Не слишком ли
они в себе уверены?
- Не слишком. Ровно настолько, насколько надо. Так мне и Экайер ночью
сказал. Абсолютно уверены.
- Джейсон, мы, наверное, пара идиотов. Занесло нас сюда, это надо же!
Конечно, если Ватикан так волнует утечка информации, единственный способ
убедиться, что информация не уйдет за пределы планеты, не дать никому
отсюда выбраться.
- А паломники? Паломники прилетают и улетают.
- Кардинал мне это более или менее объяснил. Паломники, похоже, не в
счет. Они с разных планет, приверженцы тайных культов, мало кем уважае-
мые. Их россказни никто всерьез не принимает, даже соотечественники. Ре-
лигиозный дурман, одним словом.
- А Ватикану есть что прятать, - задумчиво проговорил Теннисон. - Па-
ломники, к примеру, наверняка ничего не знают о Поисковой Программе Эка-
йера. А Программа, пожалуй, будет поважнее самого Ватикана. Исследовате-
ли тянут знания из Галактики, из всей Вселенной, отовсюду - из прост-
ранства и времени, а может быть, у них и дальше руки доходят - за преде-
лы пространства и времени. Если, конечно, такие места есть. Если есть
хоть одно такое место...
- Может быть, Рай как раз такое место? Если вообще Рай можно назвать
местом.
- Главное, - покачав головой, задумчиво проговорил Теннисон, - что
больше нигде ничего подобного нет. В рамках Поисковой Программы накопле-
ны целые мили файлов с информацией, собранной за многие столетия. Все
это здесь. Что они собираются со всем этим делать?
- Но... может быть, действительно скармливают Папе?
- Какому Папе, вот вопрос, - пожал плечами Теннисон. - Надо еще по-
нять, что за Папа такой. Нет, думаю, не вся информация уходит туда. Эка-
йер мне так и сказал, что не вся. И еще он мне кое-что сказал. Сейчас
постараюсь вспомнить поточнее... Ну, будто постепенно Ватикан стал свое-
образным прикрытием для выполнения Поисковой Программы. Да, вроде бы вот
так он и сказал. И еще попросил, чтобы я об этом никому из Ватикана не
проболтался. Дал понять, что кое-кто из старожилов здешних может быть
недоволен.
- Да, у Ватикана свои заботы, - проговорила Джилл. - Кардинал мне то-
же кое-что рассказал. Выглядело так, будто он мне жаловался, хотя это
вряд ли. Но... он, и, похоже, еще некоторые кардиналы, уверены, что у
них кто-то потихоньку ворует информацию. №Мелкое воровство¤, - именно
так он сказал. А больше всего его беспокоит что они даже не догадывают-
ся, кто или что этим занимается...

Глава 15.
Енох, кардинал Феодосий, разыскал своего ближайшего помощника - Сеси-
ла, кардинала Робертса.
- Преосвященный, - сказал он, - мне кажется, нам с вами есть о чем
побеседовать.
- Вы озабочены, Преосвященный, - ответил Робертс. - Что происходит?
- Прибыли двое новеньких. Люди, мужчина и женщина,
- Что вам о них известно?
- О мужчине - ничего. Экайер назначил его на должность врача Ватика-
на. Похоже, он бежал сюда, спасаясь от возмездия.
- А вы с Экайером об этом говорили, Преосвященный?
- Нет, не говорил. В последнее время с Экайером вообще стало невоз-
можно разговаривать.
- Да, знаю, - кивнул Робертс. - Такое впечатление, будто он возомнил,
что его Поисковая Программа - наше главное дело. Если хотите знать мое
мнение, Преосвященный, то я считаю, что он чересчур возгордился. Много
на себя берет.
Феодосий вздохнул.
- Да, друг мой... Как бы мы ни восхищались людьми, попадаются среди
них такие, с которыми порой очень трудно ладить.
- Ну а женщина, Преосвященный?
- Я беседовал с ней утром. Она - писательница. Вы только представьте
себе: писательница! Это она написала нам все эти письма. Я зам рассказы-
вал про письма?
- Да, как будто рассказывали.
- И она хочет написать о нас.
- Написать о нас?
- Да. Это же было во всех письмах. Вы их читали или нет?
- Читал, конечно. Но у меня это как-то вылетело из головы. Это, бе-
зусловно, невозможно. Просто наглость!
- Да. Наглость, - подтвердил Феодосий.
- Вы ей сказали, что это невозможно? - спросил Робертс.
- Да, но она настаивала на своем. Она очень упрямая женщина. В конце
концов я предложил ей работу.
- Простите меня, Преосвященный, но у нас здесь нет никакой работы!
- Работа есть, - возразил Феодосий. - Все эти годы мы говорили, что
было бы хорошо, если бы кто-то взялся написать историю Ватикана. Мы меч-
тали о том, чтобы она оказалась на бумаге, чтобы любой мог читать и ра-
доваться. Мы даже говорили, что хорошо было бы создать робота нового ти-
па, который смог бы написать нашу историю. Но... похоже, роботы не прис-
пособлены для того, чтобы писать что-то такое... художественное. Да, по-
жалуй, робота, который умел бы писать книги, нам не удастся сконструиро-
вать. А тут вдруг - такой подарок судьбы - она прилетела сама, добро-
вольно и может написать то, что нам нужно.
- Господи милосердный, и что же она вам ответила?
- У меня такое впечатление, что она без ума от моего предложения. Но
я не об этом с вами хотел поговорить.
- Нет? А я думал, что именно об этом - о новых людях, мужчине и жен-
щине.
- О, конечно, и о них тоже, но не только о них. В последние годы в
нашу жизнь вторглись три человека...
- Три? Кто же третий?
- Третий - Декер. Кто он такой? Что нам о нем известно?
- Согласен, - кивнул Робертс. - Знаем мы о нем немного. Нам неизвест-
но, как он сюда попал. Он не прибыл на №Страннике¤, а я не знаю другого
способа попасть сюда человеку. Но может быть, вы, Преосвященный, знаете
о нем больше? Вы ведь с ним говорили?
- Несколько лет назад, - кивнул Феодосий. - Вскоре после того, как он
тут объявился. Я переоделся простым монахом и навестил его, стараясь
изобразить обычное гостеприимство. Разыграл такого, знаете, тихого,
скромного, но любопытного монашка. Я подумал, что с монахом он будет бо-
лее откровенен, чем с кардиналом. Но я ровным счетом ничего не узнал.
Ничего он мне не сказал. Человек он довольно симпатичный, но неразговор-
чивый, замкнутый. А теперь эти двое - мужчина и женщина. Скажите, Преос-
вященный, зачем нам нужен врач-человек? Мы могли бы за сравнительно не-
долгий срок обучить кого-то из наших роботов лечить людей, и он был бы
таким же знающим и умелым, как любой из докторов-людей. А может, и по-
лучше, поскольку у нас есть доступ к самым последним достижениям меди-
цинской науки.
- Да, - вздохнул Робертс, - это я понимаю. Мы часто об этом беседова-
ли. Периодически нам приходится искать врача для людей со стороны. Это
весьма прискорбно. Нам не нужны посторонние. Старый доктор, который умер
- это для людей, к сожалению, неизбежно, - был совсем, совсем неплох.
Хотя, как вы, наверное, помните, поначалу мы в нем сомневались. А тот,
кто заменил его, был просто невыносим. Люди в городке и в Ватикане, за
исключением Слушателей, которых мы набираем немного, - все коренные жи-
тели, потомки тех, кто живет тут уже несколько столетий. Их нам бояться
нечего. Они - почти одно целое с нами. А вот те, кто прибыл со стороны,
представляют собой реальную опасность. Они не привыкли к нам, а мы - к
ним.
- И все-таки, - покачал головой Феодосий, - даже наши люди, потомки
тех, кто здесь живет уже несколько столетий, и те вряд ли согласятся ле-
читься у врача-робота. Это огорчает меня, Преосвященный. Это указывает
на глубокую социальную пропасть, которая до сих пор существует между
людьми и роботами. Я так надеялся, что за столько лет эта пропасть ис-
чезнет. Конечно, между роботами и людьми есть различия, но...
- Я склонен полагать, Преосвященный друг мой, - сказал Робертс, - что
подсознательно люди боятся нас, поскольку от нас, если можно так выра-
зиться, до сих пор пахнет машинами. А спроси их об этом прямо, они, ко-
нечно же, начнут бить себя в грудь и утверждать, что ничего такого не
думают, и сами будут верить, что говорят чистую правду, но это не так -
я уверен. Что касается робота-врача, то, согласен, мы могли бы предло-
жить им такого, но сомневаюсь, что это стоит делать. Здесь, на Харизме,
мы могли бы обойтись с людьми по-разному. Могли бы, к примеру, завалить
их предметами роскоши, но тогда им могло бы показаться, что мы преклоня-
емся перед ними, и они возгордились бы. Можно было сделать из них нечто
вроде маленьких домашних зверушек - пристально следить за каждым их ша-
гом, предупреждать все их желания, оберегать от любой опасности. Но это-
го нам делать не следует. Мы не имеем права оказывать на них какое бы то
ни было давление. Мы должны позволить им идти своей дорогой и сохранять
чувство собственного достоинства.
- В итоге мы столкнулись с дилеммой, - констатировал Феодосий. - Мы
сражаемся сами с собой. Нам все время мешает то уважение, то безотчетное
поклонение, которое мы испытываем перед людьми. Это ответ на их отноше-
ние к нам, и мы никак не можем от этого избавиться. Конечно, речь прежде
всего о вас и обо мне, о таких, как мы. Мы созданы людьми. Мы стоим к
ним слишком близко. Некоторые из роботов второго и третьего поколений
могли бы избавиться от этого поклонения перед людьми. А мы пытаемся уба-
юкать себя, твердя, что мы нечто иное, чем продолжение рода человеческо-
го. Да, нам хочется так думать - как можем мы думать иначе, если столько
лет повторяем это наизусть? Но горькая, ужасная правда состоит в том,
что мы - продукт, создание рук человеческих.
- Преосвященный, - мягко проговорил Робертс. - Вы излишне строги к
себе и ко всем нам. Мы, может быть, действительно, как вы выразились,
продукты, но мы так упорно трудились последнее тысячелетие, и наши труды
не пропали даром - смею утверждать, мы поднялись над уровнем продуктов!
Да, наше отношение к людям не дает нам покоя до сих пор. Но если вы за-
думаетесь, то поймете, что муки наши беспричинны. В течение столетий мы
искали универсальный принцип, который мог бы быть применен ко всем - не
только к людям и роботам, но ко всякому разумному существу, хоть с проб-
леском сознания. Преосвященный, мы оплатили свой долг. Мы заработали
право быть самими собой.
- Но почему же меня так беспокоят эти трое? Не возникло ли у меня то
отношение, которое испытывает ребенок по отношению к строгому отцу? При-
дет, посмотрит на мои шалости и накажет...
- Все мы, Преосвященный, не вы один, - сказал Робертс, - согнуты,
придавлены комплексом неполноценности. Это, увы, наш крест, и приходится
его нести. Дайте нам еще несколько тысячелетий, и мы избавимся от него.
- Как верно вы говорите, Преосвященный, как верно... По трезвом раз-
мышлении я нахожу внутри себя столько вины, столько грехов - о, это не-
возможно выразить словами! Порой бывают времена, простите меня, Преосвя-
щенный, когда мне приходится испытывать вину за то, что мы стали созда-
вать Его Святейшество. Я говорю с самим собой и спрашиваю себя: не свя-
тотатство ли это? Ведь на самом деле - Его Святейшество всего-навсего
один из нас, никакой не святой, а просто-напросто машина, еще один зна-
чительно усовершенствованный робот, кибернетическая тень, которой мы
слепо поклоняемся...
- Ваше Преосвященство! - в ужасе воскликнул Робертс. - Надеюсь, вы
больше никому не высказали этих еретических мыслей? Как старый Друг, я
могу отпустить вам этот грех, но...
- Клянусь всем святым, я никогда никому не говорил об этом, - сказал
Феодосий. - Только вам, старому товарищу. Я бы и сейчас не сказал, если
бы не стечение обстоятельств. Видение Рая, бывшее одной из наших Слуша-
тельниц...
- Да, очень плохо, - согласился Робертс. - На братию это подействова-
ло гораздо сильнее, чем я ожидал. Я надеялся, что слух пройдет и о нем
скоро позабудут. Слушательница Мэри, как я слышал, была на пороге смер-
ти. Умерла бы - и всей этой глупости пришел бы конец. Но этот врач...

Глава 16.
Мэри поправлялась. Температура снижалась, одышка почти исчезла.
Взгляд ее становился все более осмысленным, и она уже узнавала тех, кто
ухаживал за ней, могла сидеть в постели.
Те, кто знал Мэри раньше, не могли не заметить разительных перемен в
ее поведении. Она стала карикатурно величественной - этакая престарелая,
потрепанная гранд-дама. Ворчала на Теннисона, помыкала сестрами, игнори-
ровала предписания.
- Это все из-за Рая, я уверен, - высказал как-то предположение Эка-
йер. - Она теперь считает, что стала лучше, выше других Слушателей. Ко-
нечно, она и была одной из лучших. Многие годы она добывала для нас цен-
нейшую информацию. Но такой важной ни она, ни кто другой еще не разыски-
вали никогда. И, как это ни парадоксально, я опасаюсь, что эта находка
поставит на ней крест как на Слушательнице. Быть хорошим Слушателем оз-
начает преданность делу, искренность и скромность. Сама задача Слушания
достигается через глубокое смирение. Слушатель призван смирять себя, ук-
рощать свою гордыню, должен стараться свести на нет собственное №я¤.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50