.. да и сейчас он еще мальчишка – и на него свалилось такое горе, которое способно сломить и взрослого человека... Гм. По сути дела, так ведь и случилось с его отцом. И вот ирония судьбы: мать дона Фелипе умерла при его родах, а его жена – при родах его ребенка. В этом я усматриваю нечто большее, чем простое совпадение. Дон Фелипе тоже так считает, он убежден, что на него и его бедную жену с их не родившимся ребенком обрушилась кара Божья за грехи отца. А тут еще родители доньи Луизы... Я, конечно, понимаю их горе – они потеряли дочь. Но даже в горе не следует забывать о сострадании. Негоже причинять боль другим только потому, что самому больно. Господин герцог всю жизнь смотрел на дона Фелипе, как на убийцу своей жены, а отец доньи Луизы напрямую обвинил его в смерти дочери. К счастью, у дона Фелипе хватило мужества не возненавидеть в ответ весь мир. – Падре печально взглянул на гостя. – Знаете, дон Альфонсо, хоть я ни в коей мере не одобряю поведение дона Фелипе, постоянно пытаюсь образумить его, убеждаю, что пора уж остепениться, но... Да простит меня Бог, но я предпочитаю, чтобы он и дальше предавался греху распутства, чем пошел по стопам своего отца.
Дон Альфонсо понимающе кивнул:
– Да, я слышал эту историю.
– То-то и оно. Господин герцог отравил жизнь не только себе, но и окружающим. Дон Фелипе пострадал больше всех остальных, однако и другим приходилось несладко. Я не отрицаю, что среди владык земных мало найдется таких мудрых и справедливых мужей, как нынешний герцог Аквитанский, и тем не менее в частной жизни он человек тяжелый, порой невыносимый... Я, дон Альфонсо, лишь рядовой священнослужитель. Возможно, это дерзость с моей стороны – по-своему толковать Священное Писание, и все же я склонен ставить заповедь Господню «Возлюби ближнего своего» гораздо выше, чем «Не прелюбодействуй». Вы можете не согласиться со мной, но я искренне убежден, что коль скоро перед доном Фелипе возникла прискорбная необходимость выбирать между нарушением одной из этих заповедей, то он, в отличие от своего отца, сделал не самый худший выбор.
– Я всецело разделяю ваше мнение, дон Антонио, – сказал дон Альфонсо, и не только из одной лишь вежливости: рассуждения преподобного отца явно пришлись ему по душе. – Среди прочих грехов грех сладострастия самый простительный, ибо это наиболее распространенный человеческий порок, и мы должны относиться к нему со снисхождением и христианской терпимостью.
Еле заметная улыбка тронула губы падре Антонио.
«Да уж, – подумал он, – Слыхал я, что вам, монсеньор, не грозит унаследовать прозвище вашего царственного отца».
– Да, кстати, – вновь отозвался дон Альфонсо. – Если не секрет, где сейчас господин граф?
Падре натянуто усмехнулся:
– Какой уж там секрет! Ясно где...
Гость непринужденно рассмеялся. Глядя на веселое лицо дона Альфонсо, слушая его жизнерадостный смех, падре улыбнулся по-настоящему, даже морщины на его лбу чуть разгладились. Во всяком случае, подумал он, в славившемся на всю Европу своим твердолобым ханжеством королевском доме Кастилии и Леона у Филиппа нашелся один доброжелатель. И не кто-нибудь, а сам наследник престола!
А в это же время к замку приближалась довольно странная процессия. Впереди бешеным галопом неслась лошадь со всадником, на котором из одежды были только штаны, сапожки и небрежно натянутая, причем навыворот, рубашка. Шагах в ста – ста пятидесяти позади его преследовала группа из девяти человек возрастом от двенадцати до тридцати лет, в полном боевом снаряжении, качество которого, впрочем, оставляло желать лучшего. Немилосердно подгоняя лошадей, они грозно размахивали мечами и бросали вдогонку беглецу угрозы и проклятия, а время от времени пускали стрелы, которые, к счастью, не достигали своей цели.
Приближаясь к мосту, преследуемый громко крикнул:
– Педро, это я! Открывай!
Когда подковы застучали по дубовым доскам подъемного моста, ворота с тугим скрипом начали отворяться. В образовавшуюся между створками щель, едва не сбив с ног старого привратника, влетела покрытая пеной лошадь. Всадник, молодой человек лет шестнадцати, резко остановил ее и опрометью спешился.
– Опускайте решетку! – отрывисто произнес он. – Живо!
Но было уже поздно. Погоня ворвалась во двор, и старый Педро снова едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта лошадей.
Тогда Филипп (а юношей в рубашке навыворот был именно он) бросился к ближайшему стражнику и выхватил из его ножен меч. Стражник никак не отреагировал на действия своего господина и только тупо таращился на людей, которые столь нагло и бесцеремонно вторглись в замок правителя Кантабрии.
– Ну! – обратился Филипп к своим преследователям. – Кто первый? И решайте скорее, не то мои люди соберутся.
Предупреждение было не лишним: как только часовой на башне дал сигнал тревоги, весь замок наполнился разноголосым шумом, топотом ног, бряцанием стали о сталь – воины гарнизона и слуги спешно вооружались.
– Негодяй! – гневно выкрикнул старший из непрошеных гостей. – Развратник! Ты ответишь за все, похотливая скотина! Ты еще горько пожалеешь о том дне, когда впервые увидел Терезу.
– Сомневаюсь, – невозмутимо ответил Филипп. – Боюсь, это вам придется пожалеть о той минуте, когда в ваши глупые головы пришла мысль выслеживать меня. А с вами, Диего де Сан-Хуан, – обратился он непосредственно к старшему, – у меня особые счеты. Если вы полагаете, что я оставлю безнаказанными ваши гнусные оскорбления, то глубоко заблуждаетесь. Мы с вами еще поговорим об этом – но в другое время и в другом месте. А теперь убирайтесь вон, или я прикажу страже разоружить вас и выпороть плетьми.
– Мы еще посмотрим, кто кого выпорет, – огрызнулся Диего де Сан-Хуан. Ослепленный яростью, он не замечал, что соотношение сил складывается не в его пользу, и готов был ввязаться в неравный бой.
Но тут, в самый критический момент, раздался властный голос:
– Минуточку, господа! Что здесь происходит?
В свете факелов между противниками появился наш давешний знакомый, молодой вельможа. Гордо вскинув голову, он устремил на вторгшихся пронзительный взгляд.
– Черт тебя подери! – еще пуще разозлился Диего де Сан-Хуан. – А ты кто такой?
– Вы невежа, сударь. Я Альфонсо Кастильский. Советую принять это к сведению.
И взглядом, и осанкой, и голосом он разительно отличался от того дона Альфонсо, который несколько минут назад вел вежливую, неторопливую беседу с преподобным Антонио.
Ответом на это заявление было девять почти одновременных прыжков с лошадей. Все незваные гости разом обнажили головы.
– Ваше высочество, – растерянно пробормотал Диего де Сан-Хуан, наглая самоуверенность которого мигом улетучилась в присутствии старшего сына короля. – Ваше высочество, мы же не знали...
– Теперь знаете. Кто вы такие?
– Я Диего де Сан-Хуан, а это мои братья – Хуан Антонио де Сан-Хуан, Энрике де...
– Хватит, достаточно. А теперь отвечайте: по какому праву вы вторглись в чужой замок? Тем более в замок вашего сеньора.
– Мы требуем справедливости! – вскричал один из братьев де Сан-Хуан. – Этот негодяй обесчестил наш дом, опозорил нашу семью.
– Опозорил, говорите? И как же? – спросил наследник престола, догадываясь, впрочем, о подоплеке происходящего. – Изложите мне ваши претензии, а я уж постараюсь рассудить вас с доном Фелипе.
– Ваше высочество, – неуверенно заговорил Диего де Сан-Хуан. – Я уже давно подозревал, что этот... сеньор дон Фелипе соблазнил нашу сестру, а сегодня мы выследили его. Он был... был... – Старший брат запнулся.
– Где он был, по нему видно. – Тон кастильского принца оставался суровым, однако чувствовалось, что комизм ситуации начинает его забавлять. – И что же вы требуете?
– Наказать бесчестного развратника, вот что! – вмешался двенадцатилетний мальчишка, младший из братьев.
– Даже так? – Дон Альфонсо вопросительно поглядел на Филиппа.
«Ай, какой красавец! – подумал он. – Неудивительно, что женщины наперебой цепляются ему на шею».
Филипп с вызовом смотрел на него – смело и даже дерзко.
«Если мне удастся заманить его в Толедо, многие наши дамы по гроб жизни будут благодарны мне за эту услугу, – решил дон Альфонсо; очевидно, он неплохо знал столичных дам. – Гм... Зато от их мужей я благодарности не дождусь».
– Итак, вы утверждаете, – он опять повернулся к братьям, – что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.
– Да! – ответил хор в девять глоток.
– И наш дом, – добавил Диего.
– О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
– Что-что? – сиплым голосом переспросил он.
– Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
– Нет, ваше высочество, не жаловалась, – первым опомнился Диего. – Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на самом деле он наглумился, но он не...
– Так что же он сделал, в конце-то концов?
– Он... э-э... Сестра сама... э-э...
– Полно вам мычать! – прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
– Ну...
– Так да или нет?
– Да, ваше высочество. Но...
– Тогда я ничего не понимаю, господа. – Дон Альфонсо скривил озадаченную гримасу. – Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья стала объектом насмешек со стороны первого принца Кастилии.
– Но ведь он соблазнил ее! – воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что к чему. – Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую...
– Ладно, – как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. – Я сам займусь этим соблазнителем, – он кивнул в сторону Филиппа. – А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.
– Но...
– Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.
– Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, – сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
– Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо.
К ним приблизился падре Антонио. Лицо его выражало глубокое облегчение.
– Да благословит Бог ваше высочество, – сказал он. – Если бы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
– Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, – улыбнулся дон Альфонсо. – И между прочим. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и обратился к Филиппу:
– А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в такие истории?
– Да нет, – смущенно ответил Филипп. – Это впервые.
– И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан, большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
– И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из этой глуши.
– И все-таки удается, – немного оживился Филипп. – Притом весьма успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами убедиться. – Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: – Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы приблизительно. И в галльских скудо, пожалуйста.
– Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, – тот же час ответил преподобный отец. – Вчера я просматривал отчеты, поэтому помню точную цифру.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
– Тридцать три тысячи скудо? Не может быть! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили столько прибыли.
– Тем не менее, таков мой доход за минувший год, – с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: – Какая часть этой суммы была истрачена на содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства – ну, и на все прочее?
– Ни единого динара, монсеньор.
– Как же так?
– Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Дон Альфонсо понимающе кивнул:
– Да, я слышал эту историю.
– То-то и оно. Господин герцог отравил жизнь не только себе, но и окружающим. Дон Фелипе пострадал больше всех остальных, однако и другим приходилось несладко. Я не отрицаю, что среди владык земных мало найдется таких мудрых и справедливых мужей, как нынешний герцог Аквитанский, и тем не менее в частной жизни он человек тяжелый, порой невыносимый... Я, дон Альфонсо, лишь рядовой священнослужитель. Возможно, это дерзость с моей стороны – по-своему толковать Священное Писание, и все же я склонен ставить заповедь Господню «Возлюби ближнего своего» гораздо выше, чем «Не прелюбодействуй». Вы можете не согласиться со мной, но я искренне убежден, что коль скоро перед доном Фелипе возникла прискорбная необходимость выбирать между нарушением одной из этих заповедей, то он, в отличие от своего отца, сделал не самый худший выбор.
– Я всецело разделяю ваше мнение, дон Антонио, – сказал дон Альфонсо, и не только из одной лишь вежливости: рассуждения преподобного отца явно пришлись ему по душе. – Среди прочих грехов грех сладострастия самый простительный, ибо это наиболее распространенный человеческий порок, и мы должны относиться к нему со снисхождением и христианской терпимостью.
Еле заметная улыбка тронула губы падре Антонио.
«Да уж, – подумал он, – Слыхал я, что вам, монсеньор, не грозит унаследовать прозвище вашего царственного отца».
– Да, кстати, – вновь отозвался дон Альфонсо. – Если не секрет, где сейчас господин граф?
Падре натянуто усмехнулся:
– Какой уж там секрет! Ясно где...
Гость непринужденно рассмеялся. Глядя на веселое лицо дона Альфонсо, слушая его жизнерадостный смех, падре улыбнулся по-настоящему, даже морщины на его лбу чуть разгладились. Во всяком случае, подумал он, в славившемся на всю Европу своим твердолобым ханжеством королевском доме Кастилии и Леона у Филиппа нашелся один доброжелатель. И не кто-нибудь, а сам наследник престола!
А в это же время к замку приближалась довольно странная процессия. Впереди бешеным галопом неслась лошадь со всадником, на котором из одежды были только штаны, сапожки и небрежно натянутая, причем навыворот, рубашка. Шагах в ста – ста пятидесяти позади его преследовала группа из девяти человек возрастом от двенадцати до тридцати лет, в полном боевом снаряжении, качество которого, впрочем, оставляло желать лучшего. Немилосердно подгоняя лошадей, они грозно размахивали мечами и бросали вдогонку беглецу угрозы и проклятия, а время от времени пускали стрелы, которые, к счастью, не достигали своей цели.
Приближаясь к мосту, преследуемый громко крикнул:
– Педро, это я! Открывай!
Когда подковы застучали по дубовым доскам подъемного моста, ворота с тугим скрипом начали отворяться. В образовавшуюся между створками щель, едва не сбив с ног старого привратника, влетела покрытая пеной лошадь. Всадник, молодой человек лет шестнадцати, резко остановил ее и опрометью спешился.
– Опускайте решетку! – отрывисто произнес он. – Живо!
Но было уже поздно. Погоня ворвалась во двор, и старый Педро снова едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта лошадей.
Тогда Филипп (а юношей в рубашке навыворот был именно он) бросился к ближайшему стражнику и выхватил из его ножен меч. Стражник никак не отреагировал на действия своего господина и только тупо таращился на людей, которые столь нагло и бесцеремонно вторглись в замок правителя Кантабрии.
– Ну! – обратился Филипп к своим преследователям. – Кто первый? И решайте скорее, не то мои люди соберутся.
Предупреждение было не лишним: как только часовой на башне дал сигнал тревоги, весь замок наполнился разноголосым шумом, топотом ног, бряцанием стали о сталь – воины гарнизона и слуги спешно вооружались.
– Негодяй! – гневно выкрикнул старший из непрошеных гостей. – Развратник! Ты ответишь за все, похотливая скотина! Ты еще горько пожалеешь о том дне, когда впервые увидел Терезу.
– Сомневаюсь, – невозмутимо ответил Филипп. – Боюсь, это вам придется пожалеть о той минуте, когда в ваши глупые головы пришла мысль выслеживать меня. А с вами, Диего де Сан-Хуан, – обратился он непосредственно к старшему, – у меня особые счеты. Если вы полагаете, что я оставлю безнаказанными ваши гнусные оскорбления, то глубоко заблуждаетесь. Мы с вами еще поговорим об этом – но в другое время и в другом месте. А теперь убирайтесь вон, или я прикажу страже разоружить вас и выпороть плетьми.
– Мы еще посмотрим, кто кого выпорет, – огрызнулся Диего де Сан-Хуан. Ослепленный яростью, он не замечал, что соотношение сил складывается не в его пользу, и готов был ввязаться в неравный бой.
Но тут, в самый критический момент, раздался властный голос:
– Минуточку, господа! Что здесь происходит?
В свете факелов между противниками появился наш давешний знакомый, молодой вельможа. Гордо вскинув голову, он устремил на вторгшихся пронзительный взгляд.
– Черт тебя подери! – еще пуще разозлился Диего де Сан-Хуан. – А ты кто такой?
– Вы невежа, сударь. Я Альфонсо Кастильский. Советую принять это к сведению.
И взглядом, и осанкой, и голосом он разительно отличался от того дона Альфонсо, который несколько минут назад вел вежливую, неторопливую беседу с преподобным Антонио.
Ответом на это заявление было девять почти одновременных прыжков с лошадей. Все незваные гости разом обнажили головы.
– Ваше высочество, – растерянно пробормотал Диего де Сан-Хуан, наглая самоуверенность которого мигом улетучилась в присутствии старшего сына короля. – Ваше высочество, мы же не знали...
– Теперь знаете. Кто вы такие?
– Я Диего де Сан-Хуан, а это мои братья – Хуан Антонио де Сан-Хуан, Энрике де...
– Хватит, достаточно. А теперь отвечайте: по какому праву вы вторглись в чужой замок? Тем более в замок вашего сеньора.
– Мы требуем справедливости! – вскричал один из братьев де Сан-Хуан. – Этот негодяй обесчестил наш дом, опозорил нашу семью.
– Опозорил, говорите? И как же? – спросил наследник престола, догадываясь, впрочем, о подоплеке происходящего. – Изложите мне ваши претензии, а я уж постараюсь рассудить вас с доном Фелипе.
– Ваше высочество, – неуверенно заговорил Диего де Сан-Хуан. – Я уже давно подозревал, что этот... сеньор дон Фелипе соблазнил нашу сестру, а сегодня мы выследили его. Он был... был... – Старший брат запнулся.
– Где он был, по нему видно. – Тон кастильского принца оставался суровым, однако чувствовалось, что комизм ситуации начинает его забавлять. – И что же вы требуете?
– Наказать бесчестного развратника, вот что! – вмешался двенадцатилетний мальчишка, младший из братьев.
– Даже так? – Дон Альфонсо вопросительно поглядел на Филиппа.
«Ай, какой красавец! – подумал он. – Неудивительно, что женщины наперебой цепляются ему на шею».
Филипп с вызовом смотрел на него – смело и даже дерзко.
«Если мне удастся заманить его в Толедо, многие наши дамы по гроб жизни будут благодарны мне за эту услугу, – решил дон Альфонсо; очевидно, он неплохо знал столичных дам. – Гм... Зато от их мужей я благодарности не дождусь».
– Итак, вы утверждаете, – он опять повернулся к братьям, – что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.
– Да! – ответил хор в девять глоток.
– И наш дом, – добавил Диего.
– О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
– Что-что? – сиплым голосом переспросил он.
– Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
– Нет, ваше высочество, не жаловалась, – первым опомнился Диего. – Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на самом деле он наглумился, но он не...
– Так что же он сделал, в конце-то концов?
– Он... э-э... Сестра сама... э-э...
– Полно вам мычать! – прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
– Ну...
– Так да или нет?
– Да, ваше высочество. Но...
– Тогда я ничего не понимаю, господа. – Дон Альфонсо скривил озадаченную гримасу. – Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья стала объектом насмешек со стороны первого принца Кастилии.
– Но ведь он соблазнил ее! – воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что к чему. – Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую...
– Ладно, – как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. – Я сам займусь этим соблазнителем, – он кивнул в сторону Филиппа. – А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.
– Но...
– Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.
– Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, – сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
– Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо.
К ним приблизился падре Антонио. Лицо его выражало глубокое облегчение.
– Да благословит Бог ваше высочество, – сказал он. – Если бы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
– Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, – улыбнулся дон Альфонсо. – И между прочим. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и обратился к Филиппу:
– А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в такие истории?
– Да нет, – смущенно ответил Филипп. – Это впервые.
– И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан, большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
– И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из этой глуши.
– И все-таки удается, – немного оживился Филипп. – Притом весьма успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами убедиться. – Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: – Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы приблизительно. И в галльских скудо, пожалуйста.
– Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, – тот же час ответил преподобный отец. – Вчера я просматривал отчеты, поэтому помню точную цифру.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
– Тридцать три тысячи скудо? Не может быть! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили столько прибыли.
– Тем не менее, таков мой доход за минувший год, – с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: – Какая часть этой суммы была истрачена на содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства – ну, и на все прочее?
– Ни единого динара, монсеньор.
– Как же так?
– Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88