Майкл и Катлин всю ночь со страхом и надеждой слушали новости и вполне смогли осознать масштабы самого тяжелого из несчастий, обрушившихся на страну в XXII веке. Сила землетрясения достигла жуткой отметки по шкале Рихтера – 8, 2 балла. Без воды, электричества, транспорта и средств связи осталось двадцать миллионов человек. Разверзшиеся пятидесятифутовые пропасти целиком поглощали крупные торговые центры. Непроходимыми сделались практически все дороги. Разрушения были значительнее и обширнее, чем если бы район Лос-Анджелеса поразило несколько атомных бомб.
Рано утром, еще перед рассветом. Федеральная чрезвычайная служба выделила телефон для справок. Катлин О'Тул выдала машине всю информацию адрес и телефон Томми, название и адрес мексиканского ресторана, где он зарабатывал на карманные расходы, адрес и телефон его подружки.
«Мы прождали весь день и часть ночи, – вспоминал Майкл. – А потом позвонила Черил. Ей удалось каким-то образом пробиться в родительский дом в Пауэе».
– Мистер О'Тул, ресторан рухнул, – сквозь слезы произнесла Черил. – А потом начался пожар. Я говорила с одним из официантов, он выжил, потому что во время толчка оказался в патио [внутренний дворик в испанских домах]. Томми обслуживал столики возле кухни...
Майкл О'Тул глубоко вздохнул. «Не надо, – сказал он себе, стараясь не думать о смерти сына. – Не надо, – повторил он. Сейчас время радоваться, а не горевать. И ради Симоны я не должен сегодня вспоминать про Томми».
Он закрыл Библию и вытер глаза. Потом встал и направился в ванну. Побрился и принял горячий душ.
Когда через пятнадцать минут Майкл О'Тул снова открыл Библию, на сей раз с пером в руке, демоны, напомнившие о смерти сына, отлетели далеко. И тщательно вписал новую веху в перечень, остановившись взглядом на последних четырех строчках:
31-10-97 Родился внук, Мэтью Арнольд Ринальди, Толидо, Огайо.
27-8-06 Родился сын Бенджамин Райан О'Тул, Рама 7-3-08 Родился сын Патрик Эрин О'Тул, Рама 6-1-15 Женился на Симоне Тиассо Уэйкфилд
«Старик ты, О'Тул», – сказал он себе, поглядев в зеркало на редкие седые волосы. Несколько минут назад он закрыл Библию и вернулся в ванную, чтобы причесаться в последний раз. «И слишком стар для этой женитьбы». Он вспомнил то венчание, что было сорок шесть лет назад. «Я был тогда блондином, с густой шевелюрой. Катлин выглядела прекрасно. А какая была дивная служба! Я чуть не заплакал, увидев свою невесту в приделе».
Он вспомнил Катлин в подвенечном платье, под руку с отцом... это воспоминание уступило место другому, там тоже были слезы, но плакала жена. Она сидела рядом с ним в комнате для прощания... дело было на космодроме Кеннеди на Мысе Канаверал, перед подъемом на «Низкоорбитальную станцию-3», где собирался экипаж «Ньютона». «Береги себя, – проговорила она, на удивление пылко прощаясь с ним. Они обнялись. – Милый, я горжусь тобой, шепнула она. – Я тебя очень люблю».
– Я тебя очень люблю, – так сказала Симона, когда Майкл начал допытываться, в самом ли деле она хочет выйти за него замуж, а если да, то почему. Мягкое лицо Симоны вытеснило из памяти сцену прощания с Катлин. «Симона, ты такая доверчивая и невинная, – размышлял Майкл о своей будущей невесте. – На Земле ты еще даже не достигла подходящего возраста и считалась бы девочкой».
Тринадцать лет, прожитых на Раме, разом промелькнули в его голове. Сперва вспомнились трудные роды, то счастье, которое он испытал, когда Симона подала голос и он поднес ее матери. А потом представил себе Симону постарше – лет шести, старательно изучающую катехизис под его руководством. В другом воспоминании Симона крутила с Кэти веревочку и скакала, распевая веселые песенки. Последним вспомнился семейный пикник на берегу Цилиндрического моря. Гордая Симона как ангел-хранитель держалась возле Бенджи.
«Да, когда мы прибыли в Узел, она уже была юной женщиной, – подумал генерал О'Тул, переключаясь на более близкую цепь событий. – Очень преданной, терпеливой и самоотверженной с младшими. И только Симона могла заставить Бенджи так улыбаться».
Все эти облики Симоны пронизывала общая тема. Майкл ощущал к своей невесте, еще не вышедшей из детского возраста, совершенно необыкновенную любовь: не те нежные чувства, которые испытывает обычно жених к своей невесте, а нечто похожее на обожание. Но тем не менее это была любовь, способная соединить столь неподходящую пару.
«Какой я счастливчик, – думал Майкл, одеваясь. – Господь явил мне столько своих чудес».
В мастерской на противоположном краю их апартаментов Николь помогала Симоне одеться. Не совсем подвенечное – в классическом смысле этого слова – платье в то же время было белым, пышным, с бретельками и явно отличалось от повседневных нарядов, используемых обычно в их семействе.
Аккуратно вставив гребни в длинные черные волосы дочки, Николь поглядела на ее отражение в зеркале и произнесла:
– Ты у меня просто красавица.
Она глянула на часы, у них оставалось еще десять минут. Симона была уже совершенно готова, если не считать туфель. «Хорошо. Можно поговорить», подумала Николь.
– Дорогая, – начала она, но слова на удивление не шли с языка.
– Что, мамочка? – Сидя на постели возле матери, Симона старательно надевала на ноги черные туфли.
– Когда мы с тобой на той неделе говорили о сексе, – начала вновь Николь, – мы не упомянули кое о чем. – Симона посмотрела на мать с таким вниманием, что Николь даже забыла, о чем собиралась сказать. – Ты прочла те книги, которые я тебе давала?.. – спросила она в мгновенном замешательстве.
Морщинки на лбу Симоны выдавали ее смущение.
– А как же, – ответила она, – мы вчера обсуждали это.
Николь взяла дочку за обе руки.
– Майкл – чудесный человек, – сказала она, – добрый, любящий, ласковый, но он стар. А когда мужчины стареют...
– Мама, я не понимаю тебя, – мягко перебила ее Симона. – Ты, кажется, собиралась поговорить со мной о сексе.
– Я хочу тебе сказать, – Николь глубоко вздохнула, – что с Майклом в постели тебе придется быть очень терпеливой и ласковой. Иначе может ничего не получиться.
Симона долго глядела на мать.
– Я догадывалась об этом, – спокойно проговорила она, – по твоему волнению и явной озабоченности на лице Майкла. Не волнуйся, мама, я не жду ничего нереального. Прежде всего наш брак заключается не ради сексуальных радостей. А поскольку у меня вообще нет никакого опыта, любое новое удовольствие обрадует меня.
Николь удивилась своей необычайно зрелой тринадцатилетней дочери.
– Ты у меня просто золото, – сказала она, ощутив приток слез к глазам.
– Спасибо тебе, – ответила Симона, обнимая мать. – Помни, – добавила она, – наш брак с Майклом благословил Господь. И во всех наших проблемах мы будем просить Бога о помощи. Все будет хорошо.
Внезапная боль стиснула сердце Николь. «Всего неделя, и я больше никогда не увижу свою любимую девочку». И она продолжала обнимать Симону, пока Ричард стуком в дверь не известил о том, что все их ждут.
8
– Доброе утро, – мягко улыбнулась всему семейству Симона. Все уже сидели за столом и завтракали, они с Майклом только что вошли под руку.
– Доброе утро, – ответил Бенджи, рот его был набит жареным хлебом и джемом. Он встал с места, обогнул стол и обнял любимую сестру.
За ним торопился Патрик.
– А ты сегодня поможешь мне с математикой? – спросил он у Симоны. Мама говорит, что раз мы возвращаемся, мне придется серьезно взяться за занятия.
Майкл и Симона сели, мальчики тоже возвратились на свои места. Симона потянулась к кофейнику. В одном она в точности напоминала мать: по утрам до кофе – она не сразу включалась.
– Ну как, закончился наконец медовый месяц? – спросила Кэти в обычной своей насмешливой манере. – В конце концов, уже прошло три ночи и два дня. Наверное, вы успели прослушать каждое классическое музыкальное произведение из памяти машины.
Майкл рассмеялся.
– Да, Кэти, – он тепло улыбнулся Симоне. – Мы сняли с двери знак «не беспокоить». Теперь мы хотим помочь вам в сборах.
– Сборы идут успешно, – отозвалась Николь, довольная тем, что после долгого уединения Майкл и Симона держатся так дружно. «Зачем я беспокоилась, – подумала она. – В иных вопросах Симона повзрослее меня».
– Мне хотелось бы, чтобы Орел более определенно охарактеризовал наше обратное путешествие, – пожаловался Ричард. – Он не говорит, сколько времени уйдет на дорогу, сколько мы будем спать... вообще ничего конкретного.
– Он говорит, что пока не знает, – напомнила мужу Николь. – Существуют «неконтролируемые» переменные, способные привести к многим вариантам развертывания событий.
– Ты ему всегда веришь, – отпарировал Ричард. – Подобная доверчивость...
Разговор их прервал звонок колокольчика. К двери отправилась Кэти, через некоторое время она вернулась с Орлом.
– Надеюсь, я не слишком помешал вам завтракать, – извинился птицечеловек, – но сегодня нам предстоит многое сделать. Я попрошу миссис Уэйкфилд последовать за мной.
Николь на дорожку отпила кофе и вопросительно поглядела на Орла.
– Одна? – спросила она, ощущая смутный страх. Ей еще не приходилось за все шестнадцать месяцев покидать их квартиру вдвоем с Орлом.
– Да, – ответил Орел. – Вы пойдете со мной одна. Для вас есть специальное задание.
– Можно десять минут на подготовку?
– Конечно.
Как только Николь вышла из комнаты, Ричард забросал Орла вопросами.
– Хорошо, – сказал он в конце концов. – Я понял, что в результате всех этих опытов вы смогли убедиться – мы можем без неприятных последствий провести во сне время ускорения и торможения. А как насчет крейсерского режима? Мы будем спать или бодрствовать?
– В основном спать, поскольку во сне мы можем задержать процесс старения и сохранить вас в добром здоровье. Но в программе до сих пор много неясностей. Возможно, вас придется несколько раз будить по пути.
– А почему нам этого не говорили раньше?
– Потому что решение еще не было принято. Сценарий вашего полета сложен и базовый план сформулирован только недавно.
– А я не хочу, чтобы процесс моего старения «задерживали», – сказала Кэти. – Я хочу быть взрослой, когда мы прилетим на Землю.
– Как я говорил вчера вашим родителям, – Орел обращался к Кэти, важно, чтобы старение организма замедлялось, пока все вы будете спать. Мы не знаем точно, когда вы вернетесь в вашу Солнечную систему. Возможно, вам придется проспать пятьдесят лет...
– Чтооо? – ужаснулся Ричард. – Какие пятьдесят лет? Мы долетели сюда лет за двенадцать-тринадцать. Почему же...
– Я буду старше мамы... – с испуганным видом проговорила Кэти.
Из соседней комнаты появилась Николь.
– Что это за разговоры о пятидесяти годах? Почему путешествие будет таким долгим? Значит, мы куда-то залетим по дороге?
– Это очевидно, – сердитым тоном произнес Ричард. – Почему нас не предупредили заранее? Тогда мы иначе подошли бы к проекту поселка... Боже мой, пятьдесят лет, нам с Николь будет по сотне!
– Нет, не будет, – ровным голосом ответил Орел. – По нашим оценкам, вы с миссис Уэйкфилд будете стариться на один год за каждые пять или шесть лет, проведенные во сне. Для детей это соотношение составит один к двум, пока не прекратятся процессы роста. Мы опасаемся манипулировать с гормонами. К тому же пятьдесят лет это верхний предел, то, что в человеческой технике зовется допуском в «три сигмы».
– Я ничего не понимаю, – сказала Кэти, подходя к Орлу. – Так сколько же мне будет при встрече с человеческим существом, не являющимся членом моей семьи?
– В связи со статистической неопределенностью я не могу ответить на вопрос точно. Скорее всего ваше тело по развитию будет соответствовать первой половине третьего десятка лет. Это наиболее вероятный вариант, Орел поманил Николь. – Это все, что я могу сказать. А теперь у меня дело к вашей матери. Мы вернемся вечером – к обеду.
– Как обычно, – ворчал Ричард, – вечно нам ничего не говорят. Иногда мне просто жаль, что мы проявили подобную готовность к сотрудничеству.
– Да, вы могли оказаться более сложными, – ответил Орел по дороге к выходу из комнаты, – и мы первоначально рассчитывали на куда меньшее стремление к сотрудничеству. Но, в конце концов, итог все равно был бы одним и тем же. Так вам самим приятнее.
– До свидания, – сказала Николь.
– До сви-дания, – проговорил Бенджи и помахал матери после того, как дверь закрылась.
Документ оказался длинным. Николь прикинула, что на прочтение вслух потребуется минут пятнадцать и уж не менее десяти.
– Вы уже прочли его? – осведомился Орел. – Нам хотелось бы как можно скорее приступить к «стрельбе». Так вы, кажется, говорите?
– Пожалуйста, повторите мне еще раз, что произойдет с этим видеоизображением, – попросила Николь.
– Мы передадим его на Землю за несколько лет до вашего появления в Солнечной системе.
– А как вы узнаете, что передачу примут?
– Для уведомления о приеме предусмотрен простой сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68