И в итоге убедились, что МКА на этот раз не врет. Во-первых, для обмана все чересчур грандиозно. Во-вторых, жена Уэйкфилда все объяснила достаточно убедительно. На открытой встрече она два часа отвечала на все вопросы и ни разу не допустила даже единой неточности.
– Трудно представить, чтобы можно было провести во сне двенадцать лет, – покачал головой Тревис.
– Конечно. И нам тоже. Но мы побывали в том сомнариуме, где Уэйкфилды спали, как они утверждают. Там все было точно так, как рассказывала Николь. Вообще, здание громадное, в нем хватит места на всех жителей колонии – на всякий случай, должно быть. Зачем МКА сооружать такое огромное здание... уж не затем, чтобы только замаскировать обман.
– Возможно, ты прав.
– В любом случае мы решили воспользоваться положением. По крайней мере на время. На жилье жаловаться не приходится. Все дома – первого класса. У нас с Хуанитой даже есть собственный робот-Линкольн, помогающий нам по дому и в лавке.
Элли прислушивалась к разговору весьма внимательно. Она вспомнила, что говорила ей мать, когда они с Бенджи попросились погулять по улице.
– Я не против, дорогая, – ответила Николь – но если кто-нибудь узнает в вас Уэйкфилдов и начнет расспросы, не говорите с ними. Отвечайте вежливо, но сразу же поворачивайте домой. Мистер Макмиллан пока не хочет, чтобы мы рассказывали о пережитом нами кому-нибудь еще, кроме чиновников МКА.
Пока Элли любовалась фарфоровыми фигурками и слушала разговор между мистером Мурильо и человеком по имени Тревис, Бенджи направился по собственным делам. И когда Элли обнаружила, что брата нет рядом, она испугалась.
– На что это ты уставился, приятель? – донеслось с другой стороны магазина.
– Ее во-лосы очень кра-сивые, – Бенджи занимал проход, мешая пришедшему с женой мужчине пройти. Улыбаясь, он протянул руку к великолепным длинным белокурым волосам и спросил: – Можно я потрогаю?
– Ты что, сошел с ума?.. Конечно, нет... а теперь убирайся...
– Джейсон, по-моему, он слабоумный, – женщина остановила руку мужчины, прежде чем он успел оттолкнуть Бенджи.
В этот самый миг рядом с братом появилась Элли. Она видела, что человек рассержен, но не знала, что делать. Она подтолкнула Бенджи в плечо.
– Элли, ты только погляди, – он в восторге сливал слова, – погляди на эти ди-вные же-лтые волосы.
– Этот недоумок твой друг? – спросил у Элли высокий мужчина.
– Бенджи мой брат, – через силу ответила Элли.
– Тогда убери его отсюда... он пристает к моей жене.
– Сэр, – Элли собралась с духом, – мой брат не хочет вам ничего плохого. Просто ему еще не приходилось видеть длинных светлых волос.
Лицо мужчины исказила рассерженная и недоумевающая гримаса.
– Что такое? – сказал он, обращаясь к жене. – Что это за парочка?.. Тупой и...
– А это не дети Уэйкфилдов? – послышался за спиной Элли приятный женский голос.
Расстроенная Элли обернулась. Миссис Мурильо стала между молодыми людьми и парой. Они с мужем вышли из-за прилавка немедленно, как только услышали громкие голоса.
– Да, мэм, – тихо произнесла Элли. – Это мы.
– Значит, вы и есть те самые дети, что прилетели из космоса? – спросил человек по имени Джейсон.
Элли поспешно вытолкала Бенджи наружу.
– Извините, – проговорила она, прежде чем уйти следом за Бенджи. – Мы не хотели ничего плохого.
– Уроды! – донеслось до слуха Элли, закрывавшей дверь.
Снова был утомительный день. Николь очень устала. Она стояла перед зеркалом и умывалась.
– Элли с Бенджи нарвались на какую-то неприятность в поселке и не хотят рассказывать мне, – донесся из спальни голос Ричарда.
Сегодня Николь провела тринадцать часов, помогая принимать пассажиров «Ниньи». Сколько бы ни приходилось трудиться ей, Кэндзи Ватанабэ и прочим, похоже, никто не был доволен и дел предстоящих всегда было больше, чем выполненных. Многие колонисты начинали возмущаться, едва Николь приступала к требованиям, которые МКА установило в отношении пропитания, жилищ и рабочих мест.
Она уже много дней недосыпала. Николь поглядела на мешки под глазами. «Но с этой группой следует закончить до прихода „Санта-Марии“, – сказала она себе. – С теми будет много сложнее».
Вытерев лицо полотенцем, Николь направилась в спальню. Одетый в пижаму Ричард сидел на кровати.
– Ну как прошел день? – спросила она.
– Неплохо... даже достаточно интересно. Люди-инженеры медленно, но верно приучаются обращаться с Эйнштейнами... Кстати, ты слыхала, что я сказал об Элли и Бенджи?
Николь вздохнула. По тону Ричарда она поняла, что это важно, и, невзирая на усталость, вышла из спальни и отправилась по коридору.
Элли уже спала, но Бенджи еще бодрствовал в комнате, отведенной им с Патриком. Николь села рядом с Бенджи и взяла его за руку.
– При-вет, мама.
– Дядя Ричард сказал мне, что вы с Элли ходили сегодня в поселок, обратилась Николь к старшему сыну.
Лицо юноши на мгновение исказилось от боли.
– Да, ма-ма, – ответил он.
– Элли сказала, что их узнали, а один из новых колонистов их обозвал, донесся голос Патрика с другой стороны комнаты.
– Это правда, дорогой? – спросила Николь, все еще поглаживая руку Бенджи.
Юноша ответил едва заметным движением головы и молча поглядел на мать.
– А что такое «недоумок», ма-ма? – вдруг спросил он с полными слез глазами.
Николь обняла Бенджи.
– Значит, тебя сегодня обозвали недоумком?
Бенджи кивнул.
– У этого слова нет конкретного значения, – объяснила Николь. Случается, что недоумком называют всякого, кто не нравится. – Она вновь погладила Бенджи. – Люди часто бездумно пользуются подобными словами. Тот, кто тебя так обозвал, был расстроен, сердился... может быть, на что-то свое, а досталось тебе... возможно, он не понял тебя. Ты ему чем-нибудь досадил?
– Нет, ма-ма. Я просто похвалил желтые волосы жен-щины.
За несколько минут Николь сумела узнать суть того, что произошло в магазинчике. И когда решила, что привела Бенджи в порядок, направилась через комнату пожелать Патрику доброй ночи.
– Ну а как твои дела? – спросила она. – Ничем не отличился?
– В основном ничем, – ответил Патрик. – Только один раз не повезло – в парке, – он попробовал улыбнуться. – Несколько мальчиков играли в баскетбол и пригласили меня... совсем ничего не получилось. Они так смеялись.
Николь долго и ласково обнимала сына. «Патрик силен, – сказала себе Николь уже в коридоре, направляясь обратно в спальню. – Но даже ему необходима поддержка. – Она глубоко вздохнула. Тем ли я занимаюсь? спросила она у себя самой в очередной раз, с того времени, как увлеклась делами колонии. – Я ощущаю ответственность за всех и каждого. Я хочу, чтобы Новый Эдем начался достойным образом... Но я нужна моим детям... Когда же я научусь правильно делить время между ними?»
Ричард еще не спал, когда Николь опустилась в постель возле него. Она передала своему мужу историю, приключившуюся с Бенджи.
– Увы, я не мог помочь ему. Бывают вещи, которые только мать...
Николь настолько устала, что начала засыпать, так и не дослушав Ричарда. Он твердо потрогал ее за руку.
– Николь, у нас есть еще одно дело, о котором следует поговорить. К несчастью, подождать оно не может... Утром у нас не будет времени на разговоры вдвоем.
Она повернулась на бок и вопросительно поглядела на Ричарда.
– Речь идет о Кэти. Мне в самом деле необходима твоя помощь... Завтра вечером одна из этих молодежных танцулек – «давайте познакомимся». Помнишь, мы решили на той неделе, что Кэти может пойти, но лишь в сопровождении Патрика и не задерживаясь допоздна... Ну а вчера вечером я видел, как она вертелась перед зеркалом в новом платье: коротком и весьма откровенном. Я сказал, что такое платье не для танцев. Она пришла в ярость. Утверждала, что я «шпионю за ней», а в вопросах моды проявляю абсолютное невежество.
– И что ты ответил?
– Я отругал ее. Она холодно поглядела на меня и ничего не сказала. А потом через несколько минут, не произнеся ни слова, вылетела из дома. Мы с детьми пообедали без нее... Кэти вернулась домой лишь за полчаса до тебя. От нее пахло табаком и пивом. Когда я попытался поговорить с ней, она огрызнулась – «не приставай ко мне», – отправилась к себе в комнату и захлопнула дверь.
«Этого-то я и боялась, – подумала Николь, молча лежа рядом с Ричардом. – Все предвещало это с самого детства. Кэти такая блестящая, но и эгоистичная и норовистая...»
– Я решил было сказать Кэти, что завтра она не пойдет на танцы, но потом понял, что она уже взрослая – по всем стандартам. В конце концов, на ее регистрационной карточке проставлено двадцать четыре. Мы не можем обращаться с ней, как с ребенком.
«Но эмоционально ей скорее всего лет четырнадцать, – подумала Николь, когда Ричард начал перечислять все неприятности, которые случились с Кэти, с тех пор как на Раме появились другие люди. – Ей бы только приключения да веселье».
Николь вспомнила, как провела с Кэти целый день в госпитале. Это было за неделю до того, как причалила «Нинья». Сложные медицинские инструменты просто заворожили Кэти, она расспрашивала о том, как все устроено. Однако, когда Николь предложила ей поработать в госпитале до тех пор, пока откроется университет, молодая женщина расхохоталась.
– Ты смеешься? – спросила ее дочь. – Не могу представить ничего более скучного. В особенности, когда вокруг столько людей, столько встреч.
«Нет, нам с Ричардом здесь ничего не поделать, – вздохнув, сказала себе Николь. – Мы с ним можем волноваться за Кэти и предлагать ей свою любовь, но она уже решила, что наши знания и опыт ей ни к чему».
В спальне воцарилось молчание. Николь потянулась и поцеловала Ричарда.
– Завтра я переговорю с Кэти об этом платье, – сказала она, – но едва ли беседа принесет пользу.
Патрик сидел в складном кресле возле стены школьного гимнастического зала. Он отпил содовой и поглядел на часы. Неторопливая музыка как раз смолкла и пары остановились. Кэти и Олаф Ларсен, высокий швед, чей отец входил в штаб капитана Макмиллана, обменявшись коротким поцелуем, под руку направились к месту, где сидел Патрик.
– Мы с Олафом хотим выкурить по сигаретке и глотнуть виски, – сказала Кэти, когда пара поравнялась с Патриком. – Ты не хочешь пойти с нами?
– Уже поздно, Кэти, – ответил Патрик. – Мы обещали быть дома в половине первого.
Швед ободряюще потрепал Патрика по плечу.
– Не нуди, парень. Расслабься. Нам с твоей сестрой весело.
Олаф был уже пьян. Его тонкое лицо побагровело и дергалось. Он указал через комнату.
– Видишь там девушку с рыжими волосами, в белом платье и с большой грудью? Ее зовут Бет, она горячая. Весь вечер ждет, чтобы ты пригласил ее сплясать. Хочешь представлю?
Патрик покачал головой.
– Вот что, Кэти, – сказал он. – Мне пора идти, я и так здесь насиделся...
– Ну еще полчасика, малыш, – перебила его Кэти. – Мы прогуляемся, а затем пару раз станцуем. И потом уходим. О'кей?
Поцеловав Патрика в щеку, она направилась с Олафом к двери. В репродукторах заиграла быстрая музыка. Патрик завороженно следил за юными парами, передвигавшимися в такт тяжелому ритму.
– Ты не танцуешь? – спросил его юноша, по периметру обходивший площадку.
– Нет, – ответил Патрик, – я даже не пытался.
Молодой человек бросил на Патрика странный взгляд, потом остановился и улыбнулся.
– Конечно, – сказал он. – Значит, ты один из Уэйкфилдов... Привет. Меня зовут Брайан Уолш. Я из Висконсина, из самой середины Соединенных Штатов. Мои родители должны тут организовать университет.
Патрик едва обменялся парой слов с кем-либо, кроме Кэти, с тех пор как появился на танцплощадке несколько часов назад. Он с радостью пожал руку Брайану Уолшу, и несколько минут они оживленно переговаривались. Брайан наполовину закончил курс компьютерной техники, когда его семью приняли в колонию Лоуэлл. Ему оказалось двадцать, в семье других детей не было. Все, что испытал Патрик, его очень заинтересовало.
– А скажи мне, – спросил он, когда молодые люди попривыкли друг к другу, – неужели этот так называемый Узел действительно существует? Или он придуман МКА?
– Нет, – ответил Патрик, забыв о том, что обсуждать подобные вещи ему не разрешалось. – Узел существует. Отец утверждает, что это внеземная станция обработки информации.
Брайан легко рассмеялся.
– Значит, возле Сириуса болтается гигантский треугольник, построенный какими-то сверхсуществами, только для того, чтобы с его помощью изучать путешествующие в космосе разумные существа? Фью! Более фантастической истории мне не приходилось слышать. Если честно: трудно поверить всему, что говорила твоя мать на том открытом собрании. Впрочем, признаюсь, само существование этой космической станции и уровень сложности роботов делают ее историю более правдоподобной.
– Моя мать рассказывала лишь то, что было на самом деле, – проговорил Патрик. – Ну а самое невероятное ей пришлось опустить. Например, ей пришлось встречаться с плащеносным угрем, разговаривавшим пузырями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68