- Ты, Керим? - удивился Иса. - Шайтан тебя побери, зачем ты здесь? Я звал Фарроха.
- Рошан не придет, о повелитель, - склонился евнух. - Он собирается на разведку в лагерь Балака.
- Что за шутки? Ох, у меня даже сердце разболелось от твоих слов. - Иса воздел руки к небу. - Верно, он сбежать хочет. Переметнуться к Балаку и продать все наши секреты. Клянусь Меккой и Мединой, я засажу его так глубоко, что шайтаны станут считать его чихи! Найти его!
- На голове и на глазах, повелитель.
Отсутствовал Керим недолго. Вскоре он вернулся - такой же неприметный и услужливый, как раньше.
- Аллах благосклонен к нам, о повелитель, - объявил он. - Гебр здесь. Прибыл посланник от франков, и Рошан разговаривает с ним.
- Что?! От франков? Так Жослен победил?!
- Э-э, мой повелитель…
Как это часто случается с людьми, чьи мысли заняты чем-то одним, Керим оговорился. Хотел сказать «от Балака», а сказал то, что сказал. Исправлять ошибку не было времени. Иса бросился к евнуху чуть ли не с объятиями:
- О, благостно слышать эти речи! Аллах велит награждать доброго вестника. - Иса сорвал с пальца перстень и отдал евнуху. Тот с надеждой поклонился.
- Я могу идти?
- Останься. Рошан хитер, как пустынная лиса. Мне понадобится твой совет.
Евнух помрачнел. Иса - пучеглазый и высохший, словно вяленый каспийский сазан, в гневе не жалел ни друзей, ни врагов. Кериму хотелось одного: когда выяснится правда, оказаться очень далеко отсюда.
Умей Иса думать и размышлять, он бы сам всё понял. Посланник от крестоносцев не мог явиться с мирными вестями. Но Иса жил в своем замкнутом мире. С детства он во всём привык полагаться на брата. Когда-то это устраивало всех, да только те времена прошли, и отныне Манбиджем правил не ребенок.
Появился Рошан. Против всех ожиданий он был весел и спокоен. Это спокойствие только раззадорило Ису.
- Рошан, проклятье на твою голову! - воскликнул он. - Ты видел посланника Жослена и молчишь!
- Жослена?
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что случилось что-то не то. Бледное лицо Керима, бисеринки пота на лбу Исы… Рошан постарался отвечать как можно беззаботнее:
- Иса, уважаемый! Зачем волнуешься так? Франк целый день мечом махал, умаялся. А ты, поди, орать на него будешь. Дай отдохнуть человеку.
Керим сжал в кулаке подаренный перстень. Страх толкал евнуха на подлый поступок.
- Что ты мелешь, безумец! - зашипел Керим. - Или ты думаешь, что мы будем ждать, пока проклятый кафир набьет пузо и отоспится?
- И в самом деле, - поддакнул Иса. - Раз он от Жослена…
- Он не от Жослена.
Ахнула тишина. Слышно было, как потрескивает огонек в лампе да где-то шуршит мышь.
- Жослен нам не поможет, Иса, - твердо объявил Рошан. - Эта фигура отыграна, и лучше о ней позабыть. Балак победил.
Иса оцепенел. Худые пальцы юноши теребили ус, глаза по-рачьи посверкивали. Судьба-злодейка… Как же она посмеялась над ним! Сделала повелителем Манбиджа как раз перед тем, как отобрать город.
Что же делать? Что делать?!
- Иса, нет времени на жалость к себе. Надо уводить людей в цитадель.
- В цитадель? И отдать город мерзавцам?!
- Иного пути нет.
Иса задохнулся от полусмеха-полукашля:
- Ты - Защитник Городов! Это всё, что ты можешь предложить? У меня есть лучший план.
- Расскажи, Иса. Если он хорош, мы так и поступим.
- Все знают о твоем умении перевоплощаться. Ты отправишься в лагерь Балака и убьешь их предводителя.
На лице Рошана мелькнуло брезгливое выражение.
- Я не ассасин. И моя жизнь мне пока еще дорога. Меня не выпустят обратно.
- Твоя жизнь принадлежит мне, гебр! - выкрикнул Иса. - Все знают, ты - маздаяснийский колдун, брат Харута и Марута!.. Но я тебе не брат: видит Аллах, с какими людьми он якшался, с каким отребьем!.. И где он сейчас?.. Я хочу видеть франка. Немедленно!
Ису понесло. Он брызгал слюной, размахивал руками и кричал. Слуги отодвинулись от него. Сабих словно ненароком положил ладонь на рукоять меча. Чего от безумца ждать?
Но Рошан не смутился. Он отступил в сторону и сделал знак рукой. Двое могучих бедуинов внесли в комнату израненного рыцаря. Волосы франка слиплись от крови; желто-зеленый плащ покрывали красные полосы.
За полтора месяца, прошедших с начала осады, Рошан успел основательно изучить Ису. Крестоносца ждала незавидная участь. Трус и убийца, успел подмять под себя и Сабиха, и Керима. Что уж говорить о чужаке-христианине? Но ради города приходилось идти на жертвы. Иса подался вперед:
- Ты! Кафир, собака! Не Жослен ли прислал тебя? Отвечай!
Франк с трудом приоткрыл распухший от кровоподтека левый глаз:
- …а… алла…
- Что? - Иса поманил пальцем. Бедуины подтащили посланника крестоносцев поближе.
- Эмир Балак… глашает тебя на свадь… бу… - прохрипел тот. - Твой брат Хасан… женится…
Воины онемели. Иса так и застыл, приподнимаясь.
- Что?! - наконец выдавил он. - Женится?
- Позволь, повелитель, - торопливо начал Рошан, - я разберусь. Дело в том, что…
Время было упущено. Иса окончательно соскользнул в пучины сумасшествия.
- Ты издеваешься, собачья отрыжка! - взревел он. - Деяния твои переполнили чашу запретного! - Иса обернулся к страже: - Эй, кто там! В зиндан его!
Гебр отреагировал быстро. Сбил с ног одного, другого, но силы оказались неравны. Стражники скрутили его и поволокли. Загремел по полу оброненный посох.
Рошан обернулся и закричал:
- Керим! Сабих! Не давайте ему воли! Он погубит Манбидж!
Один из стражников саданул гебра рукоятью меча в висок. Голова Рошана откинулась.
- Безумец! Безумец! - пронеслось по залу.
- И кафир, - вторило в ответ. - Кафирам нет веры!
Иса скрючился, словно у него болел живот:
- О Аллах! Враг у стен города, а тут… Разве недостаточно жен моему брату? Аж печень заныла от таких слов! Франка - казнить, - буднично добавил он. - Или нет! Отправьте с ответом к Балаку. И несите сюда обед.
И который раз проклял Керим свой болтливый язык. Трусливую натуру, во всем ищущую выгоды. Умолчи он о франке - скольких бед удалось бы избежать! Но теперь поздно стенать и рвать волосы.
Надо спасать себя.
И город.
Евнух с опаской оглянулся на дверь. Там бушевала буря, Иса чудесил. Он отправил к Балаку франка, не дав тому отдохнуть и залечить раны. Сабих пытался отстоять Рошана, но Иса лично проследил, чтобы гебра бросили в зиндан.
Во франкских землях безумного правителя живо бы укротили, но мусульмане слишком почитают закон. Ни у Керима, ни у Сабиха не хватало духу взять власть над городом. Оба это понимали. И оба знали, что дальше так продолжаться не может.
- Нет мощи, кроме как у Аллаха! - выдохнул Сабих. - Керим, что делать-то? Плохо Исе. Совсем больной стал. Заговаривается.
Казначей закивал в такт:
- Пропали мы, Сабих. Ай, съест нас злой Балак! - Вельможи посмотрели друг на друга. Как всегда в минуту опасности, их умы посетила одна и та же мысль.
- А что, если?..
- Именно! Идем же немедленно.
Вопрос «куда?» Керим даже задавать не стал Конечно же, на башню Тайных Заговоров. Куда же еще? Пока вельможи шли, навстречу им не раз попадались слуги и невольницы. В глазах их застыл ужас. Дьявол недаром носит имя Иблис, что означает «отчаяние».
Лишь на башне сановники смогли перевести дух. Керим вытянул шею, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Пахло дымом и солью. Ветерок доносил тонкий аромат цветущих яблонь, и сердце отзывалось болью.
Аллах великий, в чем провинились мы?.. Перевалил через середину раби-аль-аваль - сияющий весенний месяц. Манбидж окружен садами, но что останется от великолепия цветущих яблонь, вишен, груш, когда уйдет враг? Уже сейчас поблескивают рубины огоньков меж деревьями. Каждый в чадной оправе дыма. А дальше?
- От Исы надо избавляться. Чуешь, Сабих? - Евнух со значением посмотрел на начальника стражи.
Тот соображал быстро:
- Яд?
- Нет. Пусть со стены свалится. Ненароком.
- А вместо?..
Оба помрачнели. Самый плохой господин лучше безначалия. Требовался человек достаточно сильный, чтобы удержать город. Хасан при всех его недостатках годился на эту роль. Но Хасан в плену, и поди знай - жив ли?
- Рошан, он…
- Что ты сказал?!
Керим вскинул голову. В голосе его прозвучали сварливые нотки:
- А что? Он кафир, но это поправимо. Пусть признает, что Аллах велик и нет у него товарищей. Раздаст милостыню, наконец… Будь он мусульманином, я первый отдал бы ему город. Хасан вообще нас хотел Жослену продать!
- Тот хотя бы человек книги. - Заговорщики понурились. Отдать Манбидж христианам - это еще туда-сюда. Но язычнику, огнепоклоннику…
- Без Рошана никак, - после паузы признал Керим. - Я не знаю никого под знаменем Манбиджа. кто может спасти нас.
- Если Балак, конечно… - Сабих энергично рубанул себя ребром ладони по горлу. - Тимурташ, Бурзуки… Кроме гебра. Эх!
В минуты высшего волнения начальник стражи выражался афористично. Но Керим давно знал своего приятеля. Сказанное переводилось так:
«Ты прав во всём. Нам не устоять против сплоченных сил ислама. Союз трех эмиров - Балака, Тимурташа и Бурзуки - гибелен для Манбиджа. Лишь в Рошане наша надежда. Но он, к сожалению, кафир. Я не смогу дать войск ему под начало, потому что мои единоверцы проклянут меня. Но если Балак возьмет город, нам всем не жить. Нет силы и мощи, кроме Аллаха славного!»
- Вот и ладушки, - обрадовался евнух. - Я поговорю с Рошаном. Ты же собирай воинов.
- Если да, то так. Иначе - ахират нам всем. Аллаха молю, чтобы!
Перевода не требовалось.
МАРЬЯМ И ЗНАТОКИ ШАРИАТА
Всё в мире творится по воле Аллаха. Всходит и заходит солнце, растет трава. Жеребцы покрывают кобылиц. Ничто не случается помимо Всевышнего.
Отчего же допустил он столько крови и боли? Как? Зачем? Когда ворвавшиеся в расположение обоза курды зарезали смешного мальчишку-оруженосца, Марьям впала в оцепенение. Тот ведь даже не сопротивлялся! Зачем?! А остальные?
Пути-дорожки вновь привели ее к Манбиджу. Права оказалась кладбищенская ведьма. Судьба назначила Марьям оставаться вечной пленницей. У франков, у Балака.
Скорее бы всё закончилось!
Голоса спорящих доносились до Марьям словно издалека. От курдов, охранявших ее, нестерпимо воняло жиром, конским потом и человеческой кровью. А еще - сталью.
- Беру в свидетели того, кто осветил небеса и землю - я знаю шариат! Хорошо знаю, не хуже тебя, дядя!
- А я говорю, нет! - Бородач в рваном окровавленном казаганде схватил Марьям за плечо, встряхнул. - Таково твое благочестие, Тимурташ? - При каждом слове голова девчонки тряслась, как у тряпичной куклы. - О, зачем дожил я до этого дня! Войти к женщине после гнусного франка, не очистив ее!
- Но выслушай мою историю, дядя!
Бородач отшвырнул девушку к ногам курдов, и та поспешила уползти прочь. От страха перехватывало дыхание. Несмотря на это, Марьям успела заметить, что страшные бородачи похожи друг на друга. Так один лев походит на другого. Старшему прожитые годы добавили солидности и мощи. Младший выглядел утонченным, почти изнеженным. Если бы не шрам через всё лицо и не пустота в глазах, выдававшая склонность к припадкам безумия, его можно были бы счесть красивым. Щегольской халат Тимурташа блистал свежестью и красотой. Балак же не соизволил даже переодеться после битвы.
- Говори, Тимурташ, - объявил он. - И пусть слова твои станут медом на чуреке моего понимания. Клянусь саблей своей и копьем, очень ты меня разозлил!
- Так слушай, дядя. Три года назад это произошло, истину говорю! У Зардены.
Балак кивнул. Зардену он помнил хорошо.
- Мы тогда добычу захватили. А среди нее - девушку, обликом схожую с этой. Во всём она была подобна луне, встречающей четырнадцатую ночь. Бедра ее обещали все мыслимые блаженства, а груди, подобные двум шкатулкам слоновой кости…
- Где? Ну где здесь шкатулки? - забывшись, закричал Балак. - Это что ли?! - Он вновь схватил Марьям и рванул халат. Затрещала ткань. Груди девушки обнажились. Она заизвивалась, пытаясь прикрыться.
- Хорошо. Подобные двум гранатам, - невозмутимо продолжал Тимурташ. Курды заржали. - я приготовился войти к ней, следуя всем установлениям шариата. Я выждал положенный срок очищения. Но, едва старухи приготовили ее, и вымыли и расчесали ей волосы, и умастили ароматическими маслами, и обрядили в лучшие одежды, - напали франки. Дурной сержент затоптал ее конем. Ай, как я горевал! Не поверишь, дядя! Я рассадил кафира от плеча до зебба одним ударом. Небеса радовались! Но желание сердца моего осталось без утоления. Теперь ты видишь, дядя, что я не в силах ждать?
- Я вижу, что ты - похотливый осел. Ты позоришь потомков Артука перед мусульманами!
В животе у Марьям разлился гаденький холодок. Она сжалась в комок, скуля, словно побитый щенок. Спорщики не обратили на нее внимания.
- Слушай, Тимурташ. Слушай и не говори, что не слышал. Не время безумствовать нынче. Мы ведем джихад, и я на всё пойду, чтобы оградить тебя от бесчестия. Продай мне ее. Или подари!
- Нет, сказал я!
Балак разъярился.
- Хатун трижды разведена со мной, - заорал он, - если не подаришь или не продашь мне эту невольницу!
- Клянусь разводом с моими женами, нет и нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45