сверх того. На сердце у барона стало черным-черно. Ведь именно его деньги пошли на поддержание империи Акилы, его и других дворян. Теперь он просто-напросто нищий, ведь Акила спустил все золото на армию. Более, чем когда-либо Торин возжаждал битвы. Годы преступлений безумного короля требуют отмщения.
— Великое множество, — прошептал он. — Я и не думал.
— И я не думал, — согласился Ралави.
Беник держался дерзко и уверенно.
— К утру мы будем готовы, — заявил он.
— И они тоже, — отозвался Торин. — Они будут ждать нас.
По виду лагеря он мог утверждать: Акила не намерен задержаться надолго. Лишь несколько палаток поставлены, люди расхаживают вокруг с копьями и пиками. Они чистят лошадей и точат мечи. Идет подготовка к битве. Акила и Трагер в курсе, что их заметили. Они даже знают, что разведчики джадори притаились за дюнами и наблюдают. И всем своим видом демонстрируют вызов и отсутствие страха.
Ралави задал вопрос на джадори, а Беник перевел:
— Он хочет знать, куда будет направлена атака. На город?
— Да, — ответил Торин. — Пока мы не примем бой.
Ралави понял его хорошо. На его лице появилась гримаса.
— Это плохо, — заявил он. Они знали, что Кадар предпочел бы сражение в песках, лишь бы не подвергать риску горожан. Более того, здесь им может улыбнуться удача. Почва пустыни благоприятна для быстроногих крилов. Этим они надеялись противостоять размерам армии Акилы. Но теперь, увидев, сколько воинов привел его бывший король, Торин Гласс потерял надежду. Теперь их может спасти лишь чудо. Все это время он тренировал воинов Кадара, объясняя им, откуда ждать подвоха и в чем состоит тактика Трагера. Его впечатляли навыки джадори и их способность управлять крилами. Они проявляли себя энергичными, опытными бойцами, способными, при благоприятном стечении обстоятельств, даже противостоять лиирийцам. Но удача отвернулась от них. Акила привел всех королевских гвардейцев и других прославленных воинов. Число же наездников на крилах у Кадара не превысит трех сотен.
— Мы победим, — заявил Ралави упрямо, и выражение его лица стало твердым. Он выучил это слово и теперь повторял его, словно заклинание. Он повернулся к барону за подтверждением. — Победим?
Торин прикусил губу.
— Я не знаю, — при помощи единственной руки он откинулся назад, на теплый песок и стал смотреть на звезды. Мысли вихрем проносились в его голове. Там, во дворце, Кадар лихорадочно готовится к битве, надеясь на рассвете выехать из города и встретить захватчиков. Он отважный человек и беззаветно любит свой народ, и Торину ненавистна сама идея, что такой правитель может погибнуть. Вот бы Лукьен был рядом! Интересно, как Бронзовому Рыцарю живется в Гримхольде? Глядя в небо, он вдруг понял: их задача — унести жизни как можно большего количества лиирийцев, дав Нечеловекам шанс на победу.
— Пора возвращаться, — сказал он.
Ралави и Беник переглянулись.
— Что мы скажем Кадару? — спросил Беник.
Барон Гласс с усилием поднялся на ноги, стряхивая песок.
— Скажем, что пришло время битвы, — ответил он. Потом повернулся и направился к поджидающему крилу.
Солнце еще не встало, а армия кагана Кадара уже была наготове.
По совету барона Гласса они выстроились на гребне длинной дюны, и лучи восходящего солнца сверкали на доспехах и остриях копий. Кадар собрал три сотни наездников на крилах и еще сотню с небольшим воинов, охранявших городские ворота. Если лиирийцы прорвутся сквозь строй, у воинов останется немного шансов. А потом жителям Джадора придется самим защищать себя. Гласс надеялся, что Акила проявит к ним милосердие.
Он сидел на спине крила вместе с Беником, которому Кадар приказал не оставлять Торина одного. Ни одному из них нельзя было вступать в битву. Им не по вкусу пришлось подобное распоряжение, но они понимали: от Торина в бою толку немного, как откровенно сказал Кадар. Лучше будет, если он сможет предупредить Гримхольд в случае чего. Сам Кадар с мрачным лицом восседал на Истиках, своей испытанной в боях самке крила. Оба закованы в тяжелые зелено-коричневые доспехи, покрытые пластинами — весьма удобные. В них и наездник, и крил казались единым существом. На кагане не было шлема. Седеющие волосы блестели на солнце, гордо развеваясь по плечам. Сбоку у седла висел хлыст. В левой руке он держал копье, украшенное белыми перьями. Он, как и его крил, хранил молчание. Истиках языком непрерывно пробовала воздух. Блестящие глаза огромной ящерицы так и сверлили врагов в отдалении с почти человеческой ненавистью. Время от времени она стучала острыми когтями как будто проверяя свою готовность к бою. Она была прекрасна, и Торин буквально любовался ею. Будь у них побольше времени, они могли бы создать более сильную армию, способную уничтожить его прежних соотечествеников.
В трехстах ярдах от них выстроилась наизготовку армия Акилы. Ряды всадников в тяжелых доспехах ждали на пердней линии, выставив копья и мечи, и их серебряные латы сверкали на солнце. Как и предупреждал Торин, они выстроились линиями, и впереди стояли копьеносцы. Линии одна за другой будут выходить на битву. На этот раз для лучников не было нужного расстояния. Побоище состоится в песках: рукопашный бой, где копыта коней будут противостоять когтям. За строем бойцов на своем черном коне восседал Трагер. Генерал выглядел великолепно. Он держал в руке шлем, оглядывая врагов-джадори. Знаменосец был рядом с ним с флагом Лиирии в руках. Воздух был тих, и знамя не развевалось. Интересно, думал Торин, узнает ли его Трагер.
Но вот из лагеря выехал Акила на белом скакуне, резво гарцующем по песку, и присоединился к Трагеру. На нем не было доспехов, лишь королевская туника и плащ. Голову украшала золотая корона. Он выглядел старше Торина, даже с расстояния; на лице короля было серьезное выражение, вопреки недоброй репутации безумца. Кадар сердито ощетинился, увидев Акилу, и испустил глухое ворчание.
— Лиирийский змееныш, — громко воскликнул он. Его люди подхватили возглас ненависти. Каган повернулся к Торину. — Он станет предлагать нам условия? — спросил он.
— Не знаю, — признался Торин. Он чувствовал себя неловко, сидя вместе с Беником на спине крила, поэтому соскользнул на землю. Кадар нахмурился.
— Мне ничего отсюда не видно, — разочарованно бросил Торин. На поясе у него висел меч — на случай, если придется сражаться. Он чувствовал себя трусом, прячущимся за спины других. Ему хотелось просить Кадара разрешить участвовать в битве. Но все уже решено. Он испустил разочарованный вздох, увидев лиирийцев вдали.
— Акила хочет получить Лукьена, — наконец, сообщил он. — В обмен на него он может что-нибудь пообещать.
— Ваш король просто дурак, если думает, что я так легко выдам ему товарища. Он что, считает меня ублюдком, вроде него? — сердито спросил Кадар.
— Я уже сказал, что не знаю.
— Вернитесь на спину крила!
— Я лучше смогу управлять битвой, если буду все видеть, разве нет?
— Битвой управляю я, — отрезал Кадар. — А вам будет безопаснее оставаться верхом. Полезайте.
Но барон Гласс не послушался приказа.
— Я вижу Гласса, — нахмурившись, проговорил Акила. — Но где же Лукьен?
Трагер фыркнул:
— Прячется, ясное дело.
Ответ вызвал у Акилы раздражение.
— Я проделал весь этот путь ради Лукьена, а он даже не побеспокоился выйти ко мне? — он завертел шеей, чтобы увидеть что-либо за спинами кавалеристов. На дюне впереди выстроились ряды наездников на крилах. В центре находился мужчина, который, как решил Акила, и был Кадаром. Выглядел он впечатляюще, высокий, спартанского вида, темнокожий, с суровым взглядом. Рядом с ним стоял однорукий человек, в котором Акила немедленно узнал своего старого советника, барона Гласса.
— Ему не только удалось улизнуть: он еще и помогает моим недругам, — процедил король сквозь зубы. — Ну что же, придется расквитаться с ним за все.
— Точно, — подтвердил Трагер. Его помощник полковник Тарк проехал перед флангами, выкрикивая приказы. Копьеносцы двинутся первыми, за ними — лавина всадников с мечами. Хороший план, решил Акила, но, не будучи человеком военным, он не мог подтвердить этого наверняка. Трагер восседал на коне с видом, исполненным достоинства. Когда он заметил, насколько их силы превосходят джадорийские, на губах его заиграла прямо-таки проказливая усмешка. Но Акила все равно сомневался. Перед смертью Грак предупреждал его о воинском искусстве джадори и свирепости их крилов. — Они могут мгновенно разорвать горло человеку, — предостерег он, и его брат, Дорешен подтвердил эти слова. Дорешен вел их остаток пути после гибели Грака и теперь находился на безопасном расстоянии в тылу, вместе с дровасами, но зловещее пророчество звенело в ушах у короля.
— Чего они ждут? — спросил Акила. — Наших условий?
— Похоже на то, — согласился Трагер. — И хотят оставаться на высоте. Хорошая тактика. Нам придется не так уж легко.
— Но мы же разобьем их, правда?
— Конечно. А потом нужно будет прочесать город.
Глаза генерала блеснули зловещим огнем. Акила предупредил:
— Мне не нужна резня, Уилл.
— Милорд, если они встанут против нас, у нас не останется выбора. А сейчас — довольно нас мариновать.
— Тогда — вперед. Пусть герольд двинется им навстречу. Пусть объявит мои условия.
Трагер ушам своим не поверил.
— Условия? Какие еще условия?
— Не вижу смысла истреблять всех, если нам выдадут Лукьена и Гласса, — он минутку подумал: не стоит ли потребовать еще и Гилвина Томза. — Да нет, мальчишка мне не нужен. Только эти предатели. И амулеты.
— Акила, мы проделали весь этот путь, чтобы наказать врагов. Не только Лукьена, но и чужаков, — Трагер указал на дюны, где ждал Кадар. — Вы что, оставите этим варварам жизнь?
При этих словах Акила умолк. Во время всего путешествия гнев переполнял его, но сейчас он устал и жаждал отдыха. А еще — признался себе, что боится предстоящей битвы. В мозгу его запылала страшная картина той, далекой битвы в Норворе.
— Все, чего я хочу — и всегда хотел — увидеть Лукьена, — сказал он. — Если они выдадут мне его и Гласса, я пощажу их город, — он улыбнулся, ощущая удовольствие от собственных слов. — Вот условия сделки. Как только Кадар услышит, он немедленно согласится. Ни один король не станет рисковать своим городом.
— Но вы же стали, — пробормотал Трагер.
Акила метнул в него сердитый взгляд.
— О чем это ты?
Трагер сделал глубокий вдох.
— Это ошибка. Если позволите джадори уйти, они нападут на нас, когда мы повернем назад. Мы должны уничтожить их. — Он наклонился поближе и прошептал: — Они — наши враги, Акила.
Акила облизнул губы.
— Да…
Но в его мозгу жило еще что-то, воспоминание о Граке и их последний разговор, когда тот назвал его Добрым — как много лет назад. Король начал тереть виски.
— Нет, — он покачал головой. — Нет. Пусть доставят мои условия.
— Акила…
— Сделай это!
Генерал посмотрел на своих помощников, молодых лейтенантов, повсюду сопровождавших его. Их лица ничего не выражали. Наконец, он произнес:
— Очень хорошо. Я сам доставлю условия.
— Ты? — изумился Акила. — Не будь смешным!
Трагер устремил свой взор на Кадара.
— Хочу поближе взглянуть на этого задиру.
Надменный тон Трагера не удивил Акилу, он даже не стал спорить.
— Отлично. Так поспеши.
Барон Гласс терпеливо ждал рядом с Кадаром и его воинами, отказывавшимися взять преимущество, атакуя первыми. Он не знал, достанет ли Акиле и его людям человечности предложить им приемлемые условия. Прошли долгие минуты ожидания, и маленькая группка людей отделилась от лиирийских рядов и направилась к ним. К великому изумлению Торина, среди них был и Трагер.
— Не могу поверить, — с усмешкой проронил он. — Слуга дьявола собственной персоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108