В дверном проеме его можно было разглядеть
получше. Странная, угловатая, человекоподобная фигура - сочетание силы и
уверенности.
- Не пугайтесь, сэр, - сказал он, обернувшись. - Я робот, но я не
причиню вам вреда. Единственная моя цель - вам прислуживать. Включить
свет? Вы готовы?
- Да... готов. Пожалуйста, включи свет.
На столике, стоявшем у дальней стены гостиной, зажглась лампа. Гости-
ная как гостиная, все, как вчера: солидная, крепкая мебель, сияние ме-
таллических кнопок на обивке, мягкий блеск старого дерева, картины на
стенах.
Теннисон отбросил одеяло и обнаружил, что раздет догола. Свесил ноги
с кровати и встал на ковер. Потянулся к стулу, на который ночью бросил
одежду. Одежды не было. Поднял руку, откинул со лба волосы, потер щеки и
почувствовал, что оброс щетиной.
- Ваш гардероб пока не прибыл, - пояснил Губерт. - Но мне удалось
раздобыть для вас смену одежды. Ванна вон там, завтрак готов.
- Сначала ванну, - сказал Теннисон решительно. - Душ у вас тут есть?
- Есть и ванна, и душ. Если желаете, я приготовлю ванну.
- Не стоит. Обойдусь душем. Это быстрее. А мне надо спешить. Есть ра-
бота. Что слышно о Мэри?
- Поскольку я предполагал, что вам это будет интересно, - продребез-
жал Губерт, - я навестил ее примерно час назад. Сестра сказала, что дела
идут на лад и протеин-Х ей помогает. В ванной, сэр, вы найдете полотен-
ца, зубную щетку и принадлежности для бритья. Когда вымоетесь, я дам вам
одежду.
- Благодарю, - сказал Теннисон. - Да ты просто профессионал. Тебе
часто приходится выполнять такую работу?
- Я - денщик мистера Экайера, сэр. Нас у него двое. Так что он меня
вам одолжил.
Выйдя из ванной, Теннисон обнаружил, что кровать аккуратно прибрана и
на ней стопкой сложена его одежда.
Робот Губерт, которого он теперь мог разглядеть как следует, был
очень похож на человека - идеализированного такого, с иголочки. У него
была лысая голова, и полированная металлическая поверхность не оставляла
никаких сомнений в том, что она именно металлическая, но вся фигура ро-
бота была выполнена исключительно декоративно, - даже иллюзия была, что
он одет.
- Желаете позавтракать? - поинтересовался робот.
- Нет, пока только кофе. Позавтракаю попозже. Погляжу, как там Мэри,
и вернусь.
- Кофе будет подан в гостиной, - сообщил робот, - Перед камином. Сей-
час разведу огонь получше.
Глава 11.
Обойдя здание клиники, Теннисон обнаружил, что позади него находится
сад. Всходило солнце, и горы, подступавшие к Ватикану с запада, казались
еще ближе, чем были на самом деле. Громадная стена, синева которой меня-
лась от основания к вершинам: внизу горы были темно-синие, почти черные,
а вершины искрились алмазным блеском в первых лучах утреннего солнца.
Сад поразил Теннисона аккуратностью и ухоженностью. Сейчас, в эти первые
утренние часы, здесь царили тишина и нежность. По саду разбегались в
разные стороны вымощенные гравием дорожки, обрамленные ровно подстрижен-
ными кустиками и изящно составленными композициями цветов на клумбах.
Многие кустарники и цветы цвели или отцветали. Разглядывая растения,
Теннисон с трудом вспоминал названия. Вдалеке, по правую сторону, он
различил три фигуры в коричневых балахонах, которые медленно, как бы в
глубоком раздумье, двигались по дорожке, склонив поблескивающие в лучах
солнца головы, опустив на грудь стальные подбородки. Прохлада ночи пос-
тепенно уступала теплу лучей утреннего солнца. В саду было так спокойно
и красиво, что Теннисон поймал себя на мысли: №Мне тут нравится¤. На том
месте, где пересекались сразу три дорожки, он обнаружил каменную скамью
и присел на нее, чтобы полюбоваться на синюю стену гор.
Он сидел, смотрел и сам себе удивлялся - такого ощущения он не испы-
тывал долгие годы: покой, удовлетворение своим трудом. У Мэри дела шли
неплохо, возможно, она была на пути к полному выздоровлению, хотя навер-
няка судить было еще, пожалуй, рано. Но лихорадка отступала, пульс ста-
новился все лучше, одышка пошла на убыль. Может быть, ему показалось, но
однажды он заметил кратковременный проблеск сознания во взгляде Мэри.
Она была очень стара, конечно, но в ее изможденном, жалком теле он
чувствовал волю и силы сражаться за жизнь.
№Наверное, - думал он, - ей есть за что бороться¤. Она нашла Рай -
так сказал Экайер. Пусть это полная бессмыслица, Но если она так думает,
это может быть для нее смыслом возвращения к жизни: желание узнать о Рае
побольше. По крайней мере то, что рассказал ночью Экайер, приобретало
какой-то смысл: жизнь Мэри должна быть спасена, чтобы она могла побольше
узнать о Рае.
№Логики в этом нет никакой, - продолжал он беседу с самим собой. -
Может быть, это какой-то местный анекдот, привычная шутка ватиканская -
а может, и не ватиканская, а хорошая исключительно в кругу тех, кто за-
нят работой в Поисковой Программе¤.
Хотя... нет, не похоже, чтобы Экайер шутил, рассказывая об этом. Он
сказал Экайеру, и сейчас, сидя здесь в саду на скамейке, снова повторял
себе то же самое: Рай, Царствие небесное - это нечто такое, что сущест-
вуй оно даже на самом деле, №найдено¤ в прямом смысле слова быть никак
не могло. №Царствие небесное - это состояние души¤, - так он сказал Эка-
йеру, и тот не нашел что возразить. Однако было очевидно, что Экайер,
человек неглупый и имевший собственное мнение, не совсем разделявший ве-
ру Ватикана, почему-то все-таки полагал, что Рай может быть обнаружен.
№Бессмыслица, чушь, - твердил про себя Теннисон. - Ни капли логики. И
все же, - думал он, это, по всей вероятности, не исключительное проявле-
ние бессмыслицы, а закономерный итог целых столетий царствования бесс-
мыслицы¤.
Логики не было никакой, а ведь робот всегда, во все времена был зна-
менит именно логикой. Само понятие роботехники напрямую основано на ло-
гике, Экайер сказал, что роботы трудились над самоусовершенствованием,
эволюционировали. Трудно поверить, что процесс эволюции мог привести к
снижению уровня логики - краеугольного камня в создании роботов.
№Чего-то я не понимаю, - думал он. - Есть во всей этой кажущейся не-
логичности нечто такое, какой-то фактор, а может, и не один, которые мне
неизвестны. Ватикан, судя по всему, - крепкий орешек, так сразу не рас-
колешь¤.
Десять столетий беззаветного труда вложено в него, и труд продолжает-
ся: уникальная попытка создать непогрешимого Папу, исследование, направ-
ленное на поиск всех составляющих, из которых, как из кирпичиков, должно
быть воздвигнуто могучее здание универсальной религии.
№Да, - думал он, - слишком резво взялся я судить обо всем этом. Пожа-
луй, жизни одного человека не хватит, чтобы обнаружить хотя бы намек на
какую-то точность и справедливость. Придется думать, смотреть, слушать,
спрашивать, где можно, пытаться почувствовать, что тут происходит, поз-
накомиться с теми, кто тут работает¤.
Размышляя подобным образом, он вдруг изумленно поймал себя на том,
что принял решение, хотя никакого решения вроде бы принимать не собирал-
ся. Если он решил смотреть, слушать, спрашивать, какой из этого вывод?
Один единственный: он решил остаться здесь.
№Ну а почему бы и нет?¤ - спросил он самого себя. Путь с этой планеты
был только на Гастру, а в обозримом будущем именно туда ему хотелось по-
пасть меньше всего. Здесь же было совсем неплохо - по крайней мере, по-
ка. Оставшись тут, он обретал возможность заняться своим прямым делом, и
работа обещала быть ему по силам: следить за здоровьем людей, работавших
в Ватикане. Ну, может быть, иногда нужно будет помочь кому-то из посел-
ка. Жилье ему предоставлялась совсем неплохое, к нему приставлен ро-
бот-слуга, скорее всего, его тут ждут встречи с интересными людьми. Ког-
да он бежал с Гастры, он думал только о том, чтобы найти убежище, а
здесь нашел такое убежище, о котором даже мечтать не мог. Место, конеч-
но, странное, но со временем можно привыкнуть. Не хуже Гастры, по край-
ней мере.
Он сидел на скамье и лениво водил носком туфли по гравию дорожки.
№Да, - думал он, - решение я принял гораздо быстрее, чем ожидал¤.
Пожалуй, он еще вчера ночью согласился бы на предложение Экайера, не
прояви тот такую настойчивость и не намекни, что у Ватикана есть
средства, с помощью которых его могут заставить тут задержаться. И с че-
го это Экайеру вдруг понадобилось угрожать ему?
№Ну, ладно, - решил Теннисон, - угроза это или нет, но остаться сто-
ит. Деваться-то все-равно некуда¤.
Он поднялся со скамейки и пошел дальше, в глубь сада.
№Погуляю еще немного и вернусь, - решил он, - а Губерт пока завтрак
приготовит¤.
Но дело, конечно не в том, чтобы потянуть время до завтрака, и он это
отлично понимал. Просто пройдет еще немного времени, и все здесь, в са-
ду, изменится солнце поднимется повыше и все станет другим. Исчезнет это
мягкое, нежное очарование, чудо раннего утра исчезнет и не вернется, -
то есть, может, и вернется для кого-то другого, но не для него. Здесь,
именно здесь, к нему пришло верное решение. Без мучений и душевных мета-
ний, без сожаления он решил, что должен остаться здесь.
Впереди дорожка круто поворачивала, и на углу, на самом повороте,
красовались заросли невысоких кустов с алыми цветами. Свернув по дорож-
ке, Теннисон остановился как вкопанный. Около кустов присел, работая са-
довыми ножницами, робот. Алые цветы изумительной красоты были усыпаны
алмазными капельками утренней росы. Драгоценными бриллиантами сверкали
они на красном бархате лепестков.
Робот взглянул на него снизу вверх.
- Доброе утро, сэр, - поприветствовал он Теннисона. - Вы, вероятно,
врач, который прибыл вчера вечером.
- Да, именно так, - сказал Теннисон. - А ты откуда знаешь?
Робот покачал головой.
- Не я один, - сообщил он. - Все уже про вас слышали. Тут это дело
обычное. Стоит чему-нибудь произойти, и все сразу знают.
- Понятно, - кивнул Теннисон. - А скажи-ка мне, это, случайно, не ро-
зы?
- Вы не ошиблись, - ответил робот. - Это цветы с Древней Земли. У нас
их тут, как видите, немного, и мы их очень бережем. Они очень редкие. Вы
их узнали, - наверное, видели раньше?
- Однажды, - признался Теннисон. - Очень, очень давно.
- Вы, конечно, знаете, - сказал робот, пощелкивая ножницами, - что мы
и сами с Земли. Связи с планетой-праматерью давно прерваны, но мы стара-
тельно сберегаем все, что нам осталось в наследство. А вы, сэр, ког-
да-нибудь бывали на Земле?
- Нет, - признался Теннисон. - Ни разу. Не многие люди там бывали.
- Ясно, - кивнул робот. - Это я просто так спросил.
Он щелкнул ножницами, срезал один цветок с длинным, ровным стеблем и
протянул его Теннисону.
- Примите, сэр, от меня на память этот кусочек Древней Земли.
Глава 12.
Енох, кардинал Феодосий, был такого маленького роста, что, казалось,
- еще чуть-чуть, и его совсем не станет видно под лиловой мантией, в ко-
торую он был облачен. Он бы выглядел совсем как человек, если бы его ли-
цо под алой митрой не отливало стальным блеском. Только этот отблеск и
выдавал в нем робота.
№Хотя, - сказала себе Джилл Робертс, - №выдавал¤ - не то слово. Ни
кардинал Феодосий, ни остальные его собратья вовсе не старались подделы-
ваться под людей. Пожалуй, - решила она, - они даже гордятся тем, что
роботы¤. Если судить по тому, чего они добились, чего достигли здесь, на
Харизме - им было чем гордиться.
Робот-послушник, который провел ее в кабинет кардинала, закрыл за ней
дверь и встал там, заслонив дверной проем широченной спиной, расставив
ноги и заложив руки за спину. В кабинете было темно, единственная свеча
мерцала на столе, за которым восседал кардинал.
№Почему свеча? - удивилась Джилл. - Зачем она понадобилась, когда
есть электрическое освещение? Показуха, - решила она. - Столько здесь
показушного, витринного¤.
Алые, расшитые золотом занавеси свисали со стен. Если тут и были ок-
на, они скрыты тяжелыми портьерами. Пол был покрыт ковром, в полумраке
невозможно различить его цвет. Может быть, он тоже был красный, хотя в
тусклом свете свечи казался черным.
№Нет, не может быть, чтобы ковер был черный, - решила Джилл. - Кому
придет в голову стелить черный ковер?¤
Вдоль стен была расставлена какая-то мебель, но какая именно, было
неясно - призрачные тени, похожие на притаившихся перед прыжком чудовищ.
Джилл медленно пошла вперед, к столу кардинала, стараясь соблюдать
этикет, с которым ее с утра ознакомили. Ей следовало подойти, опуститься
на колени, поцеловать кольцо на протянутой руке кардинала, не вставать с
колен, пока он не позволит, а затем стоять, пока он не разрешит сесть.
Обращаться к кардиналу следовало №Ваше Преосвященство¤, но после первого
обмена любезностями его можно было именовать просто №Преосвященный¤.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
получше. Странная, угловатая, человекоподобная фигура - сочетание силы и
уверенности.
- Не пугайтесь, сэр, - сказал он, обернувшись. - Я робот, но я не
причиню вам вреда. Единственная моя цель - вам прислуживать. Включить
свет? Вы готовы?
- Да... готов. Пожалуйста, включи свет.
На столике, стоявшем у дальней стены гостиной, зажглась лампа. Гости-
ная как гостиная, все, как вчера: солидная, крепкая мебель, сияние ме-
таллических кнопок на обивке, мягкий блеск старого дерева, картины на
стенах.
Теннисон отбросил одеяло и обнаружил, что раздет догола. Свесил ноги
с кровати и встал на ковер. Потянулся к стулу, на который ночью бросил
одежду. Одежды не было. Поднял руку, откинул со лба волосы, потер щеки и
почувствовал, что оброс щетиной.
- Ваш гардероб пока не прибыл, - пояснил Губерт. - Но мне удалось
раздобыть для вас смену одежды. Ванна вон там, завтрак готов.
- Сначала ванну, - сказал Теннисон решительно. - Душ у вас тут есть?
- Есть и ванна, и душ. Если желаете, я приготовлю ванну.
- Не стоит. Обойдусь душем. Это быстрее. А мне надо спешить. Есть ра-
бота. Что слышно о Мэри?
- Поскольку я предполагал, что вам это будет интересно, - продребез-
жал Губерт, - я навестил ее примерно час назад. Сестра сказала, что дела
идут на лад и протеин-Х ей помогает. В ванной, сэр, вы найдете полотен-
ца, зубную щетку и принадлежности для бритья. Когда вымоетесь, я дам вам
одежду.
- Благодарю, - сказал Теннисон. - Да ты просто профессионал. Тебе
часто приходится выполнять такую работу?
- Я - денщик мистера Экайера, сэр. Нас у него двое. Так что он меня
вам одолжил.
Выйдя из ванной, Теннисон обнаружил, что кровать аккуратно прибрана и
на ней стопкой сложена его одежда.
Робот Губерт, которого он теперь мог разглядеть как следует, был
очень похож на человека - идеализированного такого, с иголочки. У него
была лысая голова, и полированная металлическая поверхность не оставляла
никаких сомнений в том, что она именно металлическая, но вся фигура ро-
бота была выполнена исключительно декоративно, - даже иллюзия была, что
он одет.
- Желаете позавтракать? - поинтересовался робот.
- Нет, пока только кофе. Позавтракаю попозже. Погляжу, как там Мэри,
и вернусь.
- Кофе будет подан в гостиной, - сообщил робот, - Перед камином. Сей-
час разведу огонь получше.
Глава 11.
Обойдя здание клиники, Теннисон обнаружил, что позади него находится
сад. Всходило солнце, и горы, подступавшие к Ватикану с запада, казались
еще ближе, чем были на самом деле. Громадная стена, синева которой меня-
лась от основания к вершинам: внизу горы были темно-синие, почти черные,
а вершины искрились алмазным блеском в первых лучах утреннего солнца.
Сад поразил Теннисона аккуратностью и ухоженностью. Сейчас, в эти первые
утренние часы, здесь царили тишина и нежность. По саду разбегались в
разные стороны вымощенные гравием дорожки, обрамленные ровно подстрижен-
ными кустиками и изящно составленными композициями цветов на клумбах.
Многие кустарники и цветы цвели или отцветали. Разглядывая растения,
Теннисон с трудом вспоминал названия. Вдалеке, по правую сторону, он
различил три фигуры в коричневых балахонах, которые медленно, как бы в
глубоком раздумье, двигались по дорожке, склонив поблескивающие в лучах
солнца головы, опустив на грудь стальные подбородки. Прохлада ночи пос-
тепенно уступала теплу лучей утреннего солнца. В саду было так спокойно
и красиво, что Теннисон поймал себя на мысли: №Мне тут нравится¤. На том
месте, где пересекались сразу три дорожки, он обнаружил каменную скамью
и присел на нее, чтобы полюбоваться на синюю стену гор.
Он сидел, смотрел и сам себе удивлялся - такого ощущения он не испы-
тывал долгие годы: покой, удовлетворение своим трудом. У Мэри дела шли
неплохо, возможно, она была на пути к полному выздоровлению, хотя навер-
няка судить было еще, пожалуй, рано. Но лихорадка отступала, пульс ста-
новился все лучше, одышка пошла на убыль. Может быть, ему показалось, но
однажды он заметил кратковременный проблеск сознания во взгляде Мэри.
Она была очень стара, конечно, но в ее изможденном, жалком теле он
чувствовал волю и силы сражаться за жизнь.
№Наверное, - думал он, - ей есть за что бороться¤. Она нашла Рай -
так сказал Экайер. Пусть это полная бессмыслица, Но если она так думает,
это может быть для нее смыслом возвращения к жизни: желание узнать о Рае
побольше. По крайней мере то, что рассказал ночью Экайер, приобретало
какой-то смысл: жизнь Мэри должна быть спасена, чтобы она могла побольше
узнать о Рае.
№Логики в этом нет никакой, - продолжал он беседу с самим собой. -
Может быть, это какой-то местный анекдот, привычная шутка ватиканская -
а может, и не ватиканская, а хорошая исключительно в кругу тех, кто за-
нят работой в Поисковой Программе¤.
Хотя... нет, не похоже, чтобы Экайер шутил, рассказывая об этом. Он
сказал Экайеру, и сейчас, сидя здесь в саду на скамейке, снова повторял
себе то же самое: Рай, Царствие небесное - это нечто такое, что сущест-
вуй оно даже на самом деле, №найдено¤ в прямом смысле слова быть никак
не могло. №Царствие небесное - это состояние души¤, - так он сказал Эка-
йеру, и тот не нашел что возразить. Однако было очевидно, что Экайер,
человек неглупый и имевший собственное мнение, не совсем разделявший ве-
ру Ватикана, почему-то все-таки полагал, что Рай может быть обнаружен.
№Бессмыслица, чушь, - твердил про себя Теннисон. - Ни капли логики. И
все же, - думал он, это, по всей вероятности, не исключительное проявле-
ние бессмыслицы, а закономерный итог целых столетий царствования бесс-
мыслицы¤.
Логики не было никакой, а ведь робот всегда, во все времена был зна-
менит именно логикой. Само понятие роботехники напрямую основано на ло-
гике, Экайер сказал, что роботы трудились над самоусовершенствованием,
эволюционировали. Трудно поверить, что процесс эволюции мог привести к
снижению уровня логики - краеугольного камня в создании роботов.
№Чего-то я не понимаю, - думал он. - Есть во всей этой кажущейся не-
логичности нечто такое, какой-то фактор, а может, и не один, которые мне
неизвестны. Ватикан, судя по всему, - крепкий орешек, так сразу не рас-
колешь¤.
Десять столетий беззаветного труда вложено в него, и труд продолжает-
ся: уникальная попытка создать непогрешимого Папу, исследование, направ-
ленное на поиск всех составляющих, из которых, как из кирпичиков, должно
быть воздвигнуто могучее здание универсальной религии.
№Да, - думал он, - слишком резво взялся я судить обо всем этом. Пожа-
луй, жизни одного человека не хватит, чтобы обнаружить хотя бы намек на
какую-то точность и справедливость. Придется думать, смотреть, слушать,
спрашивать, где можно, пытаться почувствовать, что тут происходит, поз-
накомиться с теми, кто тут работает¤.
Размышляя подобным образом, он вдруг изумленно поймал себя на том,
что принял решение, хотя никакого решения вроде бы принимать не собирал-
ся. Если он решил смотреть, слушать, спрашивать, какой из этого вывод?
Один единственный: он решил остаться здесь.
№Ну а почему бы и нет?¤ - спросил он самого себя. Путь с этой планеты
был только на Гастру, а в обозримом будущем именно туда ему хотелось по-
пасть меньше всего. Здесь же было совсем неплохо - по крайней мере, по-
ка. Оставшись тут, он обретал возможность заняться своим прямым делом, и
работа обещала быть ему по силам: следить за здоровьем людей, работавших
в Ватикане. Ну, может быть, иногда нужно будет помочь кому-то из посел-
ка. Жилье ему предоставлялась совсем неплохое, к нему приставлен ро-
бот-слуга, скорее всего, его тут ждут встречи с интересными людьми. Ког-
да он бежал с Гастры, он думал только о том, чтобы найти убежище, а
здесь нашел такое убежище, о котором даже мечтать не мог. Место, конеч-
но, странное, но со временем можно привыкнуть. Не хуже Гастры, по край-
ней мере.
Он сидел на скамье и лениво водил носком туфли по гравию дорожки.
№Да, - думал он, - решение я принял гораздо быстрее, чем ожидал¤.
Пожалуй, он еще вчера ночью согласился бы на предложение Экайера, не
прояви тот такую настойчивость и не намекни, что у Ватикана есть
средства, с помощью которых его могут заставить тут задержаться. И с че-
го это Экайеру вдруг понадобилось угрожать ему?
№Ну, ладно, - решил Теннисон, - угроза это или нет, но остаться сто-
ит. Деваться-то все-равно некуда¤.
Он поднялся со скамейки и пошел дальше, в глубь сада.
№Погуляю еще немного и вернусь, - решил он, - а Губерт пока завтрак
приготовит¤.
Но дело, конечно не в том, чтобы потянуть время до завтрака, и он это
отлично понимал. Просто пройдет еще немного времени, и все здесь, в са-
ду, изменится солнце поднимется повыше и все станет другим. Исчезнет это
мягкое, нежное очарование, чудо раннего утра исчезнет и не вернется, -
то есть, может, и вернется для кого-то другого, но не для него. Здесь,
именно здесь, к нему пришло верное решение. Без мучений и душевных мета-
ний, без сожаления он решил, что должен остаться здесь.
Впереди дорожка круто поворачивала, и на углу, на самом повороте,
красовались заросли невысоких кустов с алыми цветами. Свернув по дорож-
ке, Теннисон остановился как вкопанный. Около кустов присел, работая са-
довыми ножницами, робот. Алые цветы изумительной красоты были усыпаны
алмазными капельками утренней росы. Драгоценными бриллиантами сверкали
они на красном бархате лепестков.
Робот взглянул на него снизу вверх.
- Доброе утро, сэр, - поприветствовал он Теннисона. - Вы, вероятно,
врач, который прибыл вчера вечером.
- Да, именно так, - сказал Теннисон. - А ты откуда знаешь?
Робот покачал головой.
- Не я один, - сообщил он. - Все уже про вас слышали. Тут это дело
обычное. Стоит чему-нибудь произойти, и все сразу знают.
- Понятно, - кивнул Теннисон. - А скажи-ка мне, это, случайно, не ро-
зы?
- Вы не ошиблись, - ответил робот. - Это цветы с Древней Земли. У нас
их тут, как видите, немного, и мы их очень бережем. Они очень редкие. Вы
их узнали, - наверное, видели раньше?
- Однажды, - признался Теннисон. - Очень, очень давно.
- Вы, конечно, знаете, - сказал робот, пощелкивая ножницами, - что мы
и сами с Земли. Связи с планетой-праматерью давно прерваны, но мы стара-
тельно сберегаем все, что нам осталось в наследство. А вы, сэр, ког-
да-нибудь бывали на Земле?
- Нет, - признался Теннисон. - Ни разу. Не многие люди там бывали.
- Ясно, - кивнул робот. - Это я просто так спросил.
Он щелкнул ножницами, срезал один цветок с длинным, ровным стеблем и
протянул его Теннисону.
- Примите, сэр, от меня на память этот кусочек Древней Земли.
Глава 12.
Енох, кардинал Феодосий, был такого маленького роста, что, казалось,
- еще чуть-чуть, и его совсем не станет видно под лиловой мантией, в ко-
торую он был облачен. Он бы выглядел совсем как человек, если бы его ли-
цо под алой митрой не отливало стальным блеском. Только этот отблеск и
выдавал в нем робота.
№Хотя, - сказала себе Джилл Робертс, - №выдавал¤ - не то слово. Ни
кардинал Феодосий, ни остальные его собратья вовсе не старались подделы-
ваться под людей. Пожалуй, - решила она, - они даже гордятся тем, что
роботы¤. Если судить по тому, чего они добились, чего достигли здесь, на
Харизме - им было чем гордиться.
Робот-послушник, который провел ее в кабинет кардинала, закрыл за ней
дверь и встал там, заслонив дверной проем широченной спиной, расставив
ноги и заложив руки за спину. В кабинете было темно, единственная свеча
мерцала на столе, за которым восседал кардинал.
№Почему свеча? - удивилась Джилл. - Зачем она понадобилась, когда
есть электрическое освещение? Показуха, - решила она. - Столько здесь
показушного, витринного¤.
Алые, расшитые золотом занавеси свисали со стен. Если тут и были ок-
на, они скрыты тяжелыми портьерами. Пол был покрыт ковром, в полумраке
невозможно различить его цвет. Может быть, он тоже был красный, хотя в
тусклом свете свечи казался черным.
№Нет, не может быть, чтобы ковер был черный, - решила Джилл. - Кому
придет в голову стелить черный ковер?¤
Вдоль стен была расставлена какая-то мебель, но какая именно, было
неясно - призрачные тени, похожие на притаившихся перед прыжком чудовищ.
Джилл медленно пошла вперед, к столу кардинала, стараясь соблюдать
этикет, с которым ее с утра ознакомили. Ей следовало подойти, опуститься
на колени, поцеловать кольцо на протянутой руке кардинала, не вставать с
колен, пока он не позволит, а затем стоять, пока он не разрешит сесть.
Обращаться к кардиналу следовало №Ваше Преосвященство¤, но после первого
обмена любезностями его можно было именовать просто №Преосвященный¤.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50