Правда, его собственная миссия представлялась куда более опасной. Вскоре уже армия Акилы покажется на горизонте — может статься, и недели не пройдет. Хотя Торин наказал Лукьену не волноваться о своей судьбе, сам порой испытывал серьезные опасения. Но желание помочь Кадару, тем не менее, пересиливало, и Лукьен одобрял это. Торин — хороший человек и великий тактик. Если кто и сможет наладить оборону Джадора, так это он.
Отмерив несколько часов пути, джадори устроили привал. Они находились сейчас в широком каньоне, где красноватые скалы образовывали небольшой уклон, а почва стала твердой, и это облегчало движение. Они спешились, и джадори достали пищу и воду, предложив остальным сделать то же самое. Лукьен помог Гилвину слезть с дроваса и стал распаковывать продукты; Гилвин же освободил Теку из клетки. Мартышка тут же вскарабкалась к хозяину на плечо. Лукьен выдал им фиников, которые Теку тут же принялась уписывать за обе щеки. Пока она насыщалась, Гилвин подошел к Изумруду, погладил зверя по зеленой шкуре, отчего тот замурлыкал, словно гигантский котенок. Гилвин отвязал крила. Тот не убегал, а смотрел на юношу, как будто благодарил его.
— Да этот мальчик умеет установить контакт с крилом, — проговорил сзади звонкий голос. — Лукьен повернулся и увидел улыбающуюся Миникин. В руке она держала краюшку хлеба. За ее спиной великан Трог рылся в котомке, извлекая провиант.
— Да, — согласился Лукьен. — Похоже на то.
Миникин придвинулась ближе.
— Почему бы вам не прихватить еду и не посидеть со мной? — Она указала на ближайший валун. — Вон там, в тени.
Лукьен растерялся, но выражение лица маленькой леди придало ему уверенности. Он достал лепешку и кусок вяленого мяса и последовал за ней к скале, напоминающей раскрытые губы. Миникин уселась в тени, раскинув свой чудесный плащ. Амулет на ее шее казался просто огромным. Он сверкал разными красками, но удивительный плащ изменил свой вид. Она поманила Лукьена, приглашая сесть рядом. Они ели, наслаждаясь тенью и наблюдая за Гилвином.
— Итак, Гилвин утверждает, будто вы умеете разговаривать с духами, — сказал Лукьен.
Миникин рассмеялась.
— Вы мастер задавать вопросы в лоб, сэр Лукьен. Так вот что вас беспокоит!
— Я не совсем понимаю, о чем речь.
— Вы все утро глаз с меня не спускаете. Так и прожигаете мне спину взглядом. Вы мне явно не доверяете. А может быть боитесь. Точно не знаю, но, право же, мне не хотелось бы проникать в ваше сознание в поисках ответа.
— Что? Вы к тому же и мысли читаете?!
Миникин улыбнулась.
— Лишь тогда, когда без этого не обойтись.
Лукьен не знал, относиться ли серьезно к ее утверждению.
— Вы не такая, как все — в этом я уверен. — Он медленно жевал хлеб, соображая, как высказаться, не оскорбляя маленькую леди. — Честно говоря, я никого не встречал, похожего на вас или вашего Трога. И, вы должны согласиться, парочка у вас та еще…
— Соглашусь лишь в том, что мы непонятны для вас, — ответила Миникин. — Вам неясны мотивы поступков здешних людей. Вы лиириец, а в Лиирии существует множество верований. Вы, наверное, верите в силу Небес?
— На самом деле, я не верю ни во что.
— Но в силу амулетов — наверняка. Просто должны.
— Да, — пришлось согласиться Лукьену. — Но это потому, что я видел, как они действуют. Но совершенно не верю в то, что за ними стоит великий Бог Вала. — Он окинул ее взглядом. — Ведь вы-то верите именно в это?
Миникин ответила уклончиво:
— Люди в Джадоре и Ганджоре считают, что над всем стоит верховное божество. Многие люди в мире тоже склоняются к такой теории. Даже в Лиирии есть те, кто уверовал в единого Бога. Здесь, в Джадоре и в Ганджоре его называют Вала.
— Но вы мне не ответили. Я хочу знать, как насчет вас! Вы верите в Вала?
— Верю, — проговорила Миникин, поднимая амулет на цепочке. — Верю в Акари, ибо они разговаривают со мной. Именно джадори, а не я, назвали амулеты Очами Господа.
— Значит, они дали им такое имя после того, как что-то поняли?
— Именно так. Кадар и его люди поклоняются Вала, и у меня нет причины расспрашивать их на сей счет. Акари тоже верят в Вала, по крайней мере, некоторые из них. Но они никогда не сообщали мне, что он из себя представляет, если и вправду существует.
Этот ответ вовсе не удовлетворил Лукьена.
— Расскажите мне про Акари. Гилвин сказал, вы можете видеть их, хоть они и умерли.
— Верно.
— Так вы видите духов?
Миникин усмехнулась:
— Вы задали сразу два вопроса!
— Что вы имеете в виду?
— Вы не просто хотите знать, вижу ли я духов, сэр Лукьен. Вы хотите знать, вижу ли я духов вокруг вас!
Лукьен смущенно зарделся.
— Что ж, так оно и есть. Я и хотел сказать, видите ли вы умерших…
— Разрешите мне помочь вам. Я вижу только тех духов, которые помогают моему народу, то есть, Акари. Они сами выбрали говорить со мной и показываться мне. Других — не вижу.
У Лукьена отлегло от сердца.
— Вы хотели знать, вижу ли я королеву Кассандру, — очень мягко продолжала Миникин. — К сожалению, нет. Но это вовсе не значит, что ее нет с вами рядом, сэр Лукьен.
Лукьен попытался улыбнуться.
— Конечно, нет. На самом деле, эта идея бессмысленна. — Он попробовал сменить тему: — Так что там насчет Акари? Вы говорили Гилвину, что они знают толк в магии? Это правда?
— Я говорила, что они владеют секретом вызова. И что могут общаться с духами предков. В известном смысле, да, они способны совершать магические действия. Некоторые из них были весьма могущественны.
— И что с ними случилось?
Миникин погрустнела.
— Это долгая история, к тому же, не слишком приятная.
— Я хотел бы это знать, — Лукьен улыбнулся, стараясь подбодрить маленькую леди и заставить поделиться тайной.
— Ну хорошо, — вздохнула она. — Эти Акари умерли очень давно, точнее, много десятилетий назад. Они жили за горами, там, где сейчас Гримхольд. Гримхольд был их оплотом. Здесь они и практиковали вызов духов, и таким образом защищались от окружающего мира. Но от всех им было не защититься. Народ Кадара — джадори — боялись Акари. Боялись их могущества, их чар. — Лицо маленькой дамы стало очень серьезным. — И в один из дней народ Кадара напал на Акари. И перебил их всех.
— Джадори? Но ведь они так миролюбивы!
— Как я уже сказала, это случилось давным-давно, задолго до рождения самого Кадара. Тогда и джадори были другими. Куда более агрессивными и трусливыми. — Внезапно лицо Миникин просияло. — Но Кадар сумел их изменить. Сделал из них прекрасных людей.
— Как ему это удалось?
В глазах Миникин, казалось, заиграли лучики светлых воспоминаний.
— Я встретила Кадара уже давно, когда он был молод, и я тоже… ну, скажем, была моложе, чем теперь. Я прибыла сюда в поисках нормального мира, потому что такой, как я, было это необходимо.
— Вы имеете в виду… такой маленькой? — осторожно спросил Лукьен.
Миникин улыбнулась.
— Да, мне было непросто жить, сэр Лукьен. Мир за пределами Джадора жесток.
— Как же, я знаю об этом, — вздохнул рыцарь. — Итак, вы прибыли в Джадор и встретили Кадара?
— Точно. Он один правил Джадором уже несколько лет и знал историю своего народа, знал об их ужасном преступлении против Акари. Кадар — хороший человек, сэр Лукьен. Вам стоит поверить в это.
— Я верю, — отвечал Лукьен. Издалека он видел Гилвина, все еще работавшего с Изумрудом. Он вспомнил, с какой теплотой каган отнесся к мальчику.
Минкин продолжала:
— Кадар принял меня со всей душой — так же, как и вас, когда вы в первый раз прибыли сюда с вашими спутниками. Ему удалось сделать своих подданных менее воинственными и недоверчивыми к иноземцам. Мы с ним быстро стали друзьями. И я полюбила жить в его дворце. Впервые за всю свою жизнь я была свободна, меня окружали люди, которые относились ко мне без жестокости и насмешек.
— А вас не беспокоило то, что джадори сделали с Акари?
— Нет, — просто сказала Миникин. — Я знала, какое доброе сердце у Кадара. Когда же он рассказал мне эту историю, то я поняла, в чем истоки его доброты и великодушия. Я заставила его отвести меня в ту горную местность. Так я и нашла Гримхольд… и духов.
— Вы имеете в виду, что духи Акари говорили с вами? — восхищенно проговорил Лукьен.
— Это было похоже на колокольный звон! Их голоса звучали во мне на протяжении многих лет. Я была первым человеком, встретившимся с ними за много десятилетий, и потом, они все-таки не доверяли Кадару и его народу. — Миникин пожала плечами. — Вот почему они выбрали меня.
— Чтобы рассказать свою историю?
— Похоже на то. И чтобы жить в мире с помощью меня и людей, которых я к ним приведу. Не все Акари желали переходить в иной мир. Большинство из них — самые сильные — захотели остаться.
— Получается, вы привели людей, к которым Акари прикрепились… — Лукьен начал кое-что понимать.
— Верно. И я сказала Гилвину, что они напоминают те существа, которых вы, северяне, зовете ангелами. Духи Акари живут посредством Нечеловеков, помогая им справляться с разными трудностями. Те, кто были слепыми, могут видеть. Глухие же, такие, как Трог, начинают слышать.
— Потрясающе, — Лукьен глубоко вздохнул и посмотрел на Трога. Здоровяк не обращал внимания на их беседу, набивая желудок пищей, хотя, пожалуй, сейчас начал жевать несколько помедленнее. — А как насчет Акари Гилвина? — вдруг спросил Лукьен. — Чем может быть полезен ему этот дух?
— Пока не знаю, — призналась Миникин. — Когда я отметила Гилвина печатью, я просто хотела быть уверенной, что он узнает про Гримхольд. Если мы когда-либо понадобились бы ему, Акари обратилась бы к нему и привела к нам. — Она широко улыбнулась. — Но Гилвин прекрасно справился сам.
Лукьен снова обратил внимание на ее амулет.
— Вы все еще не рассказали мне про Очи, — промолвил он. — Вы нашли их в Гримхольде?
— Да. Среди многих других вещей, таких, как этот плащ.
— Кстати, — Лукьен оживился, — что касается плаща — он меняет краски…
— Он помогает мне делаться невидимой для тех, кто не должен меня видеть, — объяснила Миникин. — Подобно амулетам, в нем живут духи Акари. Они управляют видением людей. Работают с человеческим сознанием. Именно это лучше всего удается тем, кто вызывает духи Акари.
Это объяснение напугало Лукьена.
— Так, значит, в амулетах живут духи? Это они творят магию?
Миникин кивнула.
— Некоторые из Акари более могущественны, чем другие. Амулеты изготовлены очень давно и содержат в себе духи двух величайших магов — брата и сестры. Именно они обладали могучими силами и помогали людям не стареть.
— Но вы дали один из амулетов Кадару. Почему?
— Чтобы поддерживать связь между нами, — пояснила Миникин. — Амулеты были созданы как великий дар, оправдывающий серьезную миссию, возложенную на их владельца. Кадар боялся смерти, как и любой другой человек. Когда я рассказала ему об амулетах, он еще как обрадовался и стал носить один из них, в то время как я владела другим. Он согласился защищать Гримхольд, а я стала приводить туда людей для Акари. И, знаете, наш договор просуществовал многие-многие годы.
— Но сейчас он больше не надевает амулет, — нахмурился Лукьен. — Я вернул ему Око, но Кадар отказался носить его.
— Кадар изменился, сэр Лукьен. Он не хочет больше жить вечно, ибо с ним нет его супруги.
Лукьен с сожалением покачал головой.
— Я понимаю. Хотел бы я помочь, но она, увы, умерла.
— Вы играете свою роль, — произнесла Миникин. — Согласились же вы защищать его дочь.
— Да. Расскажите мне, пожалуйста, какая она.
Но на лицо маленькой леди легла загадочная улыбка.
— Увидите сами, когда встретите ее.
— Почему вы не хотите мне рассказать? — настаивал Лукьен. — Что тут за великая тайна?
Миникин поднялась на ноги, стряхнув крошки с подола.
— Гримхольд хранит много тайн, сэр Лукьен. Когда попадем туда — поймете, что я имею в виду.
И она удалилась, оставив Лукьена в одиночестве возле скал. Он смотрел, как она уходит вместе с Трогом, стряхивая крошки с его одежды, словно заботливая мать. И, хотя эта леди многое рассказала ему о себе, она по-прежнему оставалась загадкой — великой загадкой, которую он и не надеялся разрешить.
На закате они достигли отрогов красных гор. И час спустя увидели Гримхольд.
Лукьен натянул поводья дроваса; они с Гилвином устремили взоры на появившуюся впереди странную крепость. Под ногами у животных теперь была твердая почва, составляющая гладкое основание, со всех сторон окруженное отвесными стенами. Громадный лик Гримхольда довольно неприветливо взирал на них отовсюду. На уровне земли огромные ворота черного металла образовывали гигантский рот, черную глотку, охраняемую единственным вооруженным часовым — здоровенным человечищем, чье туловище могло соперничать с Троговым. Над воротами поднимались две высокие башни, выступающие из кроваво-красной скалы, и сотня окошек смотрели на них, словно немигающие глаза. Старинные бастионы на вершинах башен казались невидимыми, скрытыми в складках гор. Лукьену никогда прежде не доводилось быть свидетелем столь величественного зрелища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Отмерив несколько часов пути, джадори устроили привал. Они находились сейчас в широком каньоне, где красноватые скалы образовывали небольшой уклон, а почва стала твердой, и это облегчало движение. Они спешились, и джадори достали пищу и воду, предложив остальным сделать то же самое. Лукьен помог Гилвину слезть с дроваса и стал распаковывать продукты; Гилвин же освободил Теку из клетки. Мартышка тут же вскарабкалась к хозяину на плечо. Лукьен выдал им фиников, которые Теку тут же принялась уписывать за обе щеки. Пока она насыщалась, Гилвин подошел к Изумруду, погладил зверя по зеленой шкуре, отчего тот замурлыкал, словно гигантский котенок. Гилвин отвязал крила. Тот не убегал, а смотрел на юношу, как будто благодарил его.
— Да этот мальчик умеет установить контакт с крилом, — проговорил сзади звонкий голос. — Лукьен повернулся и увидел улыбающуюся Миникин. В руке она держала краюшку хлеба. За ее спиной великан Трог рылся в котомке, извлекая провиант.
— Да, — согласился Лукьен. — Похоже на то.
Миникин придвинулась ближе.
— Почему бы вам не прихватить еду и не посидеть со мной? — Она указала на ближайший валун. — Вон там, в тени.
Лукьен растерялся, но выражение лица маленькой леди придало ему уверенности. Он достал лепешку и кусок вяленого мяса и последовал за ней к скале, напоминающей раскрытые губы. Миникин уселась в тени, раскинув свой чудесный плащ. Амулет на ее шее казался просто огромным. Он сверкал разными красками, но удивительный плащ изменил свой вид. Она поманила Лукьена, приглашая сесть рядом. Они ели, наслаждаясь тенью и наблюдая за Гилвином.
— Итак, Гилвин утверждает, будто вы умеете разговаривать с духами, — сказал Лукьен.
Миникин рассмеялась.
— Вы мастер задавать вопросы в лоб, сэр Лукьен. Так вот что вас беспокоит!
— Я не совсем понимаю, о чем речь.
— Вы все утро глаз с меня не спускаете. Так и прожигаете мне спину взглядом. Вы мне явно не доверяете. А может быть боитесь. Точно не знаю, но, право же, мне не хотелось бы проникать в ваше сознание в поисках ответа.
— Что? Вы к тому же и мысли читаете?!
Миникин улыбнулась.
— Лишь тогда, когда без этого не обойтись.
Лукьен не знал, относиться ли серьезно к ее утверждению.
— Вы не такая, как все — в этом я уверен. — Он медленно жевал хлеб, соображая, как высказаться, не оскорбляя маленькую леди. — Честно говоря, я никого не встречал, похожего на вас или вашего Трога. И, вы должны согласиться, парочка у вас та еще…
— Соглашусь лишь в том, что мы непонятны для вас, — ответила Миникин. — Вам неясны мотивы поступков здешних людей. Вы лиириец, а в Лиирии существует множество верований. Вы, наверное, верите в силу Небес?
— На самом деле, я не верю ни во что.
— Но в силу амулетов — наверняка. Просто должны.
— Да, — пришлось согласиться Лукьену. — Но это потому, что я видел, как они действуют. Но совершенно не верю в то, что за ними стоит великий Бог Вала. — Он окинул ее взглядом. — Ведь вы-то верите именно в это?
Миникин ответила уклончиво:
— Люди в Джадоре и Ганджоре считают, что над всем стоит верховное божество. Многие люди в мире тоже склоняются к такой теории. Даже в Лиирии есть те, кто уверовал в единого Бога. Здесь, в Джадоре и в Ганджоре его называют Вала.
— Но вы мне не ответили. Я хочу знать, как насчет вас! Вы верите в Вала?
— Верю, — проговорила Миникин, поднимая амулет на цепочке. — Верю в Акари, ибо они разговаривают со мной. Именно джадори, а не я, назвали амулеты Очами Господа.
— Значит, они дали им такое имя после того, как что-то поняли?
— Именно так. Кадар и его люди поклоняются Вала, и у меня нет причины расспрашивать их на сей счет. Акари тоже верят в Вала, по крайней мере, некоторые из них. Но они никогда не сообщали мне, что он из себя представляет, если и вправду существует.
Этот ответ вовсе не удовлетворил Лукьена.
— Расскажите мне про Акари. Гилвин сказал, вы можете видеть их, хоть они и умерли.
— Верно.
— Так вы видите духов?
Миникин усмехнулась:
— Вы задали сразу два вопроса!
— Что вы имеете в виду?
— Вы не просто хотите знать, вижу ли я духов, сэр Лукьен. Вы хотите знать, вижу ли я духов вокруг вас!
Лукьен смущенно зарделся.
— Что ж, так оно и есть. Я и хотел сказать, видите ли вы умерших…
— Разрешите мне помочь вам. Я вижу только тех духов, которые помогают моему народу, то есть, Акари. Они сами выбрали говорить со мной и показываться мне. Других — не вижу.
У Лукьена отлегло от сердца.
— Вы хотели знать, вижу ли я королеву Кассандру, — очень мягко продолжала Миникин. — К сожалению, нет. Но это вовсе не значит, что ее нет с вами рядом, сэр Лукьен.
Лукьен попытался улыбнуться.
— Конечно, нет. На самом деле, эта идея бессмысленна. — Он попробовал сменить тему: — Так что там насчет Акари? Вы говорили Гилвину, что они знают толк в магии? Это правда?
— Я говорила, что они владеют секретом вызова. И что могут общаться с духами предков. В известном смысле, да, они способны совершать магические действия. Некоторые из них были весьма могущественны.
— И что с ними случилось?
Миникин погрустнела.
— Это долгая история, к тому же, не слишком приятная.
— Я хотел бы это знать, — Лукьен улыбнулся, стараясь подбодрить маленькую леди и заставить поделиться тайной.
— Ну хорошо, — вздохнула она. — Эти Акари умерли очень давно, точнее, много десятилетий назад. Они жили за горами, там, где сейчас Гримхольд. Гримхольд был их оплотом. Здесь они и практиковали вызов духов, и таким образом защищались от окружающего мира. Но от всех им было не защититься. Народ Кадара — джадори — боялись Акари. Боялись их могущества, их чар. — Лицо маленькой дамы стало очень серьезным. — И в один из дней народ Кадара напал на Акари. И перебил их всех.
— Джадори? Но ведь они так миролюбивы!
— Как я уже сказала, это случилось давным-давно, задолго до рождения самого Кадара. Тогда и джадори были другими. Куда более агрессивными и трусливыми. — Внезапно лицо Миникин просияло. — Но Кадар сумел их изменить. Сделал из них прекрасных людей.
— Как ему это удалось?
В глазах Миникин, казалось, заиграли лучики светлых воспоминаний.
— Я встретила Кадара уже давно, когда он был молод, и я тоже… ну, скажем, была моложе, чем теперь. Я прибыла сюда в поисках нормального мира, потому что такой, как я, было это необходимо.
— Вы имеете в виду… такой маленькой? — осторожно спросил Лукьен.
Миникин улыбнулась.
— Да, мне было непросто жить, сэр Лукьен. Мир за пределами Джадора жесток.
— Как же, я знаю об этом, — вздохнул рыцарь. — Итак, вы прибыли в Джадор и встретили Кадара?
— Точно. Он один правил Джадором уже несколько лет и знал историю своего народа, знал об их ужасном преступлении против Акари. Кадар — хороший человек, сэр Лукьен. Вам стоит поверить в это.
— Я верю, — отвечал Лукьен. Издалека он видел Гилвина, все еще работавшего с Изумрудом. Он вспомнил, с какой теплотой каган отнесся к мальчику.
Минкин продолжала:
— Кадар принял меня со всей душой — так же, как и вас, когда вы в первый раз прибыли сюда с вашими спутниками. Ему удалось сделать своих подданных менее воинственными и недоверчивыми к иноземцам. Мы с ним быстро стали друзьями. И я полюбила жить в его дворце. Впервые за всю свою жизнь я была свободна, меня окружали люди, которые относились ко мне без жестокости и насмешек.
— А вас не беспокоило то, что джадори сделали с Акари?
— Нет, — просто сказала Миникин. — Я знала, какое доброе сердце у Кадара. Когда же он рассказал мне эту историю, то я поняла, в чем истоки его доброты и великодушия. Я заставила его отвести меня в ту горную местность. Так я и нашла Гримхольд… и духов.
— Вы имеете в виду, что духи Акари говорили с вами? — восхищенно проговорил Лукьен.
— Это было похоже на колокольный звон! Их голоса звучали во мне на протяжении многих лет. Я была первым человеком, встретившимся с ними за много десятилетий, и потом, они все-таки не доверяли Кадару и его народу. — Миникин пожала плечами. — Вот почему они выбрали меня.
— Чтобы рассказать свою историю?
— Похоже на то. И чтобы жить в мире с помощью меня и людей, которых я к ним приведу. Не все Акари желали переходить в иной мир. Большинство из них — самые сильные — захотели остаться.
— Получается, вы привели людей, к которым Акари прикрепились… — Лукьен начал кое-что понимать.
— Верно. И я сказала Гилвину, что они напоминают те существа, которых вы, северяне, зовете ангелами. Духи Акари живут посредством Нечеловеков, помогая им справляться с разными трудностями. Те, кто были слепыми, могут видеть. Глухие же, такие, как Трог, начинают слышать.
— Потрясающе, — Лукьен глубоко вздохнул и посмотрел на Трога. Здоровяк не обращал внимания на их беседу, набивая желудок пищей, хотя, пожалуй, сейчас начал жевать несколько помедленнее. — А как насчет Акари Гилвина? — вдруг спросил Лукьен. — Чем может быть полезен ему этот дух?
— Пока не знаю, — призналась Миникин. — Когда я отметила Гилвина печатью, я просто хотела быть уверенной, что он узнает про Гримхольд. Если мы когда-либо понадобились бы ему, Акари обратилась бы к нему и привела к нам. — Она широко улыбнулась. — Но Гилвин прекрасно справился сам.
Лукьен снова обратил внимание на ее амулет.
— Вы все еще не рассказали мне про Очи, — промолвил он. — Вы нашли их в Гримхольде?
— Да. Среди многих других вещей, таких, как этот плащ.
— Кстати, — Лукьен оживился, — что касается плаща — он меняет краски…
— Он помогает мне делаться невидимой для тех, кто не должен меня видеть, — объяснила Миникин. — Подобно амулетам, в нем живут духи Акари. Они управляют видением людей. Работают с человеческим сознанием. Именно это лучше всего удается тем, кто вызывает духи Акари.
Это объяснение напугало Лукьена.
— Так, значит, в амулетах живут духи? Это они творят магию?
Миникин кивнула.
— Некоторые из Акари более могущественны, чем другие. Амулеты изготовлены очень давно и содержат в себе духи двух величайших магов — брата и сестры. Именно они обладали могучими силами и помогали людям не стареть.
— Но вы дали один из амулетов Кадару. Почему?
— Чтобы поддерживать связь между нами, — пояснила Миникин. — Амулеты были созданы как великий дар, оправдывающий серьезную миссию, возложенную на их владельца. Кадар боялся смерти, как и любой другой человек. Когда я рассказала ему об амулетах, он еще как обрадовался и стал носить один из них, в то время как я владела другим. Он согласился защищать Гримхольд, а я стала приводить туда людей для Акари. И, знаете, наш договор просуществовал многие-многие годы.
— Но сейчас он больше не надевает амулет, — нахмурился Лукьен. — Я вернул ему Око, но Кадар отказался носить его.
— Кадар изменился, сэр Лукьен. Он не хочет больше жить вечно, ибо с ним нет его супруги.
Лукьен с сожалением покачал головой.
— Я понимаю. Хотел бы я помочь, но она, увы, умерла.
— Вы играете свою роль, — произнесла Миникин. — Согласились же вы защищать его дочь.
— Да. Расскажите мне, пожалуйста, какая она.
Но на лицо маленькой леди легла загадочная улыбка.
— Увидите сами, когда встретите ее.
— Почему вы не хотите мне рассказать? — настаивал Лукьен. — Что тут за великая тайна?
Миникин поднялась на ноги, стряхнув крошки с подола.
— Гримхольд хранит много тайн, сэр Лукьен. Когда попадем туда — поймете, что я имею в виду.
И она удалилась, оставив Лукьена в одиночестве возле скал. Он смотрел, как она уходит вместе с Трогом, стряхивая крошки с его одежды, словно заботливая мать. И, хотя эта леди многое рассказала ему о себе, она по-прежнему оставалась загадкой — великой загадкой, которую он и не надеялся разрешить.
На закате они достигли отрогов красных гор. И час спустя увидели Гримхольд.
Лукьен натянул поводья дроваса; они с Гилвином устремили взоры на появившуюся впереди странную крепость. Под ногами у животных теперь была твердая почва, составляющая гладкое основание, со всех сторон окруженное отвесными стенами. Громадный лик Гримхольда довольно неприветливо взирал на них отовсюду. На уровне земли огромные ворота черного металла образовывали гигантский рот, черную глотку, охраняемую единственным вооруженным часовым — здоровенным человечищем, чье туловище могло соперничать с Троговым. Над воротами поднимались две высокие башни, выступающие из кроваво-красной скалы, и сотня окошек смотрели на них, словно немигающие глаза. Старинные бастионы на вершинах башен казались невидимыми, скрытыми в складках гор. Лукьену никогда прежде не доводилось быть свидетелем столь величественного зрелища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108