Теперь Зейдлиц озадачен поисками девятого галеафа, удравшего с ТКЛ-4009 в тот момент, когда я оказался в очереди на транспортировку вместо капитана Харригана. Галеаф, видимо, был не самым сознательным, раз он не предупредил остальных. Камера наблюдения на ТКЛ-4009 успела его заснять.
– Ничего не могу гарантировать, – сказал я, вглядываясь в физиономию на снимке. – Передача начисто вышибла из головы все триста снимков за шестнадцатое апреля. Помню только попугая в клетке. Красно-синий ара, говорит на латыни и венгерском. Это случайно не его хозяин?
– Когда не надо, память у тебя действительно феноменальная, – скривился Шеф. – Этот субъект был знаком с Харриганом и Кастеном. Он знал, кто ты такой, и это он стрелял в тебя на Ундине. Ну так кто это? – Он продолжал тестировать мои мозги на предмет полного выздоровления. – Его имя тебе известно, ты даже с ним однажды разговаривал.
– Доктор Томальди, глава экологического контроля на Ундине и знакомец спасателя Алексеева.
– Угадал, – ухмыльнулся Шеф.
– Что с ним сделают, когда поймают?
– Не наша забота, – сказал Шеф, заменив (думаю, из уважения к моему состоянию) единственное число второго лица на множественное первого.
Настаивать я не стал. Я подумал, что когда Татьяна вернется из экспедиции, я попрошу Зейдлица одолжить мне галеафометр.
Эпилог
Ливень застиг нас на дне котлована с друидскими мегалитами. Друидам-то ничего, а мы вымокли до нитки. Я еще как-то сумел вскарабкаться по скользкому обрыву, но профессора Рассвела и Джулию Чэпмэн вынесли наверх в ковше робота-экскаватора. Как оказался наверху Гордон Алистер, я так и не понял. Адвокаты – они такие проныры.
– Ну вот, он опять вышел сухим из воды, – Джулия указала на Дина Мартина, прятавшегося под навесом, установленным археологами рядом с котлованом. За три минуты до начала ливня физик вылез из котлована, чтобы показать археологам какую-то находку.
Переждав под навесом пока не утихнет дождь, мы побрели к дому профессора. По дороге мы не разговаривали. Алистер только однажды спросил меня:
– Это ты носом так хлюпаешь или башмаками?
Я снова не нашел, что ответить. В последнее время мне стало трудно отвечать на его вопросы. Из нас пятерых только он один не был посвящен в проект «ОК-НО», хотя название ему было, конечно же, известно, и адвокат постоянно грозил раскрыть тайну проекта самостоятельно. «И подниму скандал в прессе», – обещал он. «„Сектор Фаониссимо“ всегда к твоим услугам», – отвечал я. – «Специально для тебя откроем рубрику „Адвокатские байки“».
Больше всего Алистера злило то, что мы – то есть я, Рассвел, Джулия и Мартин – умудряемся в его присутствии обсуждать проект «ОК-НО», не выдавая при этом никаких секретов. Говоря в действительности о галеафах, мы на разные лады развивали легенду о девятерых друидах, забравшихся когда-то давно на Дуб-Хранитель. Друиды несли синий кожаный мешочек с омелой Кернунносу – рогатому богу всех животных, а следовательно – и муравьев.
– …и вирусов, – шепотом добавила Джулия, когда Алистер полез за бутылками в почерневший от старости дубовый буфет.
– Тсс, – Мартин прижал палец к губам.
– Вот ваши капли, – Алистер громыхнул о стол бутылкой, куда более древней, чем та, которую профессор имел в виду, говоря о профилактике простудных заболеваний. Профессор не смел протестовать. Изничтожив нас взглядом, Алистер пошел на кухню готовить ужин из тех продуктов, что Джулия догадалась прихватить из города. «Предатель», – шепнул он мне, проходя мимо. Я почувствовал, что краснею, но в старой гостиной царил полумрак и никто не заметил.
– Не подслушивает? – спросил Мартин почему-то у Джулии. Он с первого взгляда невзлюбил адвоката. Это чувство было взаимным. Джулия на цыпочках подкралась к дверному проему и высунула голову в коридор.
– Да не слушаю я! – До крайности возмущенный возглас донесся из кухни.
– Вроде нет, – сказал Джулия, вернувшись под войлочный плед на тяжелом деревянном кресле у камина. Она протянул ступни к огню и пошевелила пальцами. – Пускай сохнут, – пояснила она.
– Что показало вскрытие? – спросил меня Рассвел.
– У всех пятерых обнаружено кровоизлияние в мозг, но чем оно вызвано, пока неизвестно.
– А тот, девятый…
– То допрашивают, то обследуют. В сущности, о своей миссии он знает едва ли больше, чем окольцованная птица о своем кольце. Твердит, что кроме Энтомолога, никто не убережет космос от загрязнения. В общем, зомби есть зомби.
– Как официально объяснили убийство Мак-Магга?
– Тут особой выдумки не потребовалось. Капитан Харриган ограбил сейф собственного корабля, думая, что Сведенов везет в шкатулке какие-то немыслимые бриллианты. Жорж Кастен, чудом уцелевший после катастрофы на «Телемаке», был его сообщником. Он убил Мак-Магга, потому что тот видел, как Харриган забирает шкатулку из сейфа. Харригана пристрелили во время задержания, Кастен умер от инсульта, поскольку переволновался – шутка ли – полтора года на нелегальном положении. Сведенова, разумеется, отпустили на все четыре стороны. Шкатулку не нашли, и Сведенов получил-таки страховку. Его сосед сверху, опознавший Кастена по шраму на руке, получил, как он и просил, ящик вашего «Гиннеса». Никого не пропустил?
Рассвел промолчал. Джулия откинул плед и обхватила голову руками.
– Как же мы теперь будем жить, – проговорила она голосом, охрипшим то ли от волнения, то ли от простуды, – как нам жить, зная, что за нами установлено наблюдение? Не поверите, я это теперь чувствую каждой клеточкой: кто-то подсматривает, подслушивает…
– Да не подслушиваю я! – Негодующий Алистер вошел в гостиную, держа в руках поднос с бутербродами. – Нате, ешьте, пока друиды не отняли.
Он опустил поднос на стол с такой силой, что от хлебцев, подрумяненных в тостере, поотскакивала колбаса с сыром.
– Сыр кладется под колбасу, – сказала Джулия, заново формируя бутерброды. – Он обладает связующим свойством.
Но Алистера уже не было в гостиной, он снова ушел на кухню. Вернулся почти что сразу вместе с включенным миникомпьютером.
– Вот, читайте! – он повернул к нам экран.
– Надо же, уже настрочил донос, – пробормотал Мартин и хмыкнул.
– Читать одновременно у нас не получится, – заметил профессор. – Ты не соблаговолишь…
– О'кей, слушайте, – Алистер стал зачитывать вслух и, видимо, не сначала:
– "…о секте «наследников Мерлина» мы ничего не слышали до тех пор, пока пятеро ее членов не свершили коллективное самоубийство на Терминале сорок-одиннадцать, знаменитом тем, что он ни разу не использовался для пассажирских транспортировок. Вызывает законное удивление тот факт, что соответствующие службы не заинтересовались этой сектой, когда в декабре прошлого года при загадочных обстоятельствах исчез ее лидер – Ллойд Гриффитс, мультимиллионер и спонсор нескольких исследовательских программ Деффордского Института Космологии (Деффорд, Земля). Более всего удивляет странный выбор места для свершения самоубийства – законсервированный Терминал на самом краю обитаемой части галактики, а так же крайнее нежелание некоторых деятелей из Галактической Полиции дать хоть сколь нибудь внятные комментарии по поводу произошедшей трагедии. Среди умерших сектантов найдено тело Жоржа Кастена, считавшегося погибшим во время аварии на станции «Телемак-Пи», которая, кстати, находилась неподалеку от соседнего с сорок-одиннадцатым – сорок-десятым Терминалом, в настоящее время благополучно действующим, впрочем, кто бы знал зачем. Связь между двумя трагедиями, очевидная для любого здравомыслящего человека, начисто отвергнута Галактической Полицией, в который раз доказавшей свою полную некомпетентность…" – Алистер оторвал глаза от экрана. – Ну как?
– Кто сочинил? – спросил я.
– А разве не ты?
Статья, действительно, была из свежего номера «Сектора Фаониссимо».
– Перепечатка, наверное, – предположил я. – Чего только на свете не бывает.
Мое заключение задало общий тон: Джулия, Рассвел и Мартин заявили, что, действительно, может быть и такое, потому что почему бы ему, собственно, и не быть.
– Ну и единодушие! – изумился адвокат и потянулся за бутербродом. – Так когда ждать нападения-то?
– Кого? – удивились мы.
– В вашей терминологии – друидов.
– Разве мы сказали, что они собираются напасть? – подозрительно спросил Рассвел.
– Иначе, чем объяснить то удивительное единение, которое я наблюдаю всю последнюю неделю. Вы, профессор, всю жизнь недолюбливали Нибелинмуса, однако теперь звоните ему каждый день… Господин Мартин всеми прощен и даже… – он покосился на Джулию, – …не буду об этом. Поведение моего друга я оставляю на его совести. У него появились какие-то дела со спецслужбами. Полагаю, и у всех остальных – тоже. Снова изменяя себе, вы, профессор, больше не стремитесь закрепить свой приоритет на особо крупные ростки алеф-измерения. Видите, сколько противоестественных событий произошло за столь малый срок.
– Гордон, – сказал ему Рассвел, – как все адвокаты, вы чрезмерно драматизируете. С Нибелинмусом мы помирились. Я сказал ему, что, когда я уроню-таки в алеф-измерение свою шляпу, он полезет ее доставать. Нибелинмус дал слово, что так и поступит, и я принял это как извинение за его прежнюю критику моей научной позиции. Люди должны друг друга прощать, – Рассвел посмотрел на Мартина и Джулию, – и поменьше выставлять напоказ свои былые заслуги…
У меня сначала мелькнула мысль, что Рассвел таким образом пытается объяснить свой отказ от научного приоритета, но он почему-то закончил так:
– …правда, Федр?
– Правда, профессор, – сказал я. – Куда достойнее какую-нибудь новую гипотезу доказать. – Я хотел добавить еще кое-что, но просигналил видеофон.
Современная связь, проведенная в холл, предназначенный для философских размышлений, по мнению Алистера, явно указывала на близость военных действий. На экране возник Нибелинмус, и Рассвел переключил звук на трубку.
– Правильно, – сказал Алистер, вжавшись в кресло, – я больше никуда отсюда не уйду.
Профессор сказал Нибелинмусу «добрый вечер» и через три минуты – «спасибо, это хорошая новость, до встречи».
– Что-то новое о друидах? – ухмыльнулся адвокат.
– Да, господа, для всех нас есть хорошая новость. Нибелинмус закончил обрабатывать данные, собранные в том районе, где умерли наследники Мерлина. Он пришел к выводу, что Кернуннос… тьфу, господи, – Рассвел махнул рукой, – к черту конспирацию, здесь, в конце концов, все свои. Говорю открытым текстом. Градиент плотности омега-конденсата направлен на скопление Торквилла и возрастает по модулю на десять микроединиц в год, и это означает, что…
Дальше я не слушал. Толкнул Мартина в бок, и он начал переводить мне на ухо:
– Наша галактика смещается относительно той специфической области вакуума, где возникают ростки алеф-измерения. Удача или нет, но обитаемые Сектора расположены так, что они лишь краем чиркнули по этой области. Поэтому через год-другой люди окажутся вне досягаемости для Энтомолога. Риск подхватить галеафа останется только у дальних экспедиции, но для них, в отличие от планет, мы сами выбираем маршруты.
– А год мы продержимся? – шепотом спросил я.
– Должны бы. Заселенные планеты по-прежнему вне опасности. Некоторые Терминалы придется временно закрыть… Джулия, – сказал он в полный голос, – тебе стоит поспешить с диссертацией. Через год друиды могут стать неактуальны.
– Дин, у тебя вечно найдется ложка дегтя!
Рассвел ее поддержал:
– Она у него всегда наготове – даже когда нет поблизости бочки меда.
Слушая их, Алистер расхохотался.
– Сразу видно, что война отменяется. Они снова грызутся. Мы с тобой, – это он мне, – никогда не останемся без работы.
Стало быть, мы снова друзья. Я спросил:
– Профессор, а не случится ли так, что какое-то время спустя мы снова наткнемся на этих… ну вы поняли…
– Анализ космического излучения показал, что в ближайшие три – восемь тысяч лет ничего подобного не произойдет.
– Бедные потомки… – вздохнула Джулия. – Кстати, о предках. Интересно, сколько тысяч лет назад наша Земля прошла через зону ростков алеф-измерения.
– О, это просто, – ответил за профессора Мартин, – когда там Дуб-Хранитель-то вырос?
– Сказки! – отмахнулась девушка.
– Для кого как… – Мартин с усердием вкручивал штопор. – Гордон, вы выбрали правильный напиток. Вот что, господа, давайте-ка лучше устроим роскошный выпивон на зависть всем раздруидам!
– Вот-вот, – подхватила Джулия, – на четыре соверена.
– Это много? – поинтересовался я, озадаченный тем, с какой точностью, хотя и в неизвестных мне единицах измерения, Джулия оценила грядущий материальный ущерб. В ответ Рассвел и Джулия благодушно улыбнулись, а Алистер посмотрел на меня с высокомерием культурного человека, который все понимает, но ни за что не выдаст первоисточник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Ничего не могу гарантировать, – сказал я, вглядываясь в физиономию на снимке. – Передача начисто вышибла из головы все триста снимков за шестнадцатое апреля. Помню только попугая в клетке. Красно-синий ара, говорит на латыни и венгерском. Это случайно не его хозяин?
– Когда не надо, память у тебя действительно феноменальная, – скривился Шеф. – Этот субъект был знаком с Харриганом и Кастеном. Он знал, кто ты такой, и это он стрелял в тебя на Ундине. Ну так кто это? – Он продолжал тестировать мои мозги на предмет полного выздоровления. – Его имя тебе известно, ты даже с ним однажды разговаривал.
– Доктор Томальди, глава экологического контроля на Ундине и знакомец спасателя Алексеева.
– Угадал, – ухмыльнулся Шеф.
– Что с ним сделают, когда поймают?
– Не наша забота, – сказал Шеф, заменив (думаю, из уважения к моему состоянию) единственное число второго лица на множественное первого.
Настаивать я не стал. Я подумал, что когда Татьяна вернется из экспедиции, я попрошу Зейдлица одолжить мне галеафометр.
Эпилог
Ливень застиг нас на дне котлована с друидскими мегалитами. Друидам-то ничего, а мы вымокли до нитки. Я еще как-то сумел вскарабкаться по скользкому обрыву, но профессора Рассвела и Джулию Чэпмэн вынесли наверх в ковше робота-экскаватора. Как оказался наверху Гордон Алистер, я так и не понял. Адвокаты – они такие проныры.
– Ну вот, он опять вышел сухим из воды, – Джулия указала на Дина Мартина, прятавшегося под навесом, установленным археологами рядом с котлованом. За три минуты до начала ливня физик вылез из котлована, чтобы показать археологам какую-то находку.
Переждав под навесом пока не утихнет дождь, мы побрели к дому профессора. По дороге мы не разговаривали. Алистер только однажды спросил меня:
– Это ты носом так хлюпаешь или башмаками?
Я снова не нашел, что ответить. В последнее время мне стало трудно отвечать на его вопросы. Из нас пятерых только он один не был посвящен в проект «ОК-НО», хотя название ему было, конечно же, известно, и адвокат постоянно грозил раскрыть тайну проекта самостоятельно. «И подниму скандал в прессе», – обещал он. «„Сектор Фаониссимо“ всегда к твоим услугам», – отвечал я. – «Специально для тебя откроем рубрику „Адвокатские байки“».
Больше всего Алистера злило то, что мы – то есть я, Рассвел, Джулия и Мартин – умудряемся в его присутствии обсуждать проект «ОК-НО», не выдавая при этом никаких секретов. Говоря в действительности о галеафах, мы на разные лады развивали легенду о девятерых друидах, забравшихся когда-то давно на Дуб-Хранитель. Друиды несли синий кожаный мешочек с омелой Кернунносу – рогатому богу всех животных, а следовательно – и муравьев.
– …и вирусов, – шепотом добавила Джулия, когда Алистер полез за бутылками в почерневший от старости дубовый буфет.
– Тсс, – Мартин прижал палец к губам.
– Вот ваши капли, – Алистер громыхнул о стол бутылкой, куда более древней, чем та, которую профессор имел в виду, говоря о профилактике простудных заболеваний. Профессор не смел протестовать. Изничтожив нас взглядом, Алистер пошел на кухню готовить ужин из тех продуктов, что Джулия догадалась прихватить из города. «Предатель», – шепнул он мне, проходя мимо. Я почувствовал, что краснею, но в старой гостиной царил полумрак и никто не заметил.
– Не подслушивает? – спросил Мартин почему-то у Джулии. Он с первого взгляда невзлюбил адвоката. Это чувство было взаимным. Джулия на цыпочках подкралась к дверному проему и высунула голову в коридор.
– Да не слушаю я! – До крайности возмущенный возглас донесся из кухни.
– Вроде нет, – сказал Джулия, вернувшись под войлочный плед на тяжелом деревянном кресле у камина. Она протянул ступни к огню и пошевелила пальцами. – Пускай сохнут, – пояснила она.
– Что показало вскрытие? – спросил меня Рассвел.
– У всех пятерых обнаружено кровоизлияние в мозг, но чем оно вызвано, пока неизвестно.
– А тот, девятый…
– То допрашивают, то обследуют. В сущности, о своей миссии он знает едва ли больше, чем окольцованная птица о своем кольце. Твердит, что кроме Энтомолога, никто не убережет космос от загрязнения. В общем, зомби есть зомби.
– Как официально объяснили убийство Мак-Магга?
– Тут особой выдумки не потребовалось. Капитан Харриган ограбил сейф собственного корабля, думая, что Сведенов везет в шкатулке какие-то немыслимые бриллианты. Жорж Кастен, чудом уцелевший после катастрофы на «Телемаке», был его сообщником. Он убил Мак-Магга, потому что тот видел, как Харриган забирает шкатулку из сейфа. Харригана пристрелили во время задержания, Кастен умер от инсульта, поскольку переволновался – шутка ли – полтора года на нелегальном положении. Сведенова, разумеется, отпустили на все четыре стороны. Шкатулку не нашли, и Сведенов получил-таки страховку. Его сосед сверху, опознавший Кастена по шраму на руке, получил, как он и просил, ящик вашего «Гиннеса». Никого не пропустил?
Рассвел промолчал. Джулия откинул плед и обхватила голову руками.
– Как же мы теперь будем жить, – проговорила она голосом, охрипшим то ли от волнения, то ли от простуды, – как нам жить, зная, что за нами установлено наблюдение? Не поверите, я это теперь чувствую каждой клеточкой: кто-то подсматривает, подслушивает…
– Да не подслушиваю я! – Негодующий Алистер вошел в гостиную, держа в руках поднос с бутербродами. – Нате, ешьте, пока друиды не отняли.
Он опустил поднос на стол с такой силой, что от хлебцев, подрумяненных в тостере, поотскакивала колбаса с сыром.
– Сыр кладется под колбасу, – сказала Джулия, заново формируя бутерброды. – Он обладает связующим свойством.
Но Алистера уже не было в гостиной, он снова ушел на кухню. Вернулся почти что сразу вместе с включенным миникомпьютером.
– Вот, читайте! – он повернул к нам экран.
– Надо же, уже настрочил донос, – пробормотал Мартин и хмыкнул.
– Читать одновременно у нас не получится, – заметил профессор. – Ты не соблаговолишь…
– О'кей, слушайте, – Алистер стал зачитывать вслух и, видимо, не сначала:
– "…о секте «наследников Мерлина» мы ничего не слышали до тех пор, пока пятеро ее членов не свершили коллективное самоубийство на Терминале сорок-одиннадцать, знаменитом тем, что он ни разу не использовался для пассажирских транспортировок. Вызывает законное удивление тот факт, что соответствующие службы не заинтересовались этой сектой, когда в декабре прошлого года при загадочных обстоятельствах исчез ее лидер – Ллойд Гриффитс, мультимиллионер и спонсор нескольких исследовательских программ Деффордского Института Космологии (Деффорд, Земля). Более всего удивляет странный выбор места для свершения самоубийства – законсервированный Терминал на самом краю обитаемой части галактики, а так же крайнее нежелание некоторых деятелей из Галактической Полиции дать хоть сколь нибудь внятные комментарии по поводу произошедшей трагедии. Среди умерших сектантов найдено тело Жоржа Кастена, считавшегося погибшим во время аварии на станции «Телемак-Пи», которая, кстати, находилась неподалеку от соседнего с сорок-одиннадцатым – сорок-десятым Терминалом, в настоящее время благополучно действующим, впрочем, кто бы знал зачем. Связь между двумя трагедиями, очевидная для любого здравомыслящего человека, начисто отвергнута Галактической Полицией, в который раз доказавшей свою полную некомпетентность…" – Алистер оторвал глаза от экрана. – Ну как?
– Кто сочинил? – спросил я.
– А разве не ты?
Статья, действительно, была из свежего номера «Сектора Фаониссимо».
– Перепечатка, наверное, – предположил я. – Чего только на свете не бывает.
Мое заключение задало общий тон: Джулия, Рассвел и Мартин заявили, что, действительно, может быть и такое, потому что почему бы ему, собственно, и не быть.
– Ну и единодушие! – изумился адвокат и потянулся за бутербродом. – Так когда ждать нападения-то?
– Кого? – удивились мы.
– В вашей терминологии – друидов.
– Разве мы сказали, что они собираются напасть? – подозрительно спросил Рассвел.
– Иначе, чем объяснить то удивительное единение, которое я наблюдаю всю последнюю неделю. Вы, профессор, всю жизнь недолюбливали Нибелинмуса, однако теперь звоните ему каждый день… Господин Мартин всеми прощен и даже… – он покосился на Джулию, – …не буду об этом. Поведение моего друга я оставляю на его совести. У него появились какие-то дела со спецслужбами. Полагаю, и у всех остальных – тоже. Снова изменяя себе, вы, профессор, больше не стремитесь закрепить свой приоритет на особо крупные ростки алеф-измерения. Видите, сколько противоестественных событий произошло за столь малый срок.
– Гордон, – сказал ему Рассвел, – как все адвокаты, вы чрезмерно драматизируете. С Нибелинмусом мы помирились. Я сказал ему, что, когда я уроню-таки в алеф-измерение свою шляпу, он полезет ее доставать. Нибелинмус дал слово, что так и поступит, и я принял это как извинение за его прежнюю критику моей научной позиции. Люди должны друг друга прощать, – Рассвел посмотрел на Мартина и Джулию, – и поменьше выставлять напоказ свои былые заслуги…
У меня сначала мелькнула мысль, что Рассвел таким образом пытается объяснить свой отказ от научного приоритета, но он почему-то закончил так:
– …правда, Федр?
– Правда, профессор, – сказал я. – Куда достойнее какую-нибудь новую гипотезу доказать. – Я хотел добавить еще кое-что, но просигналил видеофон.
Современная связь, проведенная в холл, предназначенный для философских размышлений, по мнению Алистера, явно указывала на близость военных действий. На экране возник Нибелинмус, и Рассвел переключил звук на трубку.
– Правильно, – сказал Алистер, вжавшись в кресло, – я больше никуда отсюда не уйду.
Профессор сказал Нибелинмусу «добрый вечер» и через три минуты – «спасибо, это хорошая новость, до встречи».
– Что-то новое о друидах? – ухмыльнулся адвокат.
– Да, господа, для всех нас есть хорошая новость. Нибелинмус закончил обрабатывать данные, собранные в том районе, где умерли наследники Мерлина. Он пришел к выводу, что Кернуннос… тьфу, господи, – Рассвел махнул рукой, – к черту конспирацию, здесь, в конце концов, все свои. Говорю открытым текстом. Градиент плотности омега-конденсата направлен на скопление Торквилла и возрастает по модулю на десять микроединиц в год, и это означает, что…
Дальше я не слушал. Толкнул Мартина в бок, и он начал переводить мне на ухо:
– Наша галактика смещается относительно той специфической области вакуума, где возникают ростки алеф-измерения. Удача или нет, но обитаемые Сектора расположены так, что они лишь краем чиркнули по этой области. Поэтому через год-другой люди окажутся вне досягаемости для Энтомолога. Риск подхватить галеафа останется только у дальних экспедиции, но для них, в отличие от планет, мы сами выбираем маршруты.
– А год мы продержимся? – шепотом спросил я.
– Должны бы. Заселенные планеты по-прежнему вне опасности. Некоторые Терминалы придется временно закрыть… Джулия, – сказал он в полный голос, – тебе стоит поспешить с диссертацией. Через год друиды могут стать неактуальны.
– Дин, у тебя вечно найдется ложка дегтя!
Рассвел ее поддержал:
– Она у него всегда наготове – даже когда нет поблизости бочки меда.
Слушая их, Алистер расхохотался.
– Сразу видно, что война отменяется. Они снова грызутся. Мы с тобой, – это он мне, – никогда не останемся без работы.
Стало быть, мы снова друзья. Я спросил:
– Профессор, а не случится ли так, что какое-то время спустя мы снова наткнемся на этих… ну вы поняли…
– Анализ космического излучения показал, что в ближайшие три – восемь тысяч лет ничего подобного не произойдет.
– Бедные потомки… – вздохнула Джулия. – Кстати, о предках. Интересно, сколько тысяч лет назад наша Земля прошла через зону ростков алеф-измерения.
– О, это просто, – ответил за профессора Мартин, – когда там Дуб-Хранитель-то вырос?
– Сказки! – отмахнулась девушка.
– Для кого как… – Мартин с усердием вкручивал штопор. – Гордон, вы выбрали правильный напиток. Вот что, господа, давайте-ка лучше устроим роскошный выпивон на зависть всем раздруидам!
– Вот-вот, – подхватила Джулия, – на четыре соверена.
– Это много? – поинтересовался я, озадаченный тем, с какой точностью, хотя и в неизвестных мне единицах измерения, Джулия оценила грядущий материальный ущерб. В ответ Рассвел и Джулия благодушно улыбнулись, а Алистер посмотрел на меня с высокомерием культурного человека, который все понимает, но ни за что не выдаст первоисточник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56