День клонился к закату, и жара потихоньку начинала убывать. Длинная процессия людей на лошадях и дровасах растянулась к западу, двигаясь на удивление тихо: все звуки поглощал песок. Ганджор остался лишь далеким воспоминанием. И сейчас, сидя на коне, Акила с глухой тоской возвращался мыслями к скромным покоям, выделенным ему в Ганджоре. Его армия провела в пустыне всего только два дня, но он уже страдал из-за отсутствия комфорта, а также крепких напитков так, как будто не употреблял их уже много недель. Грак постарался на славу: у них было все необходимое. И выступили они в срок — через два дня после того, как наняли предводителя каравана. Ознакомившись с количеством золота на закупки, Грак не страдал от ограничений, покупая множество дровасов и бесчисленное количество баррелей воды для поездки. И теперь длиннейшая цепь нагруженных провизией, палатками и мехами с водой дровасов вытянулась за спиной у Акилы. Шли они медленно. Хотя лошади и могут идти по пустыне, но с минимальной скоростью и часто отдыхая. Жара здесь — особенно страшный враг. Грак закупил для людей гака и белые накидки для лошадей, так что теперь они напоминали жуткие привидения, ползущие через пески. Акила, покрытый гака, обильно потел, проклиная все несчастья, забросившие его в это Небом забытое место. Поистине, Пустыня Слез проклята богами, ибо никогда еще Акила не видел такой безбрежной пустоты. Даже Норвор, с его скалами и выжженной землей, не может состязаться с пустыней. Здесь на протяжении целых часов ничего не встретишь, и горы не становятся ближе. Акила откинул назад гака, не в силах выносить плотную, жаркую ткань. Ругаясь, вытер пот с лица. Рядом с ним ехал генерал Трагер, спрятав лицо под черной тканью, держась в седле стоически прямо. Подле него — его помощник полковник Тарк. Такой же молчаливый и спокойный, как его командир. Удивительно, но вся армия хранила молчание. Если не считать редкого мычания дровасов, больше не было слышно ни звука. Даже на отдыхе разговоры сводились к минимуму. Кроме воды и пищи, другие удобства отсутствовали, и Акила знал, что все солдаты мечтают вернуться в Лиирию. Они хорошо служили ему, и он ими гордился. Хотелось бы ему отплатить им за преданность. Но он знал: это невозможно.
Грак пообещал, что они прибудут в Джадор менее чем за неделю. Вместе с братом Дорешеном они проделали хорошую работу по снаряжению и отлично вели караван. Грак оставил остальных членов семьи в Ганджоре, обещая вскоре вернуться за ними. Это решение порадовало Акилу, ибо он не знал, какого рода сражение им придется выдержать в Джадоре, и не хотел подвергать риску жену и детей Грака. Им нужна неделя, объяснил проводник, ведь лошадям нужно много отдыха и воды, а вода тяжела, и дровасам будет нелегко нести ее. Великое предприятие, но Акила уже участвовал в подобных акциях. Взять хотя бы строительство библиотеки. Некоторые утверждали, что ее нельзя построить, но он-то выстроил это грандиозное здание, а теперь вот его армия штурмует пески.
Наблюдая за клонящимся к закату солнцем, он потянулся за мехом с водой, достал его и сделал большой глоток благословенной влаги. Грак предупредил его, чтобы он не пил вина, когда поедет через пустыню, а то может стать плохо. У Акилы был большой соблазн пренебречь советом, но он все же послушался. И теперь он впервые за многие годы оставался трезвым больше нескольких часов — и ощущение показалось ему весьма необычным. Ни приятным, ни неприятным, просто необычным. И еще — жаркая пустыня как будто успокоила его воспаленный мозг. Здесь ничто не могло взволновать его, и он никак будто не ощущал тягот своего правления. Несмотря на палящее солнце, тишина и покой в дневное время напоминали ему о ночи. Акила наслаждался одиночеством.
Когда опустилась ночь, разбили лагерь. Две тысячи солдат начали разгружать палатки, разожгли костры. Установили шатер Акилы — он был больше всех прочих. Рядом поставили палатку для Трагера и остального командующего состава. Грак и его брат тоже ночевали рядом, так как Акила желал иметь их поблизости. Скорее всего, он делает ошибку, до такой степени доверяя их вожаку, но ему полюбилась компания южанина. Они часто делили трапезу. Нынче Акила так устал за день, что предпочел после ужина отправиться на задворки лагеря, дабы отдохнуть от суеты и дыма. Там он обнаружил Грака, в одиночестве любующегося звездами. Ночь была ясной, как и все ночи в пустыне. Акила и не подозревал никогда, что на небе может быть столько звезд. Он тихонько приблизился, хотя и знал, что Грак все равно его услышит.
— Прекрасная ночь, — промолвил он, глядя на небо.
Грак кивнул, не оборачиваясь.
— Точно, — голос южанина выдавал глубокую задумчивость. Акила с любопытством оглядел его.
— У тебя неприятности? Мы сбились с пути?
— Нет, милорд. Мы хорошо продвинулись. Не беспокойтесь.
— Но ты чем-то озабочен, я бы сказал, — Акила решил добиться ответа. — Скажи, чем.
— Есть вещи, что волнуют меня, — отвечал Грак, все еще не сводя глаз с небосвода.
— Связанные с этим походом?
Грак кивнул.
— Так в чем же дело?
— Хотел бы я знать, что вы будете делать с таким количеством людей, когда прибудете в Джадор. Вы сказали, что ищете человека по имени Лукьен, но ведь, для поимки одного человека, не нужна целая армия.
Смелость высказывания удивила Акилу. По правде говоря, он не должен был бы терпеть подобную дерзость от наемного работника.
— Это уж мое дело, — просто ответил король. — Тебе заплатили за то, чтобы доставить нас в Джадор, а не за беспокойство об их благополучии.
— Но я все равно беспокоюсь, милорд. Они ведут торговлю со мной, дают мне доход. И еще — они добрые люди. Я не хотел бы, чтобы им причинили вред, — он, наконец, взглянул на Акилу. — И не хотел бы участвовать в этом.
— Об этом нужно было позаботиться до того, как ты согласился вести нас, — сердито отрезал Акила. — Я ведь не прятал от тебя свою армию. Ты мог отказаться.
— Я боялся, — признался Грак. И, к удивлению Акилы, он вдруг улыбнулся. — Хотя, может быть, мне и не следовало.
— О чем это ты?
— Я же наблюдаю за вами, милорд. Вы не тот, кем я вас считал. В Ганджоре вас называют «Джахазавар». Знаете, что это означает?
— Нет, скажи мне.
— Это значит «безумный». Вас кличут безумным королем, и не только в Ганджоре. Все, кто вас знает, считают вас душевнобольным. Но я вижу, как вы заботитесь о моей семье и как по-доброму обращаетесь со своими людьми. А теперь вы пришли полюбоваться звездами, — Грак усмехнулся. — Я думаю, вы не тот, кем вас считают, милорд.
— Правда? А кто же я в таком случае?
— Думаю, вы тот человек, которым вас называли прежде. Акила Добрый.
Это слово вызвало у короля душевный трепет. Он смущенно отвел взгляд.
— Это было целую вечность назад, когда я был глупым и наивным юнцом. До того, как у меня появились враги.
— Пустыня — магическое место, милорд. Она по-разному влияет на людей. Для вас она явилась очищением. Разве вы не чувствуете?
— Чувствую, — неохотно согласился Акила. — И что с того?
Грак пожал плечами.
— Да ничего. Разве что вы могли бы прислушаться к голосу доброго человека внутри вас.
— Я и есть добрый человек, — прошипел Акила. — Всегда был им и буду!
— Добрый человек пощадил бы джадори, милорд.
— Ты позволяешь себе дерзость, — предостерег король.
— Истребить их всех, чтобы схватить того, кто навредил вам…
— Да что ты вообще о нем знаешь? — закричал Акила. — Ничего! — его голос зазвенел на весь лагерь. — Ты и понятия не имеешь, какой вред мне причинил Лукьен. Он должен заплатить, и он заплатит!
— Конечно, милорд, — спокойно ответил Грак. Голос его звучал умиротворяюще. — Хорошо, — он улыбнулся. — Давайте смотреть на небо и забудем наши проблемы, идет?
Акила глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение. Гнев обуял его, но Граку удалось его утихомирить.
— Хорошо, — вздохнул он.
Словно ребенок, он устремил взор в небо. И почти целый час они с Граком молча стояли под звездами, пока не подошло время сна.
Акила один занимал свой шатер. Он спал в одиночестве, потому что нуждался в тишине и не боялся пустыни, хотя два рыцаря-телохранителя и сторожили у входа в шатер. Сегодня сон Акилы был тяжелым. Его мучили кошмары, видение истекающих кровью джадори. Ему снилось, будто он во главе огромной армии гонит целые толпы джадорийских женщин, нагих и оплакивающих убитых им мужей. Жуткая картина заставила его вскочить, и теперь он лежал, тяжело дыша, на шелковых простынях. Кругом не было ни звука, лишь гулкая тишина да звук его дыхания. Он гляделся во тьме, увидел одинокую свечу во мраке и уставился на огонь, пытаясь убедить себя, что поступает правильно.
— Да поможет мне Небо, — простонал он. — Во что я превратился?
Никто не отвечал. Спустя несколько секунд Акила успокоился. Его веки отяжелели, голова упала на подушки. Но проспал он всего миг, а потом — услышал нечеловеческий крик. И снова вскочил. Снаружи раздавался шум — видно, множество солдат пробудились ото сна. Крик раздался снова — жуткий утробный вой. Акила откинул простыни и вскочил. Лунный свет заливал шатер. Сквозь натянутую ткань он увидел в небе парящую тень. Потеряв дар речи, он глядел на нее через стену шатра.
— Что за…
В ночном балахоне Акила побежал к выходу. Его рыцари-телохранители покинули пост — и он понял, почему. Соседняя палатка оказалась изорванной и смятой: то была палатка Грака. А рядом с ней… Акила заметил такое, чего никогда не видел прежде. Чудовищных размеров змей с длинным, мощным телом, покрытый чешуей. Пара кроваво-красных глаз сверкали на морде, за которой раздувался огромный капюшон. Змей шипел, из открытой пасти торчали страшные острые клыки, подобные кинжалам. Акила съежился от ужаса. Чудовище свило хвост в кольца, захватив Грака. Оно подняло человека высоко над землей, и он вопил от ужаса. Телохранители выхватили мечи… и замерли с ними в бездействии. Все люди в лагере пробудились от криков Грака и шипения гигантского гада.
— О Небо, но что это?
Акила повернулся и увидел Трагера, выскочившего из палатки, полуголого, с мечом наперевес. Генерал схватил Акилу за шиворот и отшвырнул его назад.
— Стойте там! — рявкнул он.
— Оно схватило Грака! — кричал Акила.
Трагер снова оттолкнул его.
— Убирайтесь!
Рыцари-телохранители присоединились к остальным, образовав изломанный круг вокруг змея. Он склонился над ними, угрожая смертоносными челюстями, и сжимая в кольце Грака: тот уже стал багрово-пурпурным. Брат Грака Дорешен выполз из смятой палатки с окровавленным лицом, бессильно загребая песок руками.
— Грак!
Змея резко повернулась на звук, сделав бросок вперед, и цепочка людей с криками разбежалась. Трагер с ревом бросился вперед, взмахнув мечом перед пастью чудовища.
— А ну, ты, поганая сука! — заорал он.
— Уилл, вернись! — приказал Акила.
Увидев, что король беззащитен, телохранители сгрудились вокруг Акилы, образовав щит и оттеснив его подальше. Он видел, как Трагер сражается со змеем, обрушивая удары на его брюхо. Но чудовищу удалось скрыться с добычей. Вместе с Граком оно умчалось во мрак, и крики несчастного долго были слышны вдали.
Акила высвободился от заботливых стражей.
— Но послушайте! Мы должны догнать его!
Трагер упал к его ногам, отчаянно мотая головой.
— Нет. Слишком поздно.
— Но оно схватило Грака!
— Я знаю!
Подошли еще солдаты, они помогли Дорешену подняться на ноги. В глазах человека стоял ужас: он видел, как ночная тварь утащила его брата. Акила немедленно подошел к нему.
— Что это было, Дорешен?
— Расс, — прошептал тот. Он вырвался из рук солдат и закричал: — Грак!
— С ним покончено, — бросил Трагер. — Громы и молнии, я потерял его! — Он поднялся на ноги, и меч бессильно выпал из его рук.
Дорешен рухнул на песок и зашелся в рыданиях. Акила стоял над ним, не зная, что сказать. Люди с потерянным видом теснились вокруг. Эхо от воплей Грака все еще гуляло по пустыне.
— Расс, — пробормотал Акила.
Он никогда прежде не слышал этого слова, но знал, что пустыня ввела его в заблуждение. Грак был неправ. Пустыня — вовсе не мирное место, полное магии покоя. Как и повсюду, здесь царит зло. Пустыне нельзя доверять.
50
Для барона Торина Гласса не было худшего унижения, чем ехать с кем-то на одной лошади. В дни своей молодости, до изгнания, он считался непревзойденным наездником. Но ни одна из лошадей не сравнится по быстроте и мощи с крилом. Мало того, сейчас у него только одна рука, поэтому он не в состоянии править по-настоящему. Эта роскошь больше не для него. Это и причиняло барону боль.
Вот и сегодня вечером он выехал в пустыню с двумя подчиненными Кадара, сидя на спине крила вместе с одним из лучших друзей Кадара по имени Ралави. Ралави лишь немного говорил на их языке. Другой же разведчик хорошо знал язык северян, и это было удачей для барона, ибо он не успел еще научиться джадори. Когда они покинули дворец, светила луна, и песок отливал серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Грак пообещал, что они прибудут в Джадор менее чем за неделю. Вместе с братом Дорешеном они проделали хорошую работу по снаряжению и отлично вели караван. Грак оставил остальных членов семьи в Ганджоре, обещая вскоре вернуться за ними. Это решение порадовало Акилу, ибо он не знал, какого рода сражение им придется выдержать в Джадоре, и не хотел подвергать риску жену и детей Грака. Им нужна неделя, объяснил проводник, ведь лошадям нужно много отдыха и воды, а вода тяжела, и дровасам будет нелегко нести ее. Великое предприятие, но Акила уже участвовал в подобных акциях. Взять хотя бы строительство библиотеки. Некоторые утверждали, что ее нельзя построить, но он-то выстроил это грандиозное здание, а теперь вот его армия штурмует пески.
Наблюдая за клонящимся к закату солнцем, он потянулся за мехом с водой, достал его и сделал большой глоток благословенной влаги. Грак предупредил его, чтобы он не пил вина, когда поедет через пустыню, а то может стать плохо. У Акилы был большой соблазн пренебречь советом, но он все же послушался. И теперь он впервые за многие годы оставался трезвым больше нескольких часов — и ощущение показалось ему весьма необычным. Ни приятным, ни неприятным, просто необычным. И еще — жаркая пустыня как будто успокоила его воспаленный мозг. Здесь ничто не могло взволновать его, и он никак будто не ощущал тягот своего правления. Несмотря на палящее солнце, тишина и покой в дневное время напоминали ему о ночи. Акила наслаждался одиночеством.
Когда опустилась ночь, разбили лагерь. Две тысячи солдат начали разгружать палатки, разожгли костры. Установили шатер Акилы — он был больше всех прочих. Рядом поставили палатку для Трагера и остального командующего состава. Грак и его брат тоже ночевали рядом, так как Акила желал иметь их поблизости. Скорее всего, он делает ошибку, до такой степени доверяя их вожаку, но ему полюбилась компания южанина. Они часто делили трапезу. Нынче Акила так устал за день, что предпочел после ужина отправиться на задворки лагеря, дабы отдохнуть от суеты и дыма. Там он обнаружил Грака, в одиночестве любующегося звездами. Ночь была ясной, как и все ночи в пустыне. Акила и не подозревал никогда, что на небе может быть столько звезд. Он тихонько приблизился, хотя и знал, что Грак все равно его услышит.
— Прекрасная ночь, — промолвил он, глядя на небо.
Грак кивнул, не оборачиваясь.
— Точно, — голос южанина выдавал глубокую задумчивость. Акила с любопытством оглядел его.
— У тебя неприятности? Мы сбились с пути?
— Нет, милорд. Мы хорошо продвинулись. Не беспокойтесь.
— Но ты чем-то озабочен, я бы сказал, — Акила решил добиться ответа. — Скажи, чем.
— Есть вещи, что волнуют меня, — отвечал Грак, все еще не сводя глаз с небосвода.
— Связанные с этим походом?
Грак кивнул.
— Так в чем же дело?
— Хотел бы я знать, что вы будете делать с таким количеством людей, когда прибудете в Джадор. Вы сказали, что ищете человека по имени Лукьен, но ведь, для поимки одного человека, не нужна целая армия.
Смелость высказывания удивила Акилу. По правде говоря, он не должен был бы терпеть подобную дерзость от наемного работника.
— Это уж мое дело, — просто ответил король. — Тебе заплатили за то, чтобы доставить нас в Джадор, а не за беспокойство об их благополучии.
— Но я все равно беспокоюсь, милорд. Они ведут торговлю со мной, дают мне доход. И еще — они добрые люди. Я не хотел бы, чтобы им причинили вред, — он, наконец, взглянул на Акилу. — И не хотел бы участвовать в этом.
— Об этом нужно было позаботиться до того, как ты согласился вести нас, — сердито отрезал Акила. — Я ведь не прятал от тебя свою армию. Ты мог отказаться.
— Я боялся, — признался Грак. И, к удивлению Акилы, он вдруг улыбнулся. — Хотя, может быть, мне и не следовало.
— О чем это ты?
— Я же наблюдаю за вами, милорд. Вы не тот, кем я вас считал. В Ганджоре вас называют «Джахазавар». Знаете, что это означает?
— Нет, скажи мне.
— Это значит «безумный». Вас кличут безумным королем, и не только в Ганджоре. Все, кто вас знает, считают вас душевнобольным. Но я вижу, как вы заботитесь о моей семье и как по-доброму обращаетесь со своими людьми. А теперь вы пришли полюбоваться звездами, — Грак усмехнулся. — Я думаю, вы не тот, кем вас считают, милорд.
— Правда? А кто же я в таком случае?
— Думаю, вы тот человек, которым вас называли прежде. Акила Добрый.
Это слово вызвало у короля душевный трепет. Он смущенно отвел взгляд.
— Это было целую вечность назад, когда я был глупым и наивным юнцом. До того, как у меня появились враги.
— Пустыня — магическое место, милорд. Она по-разному влияет на людей. Для вас она явилась очищением. Разве вы не чувствуете?
— Чувствую, — неохотно согласился Акила. — И что с того?
Грак пожал плечами.
— Да ничего. Разве что вы могли бы прислушаться к голосу доброго человека внутри вас.
— Я и есть добрый человек, — прошипел Акила. — Всегда был им и буду!
— Добрый человек пощадил бы джадори, милорд.
— Ты позволяешь себе дерзость, — предостерег король.
— Истребить их всех, чтобы схватить того, кто навредил вам…
— Да что ты вообще о нем знаешь? — закричал Акила. — Ничего! — его голос зазвенел на весь лагерь. — Ты и понятия не имеешь, какой вред мне причинил Лукьен. Он должен заплатить, и он заплатит!
— Конечно, милорд, — спокойно ответил Грак. Голос его звучал умиротворяюще. — Хорошо, — он улыбнулся. — Давайте смотреть на небо и забудем наши проблемы, идет?
Акила глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение. Гнев обуял его, но Граку удалось его утихомирить.
— Хорошо, — вздохнул он.
Словно ребенок, он устремил взор в небо. И почти целый час они с Граком молча стояли под звездами, пока не подошло время сна.
Акила один занимал свой шатер. Он спал в одиночестве, потому что нуждался в тишине и не боялся пустыни, хотя два рыцаря-телохранителя и сторожили у входа в шатер. Сегодня сон Акилы был тяжелым. Его мучили кошмары, видение истекающих кровью джадори. Ему снилось, будто он во главе огромной армии гонит целые толпы джадорийских женщин, нагих и оплакивающих убитых им мужей. Жуткая картина заставила его вскочить, и теперь он лежал, тяжело дыша, на шелковых простынях. Кругом не было ни звука, лишь гулкая тишина да звук его дыхания. Он гляделся во тьме, увидел одинокую свечу во мраке и уставился на огонь, пытаясь убедить себя, что поступает правильно.
— Да поможет мне Небо, — простонал он. — Во что я превратился?
Никто не отвечал. Спустя несколько секунд Акила успокоился. Его веки отяжелели, голова упала на подушки. Но проспал он всего миг, а потом — услышал нечеловеческий крик. И снова вскочил. Снаружи раздавался шум — видно, множество солдат пробудились ото сна. Крик раздался снова — жуткий утробный вой. Акила откинул простыни и вскочил. Лунный свет заливал шатер. Сквозь натянутую ткань он увидел в небе парящую тень. Потеряв дар речи, он глядел на нее через стену шатра.
— Что за…
В ночном балахоне Акила побежал к выходу. Его рыцари-телохранители покинули пост — и он понял, почему. Соседняя палатка оказалась изорванной и смятой: то была палатка Грака. А рядом с ней… Акила заметил такое, чего никогда не видел прежде. Чудовищных размеров змей с длинным, мощным телом, покрытый чешуей. Пара кроваво-красных глаз сверкали на морде, за которой раздувался огромный капюшон. Змей шипел, из открытой пасти торчали страшные острые клыки, подобные кинжалам. Акила съежился от ужаса. Чудовище свило хвост в кольца, захватив Грака. Оно подняло человека высоко над землей, и он вопил от ужаса. Телохранители выхватили мечи… и замерли с ними в бездействии. Все люди в лагере пробудились от криков Грака и шипения гигантского гада.
— О Небо, но что это?
Акила повернулся и увидел Трагера, выскочившего из палатки, полуголого, с мечом наперевес. Генерал схватил Акилу за шиворот и отшвырнул его назад.
— Стойте там! — рявкнул он.
— Оно схватило Грака! — кричал Акила.
Трагер снова оттолкнул его.
— Убирайтесь!
Рыцари-телохранители присоединились к остальным, образовав изломанный круг вокруг змея. Он склонился над ними, угрожая смертоносными челюстями, и сжимая в кольце Грака: тот уже стал багрово-пурпурным. Брат Грака Дорешен выполз из смятой палатки с окровавленным лицом, бессильно загребая песок руками.
— Грак!
Змея резко повернулась на звук, сделав бросок вперед, и цепочка людей с криками разбежалась. Трагер с ревом бросился вперед, взмахнув мечом перед пастью чудовища.
— А ну, ты, поганая сука! — заорал он.
— Уилл, вернись! — приказал Акила.
Увидев, что король беззащитен, телохранители сгрудились вокруг Акилы, образовав щит и оттеснив его подальше. Он видел, как Трагер сражается со змеем, обрушивая удары на его брюхо. Но чудовищу удалось скрыться с добычей. Вместе с Граком оно умчалось во мрак, и крики несчастного долго были слышны вдали.
Акила высвободился от заботливых стражей.
— Но послушайте! Мы должны догнать его!
Трагер упал к его ногам, отчаянно мотая головой.
— Нет. Слишком поздно.
— Но оно схватило Грака!
— Я знаю!
Подошли еще солдаты, они помогли Дорешену подняться на ноги. В глазах человека стоял ужас: он видел, как ночная тварь утащила его брата. Акила немедленно подошел к нему.
— Что это было, Дорешен?
— Расс, — прошептал тот. Он вырвался из рук солдат и закричал: — Грак!
— С ним покончено, — бросил Трагер. — Громы и молнии, я потерял его! — Он поднялся на ноги, и меч бессильно выпал из его рук.
Дорешен рухнул на песок и зашелся в рыданиях. Акила стоял над ним, не зная, что сказать. Люди с потерянным видом теснились вокруг. Эхо от воплей Грака все еще гуляло по пустыне.
— Расс, — пробормотал Акила.
Он никогда прежде не слышал этого слова, но знал, что пустыня ввела его в заблуждение. Грак был неправ. Пустыня — вовсе не мирное место, полное магии покоя. Как и повсюду, здесь царит зло. Пустыне нельзя доверять.
50
Для барона Торина Гласса не было худшего унижения, чем ехать с кем-то на одной лошади. В дни своей молодости, до изгнания, он считался непревзойденным наездником. Но ни одна из лошадей не сравнится по быстроте и мощи с крилом. Мало того, сейчас у него только одна рука, поэтому он не в состоянии править по-настоящему. Эта роскошь больше не для него. Это и причиняло барону боль.
Вот и сегодня вечером он выехал в пустыню с двумя подчиненными Кадара, сидя на спине крила вместе с одним из лучших друзей Кадара по имени Ралави. Ралави лишь немного говорил на их языке. Другой же разведчик хорошо знал язык северян, и это было удачей для барона, ибо он не успел еще научиться джадори. Когда они покинули дворец, светила луна, и песок отливал серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108