более того, когда столь
внезапно раздалось рыдание девушки, все вздрогнули и повернулись к две-
ри, ведущей в комнаты, с таким выражением, словно ожидали чего-то ужас-
ного.
- Ну-ка, подай мне свечу, - продолжал дворецкий, обращаясь к кухонно-
му мальчишке, - и мы сейчас же со всем этим покончим.
После этого он почтительно попросил мистера Аттерсона следовать за
ним и через черный ход вывел его во двор.
- А теперь, сэр, - сказал он, - идите тихонько: я хочу, чтобы вы слы-
шали, но чтобы вас не слышали. И вот что еще, сэр: если он вдруг пригла-
сит вас войти, вы не входите.
Нервы мистера Аттерсона при этом неожиданном заключении так дерну-
лись, что он чуть было не потерял равновесия; однако он собрался с ду-
хом, последовал за дворецким в лабораторию и, пройдя через анатомический
театр, по-прежнему заставленный ящиками и химической посудой, приблизил-
ся к лестнице. Тут Пул сделал ему знак остановиться и слушать, а сам,
поставив свечу на пол и сделав над собой видимое усилие, поднялся по
ступеням и неуверенно постучал в дверь, обитую красным сукном.
- Сэр, вас хочет видеть мистер Аттерсон, - сказал он громко и снова
судорожно махнул нотариусу, приглашая его слушать хорошенько.
Из-за двери донесся голос.
- Скажите ему, что я никого не принимаю, - произнес он жалобно и
раздраженно.
- Слушаю, сэр, - отозвался Пул почти торжествующим тоном и, взяв све-
чу, вывел мистера Аттерсона во двор, а оттуда направился с ним в большую
кухню, - огонь в большой плите был погашен, и по полу сновали тараканы.
- Сэр, - спросил он, глядя мистеру Аттерсону пряио в глаза, - это был
голос моего хозяина?
- Он очень изменился, - ответил нотариус, побледнев, но не отводя
взгляда.
- Изменился? Еще бы! - сказал дворецкий. - Неужто, прослужив здесь
двадцать лет, я не узнал бы голоса хозяина? Нет, сэр. Хозяина убили; его
убили восемь дней назад, когда мы услышали, как он вдруг воззвал к богу;
а что теперь там вместо него и почему оно там остается... это вопиет к
небесам, мистер Аттерсон!
- Вы рассказываете странные вещи, Пул; это какаято нелепость, любез-
ный, - ответил мистер Аттерсон, прикусывая палец. - Предположим, прои-
зошло то, что вы предполагаете - предположим, доктор Джекил был... ну,
допустим... убит. Так зачем убийце оставаться там? Этого не может быть.
Это противоречит здравому смыслу.
- Вас трудно убедить, мистер Аттерсон, но все равно я вам докажу! -
ответил Пул. - Всю эту неделю, вот послушайте, он... оно... ну, то, что
поселилось в кабинете, день и ночь требует какое-то лекарство и никак не
найдет того, что ему нужно. Раньше он - хозяин то есть - имел привычку
писать на листке, что ему было нужно, и выбрасывать листок на лестницу.
Так вот, всю эту неделю мы ничего, кроме листков, не видели - ничего,
только листки да закрытую дверь; даже еду оставляли на лестнице, чтобы
никто не видел, как ее заберут в кабинет. Так вот, сэр, каждый день по
два, по три раза на дню только и были, что приказы да жалобы, и я обегал
всех лондонских аптекарей. Чуть я принесу это снадобье, так тотчас нахо-
жу еще листок с распоряжением вернуть его аптекарю, - дескать, оно с
примесями, - и обратиться еще к одной фирме. Очень там это снадобье нуж-
но, сэр, а уж для чего - неизвестно.
- А у вас сохранились эти листки? - спросил мистер Аттерсон.
Пул пошарил по карманам и вытащил скомканную записку, которую нотари-
ус, нагнувшись поближе к свече, начал внимательно разглядывать. Содержа-
ние ее было таково: "Доктор Джекил с почтением заверяет фирму May, что
последний образчик содержит примеси и совершенно непригоден для его це-
лей. В 18... году доктор Джекил приобрел у их фирмы большую партию этого
препарата. Теперь он просит со всем тщанием проверить, не осталось ли у
них препарата точно такого же состава, каковой и просит выслать ему не-
медленно. Цена не имеет значения. Доктору Джекилу крайне важно получить
этот препарат". До этой фразы тон письма был достаточно деловым, но тут,
как свидетельствовали чернильные брызги, пишущий уже не мог совладать со
своим волнением. "Ради всего святого, - добавлял он, - разыщите для меня
старый препарат!"
- Странное письмо, - задумчиво произнес мистер Аттерсон и тут же рез-
ко спросил: - А почему оно вскрыто?
- Приказчик у May очень рассердился, сэр, и швырнул его мне прямо в
лицо, - ответил Пул.
- Это ведь почерк доктора, вы видите? - продолжал нотариус.
- Похож-то он похож, - угрюмо согласился дворецкий и вдруг сказал
совсем другим голосом: - Только что толку от почерка? Я же его самого
видел!
- Видели его? - повторил мистер Аттерсон. - И что же?
- А вот что! - ответил Пул. - Было это так: я вошел в лабораторию из
сада. А он, наверное, прокрался туда искать это свое снадобье, потому
что дверь кабинета была открыта, а он возился среди ящиков в дальнем
конце залы. Он поднял голову, когда я вошел, взвизгнул и кинулся вверх
по лестнице в кабинет. Я и виделто его одну минуту, сэр, но волосы у ме-
ня все равно стали дыбом, что твои перья. Сэр, если это был мой хозяин,
то почему у него на лице была маска? Если это был мой хозяин, почему он
завизжал, как крыса, и убежал от меня? Я ведь много лет ему служил! И
еще... - Дворецкий умолк и провел рукой по лицу.
- Все это очень странно, - сказал мистер Аттерсон, - но я, кажется,
догадываюсь, в чем дело. Совершенно ясно, Пул, что ваш хозяин стал жерт-
вой одной из тех болезней, которые не только причиняют человеку мучи-
тельные страдания, но и обезображивают его. Вот, наверное, почему изме-
нился его голос. Вот почему он стал носить маску и отказывается видеть
своих друзей. Вот почему он так стремится отыскать это лекарство, с по-
мощью которого несчастный надеется исцелиться - дай бог, чтобы надежда
его не обманула! Вот что я думаю, Пул. Это очень печально, даже ужасно,
но, во всяком случае, понятно и естественно, все объясняет и избавляет
нас от излишних тревог.
- Сэр, - сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пятнами,
- это была какая-то тварь, а не мой хозяин, я хоть присягнуть готов. Мой
хозяин, - тут он оглянулся и перешел на шепот, - мой хозяин высок ростом
и хорошо сложен, а это был почти карлик...
Аттерсон попробовал возражать, но Пул перебил его.
- Ах, сэр! - воскликнул он. - Что ж, по-вашему, я не узнаю хозяина,
прослужив у него двадцать лет? Что же, по-вашему, я не знаю, до какого
места достигает его голова в двери кабинета, где я видел его каждое утро
чуть ли не всю мою жизнь? Нет, сэр, этот в маске не был доктором Джеки-
лом. Одному богу известно, что это была за тварь, но это был не доктор
Джекил; и я знаю, что произошло убийство.
- Пул, - сказал нотариус, - раз вы утверждаете подобные вещи, я обя-
зан удостовериться, что вы ошибаетесь. Мне очень не хочется идти напере-
кор желаниям вашего хозяина (а это странное письмо как будто свиде-
тельствует, что он еще жив), но я считаю, что мой долг - взломать эту
дверь.
- И правильно, мистер Аттерсон! - вскричал дворецкий.
- Однако возникает новый вопрос, - продолжал Аттерсон. - Кто это сде-
лает?
- Мы с вами, - мужественно ответил дворецкий.
- Прекрасно сказано, - воскликнул нотариус. - И чем бы это ни кончи-
лось, я позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
- В лаборатории есть топор, - продолжал Пул, - а вы, сэр, возьмите
кочергу.
Нотариус поднял это нехитрое, но тяжелое оружие и взвесил его в руке.
- А вы знаете. Пул, - сказал он, глядя на дворецкого, - что мы с вами
намерены поставить себя в довольно опасное положение?
- А как же, сэр! Понятное дело, - ответил дворецкий.
- В таком случае нам следует быть друг с другом откровенными, - заме-
тил нотариус. - Мы оба говорим не все, что думаем, так выскажемся начис-
тоту. Вы узнали эту замаскированную фигуру?
- Ну, сэр, эта тварь бежала так быстро, да еще сгибаясь чуть не попо-
лам, что сказать точно я не могу. Но если вы хотели спросить, был ли это
мистер Хайд, так я думаю, что да. Видите ли, и сложение такое, и провор-
ность, да и кто еще мог войти в лабораторию с улицы? Вы ведь не забыли,
сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. И мало того! Я не
знаю, мистер Аттерсон, вы этого мистера Хайда встречали?
- Да, - ответил нотариус. - Я однажды беседовал с ним.
- Ну, тогда вы, как и все мы, наверное, замечали, что есть в нем ка-
кая-то странность... отчего человеку ни по себе становится... не знаю,
как бы выразиться пояснее, сэр, - вроде как сразу мороз до костей проби-
рает.
- Признаюсь, и я испытал нечто подобное, - сказал мистер Аттерсон.
- Так вот, сэр, - продолжал Пул, - когда эта тварь в маске запрыгала,
точно обезьяна, среди ящиков и кинулась в кабинет, я весь оледенел. Ко-
нечно, я знаю, что это не доказательство для суда, мистер Аттерсон, нас-
только-то и я учен. Но что человек чувствует, то он чувствует: я хоть на
Библии поклянусь, что это был мистер Хайд.
- Да-да, - ответил нотариус. - Я сам этого опасался. Боюсь, эту связь
породило зло, и сама она могла породить только зло. Да, я верю вам, я
верю, что бедный Гарри убит, и я верю, что его убийца (для чего, только
богу ведомо) все еще прячется в комнате своей жертвы. Ну, да будет нашим
делом отмщение. Позовите Брэдшоу.
Лакей тотчас явился, бледный и испуганный.
- Возьмите себя в руки, Брэдшоу, - сказал нотариус. - Я понимаю, что
эта неопределенность измучила нас всех; но теперь мы намерены положить
ей конец. Мы с Пулом собираемся взломать дверь кабинета. Если все благо-
получно, ответственность я возьму на себя. Но если действительно что-то
случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы
с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери
лаборатории. Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до
своего поста.
Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы.
- А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, - сказал он и, взяв ко-
чергу под мышку, вышел во двор. Луну затянули тучи, и стало совсем тем-
но. Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порыва-
ми, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборато-
рии, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. Вокруг
глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в ка-
бинете.
- Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, - прошептал Пул. - Да и
почти всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят от аптекаря новый
образчик. Нечистая совесть - лютый враг покоя! И каждый этот шаг, сэр, -
капля безвинно пролитой крови! Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон!
Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги были легкие и странные - несмотря на всю их медлительность, в
них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь
Генри Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? - спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, - сказал он, - один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? - воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужа-
са.
- Точно женщина или неприкаянная душа, - пояснил дворецкий. - И так у
меня тяжко на сердце стало, Что я сам чуть не заплакал.
Тем временем десять минут истекли. Пул извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол,
чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к
двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпели-
вых шагов.
- Джекил, - громко воскликнул Аттерсон, - я требую, чтобы вы меня
впустили! - Ответа не последовало, и он продолжал: - Я честно предупреж-
даю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас - и увижу.
Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту
дверь!
- Аттерсон! - раздался голос за дверью. - Сжальтесь, во имя бога!
- Это не голос Джекила! - вскричал Аттерсон. - Это голос Хайда! Ло-
майте дверь. Пул!
Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая
красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. Вновь взвился то-
пор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было
крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли
цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь
упала на ковер в кабинете.
Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно нас-
тупившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. Перед ними был озаренный
мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел
свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой
лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был
накрыт к чаю - более мирную комнату трудно было себе представить, и, ес-
ли бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы
самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
внезапно раздалось рыдание девушки, все вздрогнули и повернулись к две-
ри, ведущей в комнаты, с таким выражением, словно ожидали чего-то ужас-
ного.
- Ну-ка, подай мне свечу, - продолжал дворецкий, обращаясь к кухонно-
му мальчишке, - и мы сейчас же со всем этим покончим.
После этого он почтительно попросил мистера Аттерсона следовать за
ним и через черный ход вывел его во двор.
- А теперь, сэр, - сказал он, - идите тихонько: я хочу, чтобы вы слы-
шали, но чтобы вас не слышали. И вот что еще, сэр: если он вдруг пригла-
сит вас войти, вы не входите.
Нервы мистера Аттерсона при этом неожиданном заключении так дерну-
лись, что он чуть было не потерял равновесия; однако он собрался с ду-
хом, последовал за дворецким в лабораторию и, пройдя через анатомический
театр, по-прежнему заставленный ящиками и химической посудой, приблизил-
ся к лестнице. Тут Пул сделал ему знак остановиться и слушать, а сам,
поставив свечу на пол и сделав над собой видимое усилие, поднялся по
ступеням и неуверенно постучал в дверь, обитую красным сукном.
- Сэр, вас хочет видеть мистер Аттерсон, - сказал он громко и снова
судорожно махнул нотариусу, приглашая его слушать хорошенько.
Из-за двери донесся голос.
- Скажите ему, что я никого не принимаю, - произнес он жалобно и
раздраженно.
- Слушаю, сэр, - отозвался Пул почти торжествующим тоном и, взяв све-
чу, вывел мистера Аттерсона во двор, а оттуда направился с ним в большую
кухню, - огонь в большой плите был погашен, и по полу сновали тараканы.
- Сэр, - спросил он, глядя мистеру Аттерсону пряио в глаза, - это был
голос моего хозяина?
- Он очень изменился, - ответил нотариус, побледнев, но не отводя
взгляда.
- Изменился? Еще бы! - сказал дворецкий. - Неужто, прослужив здесь
двадцать лет, я не узнал бы голоса хозяина? Нет, сэр. Хозяина убили; его
убили восемь дней назад, когда мы услышали, как он вдруг воззвал к богу;
а что теперь там вместо него и почему оно там остается... это вопиет к
небесам, мистер Аттерсон!
- Вы рассказываете странные вещи, Пул; это какаято нелепость, любез-
ный, - ответил мистер Аттерсон, прикусывая палец. - Предположим, прои-
зошло то, что вы предполагаете - предположим, доктор Джекил был... ну,
допустим... убит. Так зачем убийце оставаться там? Этого не может быть.
Это противоречит здравому смыслу.
- Вас трудно убедить, мистер Аттерсон, но все равно я вам докажу! -
ответил Пул. - Всю эту неделю, вот послушайте, он... оно... ну, то, что
поселилось в кабинете, день и ночь требует какое-то лекарство и никак не
найдет того, что ему нужно. Раньше он - хозяин то есть - имел привычку
писать на листке, что ему было нужно, и выбрасывать листок на лестницу.
Так вот, всю эту неделю мы ничего, кроме листков, не видели - ничего,
только листки да закрытую дверь; даже еду оставляли на лестнице, чтобы
никто не видел, как ее заберут в кабинет. Так вот, сэр, каждый день по
два, по три раза на дню только и были, что приказы да жалобы, и я обегал
всех лондонских аптекарей. Чуть я принесу это снадобье, так тотчас нахо-
жу еще листок с распоряжением вернуть его аптекарю, - дескать, оно с
примесями, - и обратиться еще к одной фирме. Очень там это снадобье нуж-
но, сэр, а уж для чего - неизвестно.
- А у вас сохранились эти листки? - спросил мистер Аттерсон.
Пул пошарил по карманам и вытащил скомканную записку, которую нотари-
ус, нагнувшись поближе к свече, начал внимательно разглядывать. Содержа-
ние ее было таково: "Доктор Джекил с почтением заверяет фирму May, что
последний образчик содержит примеси и совершенно непригоден для его це-
лей. В 18... году доктор Джекил приобрел у их фирмы большую партию этого
препарата. Теперь он просит со всем тщанием проверить, не осталось ли у
них препарата точно такого же состава, каковой и просит выслать ему не-
медленно. Цена не имеет значения. Доктору Джекилу крайне важно получить
этот препарат". До этой фразы тон письма был достаточно деловым, но тут,
как свидетельствовали чернильные брызги, пишущий уже не мог совладать со
своим волнением. "Ради всего святого, - добавлял он, - разыщите для меня
старый препарат!"
- Странное письмо, - задумчиво произнес мистер Аттерсон и тут же рез-
ко спросил: - А почему оно вскрыто?
- Приказчик у May очень рассердился, сэр, и швырнул его мне прямо в
лицо, - ответил Пул.
- Это ведь почерк доктора, вы видите? - продолжал нотариус.
- Похож-то он похож, - угрюмо согласился дворецкий и вдруг сказал
совсем другим голосом: - Только что толку от почерка? Я же его самого
видел!
- Видели его? - повторил мистер Аттерсон. - И что же?
- А вот что! - ответил Пул. - Было это так: я вошел в лабораторию из
сада. А он, наверное, прокрался туда искать это свое снадобье, потому
что дверь кабинета была открыта, а он возился среди ящиков в дальнем
конце залы. Он поднял голову, когда я вошел, взвизгнул и кинулся вверх
по лестнице в кабинет. Я и виделто его одну минуту, сэр, но волосы у ме-
ня все равно стали дыбом, что твои перья. Сэр, если это был мой хозяин,
то почему у него на лице была маска? Если это был мой хозяин, почему он
завизжал, как крыса, и убежал от меня? Я ведь много лет ему служил! И
еще... - Дворецкий умолк и провел рукой по лицу.
- Все это очень странно, - сказал мистер Аттерсон, - но я, кажется,
догадываюсь, в чем дело. Совершенно ясно, Пул, что ваш хозяин стал жерт-
вой одной из тех болезней, которые не только причиняют человеку мучи-
тельные страдания, но и обезображивают его. Вот, наверное, почему изме-
нился его голос. Вот почему он стал носить маску и отказывается видеть
своих друзей. Вот почему он так стремится отыскать это лекарство, с по-
мощью которого несчастный надеется исцелиться - дай бог, чтобы надежда
его не обманула! Вот что я думаю, Пул. Это очень печально, даже ужасно,
но, во всяком случае, понятно и естественно, все объясняет и избавляет
нас от излишних тревог.
- Сэр, - сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пятнами,
- это была какая-то тварь, а не мой хозяин, я хоть присягнуть готов. Мой
хозяин, - тут он оглянулся и перешел на шепот, - мой хозяин высок ростом
и хорошо сложен, а это был почти карлик...
Аттерсон попробовал возражать, но Пул перебил его.
- Ах, сэр! - воскликнул он. - Что ж, по-вашему, я не узнаю хозяина,
прослужив у него двадцать лет? Что же, по-вашему, я не знаю, до какого
места достигает его голова в двери кабинета, где я видел его каждое утро
чуть ли не всю мою жизнь? Нет, сэр, этот в маске не был доктором Джеки-
лом. Одному богу известно, что это была за тварь, но это был не доктор
Джекил; и я знаю, что произошло убийство.
- Пул, - сказал нотариус, - раз вы утверждаете подобные вещи, я обя-
зан удостовериться, что вы ошибаетесь. Мне очень не хочется идти напере-
кор желаниям вашего хозяина (а это странное письмо как будто свиде-
тельствует, что он еще жив), но я считаю, что мой долг - взломать эту
дверь.
- И правильно, мистер Аттерсон! - вскричал дворецкий.
- Однако возникает новый вопрос, - продолжал Аттерсон. - Кто это сде-
лает?
- Мы с вами, - мужественно ответил дворецкий.
- Прекрасно сказано, - воскликнул нотариус. - И чем бы это ни кончи-
лось, я позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
- В лаборатории есть топор, - продолжал Пул, - а вы, сэр, возьмите
кочергу.
Нотариус поднял это нехитрое, но тяжелое оружие и взвесил его в руке.
- А вы знаете. Пул, - сказал он, глядя на дворецкого, - что мы с вами
намерены поставить себя в довольно опасное положение?
- А как же, сэр! Понятное дело, - ответил дворецкий.
- В таком случае нам следует быть друг с другом откровенными, - заме-
тил нотариус. - Мы оба говорим не все, что думаем, так выскажемся начис-
тоту. Вы узнали эту замаскированную фигуру?
- Ну, сэр, эта тварь бежала так быстро, да еще сгибаясь чуть не попо-
лам, что сказать точно я не могу. Но если вы хотели спросить, был ли это
мистер Хайд, так я думаю, что да. Видите ли, и сложение такое, и провор-
ность, да и кто еще мог войти в лабораторию с улицы? Вы ведь не забыли,
сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. И мало того! Я не
знаю, мистер Аттерсон, вы этого мистера Хайда встречали?
- Да, - ответил нотариус. - Я однажды беседовал с ним.
- Ну, тогда вы, как и все мы, наверное, замечали, что есть в нем ка-
кая-то странность... отчего человеку ни по себе становится... не знаю,
как бы выразиться пояснее, сэр, - вроде как сразу мороз до костей проби-
рает.
- Признаюсь, и я испытал нечто подобное, - сказал мистер Аттерсон.
- Так вот, сэр, - продолжал Пул, - когда эта тварь в маске запрыгала,
точно обезьяна, среди ящиков и кинулась в кабинет, я весь оледенел. Ко-
нечно, я знаю, что это не доказательство для суда, мистер Аттерсон, нас-
только-то и я учен. Но что человек чувствует, то он чувствует: я хоть на
Библии поклянусь, что это был мистер Хайд.
- Да-да, - ответил нотариус. - Я сам этого опасался. Боюсь, эту связь
породило зло, и сама она могла породить только зло. Да, я верю вам, я
верю, что бедный Гарри убит, и я верю, что его убийца (для чего, только
богу ведомо) все еще прячется в комнате своей жертвы. Ну, да будет нашим
делом отмщение. Позовите Брэдшоу.
Лакей тотчас явился, бледный и испуганный.
- Возьмите себя в руки, Брэдшоу, - сказал нотариус. - Я понимаю, что
эта неопределенность измучила нас всех; но теперь мы намерены положить
ей конец. Мы с Пулом собираемся взломать дверь кабинета. Если все благо-
получно, ответственность я возьму на себя. Но если действительно что-то
случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы
с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери
лаборатории. Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до
своего поста.
Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы.
- А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, - сказал он и, взяв ко-
чергу под мышку, вышел во двор. Луну затянули тучи, и стало совсем тем-
но. Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порыва-
ми, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборато-
рии, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. Вокруг
глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в ка-
бинете.
- Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, - прошептал Пул. - Да и
почти всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят от аптекаря новый
образчик. Нечистая совесть - лютый враг покоя! И каждый этот шаг, сэр, -
капля безвинно пролитой крови! Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон!
Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги были легкие и странные - несмотря на всю их медлительность, в
них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь
Генри Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? - спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, - сказал он, - один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? - воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужа-
са.
- Точно женщина или неприкаянная душа, - пояснил дворецкий. - И так у
меня тяжко на сердце стало, Что я сам чуть не заплакал.
Тем временем десять минут истекли. Пул извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол,
чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к
двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпели-
вых шагов.
- Джекил, - громко воскликнул Аттерсон, - я требую, чтобы вы меня
впустили! - Ответа не последовало, и он продолжал: - Я честно предупреж-
даю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас - и увижу.
Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту
дверь!
- Аттерсон! - раздался голос за дверью. - Сжальтесь, во имя бога!
- Это не голос Джекила! - вскричал Аттерсон. - Это голос Хайда! Ло-
майте дверь. Пул!
Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая
красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. Вновь взвился то-
пор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было
крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли
цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь
упала на ковер в кабинете.
Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно нас-
тупившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. Перед ними был озаренный
мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел
свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой
лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был
накрыт к чаю - более мирную комнату трудно было себе представить, и, ес-
ли бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы
самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49