Было поздно, и Гилвин, конечно, спал беспробудным сном, как и хозяйка Делла. Фиггис был один во всей библиотеке. В окна проникал странный бледный свет — начиналась гроза; на улице загрохотало, вот уже и дождь забарабанил по стеклу.
Зал каталогов располагался в северной части здания. Хотя он находился на первом этаже, до него пришлось долго добираться. Он считался одним из самых больших помещений библиотеки, крупнее, нежели читальные залы, но входить туда мог один Фиггис. Ключ от комнаты висел у него на поясе, и сейчас старик достал его. Зал был заперт на тяжелый висячий замок. Фиггис давным-давно понял, что каталог не менее ценен, чем большинство манускриптов библиотеки, ибо без его записей содержимое полок, в основном, становится бесполезным. Слишком много здесь хранилось книг, свитков, журналов, карт и прочего добра, чтобы разобраться в них без путеводителя. Так что Фиггису было чем гордиться: у него ведь есть его любимое детище — математический каталог.
Дойдя до железной двери, он вставил ключ в замок, стараясь не загасить свечу. Замок щелкнул. Фиггис отцепил его и распахнул дверь, шагнув через порог в темноту. Огонек свечи сумел далеко разогнать мрак, и стало видно громоздившееся посреди зала металлическое чудовище.
Фиггис многого в жизни достиг, мог похвастаться кучей изобретений. Он придумал множество вещей, как приносящих пользу, так и ненужных. Он полагал себя мастером в предсказании движения луны и звезд. И радовался, как дитя, видя Гилвина, разгуливающего без костыля, ведь ему пришлось затратить месяцы на изобретение и изготовление специального башмака для парнишки. Но больше всего Фиггис гордился каталогом. В комнате размещалось совсем немного бумаг и гроссбухов. Более того, каталог был почти живым. Вот почему Фиггис прятал его от посторонних глаз. Даже ученым из Марна не посчастливилось лицезреть эту чудную машину — единственную мыслящую машину в мире.
Огонек свечи осветил прибор, состоящий из огромного количества деталей и проводов, отходящих от тяжелого, широкого деревянного стола. На столе стояла масляная лампа. Фиггис зажег лампу от свечи и обрезал фитилек, оживляя его. От полированной поверхности стола отразился свет лампы, озарив всю комнату. Окон в помещении не было, дабы не привлекать внимания воров. Фиггис уселся за стол, представляющий собой голову монстра о нескольких ногах. Части устройства тонули в темноте, протянувшись в нескольких направлениях, всюду виднелись провода, пружинки и колесики, приводимые в движение кнопками на столе. Каждая кнопка имела обозначение в виде буквы или цифры. Кнопки контролировали провода, проходящие через множество выемок. В зависимости от того, где проходил проводок, крепилась струна с клавишей. Машина соотносила буквы и цифры с гигантским мотком медной ленты, изрешеченным миллионами точек и черточек, обозначающих машинный язык. Как только выбиралась соответствующая струна — а процесс мог занимать от нескольких минут до часов, в зависимости от количества информации, загруженной в машину, — натягивался проводок, ведущий к необходимой букве или цифре на медном прямоугольнике под клавишами стола. Если все шло хорошо и каталог получал нормальные запросы, ответы бывали просто поразительные. Это было куда эффективнее обычного каталога.
Но имелись и недостатки. В каталог необходимо было очень тщательно вносить информацию — желательно, каждую неделю, чтобы он успевал переварить новые данные по библиотеке. Более того, оперировать машиной мог только Фиггис. Хотя он пытался обучить Гилвина, машина все же требовала более глубокого знания своего устройства и почти нечеловеческого искусства владения цифрами, а Гилвину это было не по плечу. На самом деле, ни одна живая душа в Коте не обладала уникальным даром Фиггиса в области математики, так что он единственный находил общий язык с машиной.
Несмотря на уникальное устройство, каталог не являл собой совершенство. Он не умел думать самостоятельно, только извергал заложенную в него информацию. Но память у него была исключительная — не сравнишь с людской, и он точно сообщал, сколько книг содержится в библиотеке по каждой теме и где они хранятся. Но отвечать на вопросы по поводу собственного устройства или устройства мира — такое каталогу было не под силу. Это разочаровывало Фиггиса: он-то мечтал о действительно мыслящей машине, но эта цель оказалась недостижимой. Однако он не сдавался, продолжая работать, уверенный, что добьется своего. Если бы можно было обучить Гилвина разбираться в механизме! Тогда его дело продолжалось бы, пока мечта старого ученого не сбудется.
«Великая мечта!» — подумал Фиггис и улыбнулся. Нынче он не станет решать загадки. Он откинулся в удобном кресле, похрустывая суставами пальцев и изучая ряды клавишей. Все это напоминало ему музыкальный инструмент. Временами, когда библиотека пустела и воцарялась тишина и темнота, он часами сидел, поигрывая клавишами удивительной машины, никогда не уставая. Сегодня он решил задать машине очень простой вопрос. Его пальцы легли на клавиши. Струны заскрипели, оживая. Поднялись и упали противовесы, блоки повернулись, отматывая провода, дабы перевести на машинный язык то, что написал Фиггис:
«КНИГИ О ГРИМХОЛЬДЕ».
Фиггис сидел в темноте, ожидая ответа. Он слушал, как машина переваривает вопрос, потом начался поиск, и катушка завертелась, подбирая ответы. Она издавала тихую «музыку», в то время как ее щеточки-пальцы танцевали по точкам и черточкам в сопровождении тысяч металлических колокольцев. Каталогу понадобилось почти четыре минуты, чтобы отыскать все ссылки, но ответ пришел.
Машина ответила: «ЕСТЬ», а затем написала названия книг и местонахождение их в медной памяти машины.
«СКАЗКИ О ГРИМХОЛЬДЕ», А9938,
«ИЗВЕСТНЫЕ ДЕТСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ», С0088,
«ТЕАТРЫ НОРВОРА. ЛИЦЕДЕИ. ГРИМ», Л7215.
Фиггис изучил список, нахмурившись, когда дошел до последнего пункта: «Глупая машина!»
Он нажал еще одну кнопку. Отпечатанный ответ машины очутился в руках Фиггиса. Он хотел уже отключить каталог, как вдруг ему пришла в голову фантастическая идея. И он снова заработал пальцами, задавая машине еще один вопрос:
«СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ГРИМХОЛЬД?»
Машина вряд ли ответит на него, но Фиггис терпеливо ждал. Он предполагал, что поиск будет долгим, но ответ выскочил буквально через минуту. Фиггис взглянул — и расхохотался.
«ДА».
«Да? Но откуда это известно?»
Ответ оказался печально очевидным. Машина просто отыскала манускрипт со словом «Гримхольд» на обложке и ответила, что да, мол, существует. Фиггис вздохнул, обозревая свой великий каталог. Сейчас он напомнил ему мозг малыша-несмышленыша, но наступит день, и тогда…
«Но еще не сейчас».
Фиггис отодвинул кресло и встал. Задул масляную лампу, вставил свечу в подсвечник и вышел, аккуратно заперев дверь на замок. Дождь за окнами утих. Стекла были все в каплях, но ливень закончился, и библиотека погрузилась в зловещую тишину. Он полез в карман и посмотрел на названия рекомендованных каталогом книг. Первое из трех названий звучало наиболее многообещающе, поэтому он отправился в восточное крыло на поиски. Книга находилась, судя по шифру, в отделе фантастики, который вызывал неослабевающий интерес у местной ребятни. Каждую неделю Фиггис отбирал одну из книжек из него и читал детворе Кота. Этот ритуал пользовался популярностью среди детей как бедняков, так и богачей. Секция фантастики посещалась, в основном, только детьми, ибо взрослые и, конечно же, «сливки местного общества» — ученые — всячески игнорировали ее. Со свечой в руке Фиггис прошел мимо рядов манускриптов и добрался до полок, где хранились книжки в простых переплетах, зачастую с разорванными страницами. Просматривая заглавия, он, наконец, обнаружил искомое. Переплет и страницы книги пахли плесенью и пылью. Ученый всматривался в старинный шрифт заглавия: «Сказки о Гримхольде». Написано несколько столетий назад. Опытный глаз Фиггиса подсказал ему, что книга писалась в Ганджоре, ибо шрифт относится к тамошней школе каллиграфии. Удовлетворенный, Фиггис вернулся в кабинет. Он отдаст книгу Гилвину поутру.
Усевшись в кабинете, Фиггис зажег лампу на столе, положил книгу и сделал глоток из кружки с чаем, приятно освежившим рот. Чай остыл, но он все равно выпил его, рассматривая книжицу. Она была очень стара, и в нем с новой силой вспыхнула страсть к антикварным изданиям. Он открыл первую страницу и погрузился в чтение: здесь излагались забавные домыслы о происхождении Гримхольда. Автор объяснял: никто в точности не знает, когда был основан Гримхольд, но он очень древний и существовал прежде большинства стран континента. Фиггис фыркнул: очень уж удобное оправдание неведения автора. Гипотеза совсем не научная, но изложена занимательно, и вскоре минуты и страницы полетели, как птицы. Фиггис увлекся, словно мальчишка, описанием разных чудес и небывальщин, рассказами о вампирах и оборотнях, о том, как ими управляет Белая Ведьма, которой подчиняются все темные силы. Согласно мнению автора, у Белой Ведьмы есть имя, которое нельзя произносить человеку, а один взгляд на нее вызывает немедленную смерть. Фиггис даже рассмеялся над этой нелепой идеей. И задумался, стоит ли давать книгу Гилвину. Ведь, помимо всего прочего, он учит парня быть человеком логики, отринувшим мифы и суеверия.
Но в книжке было столько интересных сказок, что Фиггис не мог оторваться. Усталый, он откинулся назад и потер глаза, чтобы прогнать сон. Было уже далеко за полночь, когда он остановился посередине особенно интересной главы, где обсуждалось расположение загадочного места. Автор не претендовал на знание географии Гримхольда. Он утверждал, что страна находится за гранью реального существования, скрытая завесой волшебства, куда можно попасть лишь посредством магии — или после смерти. Другие сведения гласили: Гримхольд находится здесь, в обычном мире, но хорошо спрятан от человеческих глаз.
А затем Фиггис прочел нечто выдающееся. Потом — еще раз. И тут до него дошло. Он опять вернулся к этим словам и прочитал их вслух, после чего тишина показалась особенно зловещей.
«Большинство ученых с именем верят, что путь в Гримхольд лежит через Пустыню Слез, где-то за Джадором. Вот почему на языке джадори Гримхольд носит название „Сокрытого Места за Пустыней“
Взгляд усталых глаз Фиггиса так и впился в страницу.
— О Небо, этого не может быть…
Его охватило нервное возбуждение — такое он испытывал прежде лишь один раз. Многие годы назад, обнаружив первое Око Господа, он ощущал подобную дрожь во всем теле. И теперь — опять, когда прочитал эту фразу.
— «Сокрытое Место за Пустыней»!
Фиггис закрыл глаза, размышляя. Есть ли в Джадоре сокрытое место за пустыней? И может ли оно быть Гримхольдом?
Вопросы, вопросы без конца. Они заполнили ум Фиггиса. Некоторые вещи казались вполне вероятными, другие же — не вписывались ни в какие границы. Но, несмотря на это, внутренний голос подсказывал: ты нашел нечто необыкновенное!
Охваченный энтузиазмом, Фиггис схватил книгу и выскочил из кабинета. Это ничего, что час поздний — нужно немедленно повидать Акилу.
Акила-Призрак последние шестнадцать лет страдал бессонницей. Бесчисленные тяготы правления лишили его простой радости доброго ночного сна, и он давно перестал с этим бороться. В первые годы он терзал лекарей, требуя лекарства от бессонницы. Они пичкали его порошками и травами, от которых он чувствовал себя еще хуже, но сон все не наступал. И тогда он понял, что его недуг не телесный, а связан с воспаленным сознанием, и ни одно снадобье не в силах изгнать демонов.
Тем не менее, Акила по ночам находился в уединении. И это было единственное время суток, когда все в Лайонкипе могли вздохнуть с облегчением. Когда солнце садилось, Акила становился еще более нервным и раздражительным. После полуночи замок погружался в тишину, и Акила мог спокойно поразмышлять, пока никто его не тревожил. За время правления у него появилось множество прихотей и капризов, один из них — нетерпимость к шуму. Он понимал бессмысленность этого, но ничего не мог с собой поделать. Точно так же и бессонница: он был бессилен против нее. Вот почему он целый день ожидал, когда же наступит ночь и опустится темнота. Вместо сна он зачастую бродил по пустым коридорам, переговариваясь с часовыми, но чаще выходил на балкон опочивальни, где прохладный ночной воздух позволял расслабиться. Выпивка стала привычным занятием. От бренди он тоже расслаблялся. И требовал его постоянно. Бренди, наряду с ночной тишиной, даровал спокойствие.
Сегодня на балконе оказалось холодно. Дождь только что прошел, и тучи закрыли звезды. Кот возвышался вокруг стен замка, тенистый и спящий глубоким сном; вдали маячил Библиотечный Холм. Акила наполнил стакан, располагаясь поудобнее в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Зал каталогов располагался в северной части здания. Хотя он находился на первом этаже, до него пришлось долго добираться. Он считался одним из самых больших помещений библиотеки, крупнее, нежели читальные залы, но входить туда мог один Фиггис. Ключ от комнаты висел у него на поясе, и сейчас старик достал его. Зал был заперт на тяжелый висячий замок. Фиггис давным-давно понял, что каталог не менее ценен, чем большинство манускриптов библиотеки, ибо без его записей содержимое полок, в основном, становится бесполезным. Слишком много здесь хранилось книг, свитков, журналов, карт и прочего добра, чтобы разобраться в них без путеводителя. Так что Фиггису было чем гордиться: у него ведь есть его любимое детище — математический каталог.
Дойдя до железной двери, он вставил ключ в замок, стараясь не загасить свечу. Замок щелкнул. Фиггис отцепил его и распахнул дверь, шагнув через порог в темноту. Огонек свечи сумел далеко разогнать мрак, и стало видно громоздившееся посреди зала металлическое чудовище.
Фиггис многого в жизни достиг, мог похвастаться кучей изобретений. Он придумал множество вещей, как приносящих пользу, так и ненужных. Он полагал себя мастером в предсказании движения луны и звезд. И радовался, как дитя, видя Гилвина, разгуливающего без костыля, ведь ему пришлось затратить месяцы на изобретение и изготовление специального башмака для парнишки. Но больше всего Фиггис гордился каталогом. В комнате размещалось совсем немного бумаг и гроссбухов. Более того, каталог был почти живым. Вот почему Фиггис прятал его от посторонних глаз. Даже ученым из Марна не посчастливилось лицезреть эту чудную машину — единственную мыслящую машину в мире.
Огонек свечи осветил прибор, состоящий из огромного количества деталей и проводов, отходящих от тяжелого, широкого деревянного стола. На столе стояла масляная лампа. Фиггис зажег лампу от свечи и обрезал фитилек, оживляя его. От полированной поверхности стола отразился свет лампы, озарив всю комнату. Окон в помещении не было, дабы не привлекать внимания воров. Фиггис уселся за стол, представляющий собой голову монстра о нескольких ногах. Части устройства тонули в темноте, протянувшись в нескольких направлениях, всюду виднелись провода, пружинки и колесики, приводимые в движение кнопками на столе. Каждая кнопка имела обозначение в виде буквы или цифры. Кнопки контролировали провода, проходящие через множество выемок. В зависимости от того, где проходил проводок, крепилась струна с клавишей. Машина соотносила буквы и цифры с гигантским мотком медной ленты, изрешеченным миллионами точек и черточек, обозначающих машинный язык. Как только выбиралась соответствующая струна — а процесс мог занимать от нескольких минут до часов, в зависимости от количества информации, загруженной в машину, — натягивался проводок, ведущий к необходимой букве или цифре на медном прямоугольнике под клавишами стола. Если все шло хорошо и каталог получал нормальные запросы, ответы бывали просто поразительные. Это было куда эффективнее обычного каталога.
Но имелись и недостатки. В каталог необходимо было очень тщательно вносить информацию — желательно, каждую неделю, чтобы он успевал переварить новые данные по библиотеке. Более того, оперировать машиной мог только Фиггис. Хотя он пытался обучить Гилвина, машина все же требовала более глубокого знания своего устройства и почти нечеловеческого искусства владения цифрами, а Гилвину это было не по плечу. На самом деле, ни одна живая душа в Коте не обладала уникальным даром Фиггиса в области математики, так что он единственный находил общий язык с машиной.
Несмотря на уникальное устройство, каталог не являл собой совершенство. Он не умел думать самостоятельно, только извергал заложенную в него информацию. Но память у него была исключительная — не сравнишь с людской, и он точно сообщал, сколько книг содержится в библиотеке по каждой теме и где они хранятся. Но отвечать на вопросы по поводу собственного устройства или устройства мира — такое каталогу было не под силу. Это разочаровывало Фиггиса: он-то мечтал о действительно мыслящей машине, но эта цель оказалась недостижимой. Однако он не сдавался, продолжая работать, уверенный, что добьется своего. Если бы можно было обучить Гилвина разбираться в механизме! Тогда его дело продолжалось бы, пока мечта старого ученого не сбудется.
«Великая мечта!» — подумал Фиггис и улыбнулся. Нынче он не станет решать загадки. Он откинулся в удобном кресле, похрустывая суставами пальцев и изучая ряды клавишей. Все это напоминало ему музыкальный инструмент. Временами, когда библиотека пустела и воцарялась тишина и темнота, он часами сидел, поигрывая клавишами удивительной машины, никогда не уставая. Сегодня он решил задать машине очень простой вопрос. Его пальцы легли на клавиши. Струны заскрипели, оживая. Поднялись и упали противовесы, блоки повернулись, отматывая провода, дабы перевести на машинный язык то, что написал Фиггис:
«КНИГИ О ГРИМХОЛЬДЕ».
Фиггис сидел в темноте, ожидая ответа. Он слушал, как машина переваривает вопрос, потом начался поиск, и катушка завертелась, подбирая ответы. Она издавала тихую «музыку», в то время как ее щеточки-пальцы танцевали по точкам и черточкам в сопровождении тысяч металлических колокольцев. Каталогу понадобилось почти четыре минуты, чтобы отыскать все ссылки, но ответ пришел.
Машина ответила: «ЕСТЬ», а затем написала названия книг и местонахождение их в медной памяти машины.
«СКАЗКИ О ГРИМХОЛЬДЕ», А9938,
«ИЗВЕСТНЫЕ ДЕТСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ», С0088,
«ТЕАТРЫ НОРВОРА. ЛИЦЕДЕИ. ГРИМ», Л7215.
Фиггис изучил список, нахмурившись, когда дошел до последнего пункта: «Глупая машина!»
Он нажал еще одну кнопку. Отпечатанный ответ машины очутился в руках Фиггиса. Он хотел уже отключить каталог, как вдруг ему пришла в голову фантастическая идея. И он снова заработал пальцами, задавая машине еще один вопрос:
«СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ГРИМХОЛЬД?»
Машина вряд ли ответит на него, но Фиггис терпеливо ждал. Он предполагал, что поиск будет долгим, но ответ выскочил буквально через минуту. Фиггис взглянул — и расхохотался.
«ДА».
«Да? Но откуда это известно?»
Ответ оказался печально очевидным. Машина просто отыскала манускрипт со словом «Гримхольд» на обложке и ответила, что да, мол, существует. Фиггис вздохнул, обозревая свой великий каталог. Сейчас он напомнил ему мозг малыша-несмышленыша, но наступит день, и тогда…
«Но еще не сейчас».
Фиггис отодвинул кресло и встал. Задул масляную лампу, вставил свечу в подсвечник и вышел, аккуратно заперев дверь на замок. Дождь за окнами утих. Стекла были все в каплях, но ливень закончился, и библиотека погрузилась в зловещую тишину. Он полез в карман и посмотрел на названия рекомендованных каталогом книг. Первое из трех названий звучало наиболее многообещающе, поэтому он отправился в восточное крыло на поиски. Книга находилась, судя по шифру, в отделе фантастики, который вызывал неослабевающий интерес у местной ребятни. Каждую неделю Фиггис отбирал одну из книжек из него и читал детворе Кота. Этот ритуал пользовался популярностью среди детей как бедняков, так и богачей. Секция фантастики посещалась, в основном, только детьми, ибо взрослые и, конечно же, «сливки местного общества» — ученые — всячески игнорировали ее. Со свечой в руке Фиггис прошел мимо рядов манускриптов и добрался до полок, где хранились книжки в простых переплетах, зачастую с разорванными страницами. Просматривая заглавия, он, наконец, обнаружил искомое. Переплет и страницы книги пахли плесенью и пылью. Ученый всматривался в старинный шрифт заглавия: «Сказки о Гримхольде». Написано несколько столетий назад. Опытный глаз Фиггиса подсказал ему, что книга писалась в Ганджоре, ибо шрифт относится к тамошней школе каллиграфии. Удовлетворенный, Фиггис вернулся в кабинет. Он отдаст книгу Гилвину поутру.
Усевшись в кабинете, Фиггис зажег лампу на столе, положил книгу и сделал глоток из кружки с чаем, приятно освежившим рот. Чай остыл, но он все равно выпил его, рассматривая книжицу. Она была очень стара, и в нем с новой силой вспыхнула страсть к антикварным изданиям. Он открыл первую страницу и погрузился в чтение: здесь излагались забавные домыслы о происхождении Гримхольда. Автор объяснял: никто в точности не знает, когда был основан Гримхольд, но он очень древний и существовал прежде большинства стран континента. Фиггис фыркнул: очень уж удобное оправдание неведения автора. Гипотеза совсем не научная, но изложена занимательно, и вскоре минуты и страницы полетели, как птицы. Фиггис увлекся, словно мальчишка, описанием разных чудес и небывальщин, рассказами о вампирах и оборотнях, о том, как ими управляет Белая Ведьма, которой подчиняются все темные силы. Согласно мнению автора, у Белой Ведьмы есть имя, которое нельзя произносить человеку, а один взгляд на нее вызывает немедленную смерть. Фиггис даже рассмеялся над этой нелепой идеей. И задумался, стоит ли давать книгу Гилвину. Ведь, помимо всего прочего, он учит парня быть человеком логики, отринувшим мифы и суеверия.
Но в книжке было столько интересных сказок, что Фиггис не мог оторваться. Усталый, он откинулся назад и потер глаза, чтобы прогнать сон. Было уже далеко за полночь, когда он остановился посередине особенно интересной главы, где обсуждалось расположение загадочного места. Автор не претендовал на знание географии Гримхольда. Он утверждал, что страна находится за гранью реального существования, скрытая завесой волшебства, куда можно попасть лишь посредством магии — или после смерти. Другие сведения гласили: Гримхольд находится здесь, в обычном мире, но хорошо спрятан от человеческих глаз.
А затем Фиггис прочел нечто выдающееся. Потом — еще раз. И тут до него дошло. Он опять вернулся к этим словам и прочитал их вслух, после чего тишина показалась особенно зловещей.
«Большинство ученых с именем верят, что путь в Гримхольд лежит через Пустыню Слез, где-то за Джадором. Вот почему на языке джадори Гримхольд носит название „Сокрытого Места за Пустыней“
Взгляд усталых глаз Фиггиса так и впился в страницу.
— О Небо, этого не может быть…
Его охватило нервное возбуждение — такое он испытывал прежде лишь один раз. Многие годы назад, обнаружив первое Око Господа, он ощущал подобную дрожь во всем теле. И теперь — опять, когда прочитал эту фразу.
— «Сокрытое Место за Пустыней»!
Фиггис закрыл глаза, размышляя. Есть ли в Джадоре сокрытое место за пустыней? И может ли оно быть Гримхольдом?
Вопросы, вопросы без конца. Они заполнили ум Фиггиса. Некоторые вещи казались вполне вероятными, другие же — не вписывались ни в какие границы. Но, несмотря на это, внутренний голос подсказывал: ты нашел нечто необыкновенное!
Охваченный энтузиазмом, Фиггис схватил книгу и выскочил из кабинета. Это ничего, что час поздний — нужно немедленно повидать Акилу.
Акила-Призрак последние шестнадцать лет страдал бессонницей. Бесчисленные тяготы правления лишили его простой радости доброго ночного сна, и он давно перестал с этим бороться. В первые годы он терзал лекарей, требуя лекарства от бессонницы. Они пичкали его порошками и травами, от которых он чувствовал себя еще хуже, но сон все не наступал. И тогда он понял, что его недуг не телесный, а связан с воспаленным сознанием, и ни одно снадобье не в силах изгнать демонов.
Тем не менее, Акила по ночам находился в уединении. И это было единственное время суток, когда все в Лайонкипе могли вздохнуть с облегчением. Когда солнце садилось, Акила становился еще более нервным и раздражительным. После полуночи замок погружался в тишину, и Акила мог спокойно поразмышлять, пока никто его не тревожил. За время правления у него появилось множество прихотей и капризов, один из них — нетерпимость к шуму. Он понимал бессмысленность этого, но ничего не мог с собой поделать. Точно так же и бессонница: он был бессилен против нее. Вот почему он целый день ожидал, когда же наступит ночь и опустится темнота. Вместо сна он зачастую бродил по пустым коридорам, переговариваясь с часовыми, но чаще выходил на балкон опочивальни, где прохладный ночной воздух позволял расслабиться. Выпивка стала привычным занятием. От бренди он тоже расслаблялся. И требовал его постоянно. Бренди, наряду с ночной тишиной, даровал спокойствие.
Сегодня на балконе оказалось холодно. Дождь только что прошел, и тучи закрыли звезды. Кот возвышался вокруг стен замка, тенистый и спящий глубоким сном; вдали маячил Библиотечный Холм. Акила наполнил стакан, располагаясь поудобнее в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108