Вокруг не было ни души, за исключением птиц и других живых существ, для которых эти места — родной дом. Они ехали шагом, и Кассандра то и дело останавливалась, чтобы осмотреться или сорвать листок с дерева. Прошло не менее часа, и ее волнение улеглось.
Кассандра перестала быть капризной принцессой, но еще не стала настоящим компаньоном. Она словно бы ехала в одиночестве, а Лукьен держался на почтительном расстоянии, молча наблюдая за ней. С лугов подул теплый ветерок, он шевелил волосы девушки. Кассандра заправила за ухо эбеновую прядь и огляделась, удовлетворенно кивнув.
— Здесь и остановимся, — сказала она.
Лукьен приподнялся в седле.
— Остановимся? Но вы ведь сказали, что хотите прокатиться?
— Сейчас мне хочется отдохнуть, — заявила она, соскользнув с седла. Она улыбнулась, заглядевшись на солнечный лужок, словно зачарованная. Рядом проходила тропа, заросшая лютиками. Кассандра уселась неподалеку, поджав под себя ноги. Уткнулась носом в цветы; потом ее напугала пчела, а затем она сорвала цветок. Увидев, что Лукьен все еще на коне, девушка вздохнула: — Пожалуйста, спускайтесь. Я вас не укушу.
Лукьен в замешательстве слез с лошади и склонился над ней.
— Герцог Линук станет беспокоиться. Нам лучше возвращаться.
— Мы уехали не так уж давно, — заявила Кассандра. — А с милым старичком Линуком у меня разговор короткий. Я могу отсутствовать неделю и получу на это полное его благословение. Так что расслабьтесь. А то я тоже начинаю нервничать.
Лукьен продолжал стоять, склонившись над ней, не зная, что ему делать. Он чувствовал себя неловко. Огляделся по сторонам в поисках чего-либо — хоть чего — чтобы занять себя. Кассандра заметила его нервозность и засмеялась.
— Сядьте, Лукьен, — велела она. И впервые послала ему милую улыбку, а заодно и похлопала по траве рядом с собой. — Вот сюда.
Лукьен, наконец, решился сесть. Он взглядом обшаривал луга, моля Бога, чтобы никто их не увидел вместе. Кассандра счастливо вздохнула. На ее лице, озаренном солнцем, отразилось глубокое удовлетворение. Сказать, что она рада находиться вдали от Хеса — значило не сказать ничего. Теперь, когда отец и сестры не наступают на пятки, она больше не будет считаться ребенком. Лукьен позволил своему взгляду задержаться на принцессе слишком долго.
— Вы смотрите на меня, — заявила она.
Лукьен отвернулся.
— Извините.
— Я заметила, вы подолгу не спускаете с меня глаз.
— Простите, миледи, я вовсе не имел намерения оскорбить вас, — пустился в объяснения Лукьен. — Я ведь должен вас защищать. А это сложно сделать, если я не буду наблюдать за вами.
— О, — Кассандра расплылась в улыбке.
Лукьен сорвал травинку и вертел ее между пальцев.
— Понимаете, это моя работа.
— Что ж, понимаю. Спасибо за объяснения. Я слишком любопытна.
— Все в порядке.
Кассандра не переставала улыбаться.
— Да.
Лукьен откашлялся. Он не смог удержаться от вопроса:
— Так вам было любопытно?
— Ну, да, — сказала Кассандра. Она играла цветком. — Я имела в виду, что вы так пристально смотрели на меня у пруда, и мне было интересно, почему. Я решила, может, вы нашли меня… интересной.
Лукьена охватил тихий ужас. Он знал, что преступил черту, и непонятно, как выбираться из сложившейся ситуации. Кассандра искушала его. Очарованный ее близостью и не обращая внимания на чувство вины, он ответил:
— Да, миледи, вы интересны мне. Вы не похожи ни на одну из известных мне дам.
— Правда?
Лукьен пытался улыбнуться.
— Вы прекрасны и талантливы, поэтому ни один мужчина не устоит перед вами. А еще в вас есть изысканность.
Кассандра рассмеялась.
— Но вы же жили в королевском замке. Так что изысканные женщины должны были окружать вас постоянно!
«Да, — подумал Лукьен. — Быть окруженным такими женщинами и никогда не прикасаться к ним!»
Он не стал рассказывать Кассандре о том, как мечтал быть с принцессой вместо шлюхи, в то время как знатные женщины доставались лишь герцогам и баронам. Вместо этого он сказал:
— И все же вы — другая. Вы умеете рисовать и танцевать. И даже ездите верхом. Я считаю вас загадкой, миледи. Это-то меня и интересует.
Кассандра зарделась, не выказывая ни малейшей степени оскорбления.
— Вы тоже интересуете меня, сэр. Здесь, в Риике, вы — Бронзовый Рыцарь.
— Так же меня называют и в Лиирии, миледи.
— Да, но в Лиирии вы герой, а в Риике — злодей.
Лукьен разозлился.
— Я не злодей!
— Но вы же убиваете людей. Я слышала истории об этом. Говорят, в битве вы — настоящий берсерк. Мой дядя Раксор однажды говорил мне, будто вы убили двенадцать человек в битве при Редторне, уже после того, как он объявил отступление. Это правда?
— Я солдат, миледи. Я выполняю волю своего короля. Когда идет война, я воюю.
Глаза девушки сузились.
— Но вы ведь любите это занятие, не правда ли? Я это чувствую. Любите сражаться.
— Я умею делать это лучше всего, — отвечал Лукьен. Он изучал стебелек в своей руке, затем заметил цветок в руке Кассандры. Пришедшее на ум сравнение заставило его засмеяться. Он похож на траву — ту, что произрастает повсеместно. А Кассандра — без сомнения, диковинный цветок. Но он все время пытается стать чем-то большим, нежели трава. Пытается отличиться на поле битвы. — Я не стану извиняться за то, каков я есть, миледи. Вы — королевской крови. И никогда не узнаете, что значит быть простым, незнатным человеком.
Кассандра выглядела озадаченной.
— Но вы — не простолюдин, вы — рыцарь.
— Сейчас я рыцарь, все верно. Люди называют меня «сэр», но так было не всегда.
Принцесса наклонилась ближе.
— Расскажите мне. Я хочу знать о вас побольше.
— Я был сиротой, жил на улицах Кота. Мой отец оставил нас, а мать вскоре умерла. Я был один и был вынужден сам защищать себя. А Кот все-таки большой город, миледи. Больше, чем Хес. Это не место для ребенка.
— Как же вы выжили?
— Как можно выжить одному на улице? Я воровал. И работал, когда получалось. Кузнецы всегда ищут ребят на подмогу. Они обращались с нами, как с рабами. И так я прожил почти четыре года, совсем один. — Лукьен усмехнулся. — Пока не встретил Акилу.
Кассандра заметила его усмешку.
— Вы оба друг за дружку горой, верно?
Лукьен кивнул. Несмотря на разницу во взглядах с Акилой, он любил его.
— И вы — телохранитель Акилы? Защищаете его?
— Защищаю, потому что люблю. Потому что он для меня больше, чем брат. И потому что он сын короля Балака, которым я восхищаюсь.
— Но для меня он — полная загадка. Я знаю о нем так мало, а кто сможет лучше рассказать о нем, если не вы? Действительно ли его называют «Акила Добрый»?
— Да, — засмеялся Лукьен. — И он заслужил это имя, поверьте мне.
— Так он добрый человек?
— О, да.
— И будет мне хорошим мужем?
Лукьен снова посмотрел на нее. Ее лицо изменилось, на нем отразилась тревога.
— Миледи, Акила самый славный человек из всех, кого я знаю, — начал он. — Вот почему я предан ему и последовал за ним в Риик. Он не может причинить зла. Он на это просто не способен. Особенно в отношении вас. Вы ищете нежного, ласкового мужа? Того, кто будет поклоняться вам и искать способ сделать вас счастливой? Если так, то вы нашли его, миледи.
Их глаза на мгновение встретились, и каждый подумал: чье же описание прозвучало? Лукьен почувствовал, что лицо обдало жаром. Он в смущении отвернулся.
— Акила будет хорошим мужем и хорошим королем, — сказал он. — Вы будете счастливы с ним, миледи.
Кассандра молчала. Цветок выпал из ее рук прямо на колени. Рыцарь смотрел на нее, не отрываясь.
— Вы не тот, кем я привыкла вас считать, — наконец, подала она голос. — Не простолюдин. Я думаю, вы… — она запнулась, сменив тему для разговора. — Прошу меня извинить за прежнее отношение, сэр Лукьен. Вы, должно быть, считаете меня злобной мегерой.
— Не извиняйтесь, миледи. Если бы ваш дядя Раксор приехал в Кот, я относился бы к нему не лучше.
— Нет. Я должна извиниться, — Кассандра подалась вперед и коснулась руки Лукьена. — Раз король Акила так любит вас, значит, вы с ним — друзья.
Ее прикосновение казалось волшебным. Лукьен медленно перевел взгляд и прочитал в ее глазах нечто большее, чем простая дружба.
— Да, миледи. Мы друзья.
Милое лицо Кассандры озарилось светом, но затем вдруг резко скривилось. Она откинулась назад с криком, положив руку на живот. Лукьен вскочил и склонился над ней.
— Миледи? Что случилось?
Из уст девушки вырвался хриплый стон. В глазах отражалась жуткая боль.
— Принцесса, что с вами?
Будучи едва в состоянии пошевелиться, Кассандра простонала:
— Ничего… Я … в порядке…
— Нет, не в порядке, — Лукьен сжимал ее руку. — Скажите, в чем дело.
— Ни в чем, — настаивала Кассандра, стиснув зубы. Она едва не плакала.
— Это всего лишь… мои месячные кровотечения. Должно быть, дело в этом.
— Ваши месячные кровотечения? Нет, не думаю.
— Да что вы можете знать об этом? — вскинулась она. Девушка с трудом поднялась на ноги, оттолкнула его, забираясь на лошадь. В лице не было ни кровинки. Но ей не удалось вскочить в седло: колени ее подкосились.
— Кассандра! — Лукьен кинулся к ней, обвивая ее стан руками. — Боже мой, разрешите, я помогу!
Принцесса покачала головой.
— Это пройдет. Всегда проходит. — Она глубоко дышала, пошатываясь на неверных ногах. — Пожалуйста, дайте мне только отдышаться.
— Что с вами такое? Прошу вас, скажите.
Взгляд Кассандры стал ядовитым.
— Со мной ничего. Это просто месячные циклы. И вы никому об этом не расскажете, правда? Ни слова!
— Миледи…
— Ни слова, — процедила Кассандра. Она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Самое худшее было уже позади. Лукьен отпустил ее, испуганно оглядев. Она осторожно встала на ноги, склонив голову, прижимая руку к животу. — Мне нужно вернуться в дом, — сказала она. — Помогите мне сесть на лошадь.
Будучи в нерешительности, не зная, как поступить, Лукьен подсадил ослабевшую девушку в седло. Проверил, прочно ли сидит, затем вскочил на коня сам. Кассандра нашла в себе силы начать путь. Лукьен ехал рядом, наблюдая за ней. Ей стало лучше, но краски еще не вернулись к ней, и плечи были немного сгорбленными. Лукьену прежде не доводилось видеть, чтобы лунные циклы так действовали на женщин. Поэтому он был уверен: принцесса лжет. Но ничего не сказал, пока они ехали назад. И вот они уже приближаются к пруду, где все еще продолжался пикник. Они были на дальнем берегу, там, где рисовала Кассандра. Когда они приблизились, Кассандра выпрямилась в седле, надев на лицо вымученную улыбку. Джансиз увидела их и выбежала поприветствовать.
— Хорошо ли прокатились? — спросила служанка, принимая поводья из рук Кассандры.
— Да, замечательно, — Кассандра взглянула на компаньонку исподлобья. — Но сейчас я хочу вернуться в дом. Я устала.
На лице Джансиз отразилось беспокойство.
— Слезай, — велела она, помогая Кассандре. Лукьен спрыгнул со своего коня. И в этот момент увидел оставшийся на мостике мольберт, в то время как Кассандра с Джансиз удалялись.
— Разрешите мне принести ваш рисунок, — попросил он, направляясь к мольберту.
— Нет! — пронзительно закричала Кассандра. Она высвободилась из поддерживающих объятий Джансиз и кинулась к Лукьену. Лукьен уже взял рисунок, собираясь откинуть тряпицу, прикрывавшую его. Он потрясенно смотрел на Кассандру.
— Что с вами? Вы спокойно можете идти, я присмотрю за вашим рисунком.
Одним рывком Кассандра выхватила рисунок из его рук, но он выпал на землю — в тот самый миг, когда ветер отвернул холст. Кассандра окаменела. Она переводила взгляд с рисунка на Лукьена и обратно. Лукьен тоже смотрел на рисунок. В первый момент он не узнал себя. Но, когда узнал, издал тяжелый вздох. Наконец, он наклонился и поднял рисунок. Да, это он сам, сидящий у воды в блестящих латах.
— О, Боже, — выдохнула Кассандра. Она в ужасе зажала себе рот. — Джансиз…
Джансиз подбежала и забрала рисунок у Лукьена. Рыцарь и принцесса не сводили глаз друг с друга. На лице девушки проступила глубокая печаль.
— Мне так жаль… — прошептала она. — Я только… — Но, не найдя слов, повернулась и бросилась бежать. Джансиз задержалась на мгновение, подарив Лукьену извиняющуюся улыбку.
— Никому не рассказывайте, хорошо? — попросила девушка. — Пожалуйста, а то она и так в замешательстве.
— Конечно, конечно, не буду, — пообещал Лукьен.
Он смотрел, как Джансиз догоняет принцессу. А на другом берегу пруда на него смотрел Трагер. Но Лукьен не обращал на него внимания. Что-то подсказывало ему, что в его жизни прибавилось сложностей.
8
Когда над Котом встало солнце, Акила уже прогуливался в одиночестве по площадке из кирпича и известняка, зачарованно разглядывая странное сооружение. Груда камней лежала с одной стороны, а с другой находился небольшой участок земли, лишенный травы и деревьев. Основание башни уже заложено, и очертания главного здания видны на земле. Это было гигантское прямоугольное здание, которое в будущем превзойдет по размерам большинство нынешних канцелярий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108