Алистер присвистнул, поэтому Рассвел не расслышал то нецензурное словцо, которое вырвалось у меня против воли.
– Что тебя так удивило? – спросил Алистер.
– Убийство. Профессор, вы не ошибаетесь? Там действительно произошло убийство?
Рассвел опустил локоть на подлокотник и сжал большим и средним пальцами виски.
– Насколько я понял Алексеева, факт убийства следует считать доказанным. Даже известно, что убийство произошло в тот момент, когда Милн составлял сообщение, адресованное мне. Милну удалось его послать неоконченным. Знать бы, в чем, как считал Милн, я оказался прав.
– А потом вы с Алексеевым не переписывались? – спросил Алистер.
– Я писал ему, выдвинул кое-какие предположения, но он не ответил. Первое, что приходит в голову – ему запретили обсуждать итоги расследования с кем бы то ни было. Или – персонально со мной.
– Что за предположения вы выдвинули?
Профессор замялся:
– Их было несколько. Несколько гипотез, которые я в свое время защищал, и которые не были восприняты всерьез моими, с позволения сказать, коллегами. Милн сообщил так мало, что я не придумал, на которой из них остановиться. Выбрал десять наиболее перспективных и послал Алексееву.
– Ему было нелегко выбирать, – заметил адвокат. – Он же не ученый.
Рассвел возмутился:
– Полагаешь, от ученых больше толку? Как по твоему, почему новые идеи ученые принимают в штыки, пока их автор жив, но стоит автору умереть, идеи тут же находят сторонников?
– Ревность? – попытался угадать Алистер.
– Нет, не только она. Главное – это страх!
Уже больше не пытаясь угадывать, Алистер удивленно спросил:
– Страх чего?
– Страх остаться в дураках! – с ликованием возвестил Рассвел.
– Честно говоря, по-прежнему непонятно, – осторожно заметил Алистер и взглядом спросил, понятно ли мне.
– Непонятно, – подтвердил я.
– Да-с, молодые люди, страх! – повторил Рассвел и тряхнул седою головой.
Я подумал, ему неохота объяснять. Однако он продолжил:
– Люди боятся, что, после того, как они примут новую гипотезу, автор гипотезы, хорошенько проверив все еще раз, выйдет к ним, извинится и скажет, что в вычислениях оказывается была ошибка, поэтому принятая гипотеза, к его глубокому сожалению, абсолютно неверна; дескать, простите, что подвел вас… Вот чего боятся мои, с позволения сказать, коллеги!
Завершал фразу он стоя, с поднятым бокалом в одной руке и сэндвичем в другой.
– Вы предлагаете тост? – спросил Алистер.
Профессор посмотрел на руки, опустил взгляд на ноги, затем сел.
В невидимом углу невидимые часы пробили полночь.
– Ну что, – хлопнул себя по коленям Алистер, – утро вечера мудренее?
– Мудренее, – согласился я.
Рассвел сказал, что Алистер хорошо ориентируется в доме, и пусть он проводит меня до комнаты.
– Пусть, – опять согласился я.
Отведенная мне комната оказалась просторной и комфортной. Из душевой комнаты я вышел без новых шишек, отопление работало, как на Фаоне. Все эти прелести цивилизации привели к тому, что я уснул так и не успев обмозговать дело мисс Чэпмэн.
В восемь утра мы с Алистером сидели на кухне и завтракали йогуртом, тостами, апельсиновым соком и, естественно, черным кофе. После «как спалось? – нормально» мы на какое-то время притихли. Алистер ждал от меня «А где же овсянка?!», я от него – «Извини, овсянка кончилась». Наши ожидания не оправдались. После йогурта Алистер налил себе вторую чашку кофе и включил миникомпьютер, который с начала завтрака лежал на столе, подвергаясь опасности быть залитым чем-нибудь липким.
Алистер глазел в экран, я глазел в окно. В утреннем тумане появлялся и исчезал силуэт человека в плаще. Это профессор Рассвел, позавтракавший за полчаса до нас, хлопотал по хозяйству.
Я заметил:
– Он рано встает.
– Кто? А, ну да, рано… Нет, ну что пишут!
– Что же пишут?
– Пишут, что изобрели аппарат для выявление инопланетян, вселившихся в людей. Его надевают на голову как шлем. Шлем подсоединен к специальному компьютеру, который расшифровывает энцефалограмму и выдает ответ, кто ты есть на самом деле.
– И где ты нашел такой бред? В «Сан»?
– А ты угадай, – и Алистер подмигнул.
– Неужели в «Таймс»?!
– В твоем «Секторе Фаониссимо»!
Не поверив, я обошел стол и заглянул в экран. Алистер не врал, статья была подписана Хью Ларсоном. Я осведомился:
– Ты нас регулярно читаешь или хотел сделать мне приятное?
– Приятное.
– Тогда не бери в голову. Ты же знаешь, ни я, ни Ларсон статей не пишем. Перепечатали откуда-нибудь. Готов спорить, Ларсон этой статьи еще не видел.
– Напиши ему, пускай почитает. – Алистер захлопнул компьютер. – Кстати, профессор приглашает нас на прогулку.
– Куда?
– На раскопки, они тут недалеко, пешком дойти можно. Камни, друиды и все такое. Собирайся.
Собирать было особенно нечего. На мне было надето то же, что и вчера, потому что запасной одежды я не захватил. Профессор ждал меня в холле, на нем был желтый плащ с капюшоном и желтые резиновые сапоги, в руках он держал вторую пару резиновых сапог – старых и поношенных. Алистер стоял рядом и тянул руки к сапогам, профессор сапоги не отдавал.
– Смотрите, – воскликнул Алистер, – я же говорил, он в ботинках. А я в туфлях, прямо из офиса. Следовательно, сапоги должны достаться мне.
– Подойдите сюда, – сказал мне Рассвел и показал на место рядом с Алистером. Я подошел, он сравнил нашу обувь и передал сапоги адвокату.
– Поздравляю, – сказал я, – ты заслужил их по праву.
– Не забудь потом вернуть, – усмехнулся Рассвел. – Пара вторая и последняя.
Я подсказал:
– А вы заберите в залог туфли. Они сотни на три потянут, не меньше.
Алистер натянул сапоги, притопнул и сказал, что он готов.
На Фаоне не бывает туманов. Выйдя на улицу, я набрал ртом полные легкие, выдохнул и набрал еще. В горле запершило, и я закашлялся.
– Свежо, – поежился Алистер. – Ты не простудишься?
– Еще чего! Я никак не распробую земной туман – каков он на вкус.
– Туман на вкус? А готов ты понюхать земную воду, втянув ее через нос?
– Пробовал. Тоже в горле першит.
Из молочно-кисельной мглы донесся призыв Рассвела не отставать. Алистер сказал, что пойдет сзади и будет меня направлять, если я стану сбиваться с тропинки. Никой тропинки я не заметил, мы шли через лес, немного под уклон. Под слоем прошлогодней листвы почва была влажной и хлюпала под ногами. Мокрый кустарник, задевая, оставлял на штанах грязные следы. Деревья все реже и реже выплывали из тумана. Наверное, лес закончился, и мы вышли в поле. В пользу такого предположения говорило желтоватое пятно, появившееся на восточной стороне тумана. По заявлению Рассвела, это была не луна, а солнце, и оно вот-вот растопит туман. Почему из этого следовало, что нужно прибавить шаг, я так и не понял. Возможно, подумал я, место раскопок охраняется с воздуха и нам необходимо проскочить туда под прикрытием тумана. Как бы то ни было, когда Рассвел остановился и сказал, что мы пришли, видимость возросла до десяти примерно метров. На дорогу мы затратили тридцать пять минут. Я вдоволь надышался туманом, ноги промокли до колен – главным образом, из-за мокрого вереска, которым заросло бывшее торфяное болото.
Когда подошел Алистер, Рассвел пропал.
– Профессор, вы где? – позвал Алистер.
– Идите сюда, только будьте осторожны! – послышалось откуда-то снизу, из сгущавшегося тумана.
– А, – сказал Алистер, – тут котлован.
– А, – повторил я и сполз на заднице по торфяному склону.
– Я же предупредил, – встретив меня на дне котлована, с укоризной проговорил Рассвел. – Ударились?
– Да, коленом.
Лениво поругивая друидов, мимо пробежал Алистер. Затормозив об один из тех мегалитов, ради которых велись раскопки, он вернулся к нам.
– У тебя длинный тормозной путь, – заметил я тоном инспектора, проверяющего техническое состояние флаера.
– Да я вижу, чем ты тормозил, – парировал адвокат.
– А что, заметно? – перекрутившись, я попытался осмотреть задницу.
– Маскировочный окрас. Ни один друид тебя не разглядит.
Рассвел вооружился лопатой и развернул распечатанный на бумаге план раскопок. Я спросил, зачем друиды устроили кладбище на болоте.
– Во-первых, это не кладбище. Во-вторых, три тысячи лет назад болота здесь не было.
– Что же это, если не кладбище?
– Каменный календарь. Вы походите, осмотритесь, вам понравиться. На Фаоне, наверное, такого нет.
– Нет, – согласился я. – Нам, чтобы что-нибудь раскопать, приходится летать за сто парсеков. Удобно, когда все рядом с домом…
После обмена колкостями, имело смысл внять совету профессора и не стоять у него над душой.
Прямоугольные каменные глыбы возвышались на три-четыре метра. Некоторые стояли наклонно и готовы были вот-вот упасть. В центре котлована находились каменные ворота, точнее – пары четырехметровых камней с каменными перекладинами. Естественно, я не удержался и прошел через все пять ворот.
В котлован мы спускались с восточной стороны. На запад – к центру – его глубина возрастала, затем снова уменьшалась. Дно полого поднималось до уровня земли. На западной стороне раскопки начались позже. Камни группами высовывались на метр-полтора. Робот-экскаватор, под руководством молодого парня, разминал коленчатые суставы и размахивал ковшом. Он едва не снес мне голову. Парень извинился и попросил держаться от робота подальше.
– Он еще не проснулся после зимней спячки, – сказал парень.
– Не известно, кто из вас не проснулся, – проворчал я и вернулся к воротам.
В центре, среди ворот, орудовала разнополая пара средних лет. Мужчина держал в руках дальномер, женщина вводила результаты измерений в миникомпьютер.
– Смотри, что получается, – вдохновенно говорила женщина. – Если сложить высоты вертикальных камней и разделить сумму на длину перекладины, то выходит ровно три целых и четырнадцать сотых. Недаром ворота похожи на букву «пи».
– Это означает, – отвечал мужчина, – что с помощью ворот они решали задачу квадратуры круга.
– За пять тысяч лет до Пифагора! – восхитилась женщина.
Гордон Алистер ковырял камень перочинным ножом. Когда я его окликнул, он вздрогнул и спрятал нож. Похоже, я застал его на месте преступления.
– Ага, понятно: «Здесь был Гордон». Потом вон те типы, – и я показал на археологов с дальномером, – станут говорить всем, что адвокаты появились здесь за пять тысяч лет до основания Рима.
– Они будут недалеки от истины. – ответил Алистер, вернувшись к прежнему занятию. – Вторая древнейшая все-таки… Вообще-то я хотел найти что-нибудь на память.
В итоге он удовлетворился осколком величиною с большой палец.
– А ты себе присмотрел сувенир? – спросил он в надежде записать меня в соучастники.
– Я нашел нечто большее, чем сувенир.
– И что же?
– Еще одно доказательство единства пространства и времени.
– ?!
– Рядом с камнем, датируемым шестым тысячелетием до рождества Христова, я обнаружил Татьянину булавку, которую она месяц назад потеряла в нашей квартире на Фаоне. Она даже не заржавела.
– Расскажи о находке Рассвелу. Он объяснит ее с точки зрения современной космологии.
– Во всяком случае это повод расспросить его о гравитационных аномалиях.
Отыскав профессора Рассвела на прежнем месте, я поинтересовался, когда, по его мнению, друиды натащили сюда эти камни.
– Первое тысячелетие до новой эры, полагаю, – ответил он.
– Кое-кто считает, что шестое. В справедливости этой цифры вы убедитесь, если сосчитаете число камней, умножите это число на два, прибавите количество месяцев в году, разделите пополам и вычтите число камней.
– Их счастье, – осклабился Рассвел, – что им известны только четыре основных арифметических действия.
– Детская задачка, – бросил Алистер спустя пять минут.
Мы проторчали у друидов до полудня. Туман рассеялся, стало припекать. Охотники до древних сокровищ скинули куртки и во всю орудовали лопатами. Меж камней бродили роботы и всем мешали.
– Запретили же их сюда брать! – вознегодовал Рассвел и запустил в робота куском глины.
– Нам, пожалуй, пора, – намекнул ему Алистер. – Не надо нас провожать, доберемся сами, – добавил он, заметив, с какой тоскою профессор начал очищать с лопаты торф, поглядывая на свежевыкопанную яму. Если он сейчас уйдет, яму тут же займет какой-нибудь мародер.
– Поднимемся вместе, – предложил профессор. Археологическую лопату он воткнул в кучу выкопанной земли – как знак того, что он скоро вернется.
Я вскарабкался первым, подал профессору руку. Алистер подталкивал профессора сзади. Отмахнувшись от нас обоих, он вскарабкался сам.
– Приятно было познакомиться. – Рассвел протянул мне руку.
– Жаль, не успел расспросить вас о гравитационных аномалиях, – посетовал я, пожимая его сухую, крепкую ладонь. – Не могу взять в толк, чем они заинтересовали ДАГАР. Если, конечно, мисс Чэпмэн не ослышалась.
Рассвел отнял ладонь, отошел на три шага и устремил взгляд на запад.
– Видите ту гору? – спросил он, указав вытянутой ладонью на поросший черным лесом холм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56