Заправляют там робо-
ты, а они, по большому счету суррогатные люди. Ну и терминология сама -
№Ватикан¤, №Папа¤. Это же напрямую взято с Земли. Может быть, все-таки
это действительно нечто вроде искаженного христианства?
- Не исключено, - сказал капитан. - Я, честно говоря, никогда не ин-
тересовался. Может быть, в основе и христианство, только на него накру-
чено, наверчено бог знает сколько инопланетянских культов и верований, и
все это приправлено представлениями роботов о религии людей.
- Пусть так, - согласилась Джилл. - Но все равно должны же быть па-
ломники-люди, хоть какой-то интерес со стороны людей, за пределами Про-
екта, я хочу сказать.
- Может, и не должно быть никакого интереса, - высказал предположение
Теннисон. - Люди, покинувшие Древнюю Землю много тысячелетий назад, за-
одно покинули и христианство, оставили его на Земле. Но как бы ни пере-
путалось у них в голове, как бы сильно ни повлияли на них любые другие
культы, все равно что-то должно остаться в памяти, в душе - некое инс-
тинктивное чувство, тяга к религии предков. Если в религии Ватикана есть
элемент ереси, люди могли это уловить, почувствовать и отказаться от та-
кой религии, решить, что она им ни к чему.
- Согласен, - кивнул капитан. - А чужаки, не имея возможности судить
о христианстве, могли найти в нем что-то привлекательное, и неважно, ис-
тинно оно или переврано. Вообще, у меня сильное подозрение, что весь
Проект очень зависит от материальной поддержки инопланетян. Некоторые из
них просто сказочно богаты - настоящие денежные мешки. От них прямо-таки
пахнет деньгами. Правда, другие запахи сильнее,
- Я опять спросила вас про планету, - напомнила Джилл, - и вы мне
опять толком не ответили. Снова мы перескочили на другое.
- Как я уже сказал, она земного типа. Хотя небольшие отличия есть.
Ватикан - единственное поселение. Вся остальная поверхность - нетронутая
природа, похоже, там и карты до сих пор никто не удосужился составить.
Пару раз облетели вокруг планеты на исследовательском катере, и все. Са-
мо по себе наличие единственного поселения на колонизированной планете -
явление не уникальное. На многих пограничных планетах существует
один-единственный поселок, рядом с космопортом. И планета, и поселение,
как правило, называются одинаково. Ну, взять Гастру, к примеру. То же
самое и на Харизме. Самое главное, что о планете никто толком ничего не
знает; кроме Декера, никто носа не высовывает из поселка. А Декер, я ду-
маю, далеко в горы забирался. Гастра, конечно, исследована получше. Но и
там полно необработанной и неизученной земли. На Харизме, похоже, нет
туземной разумной жизни, но это не более чем предположение. Просто ее
там никто не искал, а она там, может быть, есть, только хорошо прячется.
Там есть травоядные; животные и хищники, которые питаются травоядными.
Некоторые из хищников, если верить болтовне в колонии, очень страшные. Я
как-то спросил Декера про них, но он мне ничего не ответил. А я больше
не спрашивал. Ну, а вы, - спросил капитан, обернувшись к Теннисону, -
долго прожили на Гастре?
- Три года, - ответил Теннисон. - Чуть меньше трех лет.
- И попали там в переделку?
- Можно сказать и так.
- Капитан, - вмешалась Джилл. - Вы на себя не похожи. Что это вы взя-
лись выпытывать? Никто не видел, как он попал на корабль. Никто не зна-
ет, что он здесь. Бояться вам нечего, дело это не ваше.
- Если это хоть как-то успокоит вашу совесть, - добавил Теннисон, -
то я могу совершенно честно сказать, что никакого преступления я не со-
вершил. Меня, правда, в этом подозревают. Вот и все. А на Гастре быть
под подозрением означает, что тебя могут запросто пристрелить на месте
без суда и следствия.
- Доктор Теннисон, - торжественно проговорил капитан, - когда мы при-
будем на Харизму, вы можете сойти с корабля в полной уверенности, что мы
с вами никогда ни о чем не говорили. Думаю, так будет лучше для нас обо-
их. Я уже говорил и повторю еще раз: мы, люди, должны держаться друг за
дружку.

Глава 5.
№Самое замечательное время¤, - думал Декер. С ужином покончено, посу-
да вымыта, огонь в очаге полыхает вовсю, дверь в мир закрыта; Шептун
пристроился за столиком в уголке: трудится, шлифует кусок топаза, прине-
сенный домой неделю назад, Декер поудобнее устроился в кресле, стащил с
ног мокасины, забросил ноги на теплый камин очага. Полено, самое
большое, прогорело, и пламя перекинулось на другие, поменьше, разбрасы-
вая во все стороны брызги искр. Огненные язычки вспыхивали и пробегали
по поверхности горящих ветвей, В дымоходе гудело, и этому гулу вторило
завывание ветра в верхушках деревьев, окружавших хижину.
Покачиваясь в кресле, он взглянул в угол, где работал Шептун, но того
не было видно. Шептун порой был виден, а порой - нет. На уголке стола
стоял замысловато ограненный кусок бледно-зеленого жадеита.
№Работа была тяжелая¤, - подумал Декер. Камень выглядел необычно -
человек бы так не обработал его, картина огранки совершенно не соот-
ветствовала законам человеческого мышления и видения: начнешь разгляды-
вать и растеряешься. Наметишь линию, а она тут же переходит в другую;
представишь себе некий образ камня, но он у тебя на глазах рассыпается;
только успеешь подумать, что разгадал загадку огранки, как немедленно
убеждаешься, что ошибся. И так бесконечно, как ни верти камень, с какой
стороны ни разглядывай. Да, можно было запросто провести остаток дней
своих, держа в руках этот камень, рассматривая его, пытаясь понять его
тайну, но так и не находя ответа...
В центре стола стоял большой кристалл топаза. Его обработка немного
продвинулась со вчерашнего дня. Но Декеру никогда не удавалось угадать,
что будет делать Шептун с камнем дальше. Камень время от времени менял-
ся, вот и все. Это не было огранкой в прямом смысле слова, потому что
Шептун работал без инструментов, не было заметно ни крошек, ни пыли, и
все-таки на камне проступали сглаженные, отшлифованные места. Да, конеч-
но, у Шептуна и в помине не было никаких инструментов - он ими не мог
пользоваться и не умел. Он ничем не пользовался - абсолютно ничем. А ра-
бота была налицо. Он умел разговаривать мысленно, телепатически, он умел
изменять очертания камней, он приходил и уходил, он умел быть везде и
нигде одновременно.
Не отводя взгляда от стола, Декер заметил, что там появилось ма-
ленькое облачко сверкающей пыли - это и был Шептун.
- Опять прячешься, - мысленно обратился он к Шептуну.
- Декер, ты же отлично знаешь, что от тебя я не прячусь. Просто ты
меня не всегда видишь.
- А ты не мог бы хоть когда-нибудь появляться как-то более четко? Ну,
скажем, светиться немножко поярче? Вечно ты таишься.
- Обижаешь, Декер. Вовсе я не таюсь. Ты же знаешь, что я здесь. Всег-
да знаешь, когда я здесь.
№Это точно¤, - подумал Декер. Он действительно всегда знал, когда
Шептун был здесь. Он чувствовал его присутствие, но как, не смог бы
объяснить даже себе. Ощущение ли, чутье ли, сознание ли - неясно, знание
того, что это крошечное облачко алмазной пыли где-то рядом. Хотя он до-
гадывался, что Шептун - нечто большее, чем скопление пылинок.
Догадывался и вечно мучился вопросом: что же такое на самом деле Шеп-
тун? №Можно было бы спросить, думал Декер. - Можно было бы спросить хоть
сейчас¤.
Но почему-то он чувствовал, что как раз этого вопроса задавать и не
следует. Поначалу ему казалось, что достаточно того, что он думает об
этом, интересуется этим - и Шептун может прочитать его мысли, этот его
немой вопрос - он думал, что все творившееся у него в сознании должно
быть ясно Шептуну. Но прошли долгие месяцы, и он понял, что это не так,
что это странное создание не могло или не хотело читать его мысли. Для
того чтобы общаться с Шептуном, ему приходилось концентрировать слова,
которые он хотел сказать, в определенном участке мозга и направлять их
Шептуну. Это было для Шептуна равносильно разговору, а мысли, высказан-
ные вслух, для него речью не были. Само то, как он говорил с Шептуном,
как понимал сказанное в ответ, до сих пор было для Декера загадкой. Не
было этому объяснения, не было человеческого объяснения возможности та-
кого общения.
- Последнее путешествие было удачным, - сказал Декер. - Топаз превос-
ходный, ради него одного стоило сходить. А ведь это ты его высмотрел. Ты
показал мне, где его найти. По породе невозможно было догадаться. Ни
единого признака, сплошная галька. Но ты показал мне, где надо поко-
паться. Будь я проклят, если понял, как ты узнал, что он там.
- Удача, - ответил Шептун. - Просто удача, и все. Иногда твоя удача,
иногда - моя. В прошлый раз ты сам нашел рубин.
- Маленький, - сказал Декер,
- Зато - чистой воды.
- Да, точно. Просто красавчик, Маленький, но красивый. Ты уже решил,
будешь его обрабатывать или нет?
- Искушение есть. Но надо еще подумать. Он и так мал, а после обра-
ботки еще меньше станет. Для тебя мал, я хотел сказать. Тебе придется в
лупу на него смотреть, чтобы увидеть красоту огранки.
- Мал для меня. Ты прав. Мал для меня. Ну, а для тебя?
- Для меня, Декер, размеры значения не имеют. Мне все равно.
- Оставим рубин как есть, - решил Декер. - Для капитана у меня
кое-что другое найдется.
Шептун исчез. Маленькое облачко искрящейся пыли пропало.
№Может быть, - подумал Декер, - это не сам Шептун пропал, а измени-
лось освещение в хижине?¤ Однако он знал, что Шептун здесь, в хижине,
его присутствие было очевидно. Он его чувствовал. Но что он чувствовал?
Что такое Шептун, что это за существо? Он, конечно, сейчас в хижине, где
же еще он мог быть? Какого он размера? Большой или маленький? Крошечная
вспышка блестящих пылинок или существо, способное заполнить всю Вселен-
ную?
Бестелесное создание, порой невидимое, зыбкое нечто, почти ничто, мо-
жет быть, связанное какими-то узами с этой планетой, а может - только с
какой-то ее частью. Размышляя подобным образом, Декер все более и более
понимал, что все дело - в выборе Шептуна. Он сам решил, он сам почему-то
хотел быть здесь. Скорее всего, ничто не мешало ему находиться где угод-
но - блуждать в верхних слоях атмосферы или за ее пределами, в открытом
космосе, поселиться внутри сияющей звезды, зарыться в гранит гор плане-
ты. Весь космос, все состояния вещества могли быть доступны Шептуну.
№А может быть, - думал Декер, - тот Шептун, которого знаю я, - только
маленькая частичка, только кусочек какого-то громадного Шептуна? Может
быть, настоящий Шептун - что-то непостижимо огромное, величественное,
существующее на протяжении всего пространства, а быть может, и всего
времени - настоящее порождение Вселенной? Скорее всего, - думал он не
без сожаления, - я так никогда и не дознаюсь правды, так ничего и не
пойму¤.
Именно поэтому он и не спрашивал Шептуна ни о чем таком. Что толку
спрашивать о том, чего понять не в силах, обременять себя тайной, кото-
рая ляжет на тебя непосильным, тяжким грузом, который породит новые бес-
конечные мысли и вопросы, из-за которых будешь просыпаться среди ночи в
холодном поту, которые не дадут спокойно жить днем, из-за которых просто
потеряешь разум. Чужак, непостижимое создание, порождение Вселенной...
Шептун снова заговорил с ним.
- В лесу приключилась беда, - сообщил он. - Трое из Ватикана погибли.
- В лесу? А ты не ошибаешься, Шептун? Люди из Ватикана в лес не суют-
ся. Дома сидят.
- Эти на охоту ходили. На глухоманов охотиться вздумали.
- На глухоманов? Кому в здравом уме в голову взбредет на глухоманов
охотиться? В лесу самое разумное - это молиться, чтобы на тебя самого
глухоман не поохотился.
- Один из них - новичок в Ватикане. Больно гордый, заносчивый. У него
было оружие - он думал, что с таким оружием ему ничего не страшно, бо-
яться нечего. А зря он так думал.
- Ну, и нашли они глухомана?
- Нет, это глухоман их нашел. Он знал, что они придут на него охо-
титься.
- И они погибли? Все трое?
- Да. Умерли ужасной смертью.
- Когда это случилось?
- Несколько часов назад. В Ватикане еще не знают.
- Может, стоит сообщить в Ватикан?
- Зачем? Не стоит. Сделать все равно уже ничего нельзя. Пройдет вре-
мя, их хватятся, другие пойдут, разыщут их и принесут домой,
- А вдруг глухоман не ушел и ждет там, на том месте?
- Может, и не ушел, - сказал Шептун. - Но тем, кто выйдет на поиски
погибших, он ничего плохого не сделает. Они же не будут на него охо-
титься.
- А он убивает только тех, кто на него охотится?
- Да. А ты разве не знал? Ты столько лет бродишь по лесам, Декер.
- Мне везло. Ни разу в жизни на глухомана не напоролся. Ни разу даже
не видел ни одного.
- А они видели тебя, - сказал Шептун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50