– А мои домашние записи вам не нужны? – полюбопытствовал Зейдлиц.
– Они у меня есть. Дома. Вы, кстати, не дослушали. Дайте мне список всех пассажиров, которые могли находиться на Терминале шестнадцатого апреля. Теперь всё.
Зейдлиц вспомнил о данном себе слове и проглотил и эту пилюлю. Сам он, конечно, никуда не побежал, а передал распоряжение Шефа своим подчиненным.
– Что ты там ищешь? – Шеф заметил, что я полез в комлог.
– Календарь. Так, значит… шестнадцатое апреля… черт знает какая годовщина со дня рождения Чарли Чаплина… Затем… на празднование дня рождения Джона Галлея прибудет его комета, покупайте бинокли фирмы «Цельс»… Вот, нашел! Скорпионам (вы ведь Скорпион?) советуют быть поласковей с подчиненными… О галеафах ни слова, что, впрочем, и неудивительно…
Зейдлиц заржал – браво так, по уставу.
– Ищи о роботе Максе, – посоветовал Шеф. – Если так не помнишь.
А ведь мог бы и вспомнить. Память дырявая.
– Его позвать? – спросил Зейдлиц. – Где-то рядом бродит.
– А память ему починили?
Зейдлицу пришлось заняться выяснением состояния здоровья робота Макса. Макс был в порядке, но память потерял до первого мая включительно – в этот день ему заново заполнили мозги.
– Пусть катится, – через Зейдлица послал Шеф Макса, приехавшего на допрос.
Доставили записи и список пассажиров. Пятнадцать камер, триста шестьдесят часов, сотни и сотни людей. После этого просмотра Шеф полгода не включал телевизор.
– Кого ищем? – спросил я.
– Того, с кем встречался Харриган.
– А конкретней?
– Неужели не ясно: робот видел кого-то, с кем Харрган встречался в каютах для отдыха экипажей. Роботы запоминают все, что видят. Харригана это не устраивало, и он стер роботу память.
– Гениально! Садитесь, господин полковник, где вам удобней. Будем смотреть.
Зейдлиц, сославшись на дела, отказался.
– Я доверяю ваше наблюдательности, – сказал он и ушел.
Оставшись с боссом наедине, я спросил:
– Шеф, можно вопрос?
– С каких это пор ты спрашиваешь разрешения?
– Он касается вас лично.
– Ну?
– Шеф, вы так упорно стояли на том, что сейфы «Монблана» непреступны, что мне вдруг взбрело в голову, будто виной тому не авторитет Отто Гугенгейма. Для вас ведь никогда не существовало авторитетов. Но вы до определенных пор сохраняете лояльность по отношению к тем, кто оплачивает расследование. Я говорю сейчас не о ФСО, а о производителях сейфов, к которым вы отказались обратиться в начале расследования…
Шеф позеленел, потом выдавил:
– Поскольку вопроса я так и не услышал, то и отвечать не намерен. Дели записи и иди смотреть.
Мы поделили записи пополам и стали смотреть – каждый в своей каюте. Начали, естественно, с тех камер, что находились ближе к каютам отдыха.
Через три часа ко мне зашел Зейдлиц и сказал, чтобы я прекратил валять дурака. Программа распознавания образов уже просмотрела все записи, и оставила от каждого человека по одному снимку – наиболее удачному. Мне же остается только просмотреть снимки. Оставив кристаллозапись со снимками, Зейдлиц ушел. Я убедился, что иногда программа выдавала по два снимка на одного человека – анфас и со спины, например, – но зато никого не пропускала. Это была очень умная и предусмотрительная программа.
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Перед глазами мерцал экран с изображением важного господина с попугаем в клетке. Рядом находился укрупненный снимок попугая.
– Зейдлиц отдал тебе снимки? – спросил Шеф.
– Угу.
– Хорошо. Я боялся, что он забыл.
«Я боялся, что ты уснул», – подразумевал он на самом деле.
В полпятого утра, перебирая снимки по второму разу, я не отличил попугая от его престарелого хозяина. В целом просмотр не дал ровным счетом ничего. Все, кого я узнал, являлись либо служащими Терминала, либо пилотами, либо сотрудниками фирм, имевших на Терминале свои офисы. Вряд ли Харриган амнезировал робота Макса за то, что тот застукал его с кем-то из местных. Макс видел Харригана с каким-то пассажиром, который не должен был находиться на третьей палубе Терминала. Но никого из пассажиров, посетивших Терминал Хармаса 16-ого апреля, я не узнал.
21. Сон разума побуждает к решительным действиям
Без чего-то восемь зазвонил интерком. Трубка висела на стене возле двери, метрах в трех от подушки, на которой лежала моя голова, ненавидевшая утренний трезвон интеркомов. Я поискал взглядом какой-нибудь предмет, чтобы метнуть им в кнопку громкой связи. Комлог был слишком тяжел и мог повредить интерком, пустая банка из-под колы, наоборот, – слишком легка и потому неустойчива в полете. Интерком продолжал трезвонить, и я кинул в него подушкой. Трубка упала, громкая связь, разумеется, не включилась. По голосу, доносившемуся из трубки, я узнал Зейдлица, хотя и не разобрал ни единого слова. Пришлось встать и поднять трубку.
– Ты зачем трубками швыряешься?! – заорал он.
– Не орите, я ее уже поднял. Слышу прекрасно.
– Нибелинмуса не видел?
– Вы имеете в виду во сне?
– Понятно. – Его голос был серьезен. – А Мартина?
Я отнял трубку и крикнул в сторону:
– Дин, дорогуша, тебя босс спрашивает. – Затем в трубку: – Он в душе. Что передать?
Там уже шли короткие гудки.
Кого еще они за ночь потеряли? – раздумывал я, натягивая штаны. Позвонил Шефу. Сонным голосом он прорычал, что Нибелинмус и Мартин куда-то пропали, комнаты физиков заперты, их собираются взламывать.
Пропустить такого я не мог.
Зейдлиц и двое его подручных стояли у двери в каюту Нибелинмуса. Они решали, чем ломать дверь. Я предложил позвать завхоза. У него есть универсальный ключ.
– Это наше внутреннее дело, – возразил Зейдлиц. – Ломайте!
Один из подручных поднял бластер и переключил его в постоянный низкоэнергетический режим.
– Помоги, – приказал мне Шеф. Он только что подошел.
– Справится, – отмахнулся Зейдлиц.
– Он не об этом, – сказал я.
– А о чем?
Вместо ответа я попросил ДАГАРца с бластером отойти в сторону и достал собственный универсальный сканер-ключ – детище нашей лаборатории спецтехники.
– Вот об этом.
Сканер-ключ справился с дверью за пятнадцать секунд.
– Вам такой подарить? – осведомился Шеф у полковника.
В каюте никого не было. Я осмотрел кровать и убедился, что в эту ночь в ней не спали. Вещи физика находились на месте. Всей толпой мы переместились к каюте Мартина. Сканер-ключ снова справился с задачей. Зейдлиц ворвался в каюту первым.
– Дьявольщина! – выругался он (нецензурные слова я, как всегда, заменяю на эмоционально-близкие цензурные).
В кресле, откинув голову, сидел доктор Нибелинмус и как будто спал. Рядом была разобрана кровать. Мартина – ни спящего, ни бодрствующего – в каюте не было.
Продолжая ругаться, Зейдлиц пощупал у Нибелинмуса пульс.
– Врача! – истошно заорал он.
– Жив? – спросил Шеф.
– Кажется…
На зов прибежал фельдшер, залечивавший мне раны после драки с ДАГАРцами. За ним семенил патологоанатом с портативным компьютером и большим черным пакетом, в котором угадывалась кастрюля для выявления галеафов.
– За каким чертом?! – зарычал на него полковник.
– Там никого не осталось, – залепетал патологоанатом. – Не мог же я оставить…
– Ладно, осмотри его.
По поводу «там никого не осталось» мы с Шефом переглянулись.
Нибелинмус действительно спал. Фельдшер приготовился взять кровь на анализ. Патологоанатом разглядывал зрачки. Насмотревшись, сделал очень содержательное заключение:
– Я ему не скоро понадоблюсь. Он стабилен.
– Что ему ввели? – спросил Зейдлиц.
– Какой-то наркотик. Мы отправим кровь на анализ.
– Его хотели убить?
– Нет, не думаю. Никакой опасности для жизни я не вижу. Если его не трогать, проспит еще несколько часов, может – сутки.
– А если трогать?
– Вы предлагаете доставить его в лабораторию? – с некоторым удивлением спросил патологоанатом.
Взяв с «трупоеда» клятву, что жизнь физика вне опасности, Зейдлиц распорядился перенести Нибелинмуса в его каюту. Одного ДАГАРца Зейдлиц оставил охранять каюту, другому приказал обыскать Терминал.
– Без Мартина не возвращайся, – предупредил он. Я заметил:
– Пожалуй, он никогда не вернется.
– Кто, Мартин? – не понял Зейдлиц.
– Нет, ваш сотрудник. Даже если Мартин остался на Терминале, нереально найти его в одиночку. Не исключено, что потом придется искать вашего сотрудника. Через неделю найдем спящим в каком-нибудь коллекторе.
Зейдлица передернуло. Он включил рацию и сказал «отставить».
– Куда подевались ваши люди? – спросил Шеф. – Только нас с Ильинским сторожило пятеро.
Оказалось, что ночью Зейдлиц перераспределил обязанности. Еще три ДАГАРца помчались за Харриганом. Двоих он отправил на Терминал Ундины, к месту сбора туристов «Галактик Трэвэлинг». Два человека срочно вылетели за детектором.
Я напомнил:
– Когда я был здесь в прошли раз, в вашем распоряжении было человек сто.
– Ста человек у меня никогда не было. Половину сотрудников я отослал следить за пассажирами «Монблана». Они еще не вернулись.
– Погодите, – вмешался Шеф. – За каким детектором вы послали людей?
– За местным.
– Который обнаружил алеф-измерение на «Монблане»?
Зейдлиц подтвердил.
– Кому он понадобился? – настаивал Шеф.
– Нибелинмус позвонил мне в три часа ночи и попросил заменить детектор на резервный. А тот доставить на Терминал.
– Он как-нибудь объяснил это?
– Пробурчал что-то научное. Я, честно говоря, не понял.
Неожиданно Шеф стал хлопать по карманам. Он искал проволочку – катализатор его мыслительных процессов.
– Наверное, оставил в каюте, – смущенно пояснил он. – Я буду у себя, – добавил он, покидая нас.
Зейдлиц направлялся в штаб. Никаких распоряжений от Шефа я не получил, поэтому вызвался его проводить:
– Я с вами!
– Валяй, – устало сказал Зейдлиц.
Добравшись до штаба, полковник разразился таким потоком брани, что я удивился, как это он до сих пор-то терпел. «Что же здесь та-та-та происходит!!!» – повторял он, носясь по каюте. Одновременно был вызван дежуривший ночью ДАГАРец. Он был обязан наблюдать за «Каютами для отдыха экипажей» через подсоединенный к видеокамерам монитор. Этот ДАГАРец мне теперь по гроб обязан, поскольку при мне Зейдлиц постеснялся его бить. После ночной смены ДАГАРец был, мягко говоря, в растерянности и только твердил, что надо проверить запись с видеокамер. Несчастного отпустили «до выяснения».
Зейдлиц включил ночную запись. Видеокамера была повернута так, чтобы следить за теми, кто входил в коридор с каютами физиков, а не за теми, кто оттуда выходил. Никто из посторонних к охраняемой территории не приближался. Без четверти четыре какой-то сплошь бритый тип с рюкзаком за спиной свернул в кольцевой коридор и скрылся за поворотом.
– Хм, нашел время подстричься, – скрепя зубами, выдавил Зейдлиц.
Я согласился, что бритый тип – это, без сомнения, Мартин.
– Что же между ними произошло? – задался он вопросом.
– А вы не подслушивали?
– Своих сотрудников я не подслушиваю.
– Шеф назвал бы это сверхперестраховкой.
– Почему?
– Следить за своими – это перестраховка. А не следить, когда есть для этого все возможности, – это сверхперестраховка.
– Не вижу логики, – возразил Зейдлиц.
Зазвонил интерком. Зейдлиц взял трубку.
– Тебя, – сказал он и передал трубку.
– Все о Мартине кроме Рассвела, – в одно слово произнес Шеф и отключился.
Хорошее поручение. А он подумал, что со мной потом сделают? Как Зейдлиц отнесется к тому, что мы до сих пор молчали о Мартине? Мы были в состоянии предотвратить ночное происшествие, но ничего для этого не сделали…
Зейдлиц подозрительно смотрел на меня. Он будто чувствовал, что Шеф не тапочки попросил принести.
– Новости?
– Да так…
Я оглядел каюту. Бластер лежал на столе по правую руку от полковника. Дверь в каюту запиралась изнутри одним поворотом рукоятки. В прыжке я схватил бластер и метнулся к двери, запер ее и прислонился спиною, словно это могло ее укрепить.
На мгновение Зейдлиц окаменел, потом потянулся к рации. Интересно, о чем он думал в этот момент? о том, что его окружили галеафы? или что я сошел с ума?
Я приказал ему не двигаться.
– Ну не двигаюсь, – сказал он, не сумев и в такой критической ситуации обойтись без любимого «ну». – Что дальше?
Я заговорил быстро-быстро:
– Полковник, все, что от вас требуется, это спокойно меня выслушать. Нападать на вас или брать вас в заложники я не собираюсь. Бластер я забрал для того, чтобы вас потом не мучила совесть. Вы готовы выполнить мою просьбу? – Трудно выбирать, когда в тебя целятся из бластера.
– К черту бластер, – с этими словами я разрядил оружие и швырнул его Зедлицу. – Я с вами и так справлюсь.
– Посмотрим, – сказал он, не взглянув на упавший к его ногам бластер. – Говори, я слушаю.
Говорил я недолго. Мартин украл оставленную без присмотра кассету. В кассете находилась кристаллозапись с таблицей размещения детекторов. У меня есть подпорченная Мартином копия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56