.. - Он покосился на девушку и закончил: - Вроде бы кто-то говорил,
что путешествие по этой пурпурной равнине будет тихим и спокойным... Ни
ран, ни опасностей, да?
- _Н_а_с_т_о_я_щ_и_х_ опасностей, - Рина выделила первое слово. -
Здесь, - она топнула сапожком по земле, - живут простые твари, зубастые и
свирепые, но не демоны и не духи, владеющие злым чародейством.
- Ты уверена в этом?
- Да! Я ощутила бы ауру по-настоящему злобных существ! А это... -
девушка окинула взглядом чудовищную голову, - это всего лишь змей, большой
и голодный.
- Все змеи, большие и малые - мерзкие порождения Сета, - пробормотал
Конан. - Я знаю, о чем говорю! Мне приходилось иметь с ними дело...
Проклятые твари! И, чтоб ты об этом не забывала, поступим так... - Он
воткнул окровавленные клинки в траву и потянулся к кинжалу.
- Что ты хочешь делать? - с некоторым беспокойством спросила Рина. -
Надеюсь, мы не станем его есть?
- Есть? - Конан усмехнулся. - Пока не кончится наш запас лепешек, я
не прикоснусь к такой мерзости... да и потом тоже... отыщем что-нибудь
получше... - Он уже трудился над верхней челюстью огромного змея, ловко
орудуя кинжалом. - Нет, девочка, мы не пустим эту тварь на жаркое! Я
только вырежу два самых больших клыка - ты будешь носить их на шее, а
потом, если захочешь, подаришь Учителю... в знак свершенного подвига, -
добавил киммериец не без иронии.
Рина скорчила брезгливую гримаску, но возражать не стала.
Через несколько дней они набрели на дупло, в котором обосновалось
семейство хищников, напоминавших огромных белок-летяг. Правда, размером
они не уступали вендийским тиграм или львам, что водились на границе
Стигии и Куша. Складки бурой кожи, свисавшей между передними и задними
лапами, позволяли им планировать сверху вниз, а острые мощные когти были
прекрасно приспособлены для лазанья по деревьям. Эти звери тоже оказались
довольно юркими - хотя и не такими большими, как зарубленный Конаном
громадный змей - и доставили путникам несколько неприятных мгновений. Их
было пятеро - массивный рыжеватый самец, самка и три крупных детеныша,
таких же свирепых и неукротимых, как взрослые твари. Клинки киммерийца и
смертоносные диски Рины настигли хищников, после чего их трупы были
сброшены вниз, а путники обосновались в отвоеванном дупле. Конан вышел из
этой схватки с кровавой царапиной на боку, над которой Рине пришлось
изрядно поколдовать. За время сна рана затянулась, но длинный багровый
рубец исчез только спустя пару дней.
Отоспавшись после схватки с летающими тиграми, Конан заглянул в свой
изрядно полегчавший мешок. Он нес их основные припасы - лепешки из плодов
хлебного дерева, изюм, финики и сушеные фиги; в тюке Рины был еще
увесистый сверток с твердыми колбасками из орехов и ягод, смешанных с
медом. Был! Теперь от него, как и от прочих запасов, оставалось немногое -
на три-четыре дня пути, не больше.
Бросив взгляд на разметавшуюся во сне девушку, Конан вышел из уютной
древесной пещеры и пересек лужайку. В отличие от других полян верхнего
яруса, край ее обрывался в пропасть; некогда огромная ветвь подгнила,
переломилась и рухнула вниз, оставив за собой зияющий пролом. Похоже,
через него местные тигры и выбрались к дуплу; вряд ли они смогли бы сами
пробиться сквозь толстый слой переплетающихся веток и травы.
Теперь их изуродованные изрубленные тела лежали на поляне внизу, что
находилась сразу под провалом - там, куда их сбросил киммериец. Над
трупами хищников вились странные птицы с кожистыми крыльями, отороченными
по краю длинными пестрыми перьями; они издавали пронзительные вопли, то
поднимаясь почти к самому краю пролома, то стремительно пикируя на мертвую
добычу. Их мощные клювы с налета вырывали куски окровавленной плоти, и
Конан видел, что туша тигра-самца, лежавшего сверху, уже очищена почти до
костей.
Он долго глядел на летающих тварей, мысленно прикидывая, годятся ли
они в пищу, потом вернулся к дуплу и, стараясь не потревожить спящую
девушку, вытащил из своего мешка моток тонкой веревки. Привязав ее конец к
стреле, Конан зарядил арбалет и вновь отправился к провалу. Устроившись
здесь и внимательно наблюдая за неровным полетом птиц, он неожиданно
рассмеялся: сейчас он чувствовал себя рыбаком, что готовится забросить в
прозрачные морские воды гарпун с прочной леской.
Свистнула стрела, и через мгновение киммериец уже вытягивал наверх
свою недвижную добычу. Арбалетный болт пробил птицу насквозь; она уже не
трепыхалась, когда Конан освободил от привязи тяжелую тушку. Он вытащил
кинжал, отсек голову с массивным, загнутым крючком клювом, отрезал лапы и
крылья, затем полоснул по грудине, содрал кожу с торчавшими кое-где
перьями и принюхался. Пахла эта тварь довольно аппетитно - не гусь и не
утка, разумеется, но все же лучше тигриного мяса или плоти гигантской змеи
с бивнем на голове. Конан выпотрошил ее, выдрал несколько пучков травы,
обнажив красноватый грунт, и развел в яме небольшой костерок. Свежие
прутья, наломанные им с ближайших ветвей, горели плохо, но к тому времени,
когда Рина проснулась, киммериец уже с жадностью поглощал полусырое мясо.
Он протянул девушке кусок грудины и усмехнулся, глядя, как она,
вырезав кинжалом полоску, осторожно принялась жевать. Потом Рина кивнула
головой и, опустившись на колени у костра, насадила грудинку на кончик
ножа.
- Похоже на мясо осьминога, - заметила девушка, поворачивая кусок над
огнем.
- Осьминога? Тебе приходилось его есть?
- Конечно. Самая лучшая рыба, что ловили отец с братьями, шла
сборщикам налогов. Нам оставалась мелочь... ну, еще раковины, съедобные
водоросли и эти вот осьминоги...
Конан одобрительно кивнул. Похоже, его спутница, увидевшая свет в
бедном рыбачьем поселке, была не слишком избалованной девушкой.

Когда мужчина и женщина странствуют вместе, близость меж ними
становится почти неизбежной. Конан, однако, не думал о Рине как о женщине,
и в голову ему не приходила мысль заняться с ней любовью. Возможно, она и
маячила смутной тенью где-то в подсознании, но Рина прежде всего была для
киммерийца одним из неприкосновенных членов ордена Учеников, слуг Митры,
хранителей Великого Равновесия. Он догадывался, что не жалость и не тяга к
приключениям заставили девушку пойти с ним; причина была иной, более
весомой и серьезной. Может быть, симпатия, что родилась в ее душе за те
дни, что он провел в пещере наставника? Но только ли симпатия - или более
глубокое чувство?
Он не знал этого и не хотел знать. Он был уверен лишь в одном: что не
тронет Рину, не коснется прекрасного тела ведьмы с Жемчужных островов,
пока на то не будет ее соизволения.
Они находились где-то посередине огромной равнины, поросшей
исполинскими пурпурными деревьями, когда Конан впервые услышал далекий
протяжный вопль. Этот звук долетел откуда-то снизу и не был похож на
рычанье зверя или отрывистые стоны, что испускали птицы с кожистыми
крыльями; он казался почти членораздельным и напоминал охотничий зов или
боевые кличи чернокожих из страны Куш. Конан, сидевший на краю дупла,
настороженно замер, но крик не повторился; видно, неведомый охотник
соблюдал осторожность.
- Ты слышала? - Киммериец отыскал взглядом Рину, бродившую по
лужайке.
- Да.
- Кто это, как ты думаешь?
Девушка повела плечами.
- Одно из многих созданий, населяющих нижний мир.
- Об этом я и сам знаю. Опасна ли эта тварь? Что говорит твое
предвидение?
Рина на мгновение замерла, обозревая поляну.
- У нас будут неприятности, - заметила она, прижав ладошкой к груди
два остроконечных клыка гигантского змея, убитого Конаном. Это
свидетельство недавней победы, висевшее на кожаном шнурке, уже стало для
нее привычным украшением. - Да, у нас будут неприятности, - повторила
Рина, - но, к счастью, небольшие. И все кончится благополучно.
- Мне не нужны даже небольшие неприятности, - проворчал Конан. - И
потом, что значит - небольшие? Как то отродье Сета, чьи зубы болтаются у
тебя на шее?
- Не могу сказать. Да и стоит ли о том беспокоиться? Лучше погляди,
какая здесь красота! - раскинув руки, Рина закружилась по лужайке.
- Беспокоиться всегда стоит. Кто беспокоится, тот дольше живет, -
буркнул киммериец, оглядывая полянку. Вид и в самом деле был чудесным:
среди огненно-алой травы пламенели резные чаши колокольчиков. Почему-то их
оказалось тут гораздо больше, чем на встречавшихся раньше висячих лугах, и
выглядели они не темными, почти черными, а багряными и пурпурными, цвета
лучших ковров Турана.
Рина принялась собирать букет; Конан же, пошарив за поясом, извлек
заветную фляжку. Зелья в ней оставалось немного - половину или даже две
трети порошка он уже использовал. Мрачно насупив брови, киммериец вдохнул
живительный бальзам и плотно закупорил сосудик. Успеет ли он добраться до
храма? Или запас арсайи кончится где-то на половине дороги, и он,
беззащитный, обреченный на беспамятство, сгинет в этих пурпурных лесах,
пропадет в нижнем мире, никогда не увидит вновь света солнца? Если
случится такое, он может рассчитывать лишь на Рину... Не потому ли
Учитель, мудрец, провидящий грядущее, отправил с ним эту девушку? Спутницу
и помощницу, способную довести до святилища Митры лишенное разума и памяти
существо... Но под силу ли ей это?
Звонкий смех прервал его мысли. Рина стояла перед ним, погрузив
разгоревшееся лицо в охапку пурпурных колокольчиков, и пряди ее пушистых
волос мешались с цветочными стеблями.
- Ах, какой запах! - воскликнула она, протягивая свой букет Конану. -
Слаще, чем у роз и сирени... Вдохни, и ты очутишься на медвяном лугу!
Невольно улыбнувшись, киммериец втянул воздух; ноздри его
затрепетали. И в самом деле, эти странные цветы чем-то отличались от
привычных растений верхнего мира; их пряный и сладкий аромат не походил и
на запах арсайи. Вендийский бальзам взбадривал и пробуждал; пурпурные же
колокольцы словно клонили в сон. В радостный и легкий сон, в котором
сбывается все, о чем мечтаешь наяву...
Конан вновь вдохнул медовый запах, подумав, что от этих цветов
кружится голова - столь же сильно, как после кувшина доброго вина.
Ощущение было знакомым и таким приятным! Прикрыв глаза, он впитывал
чудесный аромат, изгонявший и все тревоги, и мрачные мысли, и
осторожность, и заботы о будущем. С каждым мгновением ему становилось все
лучше, все легче, пока белоснежные стены великого святилища не сомкнулись
вокруг него, и глас Митры, долетевший от сияющего алтаря, не возвестил
прощение всех грехов.
Впрочем, голос тот принадлежал не богу и толковал вовсе не о грехах;
очнувшись на миг от сладкого наваждения, Конан понял, что Рина сидит рядом
с ним и тянет букет к себе.
- Ты жадный! Дай же и мне понюхать!
- Мне кажется, ты собрала столько цветов, что хватит нам обоим... -
пробормотал киммериец.
Девушка рассмеялась; в серых ее глазах вспыхнули огоньки. Теперь они
вдвоем приникли к чудесному букету и, чтобы было удобнее, Конан приподнял
Рину, усадив к себе на колени. Теперь он чувствовал себя словно в раю -
аромат волшебных цветов смешался с пьянящими запахами девичьего тела, а
нежные лепестки и бархатные пальцы девушки ласкали его щеки. "Что со мной?
Что с нами?" - мелькнула тревожная мысль и тут же канула без следа. Конан
был весел и пьян; его прелестная спутница - тоже.
Она казалась сейчас очаровательней всех женщин земли, и киммериец
внезапно понял, что они с Риной, крепко обнимая друг друга, лежат в траве,
а изголовьем им служит охапка пурпурных цветов. Медвяный их запах придал
особую сладость первым поцелуям; потом они стали обжигающими, как огонь, и
губы девушки раскрылись, как два лепестка. Под ладонью Конана набатом
билось ее сердце, набухал и распускался сосок на упругой груди, такой
нежной, такой желанной... Он приник к нему ртом, ощущая, как дрожит, как
трепещет тело девушки.
Тихий возглас, волнующий, призывный... Руки Конана ласкали стройные
бедра, гибкий стан, плечи, сиявшие теплотой розового мрамора... Они уже не
лежали в траве; они парили над ней, погруженные в алую прозрачную дымку,
невесомую и ласковую, что нежила их подобно волнам южного моря. Их кожу
овевал ветерок, их плоть трепетала в предвкушении счастья, дивная мелодия
разливалась вокруг - то звенели, играли хрустальные колокола, повелевавшие
ходом звезд и движением человеческих сердец.
Приятная истома охватила Конана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88